Владимир Мухин
Можно мобилизовывать на охранные мероприятия сколь угодно много вооруженных людей, но это не повысит защищенность общества от терроризма.
Фото Артема Чернова (НГ-фото)
– Что, на ваш взгляд, сейчас необходимо сделать, чтобы повысить эффективность борьбы с терроризмом в России? Какие здесь есть проблемы?
═
– На мой взгляд, вопрос поставлен некорректно. Сейчас, думается, нам надо говорить не о повышении эффективности, а о коренном изменении подходов к борьбе с терроризмом. Повысить – это, к примеру, вот что: прыгнул на метр сорок, а потом повысил – метр сорок пять, метр пятьдесят. Когда же одна трагедия следует за другой и никто не может сказать, что будет завтра, то вопрос, конечно, надо ставить о создании системы защиты и борьбы с террористическими и диверсионно-террористическими угрозами.
═
– Такой системы сегодня нет?
═
– Думаю, если бы была система, как минимум адекватная угрозам, то эффективность контртеррористической борьбы оценивалась бы иными категориями и результатами. Скажем, в 1995 году страна пережила трагедию Буденновска. Косвенный признак надвигающейся беды был тогда очевиден – за два-три дня до нападения из города «исчезли» все чеченцы┘ Спустя почти 10 лет – в ночь с 21 на 22 июня 2004 года – такой же косвенный признак появился в Ингушетии. За неделю до трагического события таксисты отказывались перевозить пассажиров по маршрутам, которые вели в эту республику. То же самое по Беслану – террористы заранее готовились к захвату школы, завезли оружие, продумали маршруты подходов, отходов и так далее. И подобных деталей, примеров из нашей постсоветской истории, связанных с крупными вылазками боевиков на Северном Кавказе, можно привести десятки. Террористы не живут в вакууме. Они базируются, совершают передвижения, провозят оружие и взрывчатку, общаются с местным населением┘ Надо полагать, что упреждающей системы выявления их действий на самой ранней стадии – нет. Такая система в прошлом в СССР была. Скажем, после Великой Отечественной войны органы госбезопасности сумели в короткие сроки – в течение 1946–1952 годов – покончить с бандитизмом на Западной Украине и в Прибалтике.
═
– Ряд западных источников называют чеченских боевиков партизанами. Насколько это, по-вашему, оправданно?
═
– С точки зрения установок на успешную борьбу с ними – таковыми их и надо называть.
Еще Ленин писал, что партизанское движение определяется не столько идеологией, сколько способами их борьбы. Партизаны по «окраске» могут быть белыми, зелеными, красными... Мой учитель, знаменитый ветеран партизанского движения профессор Старинов, данный подход полностью разделял. Чеченские боевики, террористы, бандиты, – с пропагандистской точки зрения их можно именовать как угодно, но их способы борьбы способы действий – не армейские, а партизанские: подрывы, поджоги, нападения из-за угла, захват заложников и тому подобное. Следовательно, по способам борьбы они – партизаны, и борьба с ними должна быть – контрпартизанской.
═
– А что, по вашему мнению, нужно сделать, чтобы восстановить утерянный опыт, создать эффективную систему борьбы с терроризмом?
═
– Вопрос сложный. Знаю, что сейчас многие в России ломают над ним голову. В этой связи хочу обратить внимание на письмо профессора Старинова, которое он послал Владимиру Владимировичу Путину еще в 2000 году, незадолго до своей смерти. В этом письме-завещании, думается, есть ответ на ваш вопрос. Ветеран написал: «Не исключаю, что личный состав, направляемый для противопартизанских действий в Чечню, не обучают должным образом. Знание и практика зачистки продуктовых рынков в спокойных регионах России, конечно, не те умения и навыки, которые нужны в контрпартизанской борьбе.
Борьба с международным терроризмом, который получил на территории России благоприятную почву, судя по историческому опыту «малых войн», может быть долгой, трудной, затратной и жертвенной.
Перехват инициативы у вооруженных сепаратистов и их подполья, достижение успеха в борьбе с ними возможны в том случае, если начнет формироваться и будет решена задача формирования специальных контрпартизанских сил и средств. Сформировать такое кадровое обеспечение – задача по целому ряду обстоятельств сверхтрудная, но пока возможная┘»
═
– Но уже прошло пять лет после этого письма. Теракты происходят теперь не только в Чечне. Что сделано для противодействия им?
