Планы, которые не сбываются

Инфляция дана нам в покупательских ощущениях, и ценники нередко вызывают оторопь.
Фото Евгения Зуева (НГ-фото)

Анализ, предпринятый Ксенией Юдаевой и Надеждой Ивановой, относится главным образом к текущему (оперативному) регулированию инфляции методами денежно-кредитной и финансовой политики. Это существенный аспект, но все же его недостаточно, поскольку причины инфляции носят долговременный характер и могут быть раскрыты лишь на базе изучения более общих макроэкономических проблем.

Инфляция не ограничивается, как об этом говорится в опубликованной «НГ» статье, потребительским сектором (рынком товаров и услуг потребительского назначения) и распространяется также на рынок товаров инвестиционного назначения и внешнеэкономические связи (экспортно-импортные операции). Имеется к тому же специальная статистическая информация об индексах цен в названных сферах – дефляторы ВВП по основным направлениям его использования (на конечное потребление, инвестиции и экспорт). Так, в 2005 году индекс потребительских цен в России составил 190% к 2000 году, а значения дефлятора ВВП – в целом 221%, по расходам на конечное потребление 217% (в том числе для домашних хозяйств населения 194%, для государственного управления 290%), по валовому накоплению 204%, по чистому экспорту (импорту) 367%. Следовательно, оценки инфляции по ИПЦ заметно искажают представления о ее уровне: динамика инфляции в российской экономике заметно выше, чем на потребительском рынке.

Проблема инфляции имеет, между прочим, прямое отношение к разработке перспективной программы развития российской экономики до 2020 года («план Путина–Медведева»). Это первая послесоветская долгосрочная программа, подготовка которой уже по сценарным условиям ведется в обстановке высокой инфляции.

Основные макроэкономические показатели новой программы должны определяться не только в сопоставимых ценах базисного года (2008), но и в прогнозных ценах, отражающих их изменение на ту или иную дату. В связи с этим неизмеримо возрастает значимость проблем, относящихся к механизмам реализации целей программы, и прежде всего затрагивающим политику цен.

Экономические ведомства, которым правительство поручило подготовку программы, на данный момент ограничились минимальной информацией по данному вопросу. Заявлено о намерении снизить уровень инфляции в ближайшие годы до 4–6% в год, или в два-три раза по сравнению с 2007 годом. Однако предполагаемые цифры роста средней заработной платы и пенсий в долларовом выражении относятся к их номинальным размерам, что нельзя признать убедительным. Отсутствует также прогноз динамики ВВП – его реального роста в сопоставимых ценах и номинального увеличения объема под влиянием повышения уровня цен.

Заслуживает внимания попытка Юдаевой и Ивановой привлечь к рассмотрению проблемы инфляции материалы международной статистики, публикации которой по этому вопросу в последние годы существенно расширились. Однако сопоставления уровней инфляции в России и других странах мира целесообразно, на наш взгляд, ограничить 10–15 крупными странами, которые сравнимы с нами по объемам и структуре экономики. Обращение к статистике прибалтийских государств, стран Центральной и Восточной Европы и т.д. малодоказательно и допустимо лишь для частных страновых сопоставлений.

Расчеты, проведенные нами на основе официальной международной статистики, показывают, что уровень инфляции и доля этого фактора в номинальном увеличении ВВП (росте его объема в текущих ценах) в России остаются намного выше, чем в других странах. Так, в 2003–2005 годах удельный вес фактора роста объема производства в приросте ВВП в текущих ценах в России составил 22,5%, тогда как в Великобритании, Германии, Франции 42–45%, в США 49%, в Индии 58,5%, в Китае 80%, в Японии 100%, в Украине 43%, в Казахстане 36% (в двух последних в 2003–2004 годах).

