Кто против Партнерского Проекта?

Статья Олега Дерипаски «Искоренить бедность можно только в обществе равных возможностей» в «Независимой газете» (№ 34, 19 февраля 2004 г.), можно не сомневаться, не прошла незамеченной. Ее очень даже заметили все, кого кровно касается затронутая тема, а касается она многих богатых и влиятельных людей. Как они лично на нее прореагировали, можно лишь догадываться – на поверхности жизни их реакция пока не видна. Зато очень характерна реакция рупоров некоторых из этих людей. Реакция, пусть и в оболочке иронии и даже балагурства, но явно нервозная.

Уже на следующий день Yтро.ru порадовало читателей откликом Дарьи Ливен под названием «Премьерский коктейль от Дерипаски». Такой заголовок дан рецензенткой потому, что, по ее словам, «статья содержит довольно подробную программу социально-экономического развития России, по масштабу едва ли не премьерскую». Четыре дня спустя, по понятным причинам, наиболее впечатлительных потянуло перечитать статью, давшую повод к такому утверждению. Нет, статья Олега Дерипаски не замахивается на премьерскую программу. Однако она содержит то, чего до сих пор не хватало всем премьерским программам новой России: внятную идею социального партнерства.

Но Дарья Ливен сделала вид, что ничего такого не заметила. Как и Михаил Бергер, чья филиппика («Эхо Москвы», 22 февраля) открылась такой фразой: «Начну со смешного вопроса, кто-нибудь знает такого публициста, как Олег Владимирович Дерипаска?» Что ж, способ известный: изобразить дело так, будто Петр Петрович (или Олег Владимирович) взялся не за свое дело, уличить его в непрофессионализме, затем, для создания видимости обсуждения, коснуться периферии проблемы – и скорее, скорее, с помощью сарказмов, шуточек и стеба, мастерски увести разговор в какую угодно сторону, завести в болото и там утопить. Лишь бы читатель не успел задуматься: а нет ли в обсуждаемом предложении рационального зерна? Так некоторые породы птиц умело уводят охотников от оберегаемого гнезда.

Что же оберегают наши славные либеральные дозорные, от чего уводят? Если отбросить шелуху и отвлекающие движения, уводят от идеи социального (если угодно – классового) партнерства, социальной ответственности капитала, оберегают ничем не стесненную свободу крупного бизнеса. Впрямую так не говорится, но сама мысль о его участии «в общественно значимых проектах» без обсуждения высмеивается как «работа на барщине» и «эдакая смесь старого доброго госзаказа и строек Рузвельта времен Великой депрессии», а весь замысел Дерипаски описан г-жой Ливен так: «большие проекты» минус гражданские либеральные ценности; эдакая [опять «эдакая»] Республиканская партия США с поправкой на местный русский колорит». Но въедливый читатель не готов засчитать шуточки за аргументы. Он, может быть, и не любит олигархов, но, строго говоря, из чего следует, что Олег Дерипаска против гражданских либеральных ценностей? Да и Республиканская партия США много ли этим грешна? Что же до Рузвельта, то старик избирался сугубо от Демократической партии.

Комментатор «Эха Москвы» тоже наверняка остался доволен своими хохмами. Ими он осыпал предложение о том, чтобы олигархи заплатили государству 75–80% от величины выгоды, которую они получили в результате недоплаты за приобретенные производственные активы. Это что же, прикидывается непонимающим М.Бергер, прикажете «разыскать прежнего владельца и с помощью каких-нибудь нагревательных инструментов выбивать из него долги за вещь, к которой он уже не имеет юридического отношения? Не сомневаюсь, что публицист и предприниматель Олег Дерипаска прекрасно понимает всю нереальность и нелепость своего предложения».

