Игорь Максимычев Исполнилось 50 лет со времени июньских событий 1953 года в Германской Демократической Республике. Забастовки и уличные шествия, начавшиеся 17 июня 1953 года под знаком требований отменить только что объявленное резкое повышение норм выработки и безотлагательно улучшить жизнь трудящихся, почти сразу приобрели политический характер - появились лозунги смены общественного строя и присоединения к ФРГ. Практически сразу же начались нарушения общественного порядка. В условиях свободного сообщения между Восточным и Западным Берлином со второй половины дня 17 июня в столице ГДР и ряде других крупных городов республики происходили погромы правительственных учреждений, поджоги, разграбления квартир номенклатурных работников, драки с полицией, нападения на представителей госпартаппарата, освобождение из тюрем заключенных.
Уличные беспорядки, с которыми не смогли справиться силы полиции ГДР, потребовали принятия чрезвычайных мер со стороны советских оккупационных властей (режим оккупации на территории ГДР был отменен лишь два с половиной года спустя). Введение советских танков в охваченные волнениями города ГДР имело целью предотвратить гражданскую войну и кровавую баню, которой она неизбежно сопровождалась бы. Приказа вести прицельный огонь у войск не было, стрелять разрешалось только для самозащиты. Без каких-либо значительных столкновений между армией и демонстрантами порядок в Берлине был восстановлен уже на следующий день, в остальных городах через два-три дня.
В последние месяцы в ФРГ каждый день вещание телевизионных каналов начинается с интервью с очевидцами и участниками событий (некоторым из них тогда было по 4-5 лет), снят десяток телефильмов, газеты и интернет публикуют подробную хронику развития обстановки в тогдашней ГДР. В условиях почти полного отсутствия подлинных кино- и фотодокументов о событиях, что открывает простор для фантазии и всякого рода домыслов, строго выдерживается общая направленность подачи материалов: 17 июня в ГДР произошло народное восстание (вариант: революция) с целью свержения навязанного извне социалистического строя, которое было жестоко подавлено оккупантами. Игнорируется все, что не укладывается в эту примитивную схему.
Смысл кампании улавливается легко. Спустя 12 лет после присоединения к "старой" ФРГ восточные немцы все еще испытывают сильнейший психологический дискомфорт, поскольку видят, что к ним в едином отечестве и сегодня относятся как к гражданам второго сорта. И заработная плата у них ниже, и уровень безработицы значительно выше, и поиски "агентов штази" никак не прекратятся, и бегство населения в Западную Германию продолжается. Как результат - возникло и становится все сильней чувство ностальгии по гэдээровским временам, которые на фоне реальностей западногерманского капитализма предстают как оазис максимальной социальной защищенности для каждого (лучшая в мире система воспитания и образования детей и молодежи, отсутствие очередей на жилье, доступное всем здравоохранение, образцовая забота о молодых семьях, эффективная подготовка спортсменов, сделавшая маленькую ГДР третьей спортивной державой мира, и т.д.).
Шумное празднование 17 июня должно убедить бывших гэдээровцев в том, что ГДР была, по существу, только "историческим недоразумением", поскольку ее народ уже в 1953 году вышел на баррикады, чтобы отменить это государство. Одновременно восточноевропейцам напоминают, что первыми в схватку с коммунизмом вступили именно немцы; венгры, чехи и в определенном смысле поляки лишь последовали их примеру. То есть ситуация осени 1989 года, когда ГДР открыла сезон "бархатных революций" в странах реального социализма, должна быть признана не исключением, но правилом, а ведущие позиции, которые занимает ФРГ в Центральной и Восточной Европе, - продиктованными самой историей.
