Выгоды и превратности быстрой езды

В крупных городах Китая повсюду видны приметы настоящего строительного бума.
Фото автора

Экономические успехи китайцев за последние четверть века можно считать феноменальными. Взяв курс на проведение «реформ и открытости», они за это время увеличили свой ВВП более чем в 25 раз. А ведь речь идет о самой населенной стране мира. Но не обходится и без проблем, которые под стать масштабам этой страны.

В последние годы Китай все чаще называли движущей силой мирового хозяйства, так как из-за спада на Западе ему какое-то время пришлось «вытягивать» мировую конъюнктуру. И вот на рубеже прошлого и нынешнего годов экономика КНР «перегрелась», и китайским властям пришлось нажать на тормоза. В результате тревожные тенденции стали несколько менее выраженными, однако, как обнаруживается, скорость набравшей обороты машины снизилась ненамного. Корреспондент «НГ», недавно совершивший поездку в КНР в составе группы иностранных журналистов, стал свидетелем того, как отражаются ход реформ и перемены в темпах экономического развития страны на жизни китайцев.

═

Пекин готовится к Олимпиаде

═

В Пекине теплая погожая осень, лучшее здесь время года. В городе обращают на себя внимание новая высотная застройка и зелень. А ведь сравнительно недалеко ушло то время, когда здесь царила пыль и совсем не было травы – ее старательно уничтожали «из-за комаров», которые якобы в ней плодятся. Сейчас проблему комаров решили как-то иначе, и город изменил свой облик.

Главная площадь столицы – площадь Тяньаньмэнь – по случаю 55-й годовщины образования КНР украшена высокими пальмами в кадках и транспарантами. Кругом поток туристов – китайцы из других провинций и из-за границы, иностранцы. Группами во главе с горластыми гидами и индивидуально они бродят вокруг памятников, вереницей тянутся в Запретный город – бывший императорский дворец, идут в мавзолей Мао Цзэдуна на южной стороне площади. Рядом с площадью Музей КНР, в котором устроена выставка по случаю 100-летия со дня рождения Дэн Сяопина. Покойные лидеры – главные фигуры современной китайской истории. Мао – дореформенный вождь, Дэн – «отец реформ».

К мавзолею Мао Цзэдуна выстроилась длинная, но сравнительно быстро продвигающаяся очередь. В ней выделяется своими нездешними одеждами группа мусульман с северо-запада страны. Они, видимо, решили, что в мавзолей входят, как в мечеть, – разувшись, но бдительные охранники, увидев такое, без лишних разговоров спровадили их назад, на площадь.

Патрулей в военной и полицейской форме особенно много на площади Тяньаньмэнь в праздничные дни. Они с ходу реагируют на появление людей с профессиональными видео- и телекамерами – спрашивают, есть ли разрешение на съемки: были случаи, когда здесь одновременно появлялись зарубежные телевизионщики и китайские диссиденты с плакатами.

На улицах везде людно – такова реальность страны, где живут 1,3 млрд. человек. Но если в дореформенном Китае поток людей, особенно осенью и зимой, был монотонно сине-зеленым, то нынче одежда людей, особенно молодежи, отмечена всем многообразием красок.

Пожалуй, это одно из главных впечатлений от жизни в китайском городе: здесь растет число людей с приличным заработком, иначе – представителей среднего класса. Об этом говорят и полные посетителей рестораны и закусочные, и вереницы покупателей в универмагах, обилие бутиков с косметикой и модными товарами. Поток малолитражных автомашин на улицах – «Фольксвагенов» и «Бьюиков» китайской сборки и множества моделей уже с чисто китайскими названиями – один из признаков этого благополучия. Но все еще немало едущих вдоль тротуаров велосипедистов. То тут, то там среди них можно даже увидеть тележки грузовых велорикш, а иногда и их пассажирских собратьев – последних особенно любят туристы. Бедность в китайских городах далеко не исчезла, хотя ее явно стало гораздо меньше.