Если бы Д.Ливен, М.Бергер и другие выдающиеся авторы были не рупорами, трансляторами и глашатаями интересов отвязанного ультралиберального капитализма, а просто интеллигентными и патриотично настроенными читателями, они, услышав про 75–80 процентов, непременно воскликнули бы: «Замечательное предложение! Сколько вопросов можно будет решить, сколько дыр заткнуть! Тут есть предмет для обсуждения». Они не стали бы торопливо твердить о нелепости и нереальности, прекрасно понимая, что можно подобрать экспертную группу, способную решить порождаемую предложением Дерипаски хозяйственно-математическую задачу. Они и понимают. И, не имея аргументов, пытаются поднять на смех саму идею. Но смех очень нервный.

Тщательно обходят главное и те, кто прикинулся, будто видит в статье Дерипаски всего лишь челобитную о лояльности Кремлю, продиктованную «олигархическим страхом» за свое будущее и ничем другим (версия журнала «Профиль» от 23 февраля и др.).

Среди откликов на статью я не нашел ни одного (шутовство, повторяю, не в счет), где бы обсуждались другие поднятые в ней вопросы – о борьбе с бедностью, о кредитовании высшего образования, о хождении поддельных дипломов о высшем образовании, и самое, повторюсь, главное – об участии частного капитала в развитии инфраструктуры страны «путем объединения усилий государства и частного сектора (строительство автомобильных и железных дорог, мостов, портов, аэропортов, линий электропередачи, электростанций и др.)».

Разумеется, такое замалчивание – не случайность. Тот, кто не станет изображать из себя непонятливого, увидит, что для заверений в лояльности предложения Олега Дерипаски безмерно избыточны. Такого не потребовал бы от капиталистов даже Глазьев, приди он вдруг к власти (не верите – прочтите для сравнения законопроект «Родины» о рентных платежах). И почему бы не предположить, что автором статьи об обществе равных возможностей двигала именно забота о создании такого общества, забота о своей стране? Презумпция патриотизма уместна чаще, чем принято считать в либерально-«общечеловеческих» изданиях.

Можно проделать опыт – правда, с предсказуемым исходом, – взять начало фразы из статьи Дерипаски и предложить «чикагскому мальчику» московского розлива ее закончить. Начало такое: «Зачем же были нужны все эти решения 90-х годов и те муки, в которых рождались свободные экономические субъекты с правильной экономической мотивацией, если┘» «Мальчик» наверняка закончит так: «┘если у государства отныне будет голос в их экономических решениях?» У Дерипаски конец фразы совсем другой: «┘если не использовать их для развития государства и страны?» На сегодняшнем витке истории России мне больше по душе второй вариант – капитализм для страны, а не страна для капитализма.

Никто не заставлял Олега Дерипаску писать о «результатах приватизации начала 90-х годов, скомпрометированных волной фактически бесплатной раздачи имущества», он сам посчитал нужным так написать. Никто из его собратьев по богатству не выражал готовность «реинвестировать на длительный срок (7–10 лет) вырученные от продажи приватизированного имущества средства в экономику нашей страны».

Итак, Олег Дерипаска предлагает частному капиталу разделить с государством социальную и экономическую ответственность, поясняя: «...у меня есть целый ряд предложений относительно объединения усилий частного капитала и государства для решения экономических проблем┘» Давайте как минимум выслушаем эти предложения!

Помимо инвестирования в инфраструктуру Дерипаска готов сам и приглашает других инвестировать в человеческий капитал. Равных стартовых условий и равной реализации прав, по его мнению, можно добиться благодаря системе, аккумулирующей «помощь государства и негосударственных институтов (частных фондов и т.п.), которая обеспечит возможность подъема вверх по социальной лестнице высокомотивированным активным людям, проводникам прогресса во всех отношениях, что обеспечит основу долгосрочного поступательного развития нашей страны». Если за всем этим прячется какой-то адский олигархический трюк, пусть мне его объяснят.

