Михаил Маргелов
Владимир Путин подчеркивает роль ООН, так как только одобренные ею действия могут служить целям не одного государства, а мирового сообщества.
Фото Reuters
Эксперты заявляют, что ООН переживает кризис, но никто не ждал, что юбилейная сессия организации примет пакет широко обсуждаемых реформ. Так и произошло: участники сессии ограничились новой расширенной дискуссией вокруг этих реформ и, опасаясь раскола среди членов ООН, «свернули паруса» и отложили кардинальные решения на будущее. Заключительные документы не удалось согласовать из-за чрезвычайно большого количества поступивших поправок, прежде всего от американцев.
Спору нет, претензии к ООН есть не только у американцев, но и у других членов мирового сообщества. И претензии эти не сводятся лишь к коррупции вокруг программы «Нефть в обмен на продовольствие» или к бюрократизации. За шестьдесят лет, прошедших со времени образования ООН, мир существенным образом изменился, его биполярное устройство сменилось однополярным, идет размягчение суверенитетов, для защиты которых, кстати, в свое время и произошло объединение наций.
Еще в 2000 году на Саммите тысячелетия было заявлено, что ООН займется главным образом глобальными социальными проблемами. Но после атак 11 сентября 2001 года в мировой повестке дня появился международный терроризм, и уже не СПИД стали называть чумой двадцать первого века.
Между тем до сих пор ООН не удалось, например, выработать единого определения понятий «терроризм» и «террористы». К убийцам мирных граждан продолжает применяться выборочный подход, когда для одной страны террорист террористом и является, а для другой он – борец за свободу, повстанец или даже герой. Иначе говоря, противостояние явлению, причисленному к главным вызовам нашего столетия, остается политизированным. При этом с низкой эффективностью ООН использует и уже имеющиеся механизмы борьбы с терроризмом – сегодня действуют более десяти международных антитеррористических конвенций. Тринадцатая по счету, «ядерная», антитеррористическая конвенция подписана на текущей сессии ООН 14 сентября.
Совет Безопасности ООН создавался в свое время в том числе и для того, чтобы защищать суверенные государства от агрессии, но у организации нет для этого реальных инструментов.
Перечень недостатков в работе ООН можно продолжить. И понятно, что в разовом порядке юбилейный саммит с ними не мог справиться. Для этого потребовалось бы исключительное единодушие 191 государства – члена ООН, в том числе, например, по такому деликатному вопросу, как расширение Совета Безопасности. Россия выступает против поспешного реформирования этого института ООН. Во-первых, потеря нынешнего статуса «пятерки» может дезорганизовать его работу; во-вторых, вероятный раскол среди членов ООН может снизить эффективность деятельности организации в целом. А Россия правомерно считает, что альтернатив ООН в настоящее время нет. И США приходится искать легитимности своих действий в стенах именно этой организации, правда, уже после бомбежек Югославии и вторжения в Ирак.
Эксперты уже заметили, что почти все реформистские предложения не встречают единодушия. По предложению США Комиссия по правам человека ООН преобразована в Совет по правам человека. При этом американцы выступали за то, чтобы члены этой новой структуры получали на выборах две трети голосов, а Россия – за избрание их простым большинством. Нет единогласия и в вопросе о реформе Совета Безопасности. На места в этой важной структуре ООН претендуют Германия, Индия, Япония, Бразилия. Россия, например, не возражает против увеличения количества постоянных членов до одиннадцати, но вероятность прохождения именно этого варианта мала. Скажем, Китай возражает против расширения Совета Безопасности за счет Японии. Вообще в ООН немало сторонников иных точек зрения на будущее Совета Безопасности, а некоторые эксперты заявляют, что его вообще реформировать не следует – любые изменения только ухудшат работу СБ.
Отсутствие единодушия у членов ООН по поводу перспектив развития организации объясняется, по большому счету, столкновением двух внешнеполитических подходов к многосторонности. Собственно, ООН и служит инструментом этой международной многосторонности, увязывая интересы суверенных государств. В числе главных противников многосторонности – США, а сторонников – страны Евросоюза и Россия. Шестьдесят процентов американцев считают, что США должны действовать в обход ООН. Ровно столько же европейцев правомерность таких действий отрицают.
