Майкл Макфол Общепринятое объяснение популярности Путина является весьма простым. В 90-е годы при первом постсоветском президенте Борисе Ельцине государство не управлялось, экономика сокращалась и население страдало. После 2000 года, при Путине, порядок был восстановлен, экономика стала процветать и средний россиянин зажил лучше, чем когда-либо. Рамки политических свобод сузились, в то время как экономический рост ускорился. Как утверждается, Путин повернул назад демократические достижения, однако это стало необходимой жертвой на алтарь стабильности и роста.
Эта версия обладает убедительной простотой, и большинство россиян, похоже, склонны ее принять. Рейтинги поддержки Путина держатся на уровне 80%, и почти каждый третий россиянин высказывается за пожизненное пребывание Путина на посту президента. Видя подобное почитание, Путин дал понять, что с уходом с поста президента он по-прежнему в том или ином качестве будет вовлечен в управление Россией. Возможно, он станет премьер-министром при слабом президенте и даже позднее снова президентом. Повсюду сторонники авторитаризма ссылаются на популярность Путина и достижения России как на свидетельство того, что авторитаризм имеет будущность. Вопреки утверждениям теоретиков «конца истории», что либеральная демократия неизбежно восторжествует, они заявляют, что Путин, как Дэн Сяопин в Китае, создал модель успешного рыночного авторитаризма, которой можно подражать во всем мире.
Это привычное рассуждение неправильно и базируется почти полностью на увязке между собой автократии и роста. Возникновение демократии в России в 90-е годы действительно совпало с развалом государства и экономическим упадком, однако оно не является их причиной. Равно как возрождение российской автократии при Путине совпало с экономическим ростом, но не вызвало его (он главным образом произошел из-за высоких цен на нефть и восстановления экономики после перехода от коммунизма). Кроме того, крайне мало свидетельств того, что путинский поворот последних лет к авторитаризму способствовал более эффективному государственному управлению, чем это было в период нестабильной демократии 90-х.
На деле обратное гораздо ближе к правде: в той мере, в какой путинская централизация власти оказала влияние на состояние управления и экономический рост, его эффект оказался негативным. Какими бы ни были достижения России при Путине, они были бы значительно большими, если бы демократия выжила.
Политический термидор
Процесс демократизации начался еще до независимости России. В годы, предшествовавшие распаду Советского Союза, Михаил Горбачев начал вводить важные реформы, включая альтернативные выборы в местные и общенациональные органы власти, плюрализм в СМИ (даже когда они были государственными), свободу создания политических организаций и групп гражданского общества. После 1991 года Россия стала создавать все базовые элементы выборной демократии. Политическая оппозиция была настолько боевой, что Ельцин дважды сталкивался в Думе с угрозой импичмента по инициативе коммунистов.
Ельцин далеко не был совершенным демократом. Система, которую он передал Путину, лишена многих характерных черт либеральной демократии. Однако при всех своих недостатках российский режим при Ельцине был бесспорно намного более демократичным, чем нынешний путинский режим. Хотя формально институты российской политической системы при Путине не очень заметно изменились, в действительности их демократическое содержание оказалось серьезно размытым.
Отход Путина от демократии начался с независимых средств массовой информации. Когда он пришел к власти, три телеканала имели общенациональное значение в сфере российской политики – РТР, ОРТ и НТВ. Путин укротил все три. РТР был уже госсобственностью, и подчинить его было легко. Он установил контроль над ОРТ, располагающим самой большой аудиторией в общенациональных масштабах, изгнав его владельца миллиардера Бориса Березовского из страны. Владимир Гусинский, владевший НТВ, пытался противостоять захвату Путиным телеканала, но в итоге потерял не только НТВ, но и газету «Сегодня» и журнал «Итоги». В 2005 году руководитель РАО «ЕЭС» и лидер либеральной партии СПС Анатолий Чубайс был вынужден уступить другую, более мелкую телекомпанию REN-TV дружащим с Кремлем олигархам. Ныне Кремль контролирует все крупные общенациональные телеканалы.
Недавно Кремль распространил свое влияние и на печатные и онлайновые СМИ, которые он раньше не трогал. Большинство российских общенациональных газет в последние годы были проданы лицам или компаниям, лояльным в отношении Кремля. В результате московский еженедельник «Новая газета» стал последней по-настоящему независимой газетой. Радиостанция «Эхо Москвы» остается независимым источником новостей, однако и ее будущее под вопросом. Тем временем Россия пребывает на третьем месте среди самых опасных в мире стран для журналистов после Ирака и Колумбии.
Путин ограничил автономию региональных властей. Он создал семь более крупных округов и поставил во главе их бывших генералов и офицеров КГБ.
