Казенные души

В рабской России помимо помещичьих были и государственные души, чья судьба была горше судъбы живших в частной крепости. Не одно поколение сменилось с великой реформы Александра II, а нас и поныне держит за казенных людей бюрократическая машина, бездушие и безответственность которой рождают в обществе чувство безысходности, мертвят саму волю к жизни человека в России. Народ же в отместку презрительно кличет чиновника казенной душой. Выходит, все мы, сверху донизу, - казенные души. Говорят, наша Конституция - одна из самых совершенных, гарантирующая человеку все его неотъемлемые права. На деле же человек перед государством у нас, что букашка под глыбой. Какой бы век и режим на дворе ни стояли.

Хотим, как лучше, а получается, как всегда. В этом афоризме - диагноз развития страны после крушения советской системы. Та рухнула, потому что люди перестали обманываться государством и взялись перестроить его под себя. Не вышло. Одно недоломали, другое недостроили. Жизнь многих стала хуже. Каждый третий сегодня бедняк. А его четырнадцатикратный разрыв с богачом по благосостоянию - на уровне феодальной страны. Это статистика не начала реформ, а почти их итога. При этом материальный достаток сегодня, когда многое прежде бесплатное стало платным, определяет не столько качество жизни, сколько возможность выжить.

Лишь бы не было войны - оправдывали свою не шибко веселую жизнь советские люди. Недавно, в промежутке между Днем прав человека и Днем Конституции, в собственной квартире под Иркутском насмерть замерз ветеран-фронтовик. Войну и социализм он пережил, а рыночная демократия его убила. "В войну выжить было легче", - сказала в телекамеру соседка погибшего. Трубы отопления трещат повсюду. Грядет техногенный кризис - объясняют специалисты. Но погубит нас не он, а кризис человечности.

Почему буксуют реформы? Потому что общество, изначально давшее на них добро, сегодня их не воспринимает. Единственное оправдание любого преобразования - обеспечение достойной жизни граждан. Собственно, в этом смысл существования самого государства. Хлопочем о реформе ЖКХ (хотя как можно превращать в рыночную отрасль, единственный потребитель услуг которой - нищее население?). Тормозом ее проведения, считает правительство, становится способность граждан выдержать подорожание тарифов. То есть препятствием (не только в этом, но и в других затрагивающих повседневную жизнь преобразованиях) являются люди, ради которых все и затевается, а их сопротивляемость этим преобразованиям становится мерилом их проведения. А ведь люди должны быть проводниками направленных на их благо дел и воспринимать их лишь в степени величины этого блага.

Любое политическое действие, имеющее целью свое законодательное закрепление, диктуется, как принято говорить, интересами государства. Но если они не совпадают с интересами частного человека, можно ли назвать их государственными? Ведь государство и есть его граждане. И власть в нем они выбирают для обслуживания, а не для ущемления своих интересов.

Сегодня повсеместно люди все чаще голосуют ногами. А то и бросаются в лапы криминала. В Нижнем из-за противодействия этому властей чуть не сорвались выборы мэра. Зато в Питере при попустительстве властей в городское собрание попал обвиняемый в заказных убийствах заключенный. Причина деградации выборов не столько в оскомине от унизительных методов избирательных кампаний, сколько в неверии в возможность найти того, кто управлял бы нашими делами в наших интересах. Мало того, что выбираемые обещают пустышки. Получив мандат вершить закон, они же его и нарушают. Парламент "отрегулировал" право на референдум, гарантированное Конституцией. То есть не подлежащий ревизии закон прямого действия. Сегодня его "подогнали" под один случай, завтра - подвернется другой. Вопрос не в том, во благо ли это граждан, а в законности самого решения. Кажущееся безмолвие народа не говорит о безобидности поступка его избранников. Еще Пушкин учил не обманываться им. Те, кому народ доверился, лишают его права самому обсуждать свои дела. В ответ оскорбленные граждане начинают сомневаться в необходимости парламента как такового. Тем более когда правительство не раз добивалось принятия нужных ему законов за счет нарушения думцами собственного процедурного регламента.

Пока выборы у нас худо-бедно проходят, а значит, не все потеряли надежды. Но политическая апатия граждан растет, угрожая самому существованию института выборности. Ответственную власть это не может не тревожить. Жизнь по указке и невозможность влиять на нее противны природе человека. Рано или поздно это противоречие разрешается не просто сменой режима, а крахом государства. За последние сто лет мы уже дважды пережили подобное.