Кто-то может сказать, что все это общие слова. Правильно, газетная статья и не может быть чем-то иным. Где в ней уместить схему устройства и функционирования негосударственного фонда? Важно, что автор приведенных слов готов участвовать деньгами в реализации своего предложения. Статья – приглашение ловить на слове, приглашение к обсуждению деталей, призыв к сторонникам. Почему-то настоящих откликов на этот призыв пока не последовало. Но, как говорится, еще не вечер.

* * *

А насколько все это актуально? Что ж, если считать, что вопрос о социальной напряженности в России – пустяк, что есть вещи поважнее (Дерипаска иронически подсказывает: членство в ВТО, участие в «большой восьмерке», переговоры с Евросоюзом, допуск западных финансовых институтов на российские рынки и т.д.), тогда от его предложения можно отмахнуться. Но, к сожалению, напряженность в нашем обществе – совсем не пустяк. Это понимают далеко не все, несмотря на общий алармистский тон наших СМИ.

Положительные показатели развития страны и благоприятный для власти исход декабрьских выборов заслонили собой крайне тревожный процесс: ползучую делегитимизацию новой России в глазах ее граждан. Ползучим процессам присуще коварное свойство – они кажутся несущественными вплоть до момента, когда совладать с ними уже невозможно. Именно так руководство СССР проморгало процессы отторжения коммунистического строя, шедшие в активных слоях советского общества на протяжении 1980-х годов. Как следствие, в решающий миг у этого строя почти не оказалось защитников.

Делегитимизация новой России происходит в головах людей и потому пока малоосязаема. Но вера в то, что их обокрали, мечта «отнять и поделить», убеждение, что все затеи власти не к добру, негативное восприятие наследия 1990-х годов и положительное – советских времен перестали быть присущи лишь пенсионерам.

Надо ли удивляться, когда внешне разумные люди начинают повторять, что в 1991 году произошла национальная катастрофа, что они (не имевшие ничего, а ставшие собственниками квартир, дач, земельных участков!) ограблены, жизнь стала невыносимой, а все происходящее в стране – чудовищно и аморально? Ведь именно это звучит в эфире, это пишут газеты. В глубине души народ все еще надеется услышать авторитетные, лучше от президента, разъяснения, но вместо этого его потчуют рекламой с участием мерзких лесбиянок и голливудскими фильмами, где очередной Джеймс Бонд мочит русских.

Вместе с упадническими настроениями растет и ожесточение – причем, что особенно опасно, у молодежи. Это носится в воздухе. «Болельщики», готовые в любой момент учинить погром, «скинхеды», «нацболы» с их большевистскими лозунгами, юнцы со взрывными устройствами – это все сублимация молодежного недовольства. Все больше ожесточения в русском интернете: вместе с ростом числа пользователей (это тоже молодежь) растет озлобленность и негативизм сетевых полемик. В студенческой среде входит в моду «антикапитализм» – хоть и детского уровня, но крайне задиристый. А также Ленин, Троцкий, Сталин, Берия, ГУЛАГ, большевики. В рядах коммунистических демонстрантов замелькали молодые лица. Не стоит забывать старые истины: студенты – могучая сила; с детскими доводами спорить труднее, чем со взрослыми; мода иррациональна и заразна.

В интеллигентской среде стало дурным тоном находить в современном Российском государстве что-то положительное. Тот, кто с этим не согласен, рискует услышать, что он «либо дурак, либо провокатор». Таковы правила нового идейного конформизма нашей интеллигенции. Алгоритм внутреннего разложения СССР начал, как в дурной пародии, воспроизводиться в демократической России, но теперь его не сдерживает то, что сдерживало в СССР: страх и цензура.

Не остаются неуслышанными и обороты типа «вашингтонский обком». Не проходит даром злобный стеб о неминуемой гибели и расчленении страны вследствие всемирного заговора (при соучастии «олигархов» и даже руководства России!).