Путин также выхолостил Совет Федерации, верхнюю палату российского парламента, удалив из его состава избранных губернаторов и глав региональных Законодательных собраний. В сентябре 2004 года он нанес фатальный удар по российскому федерализму – объявил, что станет назначать губернаторов, объяснив это стремлением сделать их более подотчетными и эффективными. С февраля 2005 года в регионах уже не было выборов их руководителей.
Произошло также дальнейшее ослабление самостоятельности парламента. Начиная с выборов в парламент в декабре 2003 года, он использовал контроль над другими политическими ресурсами (такими, как НТВ и региональные губернаторы), чтобы обеспечить сильное большинство для прокремлевской партии «Единая Россия». Ныне «Единая Россия» и ее союзники контролируют две трети мест в парламенте.
Пострадали не связанные с Кремлем политпартии. Независимые либеральные партии «Яблоко» и СПС, так же как и Компартия Российской Федерации, самая крупная независимая партия на левом фланге, ныне заметно ослабли и вынуждены работать в более трудном политическом окружении, чем в 90-е годы. Другим независимым партиям, включая Республиканскую партию и Народно-демократический союз, а также коалиции «Другая Россия» не было даже позволено зарегистрироваться на выборах. Несколько независимых партий и кандидатов были отстранены от участия в местных выборах по явно политическим причинам. Потенциальным спонсорам независимых партий пригрозили санкциями. Заключение в тюрьму Михаила Ходорковского, являвшегося самым богатым россиянином, стало мощным сигналом другим бизнесменам о цене участия в оппозиционной политической деятельности.
Во время своего второго срока пребывания у власти Путин решил, что неправительственные организации могут создать угрозу его власти. Поэтому он продвинул закон, предоставляющий государству многочисленные возможности притеснять, ослаблять и даже закрывать НКО, рассматриваемые как наиболее политические. Чтобы еще больше подорвать влияние независимых групп, Кремль стал щедро финансировать НКО, созданные государством или полностью лояльные ему. Невероятно, но больше не соблюдается право на собрания. Об этом свидетельствуют действия тысяч полицейских и силовиков по срыву митингов «Другой России» в Москве и Санкт-Петербурге. Сотни их участников были арестованы. Репрессий такого масштаба не было в России на протяжении 20 лет.
В своем ежегодном обращении к Федеральному собранию в апреле 2007 года Путин выступил в духе параноидального национализма, обвинив Запад в заговорах с целью подрыва российского суверенитета. Кремль изгнал Корпус мира, закрыл Миссию ОБСЕ в Чечне и в Москве, объявил персоной нон грата представителя АФТ–КПП и провел обыски в офисах Фонда Сороса и Национального демократического института и вынудил закрыть свои офисы способствующую независимой журналистике НКО «Интерньюс-Россия», обвинив ее директора в растратах.
Ослабляя сдержки президентской власти, Путин и его команда откладывали реформы, призванные усилить другие ветви власти. Правовая система остается слабой, и, когда речь идет о важных политических вопросах, суды служат еще одним инструментом президентской власти, как, например, в случае с НТВ и с осуждением Ходорковского.
Больше – не значит лучше
Многие сторонники Путина, включая некоторых официальных деятелей Кремля, отказались от попыток представить Россию как «управляемую» или «суверенную» демократию. Вместо этого они утверждают, что отход России от демократии укрепил возможности государства в деле удовлетворения запросов граждан. Путинизм насаждает миф, будто россияне живут в большей безопасности и в целом лучше, чем в 90-е годы, и это заслуга Путина. На парламентских выборах 2007 года первой целью «плана Путина» (главный документ политкампании «Единой России») было «обеспечение порядка».
Российский госаппарат при Путине действительно увеличился. Численность госслужащих удвоилась и составляет примерно 1,5 млн. человек. Российские военные ныне более способны воевать в Чечне, и силовые ветви правительства – милиция, налоговая служба и разведслужбы – располагают более значительными бюджетами, чем 10 лет назад. В некоторых областях, как, например, своевременная выплата пенсий и зарплат бюджетникам, дорожное строительство или расходы на образование, государство действует лучше, чем в 90-е годы. Однако с учетом роста его размеров и ресурсов можно поразиться тому, как все же еще плохо функционирует государство. В том, что касается общественной безопасности, здравоохранения, коррупции и защиты прав собственности, россияне в действительности ныне находятся в худшем положении, чем они были 10 лет назад.