* * *

Ответственные за принятие решений люди в целом понимают, что многие необходимые для развития страны действия не безболезненны. Но объяснить это гражданам, как правило, даже не удосуживаются, не говоря о том, чтобы выслушать их мнение предварительно. Даже в советские времена власть не гнушалась дискуссиями с обществом. Другое дело, поступала она в результате согласно или вопреки общественному мнению. Небрежение им, кстати, почти всегда выходило нам боком на годы вперед (скажем, нынешняя наша отсталость в вычислительных технологиях - вовсе не от отсутствия мозгов). И наоборот: когда доводы неформальных представителей общества - ученых и специалистов - воспринимались, все налаживалось. Как, к примеру, было с нэпом. В перестройку предложения экономистов по выходу из кризиса обсуждала вся страна.

Сегодня - ни дискуссий, ни даже трансляций парламентских слушаний. Все это усугубляется общим непониманием выбранными представителями власти важности непрерывной связи со своими избирателями и публичной отчетности перед ними. Прежде, когда решения партии и правительства законодатели штамповали без оглядки на мнение общества, едва речь заходила об экологии - колотило всю страну. И в некоторых случаях - как с переброской рек - власть отступала. В прошлом году парламент разрешил импорт ядерных отходов. Причем сделал это после того, как ЦИК "завернул" сотни тысяч подписей граждан за референдум против такого ввоза. Проблему, затрагивающую жизни всех россиян, решили, проигнорировав их мнение.

Подобное неуважение не просто подрывает доверие к принимаемым государственным решениям - унижает людей. Мало того, что многие из них угнетены экономически. С ними не считают нужным не только посоветоваться, а даже и объясниться: куда идем, что, почему и как делаем. Униженность рядового человека и есть та гиря, что не дает распрямиться государству в целом. Как рассчитывать на успех любого преобразования в униженном обществе? Да что рядовой человек - руководители регионов часами просиживают в приемных министерств, чтобы там выслушали их соображения по принимаемым решениям. И не всегда удостаиваются встреч.

Хорошо хоть есть Госсовет, сама идея создания которого пришла не от хорошей жизни. То, что ее поддержал президент, показывает как его стремление вести политику с учетом мнений регионов, так и невозможность разом изменить бюрократическую систему принятия решений. Характерно, что Госсовет не входит в структуру власти, работает на общественных началах.

Спроси у нас и образованного человека, в чем суть любой из проводимых реформ и как она лично ему аукнется, он вряд ли ответит утвердительно по первому вопросу, а по второму скорее не найдет, что и сказать. Потому что разъяснения тех, кто обязан убедить остальных в необходимости тех или иных действий государства, сводятся к лозунгам: если не сейчас, то дальше будет хуже, или - так поступают цивилизованные демократии. Да человеку-то что с того? Ему бы всего лишь и знать: будет работа и какая, крыша над головой и уют под ней, получат детишки образование и лечение, если, не дай бог, захворают?

* * *

Скажем, зачем нам рынок? Понятно, зачем: государство одно не может обеспечить эффективность работы всей экономики, а значит, заработать средства для решения собственных, социальных в том числе, проблем. Но ведь сама приватизация - продажа неэффективным управляющим-государством национальной собственности в частные руки - и проводилась не ради благополучия новых владельцев, а ради получения таких средств. Эффективное производство - гарантия стабильного поступления налогов в казну. Недавно одна наша нефтяная компания, чтобы вывести свои акции на международный рынок, созналась в многомиллионных недоплатах бюджету. Но что для иностранцев открытие - не секрет для нас. Наши производители чуть ли не легально применяют схемы "минимизации налогов", то есть выплачивают их с отсрочкой или не полностью.

Недра принадлежат народу. Однако немалая часть выручки от экспорта добываемых из них ресурсов оседает на зарубежных счетах негосударственных сырьевых компаний. Налоги с тех счетов работают не на нас с вами, а на тех, кто время от времени подкидывает России на бедность. Не за здорово живешь, а, как водится, с условиями. Решение любой социальной задачи сегодня - будь то содержание армии или выплата пенсий - упирается в недостаток государственных средств. Между тем обнародуются суммы сбежавших за границу капиталов. Ведущим такую арифметику как не знать, сколько из этих денег вывезено незаконно и кем? Одно наведение порядка здесь даст реальное пополнение казны.

