Анастасия Корня - Ольга Кирилловна, кампания по выборам президента выходит на финишную прямую. Можно ли уже сейчас говорить о ее характерных особенностях?
– На мой взгляд, кампания не очень напряженная и не очень много нам дала различных жалоб. Но президентская кампания всегда бывает спокойнее парламентских выборов – гораздо меньше число участников. Слишком разный удельный вес кандидатов в сознании избирателя и некоторая предопределенность исхода тоже снижают накал борьбы. Но, во всяком случае, впервые после думской кампании сейчас пробуют свои возможности партии. Ведь сколько сил потратили независимые кандидаты на регистрацию, сбор подписей – и как легко были зарегистрированы выдвиженцы от партий.
– Не из этих ли соображений действовали правоохранительные органы, создавая такие трудности для самовыдвиженцев? Были жалобы на то, что милиция с пристрастием опрашивает сборщиков подписей, добиваясь «отказного», – такое допустимо?
– Никакого давления на граждан не может быть и не должно быть, это само по себе незаконно. Но проводить работу по поиску нарушителей и фальсификаторов необходимо. Нам несут тома поддельных подписей – это уже просто неприлично. И мы с каждой кампанией пытаемся подходить к этому все строже и строже. Пытаемся поймать тех, кто не собирает, а изготавливает подписи. Проверить подписи каждого избирателя из 2 млн. невозможно. Поэтому перед избиркомами в регионах была поставлена задача – проверить хотя бы сборщиков. И по некоторым территориям мы получили ответ, что таких людей вообще не зарегистрировано. Это уже состав преступления. И пусть им занимаются правоохранительные органы в рамках, предписанных для них законом.
– А когда под предлогом поисков взрывного устройства срывается встреча кандидата с избирателями?
– Это слишком грубо, и глупо, и нарочито так делать. Но воздействовать на ситуацию – то есть привлечь к ответственности лиц, которые, возможно, злоупотребляют своим служебным положением, – практически невозможно. Потому что для этого нужны формальные основания. Вот в том же Хабаровске, где вроде бы не клали в больницу без открепительного удостоверения. Если это действительно так – это такой перегиб, это такая чиновничья глупость и угодничество... Но ведь никто не издавал такого приказа. Никаких свидетельских показаний – о том, что вот мне руководитель отдавал соответствующие распоряжения, – не будет. А следовательно, никого нельзя привлечь к ответственности. Все стали намного грамотнее действовать, формально соблюдая закон, в том числе и нарушители.
– Агитационная кампания ведется по тому же принципу?
– Любой закон всегда ориентирован на нормальное, вменяемое, добросовестное применение. У нас, к сожалению, часто бывает не так. Главная заслуга избирательного законодательства применительно к СМИ – в том, что все гарантии равенства там прописаны очень хорошо и правильно. Все кандидаты одинаково могут воспользоваться бесплатным эфирным временем. ЦИК на федеральных выборах это гарантирует: жеребьевку мы провели, все СМИ заставили дать время более-менее приемлемое. То есть сделали все, что от нас зависит.
– А вот Ивана Рыбкина в эфир просто не пустили┘
– Не «не пустили», а сочли, что его включение в дебаты из-за границы нарушает условия закона о личном участии кандидата. На мой взгляд, ничего не было бы страшного, если бы он воспользовался телемостом, но комиссия посчитала по-другому.
– Тем не менее ЦИК усмотрел перегибы в информационном освещении выборов.
– Перегибы – да. Но телеканалы настолько скрупулезно соблюдают формальные условия, предписанные законом, что на самом деле редко что-то нарушают. И все-таки, признавая, что грубых нарушений нет, мы направляли и Эрнсту, и Добродееву, и в газеты письма о том, что складывается некий перекос в позитивном и негативном освещении. Большего, при отсутствии формального нарушения закона, мы и не можем сделать. Формально уцепиться не за что. Хотя разница в освещении была. Однако когда начинали считать по минутам, кому что приходилось, то все складывалось достаточно ровно. Но хотя бы обратить внимание на то, что нехорошо так поступать, мы должны были. Дело в том, что Конституционный суд дал СМИ в определенной степени индульгенцию по поводу свободы информационной деятельности. И ввел как обязательный (в законе это предполагалось, но раньше мы сами могли решить – нарушают ли) признак умышленной деятельности. И, например, когда обсуждался сюжет о встрече президента с доверенными лицами, каналы говорили: мы только информировали. И мы опровергнуть это утверждение не можем, только суд может признать наличие умысла, оценивая их деятельность.