═
– Оставляю это без комментариев. Но по опыту борьбы с бандеровцами и «лесными братьями» по-прежнему актуален вопрос формирования при ФСБ автономного подразделения, которое бы взяло в свои руки всю организацию и руководство контртеррористической борьбой в России. Именно при ФСБ, поскольку борьба с терроризмом – вопрос государственной безопасности, а не правопорядка.
Эффективная борьба предполагает: самый высокий уровень секретности, проведение оперативных игр и комбинаций, ведение оперативной дезинформации и многое другое. На заре советской власти все эти методы использовал Дзержинский в операции «Трест».
═
– То есть, насколько я понимаю, при ФСБ должны быть созданы для борьбы с террористами специальные части, скажем, типа групп «Альфа», «Вымпел»?
═
– Они есть. И свои задачи выполняют профессионально, с самопожертвованием. Но сущность защиты и борьбы с современным терроризмом, по моему убеждению, должна лежать в другой плоскости.
Действия спецназа – как раз самое простое, что государство может организовать. В свое время я готовил по учебным программам контингент «Альфы», тогда она просто называлась группа «А». Теперь всюду говорят, что это подразделение по борьбе с терроризмом. Это и так, и не так. При всем громадном позитивном вкладе, который это подразделение внесло, оно и тогда, и сейчас выполняет лишь частную задачу – освобождение заложников, штурм захваченного самолета и тому подобное. Борьба с современным терроризмом – явление совершенно иного качества, и отождествлять ее только с боевой работой спецназа ошибочно. Упреждающая контртеррористическая работа должна вестись не армией и военным спецназом, а предпочтительно агентурно-оперативным путем с использованием спецназа, личный состав которого основательно обучен и воспитан для выполнения подобных задач.
═
– А главным управлением, центром в такой оперативно-агентурной работе что должно быть?
═
– В структуре ФСБ, как известно, есть такое подразделение. Давать ему характеристику не входит в мою компетенцию. Должен существовать департамент, центр, управление – название может быть разное. Но этот орган непременно должен аккумулировать, анализировать опыт противника, его партизанских методов, а также выявлять, кто террористов финансирует, кто руководит ими, каковы их устремления. Здесь чем меньше будет ядро управления, – а вся тяжесть будет возложена на «полевые» подразделения, работающие по конкретному противнику, – тем эффективнее станут результаты. Если же центр будет раздут – успеха не жди. Но для этого потребуются большие усилия. Вся ответственность должна лежать на этом спецподразделении, а кадровую подготовку и воспитание сотрудников следует считать главными задачами. По мере снижения остроты проблемы должен уменьшаться соответственно и численный состав такого спецформирования.
Разрушение биполярного мира обязывает подходить к проблеме борьбы с терроризмом как к важнейшей задаче обеспечения безопасности нашей страны, России.
═
– Скажите, вот исходя из вашего опыта – насколько быстро можно создать такую агентурную сеть, чтобы она успешно функционировала? Сколько на это можно затратить времени?
═
– Есть пять выпусков «Истории внешней разведки». Вот их надо внимательно прочитать. Они несекретные, продаются. В истории органов безопасности был профессионал нелегальной разведки, Эйтингон. В свое время он создавал нелегальные резидентуры во Франции и США за полтора-два месяца. Но это были 1932–1937 годы, тогда были другие условия. Все зависит от того, как относится государство к этой проблеме, каково настроение народных масс, среди которых ведется эта работа, каков, наконец, качественный состав оперработников, накопленный опыт┘
═
– Скажем, можно использовать опыт КУОС, которым вы в свое время руководили?
═
– Можно использовать, но нужен личный опыт. После развала СССР не только КУОС упразднили, но и имело место указание уничтожить все его архивы. Все и сожгли. Там и опыт был, и методики, и обширная уникальная специализированная библиотека, причем с очень большим фондом литературы на иностранных языках.
═
– А кто конкретно дал такие распоряжения?