Любим ссылаться на мировой опыт в решении тех или иных проблем. В богатых углеводородами Норвегии и Арабских Эмиратах действует природная рента - наделение каждого гражданина частью прибыли с каждой реализованной тонны нефти и газа. Вопрос о введении подобной ренты у нас даже не поднимается.

Говорят, издержки неизбежны при любом преобразовании. Дескать, подожмемся, зато потом все будет лучше, чем до. Большинству наших реформ пошел второй десяток лет. Насчитать оправдавшихся хватит пальцев одной руки! Последний съезд рыбаков подытожил десятилетнее реформирование отрасли: промысел сократился в десять (10!) раз, добыча - втрое, разорились сотни мелких компаний, созданных за счет искусственного дробления крупных госхозов. А ведь за всем этим - десятки тысяч рыбаков и сотни тысяч их близких. Из нашего неба выкидывают наши же самолеты. Правительство разрешило "Аэрофлоту" купить французские аэробусы на сотни миллионов долларов. Воронежское же производство аналогичных машин меньшей стоимости остается без финансирования и без заказов. Наши лайнеры хуже, объясняет правительство. А независимые международные эксперты считают иначе. От работы воронежских самолетостроителей, между прочим, зависит жизнь 30 тысяч человек!

Не ошибается тот, кто ничего не делает. Но и один ум хорошо, а два лучше. Одна из наших редких непровальных реформ - реструктуризация угольной отрасли. Ее не просто удалось спасти - подвести к самоокупаемости, чего не было даже в СССР. Удалось потому, что правительство в конце концов перестало тупо следовать иезуитским рецептам МВФ (к чему они приводят, показывает судьба украинских горняков, выживающих за счет вручную копанных самодельных шахт), вняло требованиям самих угольщиков и стало действовать солидарно с ними. Правда, для этого пришлось пройти через рельсовые войны и пикеты у Белого дома. Об этом надо помнить.

Зачем давать повод бить стекла, чтобы быть услышанным? Для государства самоубийственно дожидаться, когда отчаявшиеся люди предъявят ему счет за допущенные промахи. В собственных интересах власти - способствовать созданию и работе гражданских институтов, гласно контролирующих ее шаги. Это позволяет постоянно сверять часы с обществом. Чтобы видеть - где ошиблись, как исправить. И кто виноват. Вот завидуем развитию Китая. Но там не стесняются называть вора вором и карать его. Конечно, чересчур, когда публично казнят казнокрада. Но осуждающий эти перегибы Запад везет туда свои капиталы. А к нам, в подобном не уличенным, - нет. Понятно почему: в Китае в отличие от России безнаказанно не своруешь. У нас хоть одного "государственного" маркитанта, от махинаций которого по миру пошла, может, не одна сотня семей, - прищучили? Грозим закрыть каналы финансирования террористов. Но воровской вывоз из страны денег, то есть хищение из нашей экономики средств, за ее же счет полученных, - разве не подрывает нашу безопасность? Перекрыть этот поток проще, чем законспирированную помощь боевикам.

В Чечне опять вскрыли растрату. Очередную. Потому что никто не ответил за прошлые. Нет веры, что ответят сейчас. Основание тому дает, к примеру, последняя перепись населения. Ее данные только обрабатываются, но уже есть неожиданность: за последнее десятилетие народу в Чечне стало втрое больше. Это после двух войн и беженских потоков куда попало! Выходит, на восстановление республики теперь придется тратить втрое больше. И ладно бы с тем, кто и как там эти деньги будет распределять. Подобные "данные" выбивают объективную основу для дальнейшего планирования государством собственной жизни. Затраты на перепись тянут не на один, даже и дутый, чеченский бюджет, а ее значение для нас и потомков не менее важно, чем замирение мятежного края. Но еще важнее для человека - не держать его за болвана, не отличающего ложь от правды.

Вообще Чечня - лакмусовая бумажка, проявляющая степень головотяпства и безответственности должностных лиц. Здесь не только воровство денег и неспособность защитить остальную страну от расползания террористической заразы. Провал попытки прокуратуры повязать Закаева рождает сомнения в оправданности жертв чеченской операции. Даже то хлипкое, что предоставили датчанам, выдавали порциями. Но раз преступник в розыске, доказательства его вины всегда должны быть под рукой преследующих. Особенно когда речь идет о содействии европейских стран, никогда (это надо ясно понимать) не упускающих возможности напакостить нам. Журналисты нашли против бандита больше, чем те, кому это положено делать по должности.