Возражения у нас вызывают не сообщаемые СМИ ФРГ факты, а их односторонняя и потому тенденциозная интерпретация. При рассмотрении событий 17 июня простая политическая корректность требует постоянно иметь в виду, что советские оккупационные войска пришли в Восточную Германию не как захватчики, а как освободители от нацизма. Они пришли в результате разгрома германского фашизма, напавшего на нашу страну, причем Победа досталась нам страшной ценой гибели миллионов сограждан и разрушения половины России. Как оккупационная держава СССР обязан был: а) противодействовать любым попыткам силой подорвать послевоенный порядок в Европе, сообща установленный державами-победительницами; б) предотвратить возрождение военной угрозы с территории Германии; в) поддерживать порядок и спокойствие в своей зоне оккупации.
В конкретной ситуации 17 июня 1953 года, перед лицом реальной опасности насилия и анархии, у советских властей не было иного выбора, как вмешаться, чтобы предотвратить резню в советской зоне оккупации и, следовательно, дестабилизацию обстановки в Европе и в мире. Об этом хорошо знали те, кто извне и изнутри толкал граждан ГДР на противозаконные действия, но они сознательно рисковали тем, что возникнет глобальный конфликт. Хотя события происходили на пике холодной войны и на стыке противостоящих друг другу военных группировок, восстановление общественного порядка в ГДР произошло в максимально щадящем режиме. Число жертв не превысило нескольких десятков. Риск всеобщей катастрофы был устранен.
17 июня оставило глубокий след в наших отношениях с обоими германскими государствами. Правители СССР осознали, что продолжение взимания репараций с ГДР (и только с ГДР, поскольку западные державы сорвали репарационные поставки из своих зон оккупации в пользу СССР) неизбежно ведет к подрыву экономики республики и грозит сделать ее нежизнеспособной. Репарации были резко сокращены, а затем прекращены вовсе. В политической области Москва отошла от линии на создание единого германского государства при условии его неприсоединения к военным блокам (ради этой цели она еще до середины 1953 года была готова пожертвовать потенциально социалистической ГДР) и взяла курс на закрепление существования двух равноправных германских государств. Отныне ГДР рассматривалась как одна из незаменимых опор системы обеспечения безопасности страны на европейском ТВД. До начала 1990 года СССР категорически отвергал любые попытки ФРГ говорить с ним о дальнейшей судьбе ГДР. Не сопровождавшийся никакими условиями отказ М.С. Горбачева от этой позиции предопределил объединение Германии на условиях ФРГ.
Было и еще одно следствие июньского кризиса в ГДР. Если до него Москва пыталась воздействовать на внутреннюю политику руководства республики в сторону определенной либерализации (некоторые историки полагают, что именно такие попытки создали предпосылки для взрыва 17 июня, так как породили иллюзию, будто послесталинское руководство СССР более не поддерживает Вальтера Ульбрихта), то затем ГДР была предоставлена осязаемая автономия в отношении путей и методов своего развития. Именно этим объясняется ставшее роковым запоздание с началом реформ в период советской перестройки. Отказ Эриха Хонеккера принять к сведению веления времени предельно ослабил исходные позиции ГДР в переговорах о воссоединении.
17 июня 1953 года относится к числу трудных дат в истории российско-германских отношений. Их было немало. Обходить их стороной не имеет смысла: из песни слова не выкинешь. Но подходить к этим датам надо предельно осторожно, взвешивая каждое слово и учитывая все аспекты реальности, которая никогда не бывает однозначной, - это наш общий долг, обусловленный весом обеих наших стран в европейских делах. Политическое руководство России и ФРГ со всей ответственностью ведет дело к созданию основ будущей Большой Европы от Рейкьявика до Владивостока. Эта цель достижима лишь в том случае, если русские и немцы будут жить в атмосфере дружбы, а не взаимных подозрений, вражды и недоброжелательства. С согласия по этому важнейшему пункту началось примирение французов и немцев, пример которых остается образцом для всех. Нельзя позволить, чтобы трудное прошлое преграждало нам путь в будущее, которое может и должно стать благополучным для русских, немцев и остальных европейцев.