– Возможно, решение Верховного суда по жалобе Хакамады и Харитонова предоставляет такую возможность?
– Нет, тут чисто процедурный вопрос. Суд просто обязал комиссию выдать решение по этому поводу в порядке административного производства. И раз решение комиссии по оценке самого факта уже состоялось, агитацией это не было признано, то, значит, должно быть решение об отказе в составлении протокола. Потом они обжалуют это решение. И скорее всего им будет отказано по существу.
– К президентским выборам произошел резкий рост численности избирателей – на несколько сот тысяч человек. Как это согласуется с демографическими данными о сокращении численности населения?
– Не такой уж резкий рост. На первое января 2003 года мы имели 108,7 миллиона избирателей. На первое января 2004-го - 109,3. Сюда входят как сведения по территории России, так и те, что дает МИД о гражданах за границей. Как мы видим, плюс 600 тысяч, в том числе 400 – на территории России и 200 по данным МИДа. Но учет населения не мы ведем. Этим занимаются органы местного самоуправления. У нас самих очень интересный получился эксперимент по проверке достоверности списков. Александр Альбертович недавно поставил задачу, и все работники ЦИКа пошли на свои участки и проверили – занесены ли они и члены их семей в списки? Представьте себе, обнаружили, что и не все. Но в последнее время мы предпринимаем колоссальные усилия для того, чтобы координировать учет населения собственными силами. Ведь этим занимаются органы внутренних дел, военкоматы, загсы, миграционная служба. Какой-то прогресс, на наш взгляд, есть. Но 100-процентной адекватности в такой огромной стране, как наша, не будет – по крайней мере до тех пор, пока не будет системы электронного учета населения. Через несколько лет мы к этому, возможно, и придем. Сложность в том, что система «ГАС-Выборы» – это наша ведомственная система. Если все службы, которые учетом занимаются, объединятся на основе единой информационной базы – тогда что-то получится. Соответствующее решение должно принять правительство. Но никак не определятся – на кого это возложить.
– Складывается впечатление, что самую активную кампанию в информационном пространстве нынешних выборов ведет ЦИК. Кстати, замечено, что один из информационных роликов очень напоминает осенний агитационный ролик «Единой России», которая на нынешних выборах поддерживает одного из кандидатов.
– На сто процентов они не совпадают. Какие-то элементы может быть, но все равно это не очень хорошо: тот, кто его исполнял, конечно, должен был использовать какие-то другие элементы. Но что касается возможного воздействия на избирателей – я не думаю, что это изменит общую картину. Задача, которая ставилась, – максимально расширить сферу информирования населения о выборах, избирательном законодательстве. Был объявлен конкурс на информационно-разъяснительную программу на две кампании, ее выиграл Первый канал. Бюджет программы – около 80 миллионов рублей. В ней много чего предусматривалось, в том числе и ролики, и присутствие в новостных сюжетах, создание интернет-портала, специальные программы. Мы в первый раз в рамках этой программы сделали два очень хороших учебных фильма для участковых комиссий. И, кстати, сейчас туда включили раздел по порядку выдачи копий протоколов. Чтобы наконец люди не очень просвещенные, которые в этих комиссиях работают, поняли, что такое копия протокола. И в этом, кстати, положительный результат жалоб Явлинского и Зюганова: мы наконец серьезно обратились к этой сфере. И поняли, что там не все в порядке. Кстати говоря, виноваты в этом обе стороны: как комиссии, так и наблюдатели, которые не понимают, какова юридическая ценность получаемых ими копий.
– Однако по закону обязанность выдавать копии протоколов лежит на избиркомах. То есть если произошла компрометация результатов выборов – то именно волей руководителей участковых комиссий.
– Там не было злой воли, а была расхлябанность и неграмотность. Может быть, в каких-то комиссиях это делалось умышленно, но у нас таких фактов нет. Вот мы смотрим – стоит подпись «верно», а протокол наполовину не заполнен. Но на самом деле эти недостатки не повлияли на действительный расклад голосов. В единичных случаях там нарушается распределение голосов, но сложившиеся пропорции это не меняет.
