Сергей Чемезов: "Не нефтью единой..."

Генеральный директор госкорпорации «Ростехнологии», председатель Союза машиностроителей России Сергей Чемезов.
Фото автора

19 февраля в Ижевске состоялся II съезд Союза машиностроителей России. В его работе приняли участие более 200 делегатов из 57 региональных отделений Союза, а также более 400 гостей – руководителей ведущих предприятий машиностроительного комплекса и смежных отраслей промышленности. Гендиректор госкорпорации «Ростехнологии», председатель Союза машиностроителей России Сергей Чемезов рассказал о проблемах машиностроительного комплекса страны.

– Сергей Викторович, зачем вам, преуспевающему руководителю крупнейшей структуры по продаже за границу российского вооружения и военной техники, нужно было влезать в такой неподъемный сектор отечественной экономики, как машиностроение?

– Поверьте, в этом решении меньше всего альтруизма. Гораздо больше здравого расчета и прагматизма. Действительно, в прошлом году мы установили абсолютный рекорд за всю постсоветскую историю, продав вооружения и военной техники на 6,2 миллиарда долларов и обеспечив «портфель заказов» в 25 миллиардов долларов. Этот успех стал возможен благодаря эффективной деятельности ФГУП «Рособоронэкспорт» и улучшению ситуации в отечественном оборонно-промышленном комплексе. Объемы производства продукции в оборонных отраслях промышленности за 2007 год увеличились на 15,7%, в том числе по военной продукции – почти на 21% и по гражданской – более чем на 8%. В целом прошлый год стал этапным в плане переориентации нашей экономики с энергосырьевого принципа развития на инновационно-инвестиционный.

Наши показатели могли бы быть и выше, но справится ли с таким объемом экспортных заказов наша оборонка. Несмотря на то, что многие предприятия загружены лишь на половину, они с трудом выполняют зарубежные заказы. Причины известны: устарело оборудование, нет квалифицированных кадров, мало средств отпускается на развитие производства, потеряны кооперационные связи со смежниками. ОПК вмонтирован в машиностроительную отрасль и в нем как в капле воды отражаются ее состояние и хронические проблемы. Так что без возрождения машиностроительного комплекса страны не сможет набрать реальные обороты производство вооружения и военной техники, продукции двойного и гражданского назначения.

– Но сейчас все чаще говорят о позитивных сдвигах в машиностроении┘

– Если говорить о результатах роста нашей экономики, то в машиностроении он составил 24%, в производстве и сборке комплектующих – 20. То есть стабильный рост наблюдается в тех подотраслях, куда поступают реальные деньги. В основном, конечно, это потребительский рынок, автотранспорт. Это поле деятельности частного бизнеса, который стремится иметь дело с «короткими деньгами», поэтому вкладывает средства преимущественно в производства, гарантирующие быструю окупаемость и высокую прибыль. Машиностроению, как стратегической отрасли экономики, нужны «длинные деньги». Ни один частный инвестор не станет вкладывать средства в машиностроение, где рентабельность капвложений в среднем составляет всего 3%.

Взять хотя бы станкостроение. Оно всегда считалось базовой отраслью машиностроительной индустрии. Но к середине прошлого года станочный парк машиностроения составлял всего полтора миллиона единиц. Это на миллион меньше, чем в 1990 году. Половина парка используется уже 20 лет. А критический возраст станка, при котором наступает стопроцентный износ, – 26 лет. Так что к 2013–2014 году это будет груда металлолома.

Для сохранения темпов роста машиностроения необходимо обеспечить отраслевые предприятия до 2015 года 700 тысячами механообрабатывающих станков. Для их закупки потребуется более 800 миллиардов рублей. Только для простого воспроизводства станочного парка нужно ежегодно закупать 50 тысяч единиц нового оборудования. А что мы имеем? Реальный уровень обновления станков и инструментов за прошлый год составил только 35 тысяч единиц на общую стоимость 17 миллиардов рублей.

– Где же взять столь необходимое станочное оборудование?

– Ответ, казалось бы, прост: сделать самим либо купить. Однако в жизни все намного сложнее.

Два года назад в России было произведено 4795 металлорежущих, 4277 деревообрабатывающих станков и 1503 единицы кузнечно-прессового оборудования на общую сумму 161 миллион долларов. (Для сравнения: в 1990 году в России было произведено в десять раз больше – 101,5 тысячи единиц станочного парка). При этом из-за границы ввезли станков на сумму почти в два раза большую – 301 миллион долларов. За девять месяцев прошлого года Россия импортировала станков уже почти на 350 миллионов долларов. Выходит, около 80% необходимых станков машиностроители покупают за границей. Таким образом, налицо вытеснение импортом продукции российского станкопрома. Эта тенденция продолжается с 2001 года без каких-либо намеков на улучшение.