Безопасность – наиболее базовая услуга, которую государство может предоставить населению, является центральным элементом мифа путинизма. В действительности при Путине участились террористические нападения. Два самых крупных теракта в российской истории – нападение в 2002 году в театре, где был поставлен «Норд-Ост» (там погибли примерно 300 россиян), а также инцидент с захватом заложников в школе в Беслане, в ходе которого погибли до 500 человек, случились при автократическом правлении Путина, а не при ельцинской демократии. Число погибших военных и гражданских лиц во второй чеченской войне, длящейся восьмой год, больше, чем во время первой, которая продолжалась с 1994 по 1996 год. (Конфликт в Чечне, похоже, затихает, но в то же время распространяется по региону.) По данным Федеральной государственной статистической службы, при Путине число убийств возросло. В годы «анархии» 1995–1999 ежегодно число убийств в среднем составляло 30 200, в то время как в годы «порядка» оно поднялось до 32 200. Ежедневно в пожарах в России погибает около 40 человек, примерно в десять раз больше, чем в среднем в Западной Европе.
За эти восемь лет не улучшилось и положение в области здравоохранения. Несмотря на огромные средства в сейфах Кремля, расходы на здравоохранение в период с 2000 по 2005 год в среднем составляли 6% ВВП, в то время как в 1996–1999 годах они равнялись 6,4%. Население России уменьшается с 1990 года из-за падения рождаемости и роста смертности, и этот процесс усилился после 1998 года. Незаразные болезни стали ведущей причиной смерти (с сердечно-сосудистыми заболеваниями связаны 52% смертей, что в три раза выше, чем в США). Алкоголизм – причина 18% смертей мужчин в возрасте от 25 до 54 лет.
В конце 90-х в России на каждого взрослого приходилось 10,7 литра алкоголя (в то время как в США 8,6 литра и в Великобритании 9,7 литра), а в 2004 году эта цифра возросла до 14,5 литра. По оценкам, 0,9% российского населения заражены вирусом иммунодефицита, что выше, чем в любой другой стране за пределами Африки. Средняя продолжительность жизни выросла в России в период с 1995 по 1998 год, однако с 1999 года она снизилась до 59 лет для мужчин и 72 лет для женщин.
При Путине снизились рейтинги России по показателям экономической конкурентоспособности, условий для бизнеса, транспарентности и коррумпированности. В 2006 году Transparency International поместил Россию по показателям коррумпированности на 121-е (так низко она прежде не опускалась) место в списке из 163 стран. Она оказалась между Филиппинами и Руандой.
Евразийский тигр?
Еще одним предполагаемым оправданием является утверждение, что автократические методы Путина проложили путь для впечатляющего экономического роста России. В период укрепления власти Путина экономический рост в среднем составил 6,7%, что особенно впечатляет на фоне спада начала 90-х. В последние восемь лет также отмечено превышение бюджетных доходов над расходами. Наблюдается бум на фондовом рынке, быстро растут и прямые иностранные капиталовложения, хотя они и ниже, чем на других растущих рынках. От экономического подъема выигрывают не только олигархи. С 2000 года реальные доходы росли более чем на 10% в год, потребительские расходы стремительно увеличились, безработица снизилась с 12% в 1999 году до 6% в 2006 году, а бедность упала с 41% в 1999 году до 14% в 2006-м. Россияне ныне стали богаче, чем когда-либо в прошлом.
Увязка демократии и экономического упадка в 90-е годы и авторитаризма и экономического роста в нынешнее десятилетие внешне создает весомое оправдание таким мерам, как закрытие независимых телеканалов, отмена выборов губернаторов и устранение надоедливых групп правозащитников. Однако такие увязки носят в основном поверхностный характер.
Что касается 90-х годов, то тогда действительно был период экономических трудностей. Однако демократия реально к этому была мало причастна. Более того, именно она помогла улучшению ситуации, начавшемуся примерно в 1998 году. Что касается исправления последствий финансового кризиса, случившегося в том же 1998 году, то оно началось еще при «левоцентристском» правительстве Евгения Примакова, которое стало проводить жесткую фискальную политику. Таким образом, восстановление российской экономики началось еще до прихода Путина к власти и тем более до того, как закрепился его авторитаризм.
Поначалу именно первое правительство Путина во взаимодействии с парламентом осуществило несколько либеральных реформ, разработанных еще при Ельцине. В их число входит введение единой 13-процентной ставки подоходного налога, принятие нового Земельного кодекса, нового Гражданского кодекса и нового режима борьбы с отмыванием денег и сокращение налога на прибыль с 35% до 24%.
