Эпоха Умеренной Политики

Культура-мультура

Неудовлетворенность налицо. Но вот остервенения - за отдельными маргинальными исключениями - что-то не видно. К чему бы это?

Юрий Лотман, умерший в начале эпохи перемен, успел задать рамки для описания назревающих взрывов в российской культуре. Русский мир, по Лотману, традиционно двумерен. Добро - зло, наши - не наши, красные - белые. Ад и рай без промежуточного звена в виде чистилища. Лотман назвал нашу культуру бинарной. Перемены в ней суть катастрофические инверсии, когда победившая сторона стремится до основания истребить побежденную, но после победы немедленно раскалывается внутри себя - потому что остается в коридоре все того же бинарного взгляда на реальность. Тезис есть, антитезис тоже есть, а синтеза никак не выходит. Бесконечный тупик, пользуясь элегантной формулировкой Галковского.

Что ж, похоже на правду. Весь сталинский период при таком подходе выглядит триумфом бинарности: в любой конкретный момент времени были "мы" и были "враги". Враги менялись, как в тире, но неизменным оставался яростный зрачок, приученный видеть мир сквозь прорезь прицела. Массовая культура - это уровень "очевидности". Очевидность зависит от устройства очей. Так вот, наши очи, особенно в советскую эпоху, видели мир черно-белым. ("Это ж очевидно: собрать все, да и поделить!"; "Это ж очевидно: всех буржуев к ногтю, тогда и заживем!"; "Это ж очевидно: народы-предатели должны быть выселены с Кавказа, и дело с концом".)

Более сложный стереотип культуры - тернарный - признает право на существование "третьего лишнего". Классовая борьба классовой борьбой, но ведь есть и еще что-то! Любовь, например. Или морковь┘ Видно, не зря "инженеры человеческих душ" и сторонники Трофима Лысенко старались загнать в русло классового подхода и тему любви, и тему моркови. Отец народов специфику страны чувствовал отлично и всячески поощрял деградационную динамику социокультуры: мобилизованным народом легче управлять.

Заслуга Лотмана не в том, что он обозначил термины, а в том, что диагностировал современное состояние российской культуры как переходное от бинарной к тернарной. При том что сам переход осознается общественным сознанием еще в бинарных понятиях.

В реальной политике это значит, что "крутой Ельцин" как абсолютная (бинарная) альтернатива постылому коммунистическому прозябанию оказывается ближе и понятнее народу, чем Горбачев с его плюрализмом, консенсусом и прочими тернарными штучками. Однако весьма скоро и образ Ельцина начинает дробиться и приобретать нежелательную для харизматика многомерность: культурная среда современной России уже слишком сложна для схемы "вождь-народ". Интуитивно востребованные черты лидера сегодня иные: вместо бульдозерной непримиримости - решительность плюс сдержанность плюс прагматизм плюс профессионализм.

Яркий и, надо надеяться, последний всплеск бинарной культуры мы видели на "судьбоносных" выборах. Тогда бинаризм проявился в голосовании не "за", а "против". Для начала - против КПСС. Сегодня, переживая мировоззренческую ломку, страна осознает, что голосовать пора все-таки "за", - и ищет, за кого же.

Наверху наступило время функциональных, прагматических, скучноватых решений. А внизу? "Господи, ну замочим мы их всех. А дальше-то что?"

Что такое эпоха Умеренной Политики?

Формируется истеблишмент (кособокий, но другого у нас нет). Он учится понимать свой корпоративный интерес - прежде всего в смысле защиты от проникновения внесистемных чужаков. Элитам есть что терять, и непредсказуемых отморозков тихо душат совместными усилиями. Растет престиж игры по правилам, замедляется "социальный лифт". Герои и горлодеры не в моде.

Соответственно, в политике меньше новичков. Те, что появляются, приходят не сами, а через устоявшиеся структуры и процедуры. Харизматиками их не назовешь - будь то Беспалов, будь то Миронов, будь то сам Путин. Зато все влиятельнее бюрократические аппараты, все выше роль внутренней интриги и закрытого перераспределения властных ресурсов. Публичная политика понижается в статусе - теперь это лишь один из видов лоббистской валюты.

Соответственно, контрольный пакет полностью у Кремля. Без тайного или явного благословения "из-за стены" ничего серьезного не происходит. Истеблишмент принимает это как данность: для любой внутрисистемной силы, и особенно для олигархов, главнейшим стал вопрос о позиционировании по отношению к Путину.