Еще одно обстоятельство, которое усугубляет эту непростую ситуацию. Дело в том, что ни один зарубежный поставщик не продаст России действительно современное инновационное оборудование. В 2005 году за рубежом было закуплено всего три обрабатывающих центра, которые мы не можем производить у себя в стране.

Причины такого положения дел имеют не только экономическую, но и военно-политическую природу. Индустриально продвинутым державам не нужна Россия с мощным боевым потенциалом, и поэтому в отношении нашей страны действует ряд ограничений на поставку высокотехнологичного оборудования.

– И где же выход?

– Необходимо определить наиболее перспективные направления, наши реальные финансовые, научные, кадровые и производственные возможности и, собрав в единый кулак все эти ресурсы, решить проблему в предельно сжатые сроки.

– Но где взять деньги для разработки и производства новейшего машиностроительного оборудования?

– Общепринятая мировая практика – финансирование за счет госказны фундаментальных научных исследований и разработка приоритетных проектов с высоким инновационным потенциалом. А внедрение этих достижений в реальное массовое производство, использование новейших технологий в коммерческом секторе, продвижение на внутренний, а в некоторых случаях и на мировой рынок – задача частных инвесторов. Но даже в США, к примеру, окупается всего 10% предприятий, созданных под инновационные проекты. Да и срок окупаемости инвестиций не самый маленький. Вот здесь и заходит речь о частно-государственном партнерстве. В России с начала ХХI века бюджетные расходы на науку возросли в пять раз, а к 2010 году составят 400 миллиардов рублей. Прогнозируемые вложения отечественных предприятий и бизнеса – еще 200 миллиардов. Но мы не очень уверены в том, что на два бюджетных рубля, вложенных в исследования, найдется хотя бы один рубль со стороны бизнеса. Замечу при этом, что только корпорация IBM ежегодно вкладывает в свои научно-исследовательские разработки 6 миллиардов долларов. В сопоставимых цифрах – это примерно 150 миллиардов рублей. А мы лишь мечтаем о том, чтобы дополнительно получить хотя бы полтора-два миллиарда рублей к тем несчастным 200 миллионам, которые выделены на НИОКР всему российскому станкостроению по федеральной целевой программе «Национальная технологическая база» до 2011 года.

Конечно, для привлечения внебюджетных средств и эффективного их использования нужно создать условия, гарантирующие получение финансовой выгоды (соблюдение интересов частного инвестора) и выпуск в достаточных объемах и в срок высокотехнологичной, качественной и конкурентоспособной продукции (интерес государства). При этом соотношение средств, вложенных в производство, должно быть один к пяти. То есть на один государственный рубль нужно привекать пять из внебюджетных средств.

– А использование федеральных целевых программ в качестве инструмента инновационного развития машиностроения?

– Безусловно, это действенный рычаг с мощной финансовой основой. Судите сами, общий объем ФЦП на 2005–2010 годы составляет около 200 миллиардов рублей. Но и в рамках ФЦП софинансирование является важнейшим механизмом, прежде всего в разработке перспективных НИОКР.

Так должно быть, но на деле все выглядит гораздо хуже. Государство выполняет свои обязательства, частный инвестор – нет. Возьмите, например, ФЦП «Национальная технологическая база», которая рассчитана на 2007–2011 годы. Из 4,9 миллиарда внебюджетных средств, которые должны были поступить для ее реализации в прошлом году, реально получено лишь 10%. С таким уровнем участия частного капитала наукоемкую промышленность страны не поднять. И в первую очередь это может сказаться на системе военно-технического сотрудничества. Ведь закупка оружия переживает цикличность, периоды спада и падений. К тому же благоприятная экспортная конъюнктура не вечна, и в конкурентной борьбе за лидерство на мировых рынках победит абсолютное превосходство в качестве и надежности, а в продукции гражданского назначения – еще и высокие потребительские свойства.

К сожалению, низкая цена нашей продукции, которая всегда была важнейшим фактором российского экспорта, в ближайшие годы утратит свою определяющую роль. Непрогнозируемый рост стоимости материалов, комплектующих, энергоносителей и трудозатрат привели к резкому удорожанию конечной продукции.

– Наверное, создание госкорпорации «Ростехнологии» и поможет решить эти проблемы?

