Собственность против свободы

Последние события с НТВ, кажется, поразили всех прежде всего роковой повторяемостью, драматизмом судеб людей, и так уже сломленных невообразимыми поворотами, когда чуть ли не в один и тот же день приходилось громогласно протестовать, подавать заявление об уходе, а затем оказываться в штате на видном посту или куда-то надолго исчезать (и до сих пор стыдливо прятать глаза, появляясь на голубом экране).

Но мало кто заметил, что нынешние передряги на НТВ подтвердили: есть в нашем бытии кардинальная проблема, которая ранее на фоне всех страстей и словесных баталий оставалась как бы незамеченной. А сложившееся ее толкование потом неожиданно приобрело значение непререкаемого догмата.

Это - постулат о безусловной свободе частной собственности.

По существу, под прикрытием идеи частной собственности произошло возрождение догматов о некоей "верховной собственности" (аналога собственности государственной), и это вызывает острую тревогу.

Да, экономическая свобода, основанная на частной собственности, обеспечивающая полное распоряжение вещами и экономическими процессами в конкурентной среде, - первейшее условие свободной рыночной экономики, устойчивого восходящего экономического развития. Тем более если удается добиться не пресловутой "равноудаленности" хозяйствующих субъектов от власти, а их принципиальной отделенности от нее, как это закреплено в гражданском законодательстве, - то есть полного освобождения собственников от их "привязанности" к власти, от ее доминирования и диктата.

Но частная собственность в условиях гражданского общества не предполагает свободы хоть сколько-нибудь произвольного распоряжения людьми, их судьбой, духовным миром и творчеством. Тем более подобная тенденция недопустима в отношении акционерной собственности, которая на локальных ("очаговых") уровнях возрождает саму органику, суть бюрократической собственности, как собственности "верховной". Той собственности, в которой обладание материальными и духовными благами слито с императивной властью. В качестве последней здесь выступает власть обладателей "контрольных пакетов акций", председателей советов директоров и генеральных директоров (топ-менеджеров) - аналогов былых верховных государственных чинов.

В том-то и состоит грандиозное значение антитиранических, антифеодальных революций и гражданских законов XIX-ХХ веков, что они, вырвав собственность из власти самодержцев и феодалов, придали ей экономическое значение - основы свободы капитала, основы свободы рынка и свободного труда. Знаменательно, что эта свобода в отношении людей, вступающих в отношения по продаже своего труда (в том числе и в акционерных обществах), при всех огрехах и бедах "наемного рабства", по мере развития гражданского общества ставилась в рамки жестких норм гражданского и трудового законодательства. Знаменательно и то, что и у нас, в России, после того как обозначились процессы, ведущие к утверждению частной собственности, в законодательных и иных правовых актах твердо закреплены - притом в документе высшей юридической значимости, в Конституции, - свобода творчества, самостоятельность творческих коллективов, их приоритетные права, по своей природе в условиях гражданского общества не подвластные ни политическому господству, ни власти собственников.

Нет слов, в акционерных обществах (куда мы враз, по-большевистски, перепрыгнули, миновав долгую стадию формирования культуры частной собственности) знаковые формы собственности, акции и своеобразные корпоративные управленческие отношения, во многом противоречивые и несовершенные (что подтверждает современная практика их "праматери" - США), во многом затенили существо действительных правомочий собственника. И тут в российских законах, в немалой мере воспроизводящих заморские образцы и нашенские порядки акционерной собственности, несомненно, нужны немалые коррективы и дополнения. В том числе - в отношении творческих коллективов, свободы информации и свободы слова.

Оптимальный, думается, вариант здесь - это обязательное введение складывающихся связей между собственником и творческим коллективом в русло договорных отношений в полном соответствии с нормами гражданского законодательства (в том числе - о равенстве субъектов и об интеллектуальной собственности коллективов, отдельных творческих работников).

Но при всем при том должен быть учтен горький опыт нынешнего времени.

