Тирания именем справедливости

Поклонникам Сталина застят глаза высокие идеи, и это реальность общественного сознания.
Фото Григория Тамбулова (НГ-фото)

Недавно, в канун 55-летия со дня смерти Сталина, в одном из опросов общественного мнения выяснилось: почти половина россиян оценивают роль «отца народов» в истории страны как положительную и лишь менее одной трети – как отрицательную. И это при том, что сейчас известно о чудовищных репрессиях, ГУЛАГе, Голодоморе, насильственной коллективизации, депортации народов и прочем. Чем же объясняется этот феномен высокого авторитета тирана?

Его апологеты говорят: «построил мощное государство», «довел страну от сохи до атомной бомбы», «СССР все уважали и боялись». Думается, однако, что вряд ли причина авторитета Сталина в этих его безусловных достижениях. Для конкретного человека это все ценности чисто теоретические, повседневной его жизни они не касаются, через его душу не проходят. Даже наоборот – мощное государство и атомная бомба появились ценой огромных лишений людей. Да и пример его преемника Хрущева показывает, что дело не в этом. У Хрущева тоже было немало достижений в укреплении государственной мощи. Чего стоит хотя бы создание ракетно-ядерных сил и подводного атомного флота. Из-за этого СССР стали бояться еще больше, чем во времена Сталина. А первый спутник и полет Гагарина! Но нет, и малой доли испытываемого к Сталину уважения в памяти народной Хрущев не оставил.

Может быть, дело в том, что Сталин «выиграл войну»? Да, его роль здесь велика. Но многим понятно, что войну выиграл все-таки весь многомиллионный народ ценой огромных жертв и страданий. Да и само всенародное почитание (искреннее!) Сталина возникло еще до войны.

Еще говорят о приверженности народа к монархической традиции, о том, что Сталин олицетворял всю полноту власти и ответственности. «Не надо думать, с нами тот, кто все за нас решит» – для некоторых это имеет значение. Возможно, это так. Но опять-таки другие советские «монархи» Хрущев и Брежнев апологетами СССР никак не возвеличиваются. Хотя жизнь при них реально стала лучше, не было войны, голода, коллективизации и репрессий.

Есть еще один фактор, который должен быть важным при определении роли Сталина в нашей истории. Этот фактор общеизвестен, но, похоже, он недооценивается. Начнем с одного парадокса 30-х годов. Жизнь в материальном плане тогда была очень трудной, в целом хуже, чем до революции. И, наверное, у людей были смутные догадки о репрессиях. Но при этом наблюдался небывалый подъем энтузиазма. Вспомним кинохронику или фотографии тех лет, запечатленные там счастливые лица, особенно в дни советских праздников. Художественный уровень тогдашних советских фильмов и песен был очень высок, такое создать можно было только на основе убежденности в значимости утверждаемых ценностей. К тому же любовь к вождю была искренней, и люди плакали после его смерти. Это что, все результат пропаганды? Или вдруг овладевшей всеми веры в светлое будущее? Что было психологической основой народного энтузиазма тех лет?

В этой связи зададим очень простой и очень важный вопрос, касающийся предыдущих событий в стране и пока что не имеющий общепризнанного ответа. Почему красные победили в Гражданской войне? Казалось бы, главный их козырь – обещанная новая счастливая жизнь – обернулся тогда чудовищным кровопролитием, разрушением всего устоявшегося и привычного, резким снижением уровня жизни. Тем не менее «разум возмущенный» действительно кипел, сыны рабочих и крестьян дрались ожесточенно, с верой в свою правоту.

Дело, конечно, не в том, что они прельстились лозунгами типа «фабрики рабочим, землю крестьянам», и не в том, что они поверили в светлое будущее. Народ в массе своей осмотрителен, и на мякине его не проведешь. Кроме того, наш народ не столь аморален, чтобы, по другой версии, броситься «грабить награбленное». И, конечно же, красноармейцы не настолько разбирались в марксистской теории, чтобы увериться в неизбежности замены капитализма социализмом.