– Конечно, не все, но точно многие. Зная «узкие места», мы без лишних бюрократических проволочек сможем направить туда нужные финансовые ресурсы, субсидировать наиболее важные и перспективные НИОКР, поддержать стратегически важные производства и предприятия. Хочется верить, что для отечественного ОПК закончился период выживания и началось время развития. Именно госкорпорация окончательно восстановит утраченные кооперационные связи между экспортно ориентированными предприятиями, некоторые из которых войдут в ее состав, остановит неконтролируемое проникновение иностранного капитала в оборонную отрасль, прекратит практику отчуждения стратегических предприятий сторонними структурами, наведет порядок в ценообразовании.

– Но сейчас все чаще говорят о том, что включение убыточных, стоящих на гране банкротства промышленных предприятий в госкорпорацию – это лишь продление агонии и бесполезная трата денег. Согласны ли вы с этой позицией?

– Я был бы не прав, ответив однозначно «да» или «нет». Каждая ситуация требует конкретного решения. Сейчас немногим более трети предприятий ОПК имеют стабильные финансовые показатели, а четверть находится на грани банкротства. Возьмите спецхимию. Эта полностью дотационная отрасль переживает глубокий кризис, все предприятия либо на грани банкротства, либо вовсе развалились. И что прикажете делать? Бросить отрасль на произвол судьбы? Но тогда мы уже в ближайшее время не сможем произнести сакраментальные фразы: «есть порох в пороховницах» или «держите порох сухим». Его у нас просто не останется.

– Есть ли конкретные примеры переоснащения некогда «просевших» предприятий?

– Конечно. Взять хотя бы Казанский авиазавод имени Горбунова. В прошлом году он выполнил план по производству товарной продукции лишь на 77%, не выпустив ни одного (!) гражданского самолета, хотя планировалось построить шесть лайнеров. Сейчас готовятся необходимые документы для приватизации этого предприятия и его включения в ОАО «Объединенная авиастроительная корпорация». До 2012 года на техническое переоснащение завода планируется выделить 9 миллиардов рублей. Реализация этой программы позволит уменьшить себестоимость выпускаемой продукции, повысить эффективность производства и уже в этом году подготовить к серийному производству ближнемагистральный самолет Ту-334. К настоящему времени ОАК, правительство Татарстана, Казанский авиазавод и ОАО «Туполев» разработали бизнес-план инвестиционного проекта оснащения авиакомпаний России этим лайнером. Планируется, что к 2020 году будет выпускаться до 40 самолетов Ту-334 в год.

– Еще один вопрос, на который хотелось бы получить такой же четкий и внятный ответ. Я имею в виду отсутствие конкуренции внутри мощных интегрированных госкорпораций.

– Я в принципе не согласен с такой постановкой проблемы. Конкуренция была, есть и будет двигателем прогресса. Но нам нужно конкурировать не столько между собой, сколько с ведущими мировыми гигантами. Конечно, и внутреннюю конкуренцию между производителями никто не отменял.

Вот конкретный пример. С конца 80-х годов у нас в стране началось создание истребителя пятого поколения (ПАК ФА). В 2001 году из всех проектов, представленных авиастроительными предприятиями страны, лучшим был признан проект АХК «Сухой». Компания уже начинает монтаж двух первых опытных образцов, и в 2009 году должны начаться летные испытания. Двигатель для этого истребителя готовится на конкурентной основе. С одной стороны – полностью государственное Московское машиностроительное предприятие «Салют», с другой – частно-государственное НПО «Сатурн». Чей двигатель будет лучше, то предприятие и станет головным разработчиком. Вот вам и конкуренция┘

Но если смотреть на проблему авиационного двигателестроения шире, то перед мировыми производителями уже сейчас стоит задача по созданию качественно нового двигателя. Необходимо в два раза увеличить его КПД; расходы по топливу уже в течение ближайших 5–10 лет должны быть сокращены на 20%, при этом в разы нужно увеличить технологическую и экологическую безопасность и в два раза снизить шумность. С такой задачей вряд ли справится одно, пусть даже очень успешное предприятие. Ведь это совершенно иные научные подходы, другие физика, химия, математика. Именно поэтому считаю очень своевременным создание Объединенной двигателестроительной корпорации, в которую должны войти ОАО «НПО «Сатурн», уфимские двигателестроительные предприятия, самарский комплекс и завод в Перми. Думаю, что при выполнении некоторых условий такая мощная структура может на равных конкурировать с ведущими мировыми производителями авиадвигателей.

К сожалению, государственные планы по формированию интегрированных структур реализуются преступно медленно. На финише 2007 года из 37 госкорпораций полностью было создано только 16 – менее половины.

– Кто же будет работать на современном высокотехнологичном и очень дорогом инновационном оборудовании? В инженеры и рабочие сейчас не идут – за работу у станка мало платят, да и труд непрестижный?