Полтора десятилетия и десять лет назад, несмотря на все тяготы, миллионы людей говорили себе: «Ничего, потерпим, зато выйдем из тупика». Сегодня миллионы говорят себе (и другим): «Терпеть больше нет сил». Самовнушение это или нет, не важно. Представления о реальности и есть реальность.

Возможно, поверить в угрозу мешает сохраняющийся высокий уровень доверия к В.В. Путину. Однако оно не распространяется на прочие государственные институты. Наоборот, продолжается рост недоверия к российским властям всех уровней. Доверие же к Путину – это кредит. Это воплощение надежды на то, что он покончит с беззаконием чиновников, политиков и людей в погонах, накажет воров и утешит обиженных. То есть совершит чудо. Да, чудеса иногда случаются, но можно ли строить планы в расчете на чудо?

Сегодня в России медленно растут две вещи: уровень жизни и общественное недовольство, и неясно, кто обгонит. Предстоящие четыре года опаснее, чем это кажется. Социальные потрясения и революции всегда случаются почему-то не в самое тяжкое время, а позже, когда у прослойки, годами занятой одним выживанием, впервые появляется возможность перевести дух, – вся мировая история это подтверждает. Не редкость и стремительное разочарование в еще вчера сверхпопулярном лидере. Примеры у нас перед глазами – Горбачев, Ельцин, Валенса, Фухимори в Перу, Чавес в Венесуэле.

Наконец, высока вероятность нового витка противостояния в треугольнике: власть – бизнес-элиты – общество. Такое развитие стало бы особенно угрожающим на фоне глубоких и непопулярных реформ, отложенных на второй срок президентства Путина.

Социальный слой, представляющий в сегодняшней России наибольшую опасность для власти, – молодые люди примерно от 17 до 27 лет, не видящие (справедливо или нет) для себя перспектив в жизни. Им не удается найти работу, которую они готовы выполнять – их устроит не всякая работа – или были бы готовы, но за совсем другие деньги. Их претензии вполне законны: часть из них не может даже жениться, потому что цены на жилье с точки зрения их возможностей не просто запредельны, они оскорбительны.

Роковые события всегда начинаются как бы на ровном месте. За случайностью (февраль 1917-го: из-за снежных заносов сокращается подвоз хлеба в Петроград) следует провокация (нападение хорошо управляемой толпы на винные склады) – и события сразу выходят из-под контроля. Если же в этот момент задача защиты государства ложится на людей, ставящих это государство под сомнение, спасти его невозможно.

* * *

И вот на этом тревожном фоне звучит предложение, способное сгладить многие противоречия, снять значительные массивы напряжения. Олег Дерипаска, «знатнейший из баронов российской промышленности» (выражение Дарьи Ливен), предлагает стране проект социального партнерства: частный капитал привлекается к участию в решении самых сложных социально-экономических задач страны – к строительству объектов инфраструктуры, к предоставлению образовательных кредитов, к работам по улучшению экологической обстановки, к реформированию ЖКХ, к социально ориентированному жилищному строительству, к производству лекарств и медицинского оборудования. Не получает государственные подряды на эти виды работ (как, может быть, поспешил кто-то заключить), а участвует в их реализации, рискуя деньгами, – перечитайте статью Дерипаски.

Вы встретите в ней следующие мысли: «Я, конечно, предвижу критику со стороны «либерального» блока по поводу допустимости «разбазаривания» государственных средств, рассуждения о «невидимых руках рынка», которые все сделают сами собой┘ (Трудновато себе представить невидимые руки рынка, строящие автодорогу Чита–Хабаровск. – А.Г.) Свободные экономические субъекты своим участием снижают риски, неизбежные при реализации крупных хозяйственных решений государственными органами. Государство может субсидировать процентные ставки или частично гарантировать займы для строительства┘» Можно ли что-либо возразить на это? Что же до разбазаривания, никому оно не удается лучше самого государства, действующего без частных партнеров. А еще государству дивно удается бездарное сидение на деньгах – при профиците платежного баланса в 60 миллиардов долларов, при небывалых запасах Центробанка и при недовыполнении расходной части бюджета.

