Екатерина Кузнецова От саммита "восьмерки" в Эвиане, первого после окончания иракской войны, ждали преодоления трансатлантических разногласий и восстановления единства западного мира. Многие эксперты подчеркивали, что только согласованные действия ведущих стран мира могут привести к новым инициативам по стабилизации политической ситуации в зонах существующих и потенциальных конфликтов, а также обеспечить реализацию ранее принятых решений по борьбе с бедностью, эпидемиями, загрязнением окружающей среды.
Именно поэтому политическая повестка саммита привлекала внимания никак не меньше, чем экономические вопросы, формально остававшиеся приоритетной темой обсуждений.
Однако эффектной развязки не получилось. Европа и Америка начали осторожный и осмотрительный диалог, позволивший избежать углубления раскола, но и не приведший к полному примирению. "По вопросу войны в Ираке ни мы, ни американцы не изменили своей позиции", - подвела итог пресс-секретарь Елисейского дворца. Этого, впрочем, следовало ожидать, так как на кон была поставлена не столько "нерушимость" трансатлантической дружбы, сколько политическое мировоззрение: не случайно Жак Ширак, желая подчеркнуть свою приверженность идее многополюсного мира, избрал формат "расширенного диалога" с участием 11 лидеров развивающихся стран и объявил развитие Африки приоритетной темой встречи.
Шансы на успех саммита были сведены к минимуму еще до его начала стараниями американского президента, обнародовавшего свои внешнеполитические приоритеты в Польше, а не в рамках встречи "восьмерки". Из трех этапов заокеанского турне Джорджа Буша саммит в Эвиане заведомо считался наименее важным по сравнению с запланированным выступлением в Кракове и встречей с ближневосточными лидерами в Шарм-эль-Шейхе, куда американский президент отбыл, максимально сократив пребывание во Франции. Не иначе как "превентивным ударом" по эвианскому саммиту было польское заявление Буша о необходимости принятия американского видения мира Францией и Германией. Несколько спутало карты организаторам саммита и "преждевременное" оглашение американским президентом поддержанного конгрессом плана о выделении Африке 15 млрд. долл. на борьбу со СПИДом.
В результате в повестке дня доминировали темы, особенно беспокоящие именно Соединенные Штаты: распространение оружия массового уничтожения, проблемы Северной Кореи и Ирана, борьба с терроризмом, сотрудничество в области обмена данными между правоохранительными органами и спецслужбами ведущих стран мира. Участники "проштамповали" ряд решений, больше напоминающих декларации: вынесли предупреждения Северной Корее и Ирану; призвали их к соблюдению Договора о нераспространении ядерного оружия; потребовали от Ирана подписать протокол, позволяющий инспекторам МАГАТЭ усилить контроль над отдельными объектами; включили в список особо опасных систем оружия ручные ракетные установки, постановив бороться с их распространением; договорились о совместном восстановлении Ирака (не указав, правда, каким именно образом); поддержали усилия США по реализации плана ближневосточного урегулирования "Дорожная карта".
Однако даже в этих вопросах были заметны разногласия. Так, Владимир Путин заявил о том, что Россия продолжит сотрудничество с Ираном в области ядерных технологий, хотя и отметил, что оно напрямую зависит от "степени транспарентности и открытости Ирана контролю МАГАТЭ". Японский премьер-министр Дзюнъитиро Коидзуми отказался поддержать экономические санкции против КНДР. Буш, согласившись с предложенным Шираком анализом ближневосточной ситуации, в котором отмечалась необходимость диалога с Сирией и Ливаном, в Шарм-эль-Шейхе фактически следовал политике изоляции Сирии в неудачно начавшемся, как показывают последние события в Израиле, процессе мирного урегулирования.
Решение многих других проблем, заявленных к обсуждению, было жестко блокировано американской стороной. Например, предложение Ширака об отмене сельскохозяйственных субсидий экспортно-ориентированным компаниям, дешевая продукция которых делает неприбыльным производство аналогичной продукции в Африке. Заявления о необходимости облегчить доступ населения африканских стран к источникам питьевой воды и лекарствам не были подкреплены никакими конкретными обязательствами. А проблема загрязнения окружающей среды и многострадальный Киотский протокол о сокращении загрязняющих выбросов в атмосферу, как и вопрос о моратории на генетически модифицированные продукты, вообще не были упомянуты в итоговом коммюнике, хотя накануне Ширак объявил о том, что эвианский саммит вернется к рассмотрению инициатив, предложенных в прошлые годы.
Саммит восстановил видимость атлантического единства, но глубинные разногласия не были преодолены, а противоречия - разрешены; как саркастически заметила "Фигаро", "появившиеся зимой иракские судороги до сих пор не прошли". В итоге европейцы, пока не выработавшие единой внешнеполитической стратегии, предпочли занять выжидательную позицию, сложив с себя ответственность за принимаемые решения.
Но специфика современной ситуации такова, что этот "простой" выход не является оптимальным. Когда основными факторами мировой нестабильности становятся глобальное имущественное неравенство, утрата управляемости в огромных регионах и многочисленные локальные конфликты, потребность в единстве ведущих стран мира чувствуется как никогда остро. В условиях неуклонно снижающейся роли ООН с ее устаревшим принципом "одна страна - один голос" и недействующим правом вето можно было всерьез рассчитывать на то, что страны "восьмерки", контролирующие около 55% мирового валового продукта, обеспечивающие 85% зарубежных инвестиций и обладающие более чем 90% ядерного оружия, могут стать силой, способной предложить новую систему мироустройства и в перспективе вернуть мир в состояние равновесия.
Саммит в Эвиане не дает оснований надеяться, что эта перспектива близка. Ее участники выслушали, но не поняли друг друга. В этих условиях было бы странно ожидать, что им удастся понять остальной мир или самим быть понятыми.
Дарья Гармоненко