Александр Лукоянов
Россия добилась места в 'большой восьмерке'. Наверное, не для того, чтобы его потерять.
Фото Reuters
Началось все с небольшого скандала. Ричард Перл, известный вашингтонский ястреб, предложил не приглашать президента Путина в США на саммит "большой восьмерки" в 2004 г. Поскольку произошло это немедленно после ареста Ходорковского и всего месяц спустя после восторгов Джорджа Буша в Кэмп-Дэвиде, декларация Перла прозвучала поначалу лишь обычным ястребиным диссонансом. Однако после формального призыва умеренных сенаторов Маккейна и Либермана к президенту Бушу инициировать исключение России из "большой восьмерки" ситуация оказалась куда серьезней. Есть поэтому смысл, наверное, разобраться в мотивах, по которым Перл бросил вызов своему президенту.
Россию, рассуждал он, приняли в клуб самых экономически могущественных держав современного мира, по сути, в кредит, основываясь на честном слове Путина, что миру вскоре предстоит увидеть новое экономическое чудо. Состояло это экстраординарное обещание в том, что в недалеком будущем Россия готова заменить в энергетическом хозяйстве современного мира нестабильный Ближний Восток. Другими словами, превратиться из экономически отсталой страны в одну из ведущих. Как еще назовете вы такую метаморфозу, если не экономическим чудом?
Естественно, заменить ненадежный Ближний Восток сможет лишь надежная Россия, где финансовая прозрачность экономики гарантировала бы искоренение коррупции, независимый суд увенчал бы правовую реформу, а гарантией стабильности служил диалог между властью и обществом. Короче, условием обещанного чуда должна была стать полная и безусловная модернизация России. С тем чтобы, коль уж суждено ей, пусть на время, пойти по пути "петрогосударств" (все-таки 40% доходов казны составляют сегодня налоги с нефтяных и газовых компаний), оказался он путем, допустим, Канады, а не Венесуэлы или Нигерии, безнадежно коррумпированных своими нефтяными богатствами.
═
Обвал
═
И вдруг все на глазах рухнуло. Единственная финансово прозрачная компания, служившая живым свидетельством, что экономическое чудо в России и впрямь возможно, оказалась ошельмована и создатель ее - в тюрьме. Обещанный диалог между властью и обществом был сорван, суд объявлен независимым без всякой правовой реформы, политическая стабильность сменилась привычной непредсказуемостью. Впечатление такое - и вовсе не у одного Перла, - словно на пути скоростного поезда российской модернизации кто-то разобрал рельсы. И на полном ходу поезд пошел под откос.
Иначе говоря, обещание, благодаря которому Россия обеспечила себе постоянное место в "большой восьмерке", не только не было выполнено, но мир вдруг опять принялся, как в 2000 г., гадать на знаменитую тогда тему "Кто вы, мистер Путин?". Три года, потраченных на тактичное и смелое строительство международной репутации президента и страны, оказались выброшенными на ветер. И потому - прощай, экономическое чудо. А с ним, разумеется, и место в "большой восьмерке". Так рассуждал Перл.
Хуже, однако, другое. Джон Маккейн, самый, пожалуй, авторитетный политик страны, имеющий репутацию "совести сената", пошел куда дальше. Для него дело вовсе не сводится к исключению России из "большой восьмерки", как полагают в Москве. На PBS, одном из влиятельнейших телеканалов США, Маккейн заявил нечто, заставившее меня содрогнуться. "Россия, - полагает он, - начала скатываться к режиму Муссолини". Короче говоря, слухи о том, что Запад дал Кремлю карт-бланш на любой политический режим, оказались сильно преувеличены.
В конце концов, через год Буша может уже и не быть в Белом доме, а сенат останется. И авторитет Маккейна в нем выше авторитета Буша. Поэтому его выступление - грозный сигнал, свидетельствующий о коренном переосмыслении всего постсоветского опыта России.