Резко сужается площадь политического маневра. Коммуникативное пространство выборов, призванное быть полем для общения власти с народом, сокращается до размеров закрытой корпоративной площадки, где выясняют отношения элитные группы. Они общаются на языке политических ресурсов (административных, финансовых, силовых и пр.). Народ, таких ресурсов не имеющий, оттеснен за ограду и там привычно безмолвствует. Избиратели, чувствуя свою ненужность на чужом пиру, реагируют снижением явки и голосованием "против всех". Коммуникация истеблишмента с населением становится все более сухой и формальной. На внятном для народа языке конкретных поступков позволено изъясняться только президенту.

Поэтому намечается пока еще скромный потенциал для роста антисистемных настроений снизу. В сложившейся коммуникативной среде этот потенциал не может быть четко артикулирован, и направлен он скорее против истеблишмента, чем против интуитивно близкого президента. Задача верховного политического управления - не позволить растущему антисистемному потенциалу соединиться с решительным антисистемным лидером, что могло бы привести к краху всего "политического класса". Иначе говоря - не допустить срыва назад в бинарную стихию многократно воспетого русского бунта.

Тем временем в электорате формируются новые центры социального притяжения ("воронки социальных ожиданий"). В рамках сложившейся политической культуры их может быть от трех до пяти - точнее покажут думские выборы, которые заранее структурируются таким образом, чтобы ни в одном из секторов (за исключением центра) не накопилось критической массы. Поэтому для власти крайне важно сохранить на левом фланге "системного Зюганова" со сложившимся ограниченным имиджем, но не дать его партии вторгнуться на смежные поля социал-демократии и национализма и - самое главное! - не пустить туда "внесистемного Березовского", единственного из игроков, обладающего потенциалом и мотивацией для обрушения всего политического рынка. Скорее всего Березовский будет дисквалифицирован как "отморозок". При удовлетворенном поддакивании элитных групп.

Самая же фундаментальная проблема эпохи Умеренной Политики заключается в том, что элиты, как в силу относительной продвинутости, так и в силу относительной замкнутости, уже достаточно уверенно чувствуют себя в тернарном культурном пространстве политического постмодернизма. А в "низах" культурная перестройка еще в самом разгаре. Смерть старых стереотипов при слабости и отсутствии новых создает ощущение хаоса и бессмысленности существования. Но в общественном мнении ощущение и есть реальность! Люди бредут сквозь хаос, без ориентиров, без ясного понимания, как строить жизнь. Новой "очевидности" еще нет, старой уже нет, страна таращит очи в темноте, пытаясь пестрых лидеров постмодернистского истеблишмента разложить на два привычных вектора: "белый" или "черный".

Левые

Проще всего левопатриотическому флангу: враг - Америка, друг - собрат по евразийской сущности, метафора - портрет Сталина на православных хоругвях. Правда, гладко выходит только на бумаге. В реалиях евразийский собрат берет заложников почти в центре Москвы.

Характерная ситуация. Теоретики левопатриотизма витийствуют о евразийстве, о сплочении перед лицом НАТО. Дряхлый генералитет, воспитанный в культуре стратегического противостояния, благосклонно кивает: чтобы сдержать врага, нужны ракеты и угроза многократного гарантированного уничтожения┘ Молодые энергичные майоры, полковники, да и генералы из тех, что помоложе, воспитанные на реалиях Афганистана и Чечни, евразийское и прочее теоретизирование пропускают мимо ушей. Однако и тех, и этих объединяет общая обида. Армия должна быть сильнее, армия должна быть влиятельнее, богаче, и, главное, армия должна хоть кого-то "дожать". Проповедь евразийства и яростная античеченская, даже расистская риторика против "черных" замечательно уживаются в головах левопатриотов благодаря счастливому свойству носителей массовой культуры слышать лишь то, что хочется услышать. Людей (и политиков) затягивает воронка острого желания наконец ощутить себя сильными, наконец одержать победу. В 1999 г. эта воронка вынесла на самый верх Владимира Путина и "Единство", которым удалось патриотическое крыло подтянуть к правой политической стратегии.

Нечто похожее происходит сейчас с КПРФ. В начале 90-х, когда региональные начальники еще надеялись на возвращение старых добрых времен, до трети голосов в пользу КПРФ давал так называемый "административный ресурс" на местах. Сегодня ситуация почти противоположная. "Административный ресурс", понимая, откуда ветер дует и какие сладкие запахи он несет, переориентировался на "Единую Россию". Уже на президентских выборах 2000 г. село хором поддерживало Путина, а в городах, пользуясь интересным выражением Горбачева, введенным для описания успехов агропрома, "картина была пестренькая".