– Средняя ежемесячная заработная плата в оборонке за прошлый год составила примерно 14 тысяч рублей, в авиа- и кораблестроении – чуть больше┘ Рост по сравнению с предыдущим годом – 26%. Это неплохие темпы. Однако все мы прекрасно понимаем, что квалифицированный специалист-производственник должен получать уж никак не меньше тысячи евро. Но и производить он должен гораздо больше. И не чугунные болванки, а высококачественную конкурентоспособную продукцию с высокой добавленной стоимостью. Впрочем, на нынешнем оборудовании это сделать в принципе невозможно. Отсюда парадокс нашей «рыночной» экономики – за последнюю пару лет рост зарплаты в два раза опережает рост производительности труда. И это при том, что на заводах «Аэрбас» производительность труда при сопоставимых трудозатратах в несколько раз выше, чем на российских авиапредприятиях.

Одно из направлений выхода из этого тупика – приобретение нашими заводами и фабриками действительно высокотехнологичного оборудования. Но здесь возникает обозначенная вами проблема – кто будет работать на современном оборудовании?!

– Значит, нужно заняться обучением трудовых ресурсов?

– И я бы дополнил, созданием привлекательных условий для работы на производстве. Ведь сейчас в машиностроении 126 тысяч предприятий разных форм собственности, на которых трудятся более 15 миллионов человек. Это 35% занятых в промышленности России.

В середине прошлого года кадровый дефицит в машиностроении составлял 1 миллион 300 тысяч человек. Но основной пик спроса на квалифицированные кадры придется на 2010 год, когда потребуется специалистов в два раза больше, чем сейчас.

Как восполнить этот пробел в крайне сжатые сроки?

Одно из направлений – организация и поддержка специальной системы подготовки и переподготовки кадров в виде института профессионального образования, адекватного сложившимся рыночным условиям и потребностям предприятий. Конечно, одними бюджетными ассигнованиями систему подготовки и переподготовки специалистов не осилить. Здесь необходим потенциал отраслевых предприятий и создаваемых госкорпораций. Уверен, что именно здесь в полной мере должно проявить себя и частно-государственное партнерство.

– Но речь идет не только о рабочих, но и научно-технических кадрах.

– Безусловно. Если мы решили к 2020 году войти в пятерку крупнейших мировых экономик, то первый этап – переход к экономике знаний.

Для развития конкурентоспособной отечественной промышленности и создания перспективных образцов продукции военного, двойного и гражданского назначения требуются специалисты нового поколения. Их образовательный и интеллектуальный уровень должен обеспечивать умение творчески мыслить, изобретать и конструировать инновационные технологические модели и методики, анализировать и прогнозировать тенденции развития мирового рынка, осваивать и внедрять методы бизнес-планирования, разрабатывать и проводить эффективную маркетинговую политику.

В этом смысле у «Рособоронэкспорта» есть хорошая практика. Совместно с Академией военных наук и научно-исследовательским и учебным учреждением «Центр оборонных проблем» подготовлены научные исследования по стратегическому менеджменту в оборонных отраслях промышленности, технологиям конкуренции на мировом рынке вооружений, маркетингу продукции военного и двойного назначения, макрологистическим программам.

Госкорпорация «Ростехнологии» создает профильные кафедры в ведущих вузах страны. В декабре было подписано соглашение с МГИМО о создании кафедры менеджмента в области ОПК и ВТС. В ближайшее время планируется открыть кафедру маркетинга и продукции военного назначения в МВТУ имени Баумана.

– И последний вопрос. Когда же Россия перейдет от энергосырьевого развития к стратегии инновационного развития?

– На этот вопрос ответил президент страны Владимир Владимирович Путин в своем выступлении на заседании Госсовета. Он отметил, что на фоне благоприятной для России экономической конъюнктуры мы лишь фрагментарно занимаемся модернизацией экономики. Это неизбежно приведет страну к зависимости от импорта товаров и технологий, а в недалекой перспективе – к роли сырьевого придатка мировой экономики. Реальная альтернатива такому сценарию – стратегия инновационного развития страны, основа которой – реализация человеческого потенциала. И темпы инновационного развития должны быть несоизмеримо выше сегодняшних.

В заключение мне хотелось бы сказать главное. Нынешнего запаса прочности нашей оборонке хватит еще лет на пять. Это тот максимальный срок, за который мы должны кардинальным образом перестроить работу и ОПК, и машиностроения в целом. А для этого нам нужно учиться мыслить категориями не сиюминутного – двух- и трехлетнего планирования, а более масштабными периодами и обоснованно прогнозировать реальную перспективу в экономике на 10, 15, а то и 20 лет вперед.