═
Ситуация небезнадежна
═
Но все это иностранцы. Их логика проста и беспощадна. Они не хотят выяснять, почему поезд российской модернизации неожиданно свернул с "канадского" пути на "венесуэльский". Вдумайтесь в смысл их рассуждений. Ведь это, по сути, приговор. Россия так же безнадежна в начале XXI века, хладнокровно констатируют они, как была в начале века ХХ. После августа 1991-го в Москве произошло то же, что в Петрограде после февраля 1917-го: очередной фальстарт. Разве что на этот раз неудавшаяся попытка модернизации России тянулась не месяцы, а годы.
История неудач модернизации с самого начала российской государственности - моя специальность. Я написал о ней много книг, опубликованных во многих странах. Мне, наверное, простительно поэтому взглянуть на то, что сейчас происходит, под несколько отличным от общепринятого углом зрения.
Прежде всего я думаю, что ситуация небезнадежна и аналогия с февралем 17-го некорректна. Тогда была мировая война, а сейчас нет. Тогда была революционная партия, а сейчас всего лишь "разбиратели рельсов". И у партии той были очень соблазнительные лозунги, как, скажем, земля - крестьянам, фабрики - рабочим, мир - народам, а сейчас в их идеологическом багаже хоть шаром покати (если не считать, конечно, смехотворной глазьевской "ренты"). Но самое главное, тогда был всплеск политического энтузиазма, а сейчас застойная политическая апатия.
═
"Николаевская" воронка
═
Больше того, именно в ней, в этой апатии, ключ к тому, что происходит сегодня в России. Как всегда было в русской истории, вызвала она, с одной стороны, взрыв агрессии "разбирателей рельсов", а с другой - резкое ослабление либеральной или, лучше сказать, европейской России. И это обстоятельство приводит на ум совсем другие аналогии.
Одна из них - с воцарением в марте 1881 г. Александра III, когда "разбиратели рельсов" точно так же, как сейчас, пустили под откос поезд российской модернизации. Другая - с августом 1991-го, когда то же самое попытались сделать их идейные наследники. В первом случае протестовали лишь несколько либеральных министров, которых новый самодержец попросту уволил, и закончилось дело целой эпохой контрреформ, надолго пережившей злосчастного императора. Напомню, что и в 1894 г., вступая на престол, его наследник Николай II все еще называл идеи модернизации "бессмысленными мечтаниями", чем, собственно, и подписал смертный приговор не только своей семье и династии, но и всей поголовно тогдашней элите страны. Совсем иначе, как мы знаем, повернулось дело во втором случае, в августе 1991-го, когда вмешательство масс и мощный протест в обеих столицах пресек попытку "разбирателей рельсов" в зародыше.
К власти один за другим пришли два президента, каждый из которых отчетливо понимал, что конкурентоспособность России в современном мире, другими словами, эта самая модернизация, императивна, если страна хочет остаться в клубе великих держав. И каждый поставил себе целью этой конкурентоспособности добиться. Другое дело, что в обоих случаях переходный период сопровождался глубокой политической апатией. И глубина ее оказалась такова, что агрессивность "разбирателей рельсов", не сбалансированная противодействием европейской России, начала втягивать в свою воронку наследника Ельцина так же, как втянула она когда-то наследника Александра III.
В столь головоломной ситуации единственный способ вызволить президента из роковой "николаевской" воронки состоит в том, чтобы побороть апатию. Как свидетельствует опыт августа 1991-го, никакого другого средства сделать это, кроме попытки разбудить массы, не существует. Другой вопрос, есть ли шансы у такой попытки.
═
Мы не хуже Малайзии
═
Так существуют ли при нашей безнадежной на первый взгляд апатии предпосылки для превращения европейской России в массовую партию? Думаю, что существуют. Во всяком случае, одну из них подбросили нам сами "разбиратели рельсов". Она в том, что впервые со времен Андрея Дмитриевича Сахарова явился в России человек, сопоставимый с ним по известности и так же, как он, готовый пойти за либеральные убеждения в тюрьму. Конечно, у Ходорковского совсем иное прошлое, что не устают подчеркивать официозные комментаторы. Любопытно было бы, однако, узнать, кто из них, имея выбор, согласился бы пойти в тюрьму за свои убеждения? Боюсь, охотников повторить опыт Ходорковского среди них не окажется. Между тем один уже этот факт меняет дело в корне: "разбиратели рельсов" нечаянно создали лидера потенциальной массовой партии.