Факт состоит в том, что, потеряв поддержку "административного ресурса", КПРФ и лично Зюганов суммарных результатов практически не снизили, а во многих случаях и нарастили. Поддержка коммунистов снизилась на селе и выросла в городах. Очевидно, КПРФ сегодня воспринимается по-новому. "Воронка социальных ожиданий", тяготеющая к естественным понятиям социальной справедливости, к защите простого человека, к психологическому комфорту, с такой силой втягивает в себя все, хоть сколько-нибудь отдаленно напоминающее социал-демократическое или социально ориентированное, что образованный, критически мыслящий, нестарый горожанин сегодня часто соглашается считать коммунистов своими. В голове рационального городского жителя КПРФ наделяется качествами партии лейбористского типа. Он склонен пропускать мимо ушей дежурные заклинания в верности делу Ленина-Сталина, забавные в своей кровожадности инвективы в адрес "антинародного режима" - это для него пустой ритуал, - но тщательно фильтрует и запоминает рациональные зерна в аргументации левых. Что было отлично продемонстрировано Сергеем Глазьевым в Красноярском крае. То есть к левому флангу все охотнее обращаются и люди более гибкой тернарной культуры.

Ясно, что Кремлю надо срочно выдвигать на левоцентристском поле конкурентоспособную фигуру.

Правые

Первым и самым очевидным следствием укрепления в России новой политической культуры стал кризис демократического фланга. Основой его триумфа был бинарный антикоммунизм. С падением общего врага ранние демократы естественно разбрелись - кто в националисты, кто в конформисты, кто в либералы. На электоральном рынке пережили инфляцию и рухнули котировки таких антикоммунистических идеологем, как права человека, свобода слова, демократические ценности, гражданское общество. Дело не в том, что эти понятия "чужды нашему рабскому народу". Проблема в изменившемся содержании и неодинаковом потребительском качестве прав.

В советские времена рубль в руках населения и рубль в руках номенклатурного барина, допущенного к спецраспределителю, по покупательной способности различались на порядок. Так и сегодня, когда истеблишмент распространяется о правах, обычный человек испытывает смутное раздражение, которое можно перевести примерно так: "Твои-то права позволяют тебе бизнесом крутить и в иномарке ездить, а мои права - в кулаке у мента, да у хачика на рынке┘" В начале 90-х "права и свободы" были содержательным символом борьбы с обрыдлой властью - и шли на ура. Сегодня из них ушла конкретика образа. "Ну да, права┘ Но лучше дайте деньгами! Или "черных" с рынка прогоните".

Это главная проблема правых: нарушена коммуникация с избирателем. Они говорят слова, а люди не видят в словах содержания. Люди хотят, чтобы с ними говорили на языке поступков. В этом есть своя простая правда: некие господа нарушают на рынке чрезвычайно важное для избирателей право свободной торговли. Но где же наши правозащитники? А правозащитникам, выросшим в бинарной культуре, привычней и приятней бороться "против" - против ужасной государственной машины, нежели "за" - за права избирателя.

Продвинутые граждане Российской Федерации, в принципе отдавая себе отчет в пользе свобод, сегодня гораздо более озабочены безопасностью, поиском жизненного успеха, приличной зарплаты - решением нормальных человеческих проблем нормального человеческого общества. То есть де-факто реализуют западную ("протестантскую", "общечеловеческую", "демократическую") систему ценностей. Однако на призывы объединяться во имя спасения демократии, во имя прав и достоинства личности реагируют снисходительно: да будет вам, друзья, тельняшки рвать!

В эпоху Умеренной Политики СПС, как и все прочие партии, должен расширять площадку, обращаясь к новым аудиториям. В принципе у него уже есть опыт: удачное взаимное дополнение имиджей Хакамады, Немцова и Кириенко хорошо сработало на прошлых выборах. Многое добавило тогда и выступление Чубайса в поддержку армии. Значит, "воронка социальных ожиданий" подкорректирует и подтянет партийный имидж куда надо. Требуется только угадать направление течения и грести по нему, а не против.

Правому избирателю необходимо предъявить успех как доказательство верности выбранного пути, волю, умение добиваться цели - и при этом вполне протестантскую умеренность, честность, пуританскую мораль, здоровую консервативность, патриотизм, готовность не жалеть себя┘ То есть уже не столько праволиберальный, сколько правоконсервативный пакет ценностей.