Еще одно доминирующее впечатление: обилие новостроек. В Пекине, как, впрочем, и в других городах, прямо-таки гонка строительства. За два последних года некоторые улицы изменились до неузнаваемости. Когда-то отличавшаяся плохой дорожной сетью, китайская столица обзавелась уже шестью кольцевыми дорогами. В северном секторе, недалеко от старинного Парка земли, разворачивается сооружение объектов Олимпийских игр 2008 года. Первоначально в Олимпийской деревне проектировали общежитие для спортсменов в виде двух остекленных высотных башен, но теперь решили изменить проект – параллель с двумя нью-йоркскими башнями, разрушенными в сентябре 2001 года, слишком очевидна. «Мы меняем проект из-за соображений безопасности», – говорит Чжан Хайфэн, представитель подготовительного комитета игр.

Сразу после афинской Олимпиады китайские власти, ободренные большим успехом (как-никак второе место по числу золотых медалей), выражали намерение закончить олимпийские сооружения за год до игр. Однако теперь они высказываются более осторожно. По словам Чжан Хайфэна, строители будут стараться провести все работы рачительно и закончить их к новому, 2008 году. В городе помимо этого будут перестроены и расширены инфраструктура, объекты связи и т.п.

Под натиском современных строек исчезают традиционные пекинские переулки – хутуны, может быть, непривлекательные из-за глухих стен домов, но часто с уютными внутренними двориками и традиционным «коммунальным» бытом. На местные власти не действуют даже протесты знаменитых деятелей культуры вроде всемирно известного архитектора И.М. Пея, который, приезжая в КНР, пытался заступиться за хутуны. Сориентировалась, правда, местная туристическая фирма: наняла рикш – традиционное транспортное средство, договорилась с жителями хутуна, живущими попросторнее, чтобы те принимали гостей и угощали китайской едой по-домашнему. Поток туристов не ослабевает.

═

Шанхай – лидер реформ

═

Еще более современный вид у Шанхая, крупнейшего китайского города, расположенного на восточном побережье страны. Он и до создания КНР был крупнейшим финансовым и экономическим центром Восточной Азии. Теперь эта роль вновь возвращается к крупнейшему китайскому городу. В Шанхае развиты современные производства, к солидным кварталам его делового центра добавились зеркальные высотки, особенно большие на месте бывшего Народного парка (а еще раньше – ипподрома) и в Пудуне – восточном пригороде. Торговая улица Нанкин-лу своей вечерней иллюминацией не уступает токийской Гиндзе. В Шанхае еще больше, чем в Пекине, толкотня на улицах, особенно на бывшем Бунде – набережной реки Хуанпу, где гуляющие любят сниматься на фоне небоскребов Пудуна, расположенного на другом берегу. В толпе масса мелких торговцев, торгующих открытками и сувенирами и избегающих встреч с полицейскими. Это люди, приехавшие из деревни, чтобы немного отщипнуть от городского благополучия.

Застройка Пудуна полностью современна. Его силуэт создают телебашня «Жемчужина Востока» высотой 468 м со смотровой площадкой и стайка небоскребов, самый высокий из которых вымахал на 88 этажей. Есть планы строительства еще более высоких зданий. Буквально у самого основания телебашни бульдозеры сносят целый торговый квартал. Здесь в 2010 году откроется Всемирная выставка. Еще восточнее Пудуна, ближе к морю, построен большой, можно сказать – «на вырост», международный аэропорт. К нему ведет построенная немцами дорога, где поезд, движущийся на магнитной подвеске, достигает скорости 450 км в час. Она обошлась городу в 1 млрд. долл. Думается, подобные финансовые возможности Шанхая сыграли в его пользу, когда решался вопрос о том, где устроить Экспо-2010.