Причины инфляции заключаются в конечном итоге в несбалансированности экономики – отставании производства товаров и услуг от размеров совокупного спроса (денежных доходов потребителей). Поскольку это отставание не преодолено, то не случайно, что все намерения правительства в данной области чаще всего в полном объеме не осуществлялись (уровень инфляции выходил за объявленные границы), а в 2007 году имел место очередной всплеск инфляции.

Производство товаров в реальном выражении растет медленнее, чем конечные денежные доходы, величина которых представляет рыночный покупательский спрос. Образующийся разрыв между спросом и предложением частично покрывается за счет импорта, но большей частью – повышением цен производителей на рынках потребительских и инвестиционных товаров.

Отрыв спроса от предложения подтверждается, в частности, недавними заявлениями руководителей финансовых ведомств (Алексея Кудрина, Алексея Улюкаева) о «перегреве» российской экономики. О чем идет речь? О перегреве в смысле роста производства, как в Китае, или об увеличении доходов и потребления? Применительно к России скорее всего верна вторая трактовка. Но и здесь также нужны уточнения. Формулировка о перегреве неоправданно усреднена: его нет в отношении роста доходов основной части населения – лиц, работающих по найму, особенно в бюджетной сфере, пенсионеров и всех лиц, получающих фиксированные доходы. В 2007 году повышение стоимости жизни в домашних хозяйствах с низким уровнем душевых доходов, по оценкам экспертов, по меньшей мере в два раза опережало официальную цифру инфляции. Ни о каком перегреве не приходится пока говорить и в отношении инвестиционного рынка.

Определенные возможности завышения конечных доходов, расходов на конечное потребление и инвестиции содержит методика исчисления объема и динамики ВВП, данные о которых используются МЭРТом при подготовке макроэкономических прогнозов и проектов государственного бюджета. Объем ВВП принято измерять в ценах конечного потребления, по которым товары и услуги оплачиваются потребителями. Однако эта, казалось бы, понятная процедура расчетов на практике выглядит более сложной. Объем произведенного ВВП исчисляется как сумма валовой добавленной стоимости (ВДС) отраслей в основных ценах и налогов на продукты (НДС, акцизов, экспортных и импортных пошлин; преимущественно это косвенные налоги на потребителей). В 2006 году чистые налоги на продукты составляли около 14% российского ВВП, их удельный вес по отношению к 1995 году удвоился.

Эти расчетные тонкости существенны для понимания возникающих далее источников завышения конечного спроса. ВДС представляет стоимостную оценку определенного набора произведенных за год товаров и услуг, выраженную в ценах производителей. В составе ВВП стоимость того же набора товаров и услуг измеряется уже в ценах конечного потребления, включающих налоги на продукты, то есть в ценах более высокого уровня. Сам набор товаров и услуг при этом остается прежним, но его номинальная денежная оценка увеличивается пропорционально доле налогов на продукты в конечной цене.

По данным международной статистики, удельный вес налогов на продукты в ВВП России выше, чем аналогичный показатель в других крупных странах мира. Это уже само по себе свидетельствует о возможности более высокого уровня инфляции в российской экономике.

Кроме того, в течение последних 10 лет имеет место опережающий рост ВВП по сравнению с увеличением объема ВДС в сопоставимых ценах. В 2005 году ВВП как сумма расходов на конечное потребление, валовое накопление и чистый экспорт увеличился по отношению к 2000 году на 34,5% при росте ВДС на 33,5%. После кризисного 1998 года это наблюдалось все годы, кроме 2003-го.

Было бы целесообразно более четко разграничить применение ВВП как показателя, характеризующего объем и структуру рыночных операций по оплате конечного потребления товаров и услуг (включая расходы на инвестиции), и его использование для характеристики результатов экономической деятельности. Для ответа на второй вопрос более подходит показатель ВДС. Переориентировка разработки прогнозов и программ на ВДС позволила бы закрыть довольно существенные каналы инфляции, возникающие из-за отрыва процесса формирования конечных доходов предприятий, государства и населения от фактических результатов производства в соответствующих сферах экономики.