═
– Откуда я могу знать. Этот вопрос можно выяснить, если глава государства даст конкретное задание. А если вы или кто-то другой начнет выяснять, то ничего из этого не получится. Такие указания, как правило, отдаются устно. Поэтому не хочу рассказывать какую-либо легенду┘
═
– Что, по-вашему, важнее в создании агентурной сети – моральная или материальная мотивация?
═
– И то и другое должно быть, в зависимости от конкретных условий. Теперь первая скрипка в международном терроризме – арабский мир. Он к России до недавнего времени относился хорошо. Сейчас многое изменилось, и приходится на себе терпеть реализацию террористических угроз. Но главное не в этом. Наемники всегда были и, надо полагать, будут среди террористов. Вопрос в том, кто за ними стоит.
Генерал-майор Юрий Иванович Дроздов, который 12 лет возглавлял управление нелегальной разведки в системе КГБ СССР, и вице-президент Академии геополитических проблем генерал-полковник Леонид Григорьевич Ивашов, бывший начальник Главного управления международного военного сотрудничества МО РФ, в работе «Международный терроризм – инструмент глобализации» пишут, что в распространении терроризма в России заинтересованы не только спецслужбы ряда стран, которые не желают укрепления наших позиций в мире, но и глобальное преступное сообщество в составе транснациональных финансовых структур. Они ставят цель, чтобы здесь, на нашей территории не было нужного порядка. Тогда можно будет пользоваться нашим сырьем и нашими энергоресурсами, другими возможностями, так скажем, по самой малой цене и держать нас все время на привязи. С такой трактовкой, объясняющей истоки терроризма, я согласен. Добавлю, что, к сожалению, для терроризма в России есть и внутренние причины. Всякая революция, контрреволюция, партизанское движение вырастают из социальных вопросов. Надо прежде всего подходить с точки зрения их эффективного разрешения. Тогда база террористов среди населения будет сужаться.
Если отъехать недалеко от Москвы, например, в Рязанскую или Тамбовскую области, то безработица будет бросаться в глаза. Сам президент сказал, что Северный Кавказ – весь без рабочих мест. Нет рабочих мест – нет средств к существованию. Как их заработать? Можно говорить о патриотизме нации, народа, но если государство относится к своему народу так, как оно относится, от любых слов патриотичнее никто не станет. Скорее наоборот. Когда будут создаваться рабочие места, то завербовать людей для теракта, подобного бесланской трагедии, будет значительно труднее. А так вербовщик пообещал или даже дал 100 долларов, возможно, чуть больше, и вот уже человек в сетях террористов.
Надо создать такую систему безопасности и занятости людей в государстве, чтобы исключить предпосылки к терроризму. Хотелось бы надеяться, что президент однажды вызовет господина Грефа и скажет ему: «Главная задача вашего министерства – экономическая политика создания рабочих мест в стране. Пусть люди имеют трудовые доходы, трудятся. Тогда не будет необходимости им ставить мины и взрывать дома».
═
– Вы здесь полностью исключаете религиозный фактор, фанатизм исламистов?
═
– Не исключаю. Но считаю, что радикальный исламизм в России как раз и формируется в основном из-за социальных проблем. Фанатики это используют. Люди, к сожалению, идут к ним, потому что других, альтернативных путей государство им не предоставляет.
Еще немаловажный фактор, формирующий отряды террористов, – месть. Когда я проводил занятия с сотрудниками органов госбезопасности Афганистана, то всегда обращал внимание, используя негативные примеры из их практики, что операции по ликвидации террористов, различного рода зачистки, масштабные действия войск порождают порой обратный эффект: убили отца, брата, и это становится основой мести, враждебности. Армию, применительно к нашей стране, я считаю, вообще нельзя привлекать для такой борьбы. В решении вопросов, связанных с нейтрализацией потенциальных террористов, партизан, крови должно быть как можно меньше. Это должно делаться таким образом, чтобы не порождать у населения чувство мести.
═
– Значит, по-вашему, армейские средства должны быть исключены из контртеррористических операций?
═
– Надо стремиться не использовать не только армейские подразделения, но и армейский спецназ. Главное, повторюсь, – агентурно-оперативная работа. Ее основная цель – не допускать того, чтобы приходилось широкомасштабно задействовать войсковой спецназ и войска. Конечно, войсковые средства должны быть, но контртеррористического, контрповстанческого или даже карательного назначения. Личный состав таких подразделений должен быть обучен надлежащим образом.