В индустриальной зоне Пудуна находятся исключительно предприятия «бездымной» промышленности, главным образом фабрики по выпуску радиоэлектроники, телевизоров, оборудования связи. Мне удалось посетить один из них – завод, принадлежащий Компании телерадиовещательного оборудования, больше известной по английской аббревиатуре SVA. Генеральный директор завода Сунь Чжун сам показывает цеха, в которых идет сборка плоских плазменных мониторов. Линия сборки не выделяется ни количеством оборудования, ни степенью автоматизации. Сначала главные платы мониторов обрабатывает автомат, потом работницы дополняют их отдельными элементами, далее идет сборка и соединение с собственно плазменной панелью. Персонал работает ритмично, никакой «потогонной системы». Если чем завод и выделяется на фоне многих других китайских предприятий, так это отсутствием «лишних рук» – все рабочие заняты.

И еще одно, что бросилось в глаза: готовые мониторы грузили в коробки, на которых крупными буквами написано Japan (Япония). Директор объясняет, что наиболее дорогой компонент монитора – плазменные панели – поставляет японская фирма, с которой кооперируется китайский завод. Соответственно она и считается главным производителем мониторов.

Судя по объяснениям Суня и руководителей головной компании SVA, производственная кооперация с иностранными фирмами – один из важнейших факторов финансовых успехов завода и вообще всей компании. На заводе, где занято около тысячи рабочих и служащих, средняя зарплата составляет около 250 долл. в месяц, у некоторых инженеров она «много больше».

Еще более, чем само производство, интересна программа акционирования, которую осуществляют на фирме. Ее основной капитал передан пяти главным акционерам – специально созданным государственным инвестиционным учреждениям. Теперь фирма выпустила так называемые «акции серии Б», которые вправе приобретать не только китайцы или китайские юридические лица, но и иностранцы. Пока процесс акционирования в самом начале, но, как уверяют менеджеры, в конечном итоге фирма как весьма успешно действующее предприятие может стать полностью частной.

Налицо схема, позволяющая поэтапно и с наибольшим эффектом провести приватизацию предприятия. Но не все так просто. Как признают китайские эксперты, трудно заинтересовать частных инвесторов, которые, по крайней мере поначалу, будут иметь мало влияния на управление компанией. Решение этой проблемы подсказывают те же эксперты – необходимо обеспечить высокий уровень управления и высокую прибыльность, не допускать растранжиривания поступающих средств.

═

Бывший «медвежий угол»

═

Китайская провинция Гуйчжоу известна как «национальная окраина» КНР и вообще не очень развитый район страны. В прошлом сюда мало кто заезжал из иностранцев. Поэтому тот факт, что китайские власти ныне способствуют знакомству журналистов с Гуйчжоу, говорит о том, что они не боятся демонстрировать контрасты эпохи реформ.

В действительности поначалу глаз не очень-то замечает эти «контрасты». Гуйян, столица провинции, выделяется новыми высотными зданиями и оживлением торговых кварталов. Обновлены основные дороги, ведущие в провинцию, – они не только укатаны свежим асфальтом, но и обзавелись кассами для сбора платы за проезд: 1 юань за 1 км, что по обменному курсу равно одному доллару за восемь километров. На обочине одного из шоссе стоит огромный макет винного сосуда – реклама местной гаоляновой водки «Маотай», самой знаменитой в Китае.

Поездка в глубь сельской местности – к красочному парку Хуангошу и водопаду, «китайской Ниагаре», только масштабом гораздо меньше – также не очень наглядна «контрастами». Живописная местность: крутые невысокие скалы, заросшие деревьями, и рисовые поля в долине, часто в виде террас. На фоне зелени и пожелтевших полей не кажутся очень бедными даже простенькие деревни, где одноэтажные дома сложены из серого кирпича, а крыши крыты неровными плитками сланца. Примета времени: иной раз у дороги стоит уж слишком невзрачный домик, но со спутниковой «тарелкой» на крыше.