Представляется, что ответ все же должен быть прост – уж больно выпуклым было это явление революционного энтузиазма. Точно можно сказать, что у большевиков было нечто такое, что они могли предложить всем и сразу. Тем, кто к ним присоединился, они даром давали нечто весьма ценное – такое, чего не было у других, немарксистских партий. А именно: по их учению, рабоче-крестьянское происхождение было «благороднее» дворянского и буржуазного. До этого в течение веков в России было наоборот, даже, если можно так выразиться, сильно наоборот. Отцами и дедами бойцов Красной армии были представители «черни» и «подлого народа». Сила такого идеологического перевертывания оказалась огромной. Именно эта идея зажгла сердца энтузиазмом и привела в конечном счете к победе большевиков.

Существенно, что разделение общества на аристократов и простолюдинов определяется не только происхождением или богатством. Необходимым, как сказал бы математик, условием принадлежности к разным классам во все времена и у всех народов являлся разный доступ к образованию. Если бы слуга русского дворянина столь же свободно рассуждал о высоких материях, как и его хозяин, то, наверное, этот дворянин просто перестал бы себя таковым ощущать. Недаром правительство Российской империи ограничивало доступ народа к образованию.

При Сталине была ликвидирована неграмотность, созданы рабфаки, обеспечено всеобщее семилетнее образование (к 1937 году). Дети рабочих и крестьян могли поступать в престижные университеты. Этот гарантированный доступ к образованию и явился окончательным триумфом генеральной идеи, перед этим обеспечившей победу большевиков в Гражданской войне. Разделение на аристократов и простолюдинов было теперь ликвидировано не только де-юре, но и де-факто, бывшие слуги стали вровень с бывшими хозяевами. Это, как мне представляется, и стало основным духовным содержанием нового строя, легло в основу атмосферы эйфории и энтузиазма тех лет, обеспечило поддержку власти на уровне массового сознания. Возвращения «власти помещиков и капиталистов» никто тогда уже не хотел.

Важность этого переворота в социальном и интеллектуальном статусе людей трудно переоценить. Сейчас каждый человек независимо от рода своих занятий значим с точки зрения своего интеллекта. Сегодня вы можете разговориться, скажем, с таксистом в каком-нибудь удаленном провинциальном городишке и не только подивиться здравости его суждений и осведомленности в самых разных вопросах, но и почерпнуть что-то для себя полезное. В XIX веке с извозчиками на равных не разговаривали – в глазах хозяев тогдашней жизни они и другие слуги были чем-то вроде «говорящего скота». И в массовом сознании этот переворот связан со сталинским временем, которое, в общем-то, не так далеко от нас отстоит.

Были при Сталине и другие мероприятия, способствующие развитию принципов социальной справедливости, например, введение доступного для всех медицинского обеспечения.

Возможно, что эти чисто гуманитарные достижения и обеспечили Сталину столь высокий, сохраняющийся поныне авторитет, перевесив и необычайную жесткость режима, и многочисленные его преступления. Разумеется, эти достижения не были следствием какого-либо человеколюбия тирана – скорее всего он просто чувствовал необходимость дальнейшей эксплуатации идеи, приведшей большевиков к власти.

Интересно отметить, что советская система разрушилась именно тогда, когда вскрылся обман в соблюдении принципов социальной справедливости, – оказалось, по Оруэллу, что «свиньи равнее остальных животных». Напомним, что Ельцин пришел к власти под флагом борьбы с привилегиями партийно-государственной номенклатуры. Система разрушилась, когда были дискредитированы принципы, лежащие в ее основе.

Нынешний всплеск положительного отношения к Сталину иногда связывают с возросшим авторитаризмом власти: как бы перекликаются те времена и эти. Но возможно и другое объяснение. Сейчас возможность получения образования и медицинской помощи перестала быть доступной и равной. Одни едут учиться в Лондон, а у других нет денег, чтобы учиться в местном педвузе. Одни лечатся в элитных клиниках, а у других не хватает денег на самые элементарные лекарства. Может быть, на этом фоне возникшая при Сталине и еще не забытая людьми система доступного образования и медицины вызывает ностальгию.

Репрессии, коллективизация, разрушение церквей и т.д. были другими направлениями битвы Сталина за укрепление своей власти и построение нового государства. Разумеется, гораздо больших социальных достижений в стране можно было добиться без этих преступлений. Подтверждением тому может послужить хотя бы пример Финляндии. До революции эта страна – причем с довольно бедным населением – была в составе России. После получения в 1917 году независимости там тоже была гражданская война между красными и белыми. Только в отличие от России в ней победили белые (им помогали немцы). В результате гуманитарные преобразования в Финляндии были проведены естественным эволюционным путем.

А у России свой особый путь.