Виктор Кременюк В последнее время российская внешняя политика заметно активизировалась. Как видно, она все еще обладает хорошими навыками "кризисной дипломатии", когда давление чрезвычайных обстоятельств сокращает время разработки и принятия решений и повышает ставки. Это унаследовано от Евгения Примакова и, может быть, связано даже с еще более давними традициями внешней политики Москвы, восходящими, например, к карибскому кризису 1962 года. Во всяком случае, можно только приветствовать то, что и как делает Россия в кризисах вокруг Ирака и вокруг КНДР. Будем надеяться, это ей как-нибудь зачтется в будущем. Но хорошая дипломатия в периоды кризисов не должна заслонять собой более масштабные вопросы внешней политики, затрагивающие ее целеполагание, доктринальность, способность распознавать истинные проблемы и своевременно реагировать на них, правильно определять свои и чужие возможности и целый ряд других обстоятельств, в зависимости от которых страна может либо благотворно использовать имеющиеся в международной системе ресурсы (а они всегда имеются), либо бездарно упустить их.
Дефицит понимания
С этой точки зрения нельзя обойти вниманием недавнюю передачу Владимира Познера "Времена", посвященную внешней политике России. В ней приняли участие ее творцы - министр иностранных дел Игорь Иванов, председатель комитета Совета Федерации по международным вопросам Михаил Маргелов и его коллега из Госдумы Дмитрий Рогозин. Ведущий дал возможность участникам передачи поделиться с многочисленной аудиторией мнением о том, какова должна быть внешняя политика страны, какие цели она должна перед собой ставить и какими способами добиваться их достижения. Наверняка разные люди, смотревшие передачу, по-разному восприняли ее и сделали для себя соответствующие выводы. Но дело здесь не в разности взглядов или политических симпатий. Озабоченность вызывает другое - передача выявила свойственную большинству российских политиков неспособность трезво и ответственно посмотреть на окружающий мир, на положение страны в нем и сделать из этого адекватные выводы. Из потока сознания, в котором чередовались дежурные слова о "великой России", о "защите ее законных интересов", о "принципиальности и последовательности", с трудом можно было выудить, понимают ли наши политики, почему вдруг, например, резкое расширение контактов горбачевского Советского Союза с окружающим миром привело к краху правящего режима, почему при безусловном сближении между Россией (Советским Союзом) и высокоразвитыми странами то, что воспринималось как экономика # 2 современного мира, на поверку оказалось экономикой средне- или слаборазвитой страны; почему, наконец, движение России по пути сближения с окружающим миром вдруг лишило ее почти всех союзников. Этих "почему" может быть бесконечное множество, потому что наша страна лишь постигает основы общечеловеческих норм общежития, принятых среди цивилизованных просвещенных государств, и для начала должна избавиться от многого из того, что когда-то считалось правильным и мудрым: например, от привычки угрожать другим странам насилием, использовать двойную мораль и двойные стандарты, хамить другим странам и народам, и т.д. и т.п. И вообще понять, что величие страны не в хамстве и пренебрежении мнением других, а в чем-то совсем ином.
Чтобы выбрать правильный ракурс для оценки перспектив российской внешней политики, не обойтись без ответов на какие-то конкретные основополагающие вопросы, в зависимости от которых только и можно судить, есть ли у страны действенная и ответственная внешняя политика с шансом на успех или то, что в этой стране понимают под термином "внешняя политика", на самом деле представляет собой набор сомнительных средств достижения сомнительных целей и, оставаясь продолжением политики внутренней, играет лишь роль средства великодержавного камлания. Речь идет о характере и перспективах отношений России с окружающим миром.