Поля небольшие. В одном месте встречается группа крестьян, занимающихся обмолотом риса: они бьют маленькими снопиками по внутренним стенкам сооружения, похожего на большой ящик. Работают не спеша, но по-крестьянски методично. Эта сценка больше, чем вид деревенских домов, говорит о причине отставания китайской деревни. Чисто статистически на каждого гражданина КНР приходится примерно одна десятая гектара пахотной земли, и даже если эту землю пересчитать только на сельских жителей, будет ненамного больше. Поэтому механизация часто не нужна – в деревне рабочих рук больше, чем работы.

В начале реформ крестьянам по всему Китаю раздали участки в личное пользование, и феноменальное трудолюбие китайских крестьян без привлечения каких-либо других вложений принесло стране самодостаточность в обеспечении продовольствием. Теперь полностью исчерпан и этот ресурс, и вообще возможности повышения отдачи от земли. Более того, в последние годы падал общий сбор зерновых, так как крестьяне потихоньку переходили на более выгодные культуры и общие пахотные площади стали сокращаться: растущие города теснят деревню.

Ныне в Китае признано, что есть только один путь повышения благосостояния деревни – сокращение числа занятых в сельскохозяйственном производстве. По официальной оценке Госсовета (правительства) КНР, в деревнях насчитывается 150 миллионов человек излишней рабочей силы, нуждающейся в перемещении. Однако города не готовы сразу принять такую массу крестьянских рабочих рук.

Пока на временной основе в городах трудятся около 100 миллионов крестьян. Это отходники, занятые в основном в жилищном и дорожном строительстве и на вспомогательных работах. Именно их дешевый труд стоит за поражающим глаз бумом дорожного, жилищного и иного строительства. Крестьяне-строители не имеют каких-либо социальных гарантий, условия их труда и жизни полностью зависят от компаний-работодателей. Власти, правда, пытаются добиться от фирм заботы о временных рабочих. Характерно объявление, опубликованное в пекинских газетах: с фирмами, которые не выплатят временным рабочим задолженности по зарплате к национальному празднику, впредь не будут заключать контракты на производство работ для государства.

Визит в Гуйчжоу предполагает посещение деревни народности мяо, самого крупного национального меньшинства в провинции. В деревне, где они живут, больше похожей на хутор, жители в ярких национальных нарядах устраивают нечто вроде маленького фольклорного фестиваля. Рядом поля, очень похожие на ухоженные огороды. По всем признакам, значительную долю доходов деревни составляют платежи от туристической фирмы, организующей такие посещения.

Интересная деталь: для национальных меньшинств допускается отход от повсеместно действующей установки «одна семья – один ребенок», стержня демографической политики КНР. Они могут иметь двух детей в семье, что в китайских условиях рассматривается как льгота. 55 китайских нацменьшинств – народов и народностей – составляют лишь 8,4% численности населения КНР.

В Гуйчжоу земли меньше, чем в среднем по стране, и нет условий для получения трех урожаев риса в год, как в равнинных районах южной провинции Гуандун. Промышленность здесь, в глубинке, тоже не очень развита. Все это предопределяет отставание провинции от «передовиков». Если в Шанхае ВВП достигает 4 тыс. долл. в год на человека, то в Гуйчжоу – примерно 400 долл.

═

На пути к зажиточности

═

Оказавшись в китайской столице, пытаемся проанализировать увиденное совместно с сотрудниками Госкомитета КНР по вопросам развития и реформ, иначе говоря – китайского экономического штаба.

Эксперты комитета на первое место среди проблем китайской экономики ставят ситуацию в сельском хозяйстве. По их словам, производство зерновых в Китае в 1996–1997 годах достигло пика – 500 млн. тонн – и с тех пор непрерывно сокращалось. В 2003 году собрано 430 млн. тонн, что было ниже спроса на 5 млн. тонн. В результате цены на зерно в четвертом квартале прошлого года выросли на 14%, за ними потянулись цены на мясо и овощи. Государству пришлось срочно бросить на рынок имевшиеся у него запасы продовольствия. В этом году положение, правда, выправилось, сбор зерновых, по оценкам, будет хорошим – около 455 млн. тонн.