Путину реально повезло, когда стали расти цены на нефть. По всему миру они стали расти в 1998 году, затем несколько снизились в период с 2000 по 2002 год и с той поры вновь продолжали увеличиваться, приближаясь к цене 100 долл. за баррель. Экономисты спорят о том, какая конкретно доля экономического роста России прямо обязана этому росту цен, однако все согласны, что она весьма велика. Растущий автократизм в России, разумеется, не вызвал этот рост цен на нефть и газ. Скорее причинно-следственная связь идет в другом направлении: возросшие цены на энергоресурсы создали возможность для возвращения к автократии. Располагая такими большими доходами от нефти в кофрах Кремля, Путин смог подавить или привлечь на свою сторону независимые источники политической власти. При этом Кремлю не было причин опасаться негативных последствий захвата компании вроде ЮКОСА. У него было достаточно ресурсов, чтобы откупиться от оппонентов в СМИ и гражданском обществе или подавить их.
Если и существует какая-либо причинная связь между авторитаризмом и экономическим ростом в России, то это негативная связь. Более авторитарная система в России последних нескольких лет породила больше коррупции и меньше защиты прав собственности. Это, как показали исследования Всемирного банка и Европейского банка реконструкции и развития, в перспективе будет мешать росту.
Трансферты активов преобразовали процветавший частный энергосектор в сектор, где эффективно господствует государство (в 2004 году частные фирмы давали 90% добычи нефти, в то время как ныне они производят 60%). Он стал менее эффективным. Ренационализация привела к снижению показателей бывших частных компаний, снизила стоимость наиболее прибыльных российских компаний и замедлила темпы инвестирования как из внутренних, так и внешних источников.
Наиболее яркое свидетельство того, что авторитаризм Путина больше навредил, чем помог российской экономике, дают сравнения на местах. Поразительно, что даже при огромных энергоресурсах показатели роста при Путине ниже, чем в среднем в постсоветские времена. В 2000 году, когда Путина избрали президентом, Россия была на втором месте по темпам роста среди бывших советских республик. Впереди нее был только Туркменистан. К 2005 году она оказалась на 13-м месте, опережая только Украину и Киргизию, которые оправлялись от цветных революций. В 1999–2006 годах по среднему показателю роста она была на 9-м месте в регионе. Аналогичным образом инвестиции в России, составляющие 18% ВВП, выросли, но все же ниже среднего уровня демократических государств региона.
Можно только гадать, как быстро развивалась бы Россия, обладай она более демократической системой. Укрепление институтов подотчетности – деятельность реальной партии оппозиции, существование действительно независимых СМИ и судебной системы, не служащей Кремлю, – смогло бы помочь усмирить коррупцию и обеспечить права собственности. А это, в свою очередь, способствовало бы инвестициям и росту. Российская экономика ныне успешна, но она успешна вопреки, а не благодаря авторитаризму.
Ангольская модель
Официальные лица Кремля и их пиар-менеджеры часто ссылаются на Китай как модель того, как осуществляющий модернизацию автократизм на протяжении трех десятилетий обеспечил ежегодный экономический прирост в размере более 10%. Кроме того, Китай является бесспорной глобальной державой – еще одна черта, которой восхищаются и хотят подражать российские лидеры. Если Китай представляет собой «экспонат № 1» в качестве новой модели успешного авторитаризма, то Кремль хочет быть «экспонатом № 2».
Тот факт, что в качестве модели представлен Китай, а не Соединенные Штаты, Германия или даже Португалия, говорит о значительном снижении планки развития по сравнению с ситуацией десятилетней давности. Ведь Китай остается страной на основе аграрного сектора, и его ВВП в пересчете на душу населения ниже 2 тыс. долл. (одна треть российского или одна пятнадцатая германского). Кроме того, аналогия с Китаем проблематична, так как везде в мире стабильный быстрый рост в авторитарном обществе скорее является исключением, чем правилом.
Мировые цены на энергоносители и сырьевые товары обеспечивают рост российской экономики в предвидимом будущем. Однако сохранение автократического правления не будет способствовать этому росту и из-за низкого уровня управления будет в перспективе скорее служить тормозом на пути экономического развития. Россияне действительно становятся богаче, однако они могли бы становиться богаче еще быстрее.
Кремль рассуждает о создании еще одного Китая, однако путь России скорее схож с путем Анголы – страны, которая зависит от нефти и развивается ныне благодаря ей, однако в прошлом она оказывалась на мели из-за падения нефтяных цен. Страны, лидеры которой, похоже, больше озабочены тем, как подольше остаться на своих постах, чтобы контролировать доходы от нефти и другие выплаты, а не обеспечивать страдающее население товарами и услугами. К несчастью, как это продемонстрировал ангольский президент Жозе Эдуарду душ Сантуш своим пребыванием у власти в течение трех десятков лет, даже плохо функционирующие автократии могут продержаться долгое, долгое время.
Дарья Гармоненко