Евгений Григорьев. - Как воспринимают в Германии ситуацию в Ираке?
- Мы очень озабочены войной в Ираке и ее последствиями для чувствительного Ближневосточного региона. Мы не разделяем мнения воюющих наций о том, что благодаря этой войне станет легче разрешать конфликты на Ближнем Востоке. Риск заключается прежде всего в неопределенности, касающейся будущего и целостности Ирака, а также и в возможных последствиях для антитеррористической коалиции и для будущих международных правил в рамках мирового порядка.
- Если в конечном счете решает не коллективный разум, а сила, что это может означать для авторитета и будущего ООН?
- Сейчас ООН находится на проигравшей стороне конфликта. Она отодвинута на периферию решением Соединенных Штатов начать военную интервенцию без легитимирующей ее резолюции Совета Безопасности. Однако весьма вероятно, что по окончании войны Соединенным Штатам и солидарным с ними странам потребуется поддержка мирового сообщества для решения проблем, вытекающих из иракской войны. Европейские государства, включая, что примечательно, и Великобританию, договорились на саммите Евросоюза настаивать после окончания военных действий на восстановлении авторитета и режиссуры ООН в иракском вопросе.
- А что может ожидать антитеррористическую коалицию?
- Мы всегда подчеркивали приоритетное значение политической коалиции против терроризма, в которой участвуют около 170 государств, в том числе примерно 60 арабских и исламских. Нельзя допускать, чтобы иракская война повредила международному сотрудничеству против сети терроризма. Это нанесло бы ущерб не только Соединенным Штатам, но и всем другим государствам, подвергающимся атакам структур глобализированного террора типа "Аль-Каиды". Решающее значение приобретает вопрос о том, станет ли война в Ираке началом нового мирового порядка по меркам "новой национальной стратегии безопасности" США или, наоборот, окажется возможным вернуться к действующим нормам международного права.
- Что вы можете сказать о трудностях, возникших в трансатлантических отношениях, а также внутри НАТО и ЕС?
- Эта война стала пиком трудностей, которые тяжело отразились на ООН, НАТО, отношениях Америки с европейскими государствами и Европейским союзом. Но в нынешней ситуации есть и шанс вернуться после окончания боевых действий к сотрудничеству и общности, поскольку вероятные опасные последствия иракской войны просто не оставят никакой альтернативы. Прежде всего нам придется вести трансатлантическую дискуссию о не устраивающем нас американском понимании права на самооборону, при котором "войны разоружения" против потенциально опасных стран должны допускаться и без непосредственно различимой угрозы.
- Какое влияние может оказать моральная изоляция держав, развязавших эту войну?
- Изоляция участников войны среди мировой общественности очевидна. Однако проблема в том, что нет альтернативы необходимому участию Вашингтона и Лондона в международной политике. Решающее значение будет иметь согласие или несогласие Америки принять авторитет и ведущую роль ООН для последующего урегулирования на Ближнем Востоке. Этого требуют сложные проблемы региона, и я вижу тут хороший шанс.
- Новым явлением последнего времени в Европе стало согласование позиций и действий России, Германии и Франции. Станет ли это константой международной политики?
- Германия пошла на большой риск, сказав "нет" войне в Ираке. Мы были поражены и обрадованы тем, что Франция и Россия заняли в этом вопросе такую же ясную позицию и вопреки многочисленным прогнозам последовательно проводили ее. (Называть это сотрудничество "осью" не стоит, среди прочего и из-за исторических реминисценций, связанных с таким понятием.) Но что, пожалуй, еще важнее, так это наличие широкого согласия в общественном мнении от Атлантики, через всю Европу и вплоть до дальних краев за Уралом. Это основа новой совместной европейской политики, для участия в которой двери для Москвы широко открыты.
- Какое значение может иметь этот опыт для дальнейшего развития российско-германского партнерства?
- Нет сомнения, что тесный контакт между президентом Путиным и федеральным канцлером Шредером и совместные убеждения, которыми обе страны руководствовались в иракском вопросе, привели к дальнейшей интенсификации германо-российского политического взаимодействия. Однако весьма позитивное развитие германо-российских отношений далеко не ограничивается взаимодействием на уровне политического руководства. Оно проявляется также в экономике и во все возрастающей степени в общественной жизни и культуре. Я прежде всего имею в виду программу российско-германских культурных встреч в 2003-м и 2004 годах и полезный вклад, который "Петербургский диалог" может внести в расширение обмена между людьми, развитие общественных институтов и организаций гражданского общества.
- Господин Эрлер, как вам видится дальнейшее развитие международной ситуации?
- Как я уже говорил, нельзя допустить, чтобы война в Ираке обозначила сдвиг к такому мировому порядку, при котором на смену праву придет сила. Соединенные Штаты, без всякого сомнения, достаточно могущественны в военном отношении, чтобы выиграть эту войну. Но мощи США недостаточно, чтобы выиграть мир, то есть добиться полного обустройства Ближнего Востока или тем более всего мира по американским представлениям. На мой взгляд, это обстоятельство очень быстро проявится в послевоенной ситуации, когда речь пойдет о восстановлении и обеспечении будущего Ирака, всего Ближневосточного региона, а также об урегулировании других тяжелых региональных конфликтов, например, палестино-израильского или кашмирского. Во всех этих случаях нельзя будет обойтись без международного сотрудничества и ведущей роли ООН. И мировое сообщество будет иметь право высказать Вашингтону свои пожелания. При этом сила мирового общественного мнения, которое имеет влияние и в Америке, поможет избежать миропорядка, опирающегося на "войны разоружения" вместо совместного мирного разрешения конфликтов под эгидой Объединенных Наций.