Вопрос первый. Глобализация и целостность страны
Советский Союз еще со времени энергетического кризиса 1974 года включился в процессы глобализации. Оставаясь, по сути, автаркической системой с соответствующей экономикой и политикой, он "сел" на нефтяную "иглу", а общее положение в стране - и экономическое, и социальное - стало зависеть главным образом от состояния цен на нефть на мировом рынке. Нефтяная зависимость в чем-то помогала руководителям страны поддерживать видимость благополучия, не занимаясь проведением назревших экономических и политических реформ, откладывая все основные решения на неопределенное будущее. Нечто вроде сегодняшней модели России 2000-х годов. Но, как оказалось, нефтяные деньги, помогая справиться с некоторыми проблемами, не дают стране и обществу гарантии от потрясений. Во-первых, растет прямая зависимость состояния всей страны от цен на нефть. В этом отношении показательны два падения цен на нефть: 1982-1983 годов, которое вызвало горбачевскую перестройку со всеми ее последствиями, и относительно недавнее, приведшее к дефолту 1998 года. Да и сейчас у правительства России, по сути, нет проблемы важнее, чем цены на нефть и их динамика. Состояние бюджета, благополучие целых секторов экономики, внешние связи - все это продолжает оставаться в заложниках у цен на нефть. Во-вторых, зависимость от экспорта нефти (как и от экспорта золота, алмазов, алюминия, никеля, стали) создает определенный дисбаланс внутри страны: добывающие области (так называемые бюджетные доноры) начинают испытывать чувства "дойной коровы", за счет которой Москва пытается сохранить свою централизующую роль (отнимать у одних и давать другим) и свою способность выполнять функции федерального уровня - такие, как оборона, здравоохранение, образование, наука и т.п. Точно так же, как это было и в советские времена, какие-то регионы начинают чувствовать себя неуютно в составе Федерации, и влиятельные круги в этих регионах задумываются о выходе из нее. Подобные настроения улавливают другие регионы и по разным причинам (географическим, этническим, религиозным и пр.) склоняются к тому же. Экспортеры ценных ресурсов теряют интерес к внутреннему рынку из-за его бедности и, наоборот, рвутся на внешние рынки, где и конъюнктура лучше, и цены выше, и прибыли обеспечены. Другие также начинают считать, что и они вполне обойдутся без федерального Центра.
Получается, что поощряемое и лелеемое сверху развитие связки "мировой рынок - Россия" в основном на базе сырьевого экспорта создает весьма серьезные напряжения внутри страны - как между Центром и регионами, так и между отдельными регионами, а внешняя политика, оставаясь в силу своей природы функцией федерального Центра, эту сторону дела либо игнорирует, либо (что еще хуже) не знает, что с этим делать. По сути дела, наша дипломатия продолжает оставаться дипломатией XIX века, то есть эпохи, когда на внешнюю арену выносились только наиболее экзотические вопросы безопасности и престижа, в то время как сейчас в развитии современных международных отношений все большую роль начинает играть сплетение внутренних и внешних проблем, связанное с глобализацией, растущей ролью технологии, производительности труда, привлекательности модели развития.
Сказанное не означает, что внешняя политика должна немедленно заняться результатами воздействия глобализации на положение в регионах, но, поскольку дипломатия находится непосредственно там, где соприкасаются внешние и внутренние интересы, ей, вероятно, следовало бы хоть что-нибудь сделать, чтобы привлечь внимание руководителей и общественности к плачевным для единства страны последствиям ее участия в глобальном рынке. Здесь имеется в виду, по сути дела, не "ритуальная" сторона дипломатии, а ее конструктивная роль в строительстве нации: определение внешних проблем, осмысление того, как эти проблемы воздействуют на внутреннюю ситуацию в стране, привлечение внимания руководства и общества к нежелательным последствиям этого воздействия и разработка предложений по парированию их дипломатическими средствами. Вот именно об этом никто из "творцов" внешней политики России, участвовавших в вышеупомянутой телепередаче, даже не упомянул - и это неумение или нежелание видеть, куда ведет эволюция внешней среды, в которой живет Россия, очень тревожно.
Вопрос второй. Глобализация и вопросы власти
В одном из недавних докладов Совета по разведке США (органа, объединяющего представителей спецслужб и исследовательского сообщества) под названием "Глобальные тенденции 2015" отмечалась способность высокоразвитых стран произвести достаточное количество всех основных видов товаров (продовольствия и предметов широкого потребления, включая одежду, обувь, бытовую химию и электронику) для того, чтобы удовлетворить нужды всех жителей планеты. Мало того, через систему дешевого кредита они могли бы и существенно увеличить покупательный спрос населения Земли. Создается достаточно специфическая ситуация, когда группа развитых стран уже в состоянии взять на себя заботы об удовлетворении базовых нужд всего мира. Что же мешает наступлению этого своеобразного "золотого века"? Конечно же, местные системы власти, местные политики, которые, с одной стороны, не способны провести эффективные реформы и привести свои страны к уровню процветания, сопоставимому с Западом, а с другой - ревниво следят за тем, чтобы добрый дядя из-за океана не стал вдруг неизмеримо более привлекательным источником влияния на население этих стран, чем ее "законные" правители. Глобализация довольно бесцеремонно ставит вопрос о легитимности местной власти, и ответить на этот вопрос она без учета мнения населения не может. В том числе в России.