═
– Применение войск приводит к тому, что очень велики потери?
═
– Я считаю, что по той обстановке, которая складывается сейчас в операциях по нейтрализации, ликвидации террористов, меньше потерь быть не может. Вспомним Беслан: там были армия, МВД, внутренние войска, МЧС, ополченцы... Непонятно, кто руководит, кто ведет освобождение, тут же мирное население, все смешались в кучу – кони, люди┘ Если бы я оказался рядом с высокопоставленным руководителем, то задал бы ему вопрос: есть ли у нас наставление о том, как надо классически проводить операцию по освобождению заложников? Если такого наставления нет, то его нужно непременно разработать.
Наставление, как известно, действует на уровне закона. В нем должно быть указано, кто руководит операцией, как действует каждый участник, как проводится зачистка всего района и так далее. Надо учитывать, что в засаде может находиться подразделение противника, которое намеренно ждет определенного часа, чтобы создать хаос и освободить тех, кто организовал захват заложников... Наставление должно быть. Каждый, от командира до рядового, обязан действовать по наставлению – безусловно, творчески его применяя. В Беслане же многие местные приходили со своим ружьем, а кое-кто и с автоматом┘
Нужна воспитательная, просветительская работа с населением. Используя средства массовой информации, надо вырабатывать у народа культуру поведения в экстремальных ситуациях. И, конечно, не мешать действиям профессионалов.
═
– Террориста в бесланской школе уничтожал целый танк┘
═
– Воюя с террористами, подчас применяют танки, другую бронетехнику. Кое-где это оправданно, потому что за броней можно подойти ближе к противнику. Но нельзя этим злоупотреблять, как это было в Беслане или недавно в Нальчике, Махачкале. Разрушили дома, люди остались без крова. У народа невольно формируется мнение о бессилии государства. В подавляющем большинстве случаев надо стремиться обезвреживание террористов осуществлять на оперативной основе.
═
– Ваш прогноз: можно ли ожидать новых терактов, подобных бесланскому?
═
– У террористов большой выбор объектов. На авось полагаться нельзя. Поэтому, к сожалению, от терактов при сегодняшнем уровне безопасности никто не застрахован в России, да и во всем мире. Современный терроризм стал к тому же своеобразной формой бизнеса, бизнеса иногда даже более доходного, чем наркотики, продажа оружия и прочее. В одной из наших совместных с профессором Стариновым работ, еще в 1996 году, было высказано предположение о возможных масштабных террористических актах: «Трагедия может совершиться там, где ее совсем не ждут». Оставалось еще несколько лет до сентября 2001 года, когда террористы взорвали небоскребы в США. Я несколько раз предлагал вычеркнуть этот тезис, но Старинов настоял на том, чтобы оставить его в книге┘
═
– Так что же делать?
═
– В одной из своих статей генерал-майор Юрий Дроздов пишет, ссылаясь на исследования американцев, что государство должно иметь антитеррористическую систему. Ее основные элементы: сильное руководство, поддержка всей нации, специальные законы, адекватные материальные и финансовые ресурсы, отличная разведка и соответствующие военные операции. Мне трудно что-либо к этому добавить. Возможно, тут следует уточнить – не военные, а специальные оперативно-войсковые операции.
Еще раз подчеркну: на защиту от терроризма, на борьбу с терроризмом необходимо поставить всю мощь государственных и иных возможностей.
═
Из досье «НГ»
Петр Иванович Нищев родился в 1938 году в Тамбовской области. В 1962 году окончил Харьковский автомобильно-дорожный институт. С 1963 года на службе в органах КГБ СССР. Окончил высшие курсы ВКШ КГБ СССР, очную аспирантуру при ВКШ КГБ СССР. Проходил службу на различных оперативных должностях. С 1974 по 1985 год служил преподавателем, а затем начальником кафедры специальных дисциплин – руководителем Специальных курсов КГБ ССР (КУОС). Кандидат технических наук, полковник. В настоящий момент президент Фонда содействия ветеранам органов госбезопасности КУОС-Вымпел имени Героя Советского Союза Г.И. Бояринова.
Дарья Гармоненко