Другую проблему создал так называемый перегрев экономики. В конце прошлого года – начале нынешнего разгорелась форменная гонка капиталовложений в основные фонды – инфраструктуру, металлургию, автомобилестроение, производство цемента, недвижимость. Результатом стал отраслевой дисбаланс, острая нехватка сырья и энергии. Так, в 2003 году дефицит электроэнергии испытывали 23 провинции страны. В первом квартале нынешнего года их уже стало 24, общая ситуация обострилась еще больше.

Правительство КНР было вынуждено прибегнуть к экстренным мерам по борьбе с «перегревом». Прежде всего резко ограничили кредитование непропорционально растущих отраслей промышленности. Были задействованы ценовые рычаги, включая введение разных тарифов на электроэнергию в зависимости от времени суток. Пошли в ход и административные меры, в частности, направленные против нарушений Земельного кодекса. Итогом всех этих шагов стала экономическая стабилизация, начавшаяся со второго квартала этого года. Однако, предупреждают эксперты, процесс макроурегулирования перегревшейся экономики еще не завершен.

Сейчас Китай имеет ВВП в размере 1,4 трлн. долл., занимая по этому показателю 4-е место в мире, говорит один из экспертов, однако в пересчете на душу населения КНР еще далеко до развитых стран. В Китае достигнута лишь начальная степень «сяокана» – зажиточности. Сейчас действует установка: поднять ВВП с нынешнего уровня – 1 тыс. долл. на душу населения – до 3 тыс. долл. в 2020 году. Это в Китае называют уровнем «средней зажиточности». Тогда КНР выйдет на 3-е место в мире по размерам ВВП. Некоторые зарубежные специалисты предсказывают, что к 2050 году по объему ВВП КНР выйдет на первое место в мире. Но на пути к этой дате еще много неопределенности.

А вот мнение о текущих проблемах Китая, которое высказал авторитетный китайский журналист, заместитель главного редактора газеты «Жэньминь жибао», органа ЦК КПК, Цзян Шаогао. По его словам, первостепенный вопрос для Китая – развитие сельского хозяйства, решение проблемы лишних рабочих рук в деревне. К тому же в ходе реформы высвобождается много рабочих госпромышленности. Для того чтобы всех этих людей трудоустроить, необходимо ежегодно создавать 20 миллионов новых рабочих мест.

По словам Цзяна, в последние годы заметно увеличился разрыв в уровнях экономического развития восточных и западных провинций Китая. Первые находятся в более выгодном положении, чем вторые. В общем, быстрые темпы развития породили новые противоречия, и пока неясно, как выходить из этой ситуации. Стране остро необходима научная концепция развития, которая ответит на вопрос о том, как достичь гармоничного продвижения всех регионов страны, считает Цзян.

═

* * *

═

Буквально на днях китайские власти объявили об успехе мероприятий по «охлаждению» перегревшейся экономики. Масштабы роста капиталовложений в основные фонды снизились, в годовом пересчете, с 43% в первом квартале года до 26% в августе. Соответственно решено ослабить меры по макроэкономическому регулированию, но полностью их не отменят – «на всякий случай».

Нередко иностранные эксперты сравнивают развитие экономики КНР с ездой на велосипеде – стоит сбавить темп движения, как будет утрачена устойчивость. Ныне обнаружилось, что слишком большая скорость также ей вредна. С чем теперь будут сравнивать экономическое развитие Китая – с движением локомотива, который на слишком большой скорости может заносить на поворотах и у которого иногда перегревается котел?

В любом случае очевидно, что китайские власти чутко следят за температурой двигателя и стараются точно регулировать скорость движения, чтобы не допустить аварии и при этом не поступиться главным – поступательным движением вперед. По всем наблюдениям, им это удается.