* * *

Из зимы в зиму морозят дальневосточников. Вчера из-за энергетиков, сегодня из-за не заплативших коммунальщикам властей. Но всякий раз расплачиваются оплатившие услуги жители. А те, кто за эти услуги отвечает, но не оказывает их, требуют платить все больше. Чего тогда сокрушаться, что само словосочетание "реформа ЖКХ" приводит в оторопь беспомощных людей. По степени безответственности российские чиновники (которых вдвое больше, чем было советских), скатились совсем уж в гоголевские времена. Вот один из них несет с экрана ахинею: "Население оплачивает лишь 40% затрат на коммунальные услуги". Кто и как считал, чиновник не объяснит и под страхом слететь с должности. Впрочем, об этом его никто и не спросит. Все равно соврет.

Не верят люди и в честное исполнение бюджета, из их же денег собираемого. Невыплаты зарплаты - прямое нарушение конституционного права граждан - происходят у нас сплошь и рядом. При этом правительство гордится растущим второй год кряду загашником в казне. Ни один аргумент по использованию "лишних" денег государством не может быть оправдан, когда в стране есть хоть один человек, чей труд не оплачен. А их у нас не один. Нельзя, попав на должность, превращаться в арифмометр. Вот лишили налоговых льгот предприятия, дающие работу инвалидам. Чтобы пополнить казну, из которой этим же инвалидам чуток прибавят к пенсии. Так им ведь в массе своей (многомиллионной!) главное не деньги, а работа, позволяющая ощущать себя полноценными гражданами. Много ли теперь рабочих мест достанется инвалидам, когда и здоровым не хватает?

Неверие общества в ответственность государства родилось у нас не вчера. Но остается и поныне. Сейчас расследуются обстоятельства теракта в Москве. Кто-нибудь из отвечающих за нашу безопасность чиновников заявил о своей отставке? Хотя бы на время следствия? По телевизору постоянно показывают захваченное у боевиков в Чечне оружие. В основном российского производства. У каждого ствола свой фабричный номер. Трудно восстановить его путь от цеха до чеченских гор? Наверное, те, кому положено, восстанавливают, находят концы. Обязаны по крайней мере это делать. Но зрителям, для многих из которых эта война обернулась личным горем, об этом не сообщают. Откуда здесь взяться доверию - поневоле возникают подозрения: "Кому война, кому - мать родна".

Чьи дети попадают на эту войну? Растила женщина одна двоих сынов. Жили душа в душу. Потом старшего призвали и - сразу в Чечню. Вернулся, как многие, со сломанной психикой. Все грозился порешить своих самых близких и дорогих. Тогда мать с согласия младшего сына убила первенца. У нее не было ни мужниной опоры, ни влиятельной должности, ни нужного достатка. Только дети. Так мало, чтобы не отдать одного из них войне. В Великую Отечественную сражались дети всех без разбору. Воевал сын Хрущева. Погиб один из сталинских сынов, а другой оттрубил боевым летчиком. Рядовым диверсионного взвода прошел фронт Берия-младший. Для советской верхушки отправлять своих детей на передовую было так же естественно, как для нынешней нашей элиты - хранить своих подальше от армии вообще (в разгар чеченской кампании ельцинский внук повышал образование в Лондоне). "Белых ворон" чеченской войны среди детей "больших отцов" перечтешь по пальцам: сын Шаманова, сын Говорухина┘ Мальчики из богатых домов живут вдали от бойни, а их сверстники из наиболее обездоленных семей из глубинки - на нее уходят. Уходят будущие кормильцы, единственная надежда этих семей. Их отчаяние в газеты и эфир не попадает, а их сыновья не ведают, за чье благо воюют: родины или "жирных котов", имеющих свой интерес в этой войне. В России всегда недолюбливали богатых. Сегодня, когда каждый третий едва сводит концы с концами, - не любят бедных. Не любят не только в военкоматах, но даже, а то и прежде всего, - в больницах. От милиции же и суда бедняк и сам шарахается как от огня. Да и то сказать: что даст им бедный, кроме раздражения? Врожденное же человеческое сострадание у нашего чиновника, похоже, отмирает с получением должности.

* * *

Еще о значении Чечни. Благодаря ей общество получило урок важности для себя гражданских институтов. Родившийся в первую чеченскую кампанию Комитет солдатских матерей стал сегодня силой, мнение которой государство учитывает в решении многих армейских вопросов. А каждая русская мать, чей сын-солдат попал в беду, теперь наперед знает, где искать помощи.

