Золотое правило

К тому, что атрибутом столичного священника является дорогой автомобиль, у нас уже привыкли.
Фото Артема Чернова (НГ-фото)

Мы непостижимы. Пока. Ортодоксы думают, что человек не меняется, – но он меняется, и еще как.

«Не делай ближнему своему того, чего не желаешь, чтобы делали тебе», – золотое правило нравственности, как его прозвали в XVIII веке. Его сформулировал еврейский мудрец Гилель и назвал сутью Торы – книги, которую даровал Господь Бог Моисею и еврейскому народу на горе Синай.

Ветхий Завет, то есть старый договор с Богом, был заключен с евреями, затем, как считают христиане, был Новый Завет, состоявший в том, что Господь Бог наделил Иисуса Христа полномочиями говорить и действовать от Его имени. Иисус был правоверным иудеем, но течений в иудаизме было и есть столько, что трудно сказать, какое из них правоверное. Религия зиждется на толкованиях, так что расхождения неизбежны.

Что было в I веке, мы вряд ли узнаем доподлинно, институциональное христианство появилось в IV веке, Никейский собор отобрал тексты, считающиеся каноническими (корпус Нового Завета), утвердил доктрину, дальнейший путь – восточная Византийская церковь и западная, с Папой Римским во главе. В VII веке возник ислам, мусульмане (сарацины) отчасти завоевали Европу, затем были крестовые походы, взятие крестоносцами Иерусалима, который удержать не удалось, мусульмане отбили священный город. Потом была инквизиция, уничтожение таинственного ордена тамплиеров, еретиков-катаров, людей благочестивых, но выступавших против папской церкви. После всего этого католикам, недовольным церковью как учреждением безграничной власти, удалось отвоевать свое жизненное пространство, получить Библию на родном языке (до тех пор она существовала лишь на никому не понятной латыни), назваться протестантской церковью, и с тех пор три христианские церкви так и живут, каждая своей жизнью.

Необъяснимые вопросы

Этот суперкраткий ликбез нужен потому, что мало кто знает хотя бы приблизительно историю христианства, и постановка вопроса о введении в школе «Основ православной культуры» кажется мне неуместной. Детям собираются морочить голову, вместо того чтобы ввести предмет «История религий», где рассказывалась бы вся история от десяти заповедей до наших дней (еще лучше начать с Шумера и Египта), а также дать представление обо всех верованиях, исповедуемых на территории России, ну и чтоб индуизм, конфуцианство, Зевс и Перун тоже не выпали из исторического курса.

Сделать это не так-то просто. Всякая религия, начинаясь с вопроса о том, кто мы и как устроено мироздание, превращается в инструмент политики. Зримая разница между религиями – этнокультурная. Католичество – это традиционная Европа, протестантизм – новое, демократическое общество, с развитой наукой, равенством полов и т.д., где клерикальный дух не прижился бы. Протестантизм максимально сблизил повседневную жизнь и религию, отчего в США верующих – большинство, и каждая долларовая купюра говорит: «Мы верим в Бога». Подавил бы Ватикан лютеранство с кальвинизмом – стала бы Америка атеистической страной. Как стала преимущественно светской Европа.

Спрашивается: а зачем вообще верить? Есть философия, издавна объясняющая суть вещей и причинно-следственные связи. Есть наука, отправившаяся на поиски истины столь широким фронтом и продвинувшаяся так далеко, что вполне можно ей довериться. Государством управляют светские политики, роль религии и здесь сошла на нет. Тем не менее Бог не умер, вопреки тому, что сморозил Ницше, и потребность в вере не стала меньше ни на йоту, даже в атеистическом СССР, а кроме того, у всех были ясные представления об этике, причем более ясные, чем теперь.

Этику можно считать регулятором общежития людей, выраженным в законах. Но почему высшему животному потребовалась вся эта законодательная система (лежащая в основе всех религий), если другие приматы прекрасно без нее обходятся? У каждого вида – свои повадки. Для волка не возникает вопроса, хорошо ли задрать овцу, и шимпанзе не накладывает на себя волосатые руки от несчастной любви. Человек, будь он трижды атеистом, распираем необъяснимыми для животного вопросами, чувствами, жаждой знаний и потребностью строить храмы. Человек – явно не только биологическое существо, в нем присутствует нечто, ему самому неясное, то, что нельзя увидеть, потрогать, измерить прибором. То, что называют душой. И она как-то связана с тем, что называют Богом или богами. Можно спросить, почему в ряде стран язычество было признано ложным, а монотеизм – истинным. Заблуждались? Так где гарантия, что не заблуждаются и теперь?