Нужно твердо знать: использование свободы собственности (к тому же в случае собственности акционерной) для того, чтобы вторгаться в духовную жизнь, ломать творческие начинания и судьбы людей, попирать конституционные принципы свободы информации, а тем более решать политические задачи, угодные власти, - все это не только выдает истинную природу акционерной собственности в сегодняшнем российском варианте и никак не согласуется с действительной природой собственности в гражданском обществе, но и неизбежно опрокидывает нас в прошлое. Да еще в такое, казалось, навсегда преодоленное человечеством прошлое, в котором через собственность происходило покорение человека, утверждались рабские и крепостнические порядки.

История знает примеры, когда уже в близкую к нам пору жестокие тиранические режимы, присвоившие себе право уничтожать людей во имя достижения поставленных ими целей, успешно уживались с либеральными принципами и порядками в экономике (что, впрочем, вполне логично сопровождалось подчас внесудебными расправами и рабским трудом). Судьба таких режимов известна. Доподлинно неизвестно другое - какая жуткая беда ждет общество, если получит признание и войдет в норму не только политическое единомыслие и неконтролируемое верховное всевластие по принципу единой властной вертикали, но и легализованная во имя той же власти возможность при помощи свободы собственности вторгаться в духовную жизнь и решать политические задачи.

И уж коль скоро зашла речь о проблемах собственности, здесь будет уместно краткое замечание общего порядка.

Сейчас утвердилось мнение о том, что будто бы в реформируемой России приватизация (пусть - как это ныне принято считать - с недостатками, потерями) в основном осуществлена. И наша страна даже признана определенными американскими ведомствами "рыночной".

В действительности, однако, здесь все сложнее.

Известные шаги по формированию частнособственнической основы народного хозяйства в России сделаны. Но в целом и в "приватизированной" промышленности, и в "приватизированном" сельском хозяйстве современной России продолжают доминировать начала государственной инфраструктуры, императивы государственного капитализма, имеющего одновременно черты номенклатурного, олигархического, полукриминального строя.

Поэтому задачи преобразования собственности в российском обществе остаются во многом еще не решенными.

Основная из этих задач (к сожалению, отодвинутая стремлением к быстрой "приватизации") - решительное и полное разгосударствление собственности, вывод отношений собственности из-под эгиды государственной власти и реальное подчинение их частноправовым началам в соответствии с действующим гражданским законодательством.

На этой основе окажутся плодотворными и меры по структурному преобразованию "приватизированных" предприятий и реальному преобразованию собственности в сельском хозяйстве (путем включения земли в гражданский оборот, для чего в настоящее время созданы известные законодательные предпосылки) - меры, которые, в сущности, и означают действительную приватизацию в народном хозяйстве.

Очевидно, нельзя сбрасывать со счета при разгосударствлении и приватизации, пусть даже в качестве "промежуточных", ограниченных вещных прав, и такие, которые выражены в отношениях аренды, а еще более в законодательно закрепленных институтах "хозяйственного ведения" и "оперативного управления" (что подтверждено в недавно принятом федеральном законе об унитарных предприятиях).

Сверхзадача при этом - формирование свободных собственников-производителей. А единственный путь, способный вывести общество из кризисной ситуации, - это интенсивное развитие малого и среднего предпринимательства - процесс, то и дело инициируемый, но явно (и намного) запоздавший, а главное, с успехом блокируемый существующей корпоративной экономической системой и связанными с нею бюрократическими структурами. Думается, что только энергия и импульс, исходящие от малого и среднего бизнеса, обеспечат такой баланс между "вещной" собственностью и современными ее модификациями, который может стать основой модернизации общества, его развития по пути демократии и права.

С этой же точки зрения можно было бы ожидать не только развития индивидуального бизнеса и разных форм трудовых сообществ (преимущественно, на мой взгляд, "артельного типа"), но и существенной корректировки правового регулирования акционерных обществ. С тем, в частности, чтобы упрочить при распределении доходов "вещное начало" акций и чтобы вся акционерная система была настроена не на силовой захват и передел частной собственности (и тем более не на "корпоративную деформацию" всей социальной жизни), а на выявление ее достоинств в условиях свободного общества.

Тогда, можно надеяться, и утвердится на основе права производительная частная собственность - основа свободной конкурентной рыночной экономики как составной части современного гражданского общества.