Однако этот урок, судя по тому, что многое у нас по-прежнему получается, как всегда, - нам не впрок. Впечатление, будто в действенных гражданских институтах интереса больше не у общества, а у президента, призывающего к их созданию. Глупо объяснять это его стремление желанием понравиться Западу. Тот никогда нас не полюбит. Будь мы черненькие или беленькие. Президент - первый среди равных, но прежде всего он гражданин, такой же, как все, человек. Человек имеет право на ошибки. Но если мера его ответственности - страна, он обязан их избегать. Для этого ему надо знать, как относится к любым намерениям государства общество. Без посредников. Тем более такого, как наша бюрократия.

Скажете, для того же парламент имеется. Где избранные в него осуществляют власть в интересах их избравших. Но вот пример, насколько это так. Решали на одном из думских заседаний два вопроса. Создание собственной комиссии по расследованию трагедии на Дубровке и принятие закона о браке в 14 лет. На первый большинство избранников в пять минут сказали "нет". С ответом на второй решили повременить, зато потратили на его обсуждение все оставшееся заседание. То есть трагедия с заложниками, заставившая застыть всю страну, депутатами признана менее значимой, чем проблема ранних браков, в массе своей неактуальная даже на Кавказе.

Не надеется общество на парламентариев как на прямых проводников своего мнения и по причине их излишней оглядки на Кремль. Так было в советские времена. Известно, чем кончилось. Не может такое "равнение" не раздражать президента, искреннего противника возврата к административному управлению страной. Последний пример - заблокированное им решение законодателей ужесточить нормы поведения СМИ в кризисных ситуациях. Характерно, что президент сделал это накануне встречи с представителями журналистского сообщества, в итоге которой родилось неформальное объединение журналистов. Так, нестандартная ситуация и статус самой прессы в обществе способствовали совпадению его интересов со стремлением главы государства их воспринимать. Таких неформальных организаций, не позволяющих исполнителям наших интересов их игнорировать, должно хватать на всех граждан, не только на журналистов.

Бюрократия - инструмент государства для исполнения возложенных на него обществом функций. Поменяться местами им не дает система гражданских институтов, препятствующая бюрократу ставить свою функцию впереди общественных запросов. У нас даже отвечающие им намерения главы государства саботируются бюрократической кампанейщиной. Что реально изменилось спустя год после призыва президента навалиться на беспризорщину? Открытие нескольких дополнительных приемников и приютов, конечно, не лишнее. Но главное - условия, позволяющие самим гражданам участвовать в судьбе брошенных детей, так и не созданы. Только пресса стала больше писать о проблеме. Но от этого ее катастрофичность лишь стала очевиднее для общества. Но, ужасаясь, оно не берет инициативу в свои руки, не теребит взявших под козырек президенту. Кто виноват? За ответом можно ходить по кругу. И так же по кругу будут гибнуть все новые беспризорные дети. А выжившие "отблагодарят" нас за свое "счастливое детство".

Да, можно бесконечно кивать друг на друга. Но тогда остается смириться с тем, что есть, довольствоваться ролью винтика, казенного человечка. Нам ведь к этому не привыкать. Но не в наших ли руках наша судьба? На последних встречах с представителями общественности президент фактически призвал граждан к диалогу поверх голов бюрократии. Он - за общественную экспертизу всех законопроектов, сколь-либо затрагивающих нашу повседневную жизнь, и вообще ждет от гражданских организаций предложений сразу в виде проектов управленческих решений. Беспрецедентный с точки зрения сложившейся у нас бюрократической системы принятия решений шаг главы государства.

* * *

Кто может быть справедливее и мудрее самого народа? Укрепляя общество, где главное - воля граждан, а не чиновничий произвол, мы изменим характер своих отношений с государством на такие, когда власть осознает жизненную необходимость общественного контроля над собой и будет адекватно реагировать на давление граждан, зная, что она - не более чем проводник их воли. Это даст рядовому российскому человеку осознание своего главенства, вернет ему уважение самого себя и сограждан. Сбросившая с себя казенщину личность не станет искать обязанных себе, а будет обязываться самою собой. Не власть и не государство должны нам, а нам самим должно обеспечить себя и потомков живущими нашими интересами государством и властью. Понимание того, что государство это и есть мы, сотрет с нас казенное клеймо, вернет к заветному: человек человеку - брат.