И теперь все зависит от того, возобладает ли в массах точка зрения официозных комментаторов или европейская Россия сумеет убедить их, что Ходорковский не просто бывший олигарх, но человек, на деле доказавший, пусть на примере одного гигантского хозяйства, что Россия может не только достичь мировых стандартов производительности труда, но и достойно оплачивать труд рабочих (от 15 до 21 тыс. руб. в месяц в зависимости от квалификации).
Это вам не Зюганов с его ностальгией по нищенским советским зарплатам. И не Грызлов, предвыборные обещания которого - пустой звук для уважающего себя рабочего. Но и не Явлинский с Немцовым, замкнутые в своих элитарных коконах и бессильные что бы то ни было изменить в реальной жизни. Это человек, практически продемонстрировавший, что Россия ничем не хуже Германии и уж тем более Малайзии и тоже способна стать страной экономического чуда - на протяжении одного поколения.
═
Если спящие проснутся
═
Мы уже как-то привыкли к тому странному факту, что у сегодняшних коммунистов есть массовая политическая база добровольных помощников, а у европейской России нету. Но ведь всегда в русской истории была такая база именно у нее. Более того, есть она и сейчас. Я имею в виду, в частности, что в стране работают десятки тысяч НГО (негосударственных организаций), с которыми связаны миллионы людей, как раз и представляющих потенциальную политическую базу европейской России. Понятно, что в условиях массовой апатии НГО, подобно земствам в эпоху царских контрреформ, тяготеют к политике "малых дел", помогают, чем могут, униженным и оскорбленным и стараются быть как можно незаметнее.
Другое дело ситуация национального кризиса, когда "разбиратели рельсов" покушаются, как в марте 1881-го или в августе 1991-го, на само существование европейской России. И когда массовая апатия на глазах становится "убийцей демократии", как назвал ее еще полтора столетия назад Алексис де Токвиль. В этих условиях преодолеть апатию оказывается для НГО буквально вопросом жизни и смерти.
Так почему не попытаться с их помощью познакомить массы с тем, как создавалось первое в современной России экономическое чудо и как живется в нем людям? И кто, спрашивается, может рассказать об этом достовернее, нежели менеджеры, создававшие это чудо вместе с Ходорковским, и рабочие, принимавшие в нем участие? Разве нельзя сделать интервью с этими людьми доступными стране, пусть хоть в больших городах или на худой конец в обеих столицах (которые, собственно, и преградили в августе 91-го путь "разбирателям рельсов"), с помощью современной технологии - видео, интернета, электронной почты? Уверяю вас, просветителей найдется больше чем достаточно, если "Открытая Россия" и либеральные партии призовут заняться этим миллионы людей, группирующихся сегодня вокруг российских НГО.
═
Выполним обещание Путина
═
Очевидно, что организовать такую широкомасштабную кампанию к выборам 2004 г. невозможно. Но к 2008-му, когда истекут конституционные полномочия президента, - почему нет? Тем более что в случае, если массовая апатия останется и после 2008 г., России и впрямь, боюсь, не избежать новой эпохи контрреформ. А что это реально означало бы, мы уже знаем из "николаевского" опыта, закончившегося катастрофой. Иначе говоря, сломать политическую апатию становится, похоже, вопросом жизни и смерти не для одних лишь НГО.
Впрочем, сейчас для Путина важнее то, что само уже возникновение такой предвыборной платформы либеральной оппозиции немедленно положило бы конец всем разговорам о "скатывании России к режиму Муссолини". И тем самым помогло бы ему спасти и международную репутацию страны, и "венценосный" статус, который принесла эта репутация ему лично, и, само собой, место в "большой восьмерке".
Еще важнее, однако, другое. То, что сегодня представляется непреодолимой пропастью между препирающимися друг с другом элитарными котериями либералов, неминуемо покажется лишь фракционными разногласиями, едва в игру вступят массы. Так было с рузвельтовской коалицией Нового курса. Так может быть и с европейской Россией, когда массам понадобится единая партия российского экономического чуда. Партия, способная лишить "разбирателей рельсов" перспективы, гарантировав таким образом стране ту самую модернизацию, которую обещал миру Путин.