Мой выбор

Скажу о себе. Я – агностик, уверенный в том, что Творец или творцы существуют, но мы не в состоянии узнать, кто это, а лишь ощущаем связь, присутствие, воздействие. Если бы робот задумался о том, кто его создал, он бы не догадался. Мы, творцы искусственного интеллекта, находимся по другую сторону монитора. Мы непостижимы. Пока. Ортодоксы думают, что человек не меняется, – еще как меняется! Мы растем как творцы (ракета, компьютер – не просто внешние средства, а внутренние изменения) и, возможно, дорастем до истинного знания о себе и, что то же самое, о Божественном.

Агностик – это тот, кто отказывается вступать в веру как в партию, говорит «не знаю» и готов принять то, что ему откроется. Но чтоб открылось, надо искать честно. Была ли олимпийская мифология ложной или майя заблуждались со своим Кецалькоатлем? Заблуждение – всё, то есть картина мироздания не предъявлена воочию, но она прорисовывается все яснее, и к моменту «прорыва», если таковой наступит, нужно быть готовым. Понятно, что догмат – укрытие, без него находишься в чистом поле, надо, чтоб было куда прийти, как назвать, с кем разделить, совершить обряд-таинство, поскольку область, о которой мы говорим, и есть таинство: то, что есть, но скрыто.

«Нет ничего тайного, что не стало бы явным», – говорил Иисус, а возможно, не только он. «Золотое правило» мы тоже знаем из Евангелия, но оно записано в Торе, Ведах, присутствует в зороастризме, у ранних греческих философов, есть оно и у Конфуция. Об этом неплохо было бы знать, и что реально необходимо России – это эпоха Просвещения. Когда я разговариваю с нашими православными, диву даюсь смутности их представлений о том, какому культу они поклоняются. Крестик, иконки, священники, среди которых просвещенных и милосердных людей, каким был, скажем, недавно ушедший Георгий Чистяков, не так много. «Есть яблоки до яблочного Спаса – грех» (подобное слышишь постоянно). «Почему?» – спрашиваешь. «Так написано в Евангелии». Надо ли говорить, что нет, не написано...

Кроме того, что я – агностик, я – христианка, то есть мой склад души и мое прочтение Божественного растут из этой истории, я часть христианской культуры, и она мне дорога. Да, это этнокультурное, но это был и мой выбор в атеистическом обществе, по команде превратившемся в православное. Я – часть европейской культуры, католические соборы и православные церкви дороги мне и как произведения искусства, и как метки. Ну, скажем, меня напрягает рост количества мечетей, и я все понимаю: разваливающуюся на глазах Россию надеются сковать этой вот православной цепью, защититься от усиливающейся пассионарности ислама, который – другая культура, не лучше и не хуже, но другая, и чувствую себя в идиотском положении, как многие. Но геополитическая проблема не заставляет меня полюбить РПЦ.

Требуется перевод

Тут по телевизору кто-то сказал, что беды России – от православия (согласна во многом, достаточно посмотреть на список православных стран), и тут же оговорился: «Хотя сам я верующий, без дураков, православный, но протестантизм был бы нам полезнее». А вот запись в сети, каких много (больная тема): «Кришнаиты мне ближе православных одиозных коррумпированных священников. Возможно, где-нибудь и есть православные священники нормальные, приличные, в Москве те, кого я знаю, ездят на дорогих «Мерседесах» и всем своим видом показывают, что не сливаются в экстазе со своей паствой».

Надо же разобраться наконец, а не готовить скинов, с одной стороны, боевиков – с другой, ненавидеть других христиан и евреев – ведь XXI век на дворе, высокие технологии, изощренный интеллект! Должен быть таким, по крайней мере. И не надо говорить ему непонятное «иже еси на небеси», нужен Лютер, который бы перевел церковный флер на нормативный русский язык, тогда можно слушать, думать, реагировать. Неплохо было бы разобраться с десятью заповедями, три из которых касаются исключительно иудаизма, а они, тем не менее, вывешиваются в православных храмах. Да и выполняется «обычным» человеком в России одна (не убивай), реже две (не воруй), остальные даже не кажутся важными или обязательными.

Концы с концами пора свести, а пока делать то, что советовали все-все-все: следовать золотому правилу. Оно в наших краях с молоком матери не впитано, к сожалению.