Американцы сотрудничают с международными институтами и суверенными государствами только на выгодных Соединенным Штатам условиях. Этим объясняется и их стремление к созданию временных коалиций по типу антитеррористической. Обладая ресурсами сверхдержавы, США не понимают, почему они имеют в ООН всего лишь один голос, то есть влияют на результаты голосования на равных с каким-либо государством-изгоем.
Вашингтон уверен, что его односторонние действия, включая карательные операции, служат целям всего международного сообщества. Между тем в Уставе ООН нет ни слова о «гуманитарных интервенциях», о критериях, по которым группа государств может стать «осью зла», и т.д. Внешнеполитическая доктрина США предусматривает действия на опережение, хотя по международному праву это противозаконно. Таким образом, многосторонность для США – это не более чем волокита, мешающая решительным действиям. И именно с этой точки зрения, по мнению США, ООН должна подвергнуться реформированию.
Россия и Европа, наоборот, считают, что только одобренные ООН действия могут служить целям не одного какого-то государства, а мирового сообщества. Поэтому реформировать ООН следует для того, чтобы повысить эффективность многосторонности.
Это порой неявное столкновение мнений и затрудняет работу над реформами ООН.
Отношение к многосторонности объясняется содержанием внешнеполитических принципов, которых придерживается Россия. Как известно, Россия не считает однополярность идеальной моделью мироустройства, а стремится к многополярности. И в этом у нее есть союзники.
После 11 сентября 2001 года мир живет в обстановке объявленного США «чрезвычайного положения». Войны в Югославии, в Афганистане и Ираке – это войны в однополярном мире. Насилие вновь становится повивальной бабкой истории. Разрешительный статус международных институтов, прежде всего ООН, ослаблен. Многостороннего согласия по методам глобализации нет. И главный концептуальный конфликт между США и Россией – это конфликт между миром однополярным и многополярным. Выступая во время своего визита в Индию, президент Путин назвал перестройку цивилизации «по казарменным принципам однополярного мира» опасной.
Многополярность предполагает замену американской гегемонии по крайней мере лидерством, когда лидер в своих действиях вынужден считаться с региональными центрами силы. Существует даже концепция, по которой однополярный мир обязательно сменяется многополярным, а ему на смену рано или поздно приходит мир биполярный.
Нынешнюю многовекторность внешней политики России – работу одновременно на многих направлениях – можно рассматривать как некое промежуточное звено между однополярным и многополярным миром. А это предполагает и многосторонний подход к решению острых в нашем веке глобальных проблем. Этим обусловлена всесторонняя поддержка Россией институтов ООН, устав которой предполагает, а деятельность опирается на более равномерное распределение полюсов сил в международных отношениях. Мир не должен быть чьей-то персональной добычей.
Для России первый этап борьбы за многополярность состоит в том, чтобы стать полноценной региональной державой. И основная задача – наращивать расходы на международную деятельность, включая оборону, и увеличивать ВВП. Не нужно бояться великанов, но рост соперников учитывать следует.
Такая политика для России, провозгласившей курс на совершенствование «суверенной демократии», вполне естественна, поскольку однополярность означает передачу части суверенитета одной сверхдержаве – США.
На фоне смягчения суверенитетов, происходящего под влиянием глобализации, эта политика содержит значительную долю консерватизма, в том числе по отношению к реформированию международных институтов, и прежде всего такого значимого института, как ООН. Деятельность ООН объективно вступает в противоречие с однополярным мироустройством, давая право голоса всем суверенным государствам, втягивая их в коллегиальную ответственность за судьбы мира. Поэтому Россия и не видит альтернатив ООН. Не будь этой организации, мировое сообщество лишилось бы минимального арбитража, и в этом случае развитие событий в мире приняло бы четкие очертания, если угодно, конца света.