Взять, к примеру, то рвение, с которым наше правительство и Дума "защищают" отечественного производителя автомобилей от наплыва качественных, хотя и подержанных иномарок. Ситуация в высшей степени абсурдная: казалось бы, в интересах миллионов людей и укрепления самой же власти надо, наоборот, облегчить ввоз этих автомобилей, дать потребителю возможность пользоваться плодами глобальной экономики - а тем временем налаживать в стране производство их современных и качественных аналогов. А здесь получается, что между производителем качественного автомобиля на Западе и его потребителем в России российское правительство возводит стену в виде дополнительных и необоснованных платежей. Возникает естественный вопрос: не получится ли так, что миллионы потребителей не только зарубежных автомобилей, но и других импортных товаров - электроники, лекарств, одежды, обуви, компьютеров, - доступ которых к этим товарам ограничивает власть (по разным основаниям), в одночасье почувствуют себя несправедливо обиженными и эксплуатируемыми? Доступность качественных товаров для миллионов потребителей всегда рассматривалась как одно из безусловных благ нынешней глобальной системы. Из оборота уходят некачественные суррогаты и подделки, которыми были вынуждены пользоваться миллионы людей в странах с закрытой экономикой; возникает иная потребительская система, в которой преобладают качество, доступность, приемлемая цена. В принципе это процесс в высшей степени благотворный для качества жизни миллионов, процесс, без которого не создать прочной общественной ткани и не добиться желаемой политической стабильности. Лишь для людей малопросвещенных эта сторона проблемы может показаться неожиданной. Между тем в ООН под влиянием развитых государств еще три десятилетия назад отрабатывались вопросы качества жизни, стандартов питания и потребления, возможность удовлетворения этих стандартов. В те времена советское руководство отвергало все эти рекомендации, и не столько в силу идеологического пренебрежения материальной стороной жизни (номенклатура как раз очень даже ценила эту сторону), сколько потому, что не могла взять на себя хоть какие-то обязательства по сближению уровня потребления советского населения и населения развитых стран. В конце концов это пренебрежение стоило советской власти полного краха при полном равнодушии населения. Сейчас по следам советских предшественников идут правители демократической России.
Внешняя политика и здесь должна задуматься над проблемой отлаживания отношений между зарубежными производителями и отечественными потребителями, потому что это вопрос не только и не столько экономический, сколько политический: плохо и опасно будет для страны и общества, если образуется треугольник "зарубежный производитель - отечественный потребитель - национальное правительство", в котором производитель и потребитель будут естественным образом тяготеть к друг к другу, а третья вершина - "национальное правительство" - будет рассматриваться тем и другим как их общий противник. Вряд ли нынешняя политическая система в России может ставить вопрос об изменении стандартов потребления населения. Это оказалось не под силу советскому коммунизму, коммунизму в Китае, это с трудом удается в странах теократического правления. Сила современных стандартов потребления, сложившихся в странах Запада и ими же экспортируемых, такова, что зараженные ими многочисленные массы не желают ни выслушивать беспомощный лепет своих правителей о "нехватке средств" (как будто их когда-либо хватало), ни согласиться в очередной раз ждать, когда же придет процветание. Глобализация ломает национальные перегородки, вносит в национальные общности совсем иные представления о жизни и о ее благах и тем самым ставит перед властями неизмеримо более жесткие вопросы: когда и как будет расти жизненный уровень, когда рабочий, крестьянин, учитель, врач и т.д. будут получать доход, сопоставимый с доходом их коллег в развитых странах; что намерено делать в этом отношении национальное руководство. И это тоже воздействие внешней среды, над которым обязана задумываться внешняя политика.