А вот и самое главное: «Все, что необходимо, это найти баланс государственных и частных интересов. Здесь есть проблема, о которой нельзя не сказать. Если в частной компании достаточно четко определены ответственность, ответственные лица – это или предприниматели, или совет директоров, представляющий акционеров (в нашей стране их уже достаточно много), – то со стороны государства таковых нет. Честно сказать, в нашем государстве нет крупных государственных хозяйственных деятелей, способных отвлечься от пустой болтовни и взять на себя ответственность за постановку приоритетной государственной задачи, анализ общественной дискуссии и, что самое главное, – добиться успешной реализации этой задачи».

Человеческий дефицит, таким образом, зияет с двух сторон. Не видно не только государственных деятелей, которым было бы по плечу наладить механизмы Большого Партнерского Проекта (назовем его так), но не видно и «знатнейших баронов», готовых стать вместе с Олегом Дерипаской под знамена этого проекта. Пока что устами своих глашатаев они пытаются обратить дело в веселую шутку. Тем не менее есть предчувствие, что люди найдутся с обеих сторон.

Здесь уже дважды всплывало имя Рузвельта, что неудивительно. Именно он сумел – в труднейших условиях и ломая бешеное сопротивление – наладить партнерство капитала и общества. Сумел в стране, где за три года появилось три миллиона бездомных, а каждый пассажирский пароход, отчаливавший из нью-йоркской гавани, означал, что из Америки уплыл еще один миллиард долларов (тогдашний доллар по своей покупательной способности превышал нынешний раз в 20).

Американские олигархи того времени почти поголовно отказывались поддерживать Рузвельта. Они называли своего президента не иначе как Розенфельдом, переводя его фамилию на немецко-еврейский лад; они тратили огромные деньги на то, чтобы очернить его, уверяя: если он останется на второй срок, то начнет террор против своих противников, Америка станет большой тюрьмой. И что же? Как-то так получилось, что их кланы мало-помалу ушли из первых строк в списках американских богачей. Не одновременно, разумеется, но ушли все. Первые строки, отчасти при Рузвельте, отчасти после него, заняли совсем другие семейства.

А социальное партнерство, несмотря ни на что, при Рузвельте наладилось. Общественные работы и большие государственные заказы, в том числе военные, создали миллионы рабочих мест, и благодаря мультиплицирующему эффекту экономика была стимулирована на рывок из трясины. Именно тогда была доведена до совершенства система кредитов на частное жилье и окончательно утвердилась «одноэтажная Америка».

Раз уж упомянуто «частное жилье», подскажу важную тему в русле обсуждаемой проблематики: страны, занимающие обширные территории, рано или поздно идут проторенным США и Канадой в 30–50-е годы путем. В сегодняшних российских условиях, когда автомобили есть уже у половины семей – согласно Госкомстату, в стране 26 млн. легковых машин на 45 млн. домашних хозяйств, – исключительный социальный толчок могло бы дать массовое возведение частных домов-коттеджей по отечественной технологии (на металлических, а не деревянных каркасах), продажная цена которых на потоке не превысит 100 долларов за 1 кв. м. Хватит застраивать окраины наших городов депрессивными спальными районами, против которых давно выступают социологи, педагоги, психологи, медики! Своим серым бетоном и агрессивными прямыми углами эти районы порождают мигрень и зубную боль. Сам их вид воспитывает юных вандалов, с малолетства готовых крушить лифты и марать подъезды.

Россия утопающих в садах частных домов – чем не социальный проект? Чем не плацдарм для сотрудничества между государством и частным капиталом? А сколько еще таких плацдармов открывают просторы нашей страны – голова идет кругом от перспектив. Кстати, обратите внимание, Олег Дерипаска везде так и пишет: «наша страна». В отличие от тех, кто инстинктивно уходит от этого словосочетания. Выразительная подробность!