Вопрос третий. Внешний мир и внутреннее противоборство
Становясь все более неотъемлемой частью всеобщего мирового хозяйства, любая страна начинает испытывать сильные внутренние напряжения, идущие не по линии "верхи-низы", а между разными группами населения. Не секрет, что бизнес в целом, конечно же, получает больше всех остальных от участия в мировом рынке. Хотя и здесь есть разнородные элементы и позиции. Например, для крупного бизнеса в России невыгодно, чтобы в страну активно проникали зарубежные банки и инвестиции, чтобы границы, отделяющие внутренний рынок от зарубежного, стали слишком уж проницаемыми. Активно спекулируя на патриотизме, на любви миллионов людей к Родине, крупный капитал добивается того, чтобы Россия оставалась его вотчиной, его монопольным владением, в котором он будет устанавливать все: правила игры, величину прибыли, законы и их исполнение и т.п. В этом смысле ему мешают зарубежные банки, мощные зарубежные корпорации - естественные конкуренты и враги. Поэтому, подогревая сохраняющееся недоверие населения к иностранцам, активно привлекая в качестве естественных союзников силовые структуры, крупный капитал, олигархи делают все, чтобы иностранцев в Россию не пустить, а самых отчаянных и рисковых - из России выгнать. Для среднего и малого бизнеса иностранный капитал, наоборот, друг и брат, потому что он несет с собой более передовые, более справедливые правила поведения, дешевый и доступный кредит, исполнение законов, нетерпимость к коррупции. С помощью конкуренции, которую зарубежный капитал мог бы оказать российским олигархам, средний и малый бизнес в России могли бы наконец выйти из-под контроля олигархов и выражающей их интерес бюрократии, добиться более справедливых условий существования, снизить ценовое давление на потребителей. Весьма интересно отметить, что Евгений Примаков, один из тех, кто у нас глубоко понимает внешнюю политику, стал заниматься именно делами малых и средних предпринимателей, понимая, видимо, что в том, как пойдут экономические реформы, многое зависит от роли и активности именно этой категории населения, а ее позиции могут быть укреплены через внешние связи страны. Если глубже проанализировать то, как глобализация делит население России на противостоящие группы, то видно, что, с одной стороны, вплотную к малому и среднему бизнесу стоят интеллигенция, большие группы инженерно-технического корпуса, которым, как видно, нужны не столько доступные и дешевые товары, сколько свободный доступ к информации, возможность плодотворного обмена с зарубежьем, возможность и право свободного выезда на работу в зарубежные страны. Этим группам населения противостоят бюрократический аппарат, ценность которого за пределами России стремительно падает; силовые структуры, для которых всегда нужен враг (и передовые развитые страны Запада наилучшим образом подходят на эту роль); различного рода спецслужбы, выдворяющие из страны зарубежных студентов и аспирантов, коммерсантов и журналистов - словом, всех, кто по их меркам может стать источником беспокойства. Наконец, что неудивительно, в том же ряду находится и Русская Православная Церковь, считающая, как и олигархи и бюрократия, Россию своей естественной вотчиной и поэтому не желающая поддерживать добрые равноправные отношения ни с Ватиканом, ни с сынами Иудеи, ни с последователями Аллаха. Трогательное единство всех этих структур можно было видеть, когда они сообща встали грудью на пути Далай-ламы в Россию.
Чем же в этих условиях должна заняться внешняя политика? Трудно обращаться к ней с критическими замечаниями, когда она умеет заниматься лишь узким кругом проблем и не хочет (или не может) выйти за их рамки. Даже в тех случаях, когда фактические данные говорят о сложности задач национального управления во всех областях - обороны, экономики, культуры, социальных отношений, а также и самой внешней политики. Последняя в наше время все дальше уходит от традиционной дипломатии и занимается делами, связанными с другими сторонами жизни общества. Лучше всего об этом говорит опыт стран - членов Европейского союза. Когда такая страна, как Россия, решает для себя вопросы сближения с окружающим миром (что включает в себя как критический пересмотр наследства в области государственного управления, так и обучение новым методам и искусствам), то она должна осознавать, насколько масштабными должны быть перемены в ее идеологии и политике, в ее традиционной культуре и сложившихся стереотипах. Важно понимать, что на современном этапе, как это было и при Петре Великом, Россия не преодолеет своего внутреннего кризиса, если останется в изоляции от окружающего мира. Она не справится с этим кризисом, если будет пытаться по-своему, то есть на основе сложившегося опыта, сближаться с этим миром: мы, мол, заимствуем те стороны их опыта, которые нас устраивают, а те, которые нас не устраивают, предадим забвению. Никуда не деться от необходимости вбирать весь опыт - независимо от того, нравится он тем или иным группам россиян или нет. Но одновременно необходимо понять, что сближение с окружающим миром будет вызывать постоянный рост проблем на стыке между внутренней и внешней политикой, на тех участках национального строительства, где отсталость страны, ее инфраструктуры, ее институтов и традиций окажется в особо остром конфликте с необходимостью перемен: это стандарты потребления, стандарты поведения, барьер между властью и обществом, всеобщая бедность населения, ксенофобия и т.д. Вот решением этих вопросов и должна была бы заняться внешняя политика. Не МИД, не его подразделения, которые поражены ведомственной болезнью и скорее всего даже не поймут, о чем в данном случае идет речь. А более обширный внешнеполитический механизм, включающий комитеты Госдумы и Совфеда, Госсовет, администрацию президента, консультативные органы союзов промышленников и предпринимателей, руководителей регионов, научных центров и многие другие институты, способные увидеть во внешней политике не столько поле традиционной дипломатии, сколько важнейшее направление национальных реформ.
Дарья Гармоненко 