Миллионы относительно преуспевающих граждан, ругаясь, зашивают доллары (и мечты!) в матрасы, потому что: а) не верят в необратимость перемен, б) убеждены, что скоро государство их разденет либо в общем порядке, через дефолт и изъятие налички, либо в порядке индивидуальном, по доносу соседей, в) тем более не верят частному бизнесу, видя, как корпорации "кидают" своих миноритарных акционеров, г) не уверены в своем моральном праве на благосостояние: "от трудов праведных не наживешь палат каменных". Они чувствуют себя чужими и среди народа, и среди истеблишмента. В духовном смысле им тяжелее прочих, потому что они своим горбом создали личный островок тернарного благополучия в океане лютой российской бинарности и теперь мучаются в этом духовном гетто, проклиная его и боясь потерять.

Страна ясно артикулирует запрос перед правыми: соедините островки миллионов скромных удач в единый материк - пусть виртуальный, но дающий опору, кров и стол для неприкаянных душ преуспевающих граждан. Создайте чувство общности и надежности. Обеспечьте жесткий корпоративный контроль за махинаторами на рынке ценных бумаг - миллиарды долларов вернутся в экономику, миллионы избирателей вздохнут с благодарностью. Иначе в поисках силы и уверенности российские избиратели уйдут туда же, куда из веймарского культурного хаоса ушли избиратели Германии.

Довольно понятна и позиция правых по отношению к Кремлю: потенциальный электорат СПС уже живет в условной "российской Европе", заметно оторвавшись от условной "российской Азии". Если задача президента Путина - обеспечить единство этих двух виртуальных пространств, в том числе, если надо, и силами спецслужб, то задача правых - заняться обустройством европейской части духовного материка. Не призывать к европейским ценностям, а добротно и обстоятельно жить по-европейски, ни перед кем напрасно не прогибаясь.

Для этого у них есть и исходная позиция, и намеченная пунктиром область электоральной экспансии. Для простоты скажем так: либо СПС отбирает значительную часть поумневших избирателей у Жириновского, либо поумневший Жириновский отбирает значительную часть молодых избирателей у СПС.

Иная ситуация с "ЯБЛОКОМ". Это партия лидерского типа, образ которой без остатка вписывается в бинарную модель мировоззрения. Всегда и везде Явлинский фиксировался общественным мнением как непреклонный оппозиционер. Это серьезное преимущество. Особенно если дело пойдет к завинчиванию гаек и хамству силовиков, как это имеет место сегодня. При умеренном же развитии событий такой статус существенно ограничивает шансы "ЯБЛОКА" на правом фланге и вынуждает его потихоньку мигрировать к интеллигентской риторике антиглобалистского стиля. В отличие от правых, избиратель Явлинского не рвется к материальному успеху и даже не очень готов к нему. Он, вслед за лидером, взыскует справедливости. Характерно, что, выставляя СПС предварительные условия объединения (чисто ленинское: "перед тем как объединиться, надо решительно размежеваться"), лидер "ЯБЛОКА" среди неприемлемых фигур называет ровно тех, кто посмел быть практиком и, следовательно, запачкался: Чубайса, Кириенко, Гайдара.

Это не значит, что Явлинский плохой танцор и ему что-то мешает. Здесь более интересная проблема: он психологически (и социально, благодаря составу своего электората) политик бинарной эпохи. Однако при этом он дальновидный человек и хорошо понимает, что настало время или героически уходить, как Ельцин, или как-то приспосабливаться к мещанским реалиям Умеренной Политики. Что прежде всего означает найти подход к Кремлю. Действительно, без санкции Кремля сейчас даже нет доступа к телевидению, а без телевидения нет политического феномена по имени "ЯБЛОКО". Потому что, в отличие от компромиссного СПС, бескомпромиссное "ЯБЛОКО", лишившись Гусинского, не обладает собственными финансовыми, административными и иными ресурсами.

Более того. Без санкции администрации сегодня ни один олигарх, за понятным исключением Березовского, не даст серьезных денег на партию. У Березовского, как и у Гусинского, брать деньги системному политику нельзя. Следовательно, дорога к избирателю для лидера "ЯБЛОКА" лежит либо через кабинеты Волошина и Суркова, либо через кабинет кого-либо из "питерских", где его благословят на получение спонсорских средств.

Последние события позволяют предположить, что лидер "ЯБЛОКА" все же решился войти в "питерские" двери. Так, на недавних выборах в Калмыкии "ЯБЛОКО" выдвинуло своего Г.Юдина в качестве вице-президента при кандидате от "питерских" Б.Шонджиеве - и они вдвоем вышли во второй тур. Кроме того, президент и его администрация как-то незаметно исчезли из числа объектов язвительной критики Явлинского. Вместо этого автор "Пятисот дней" сконцентрировался на действиях правительства, по сути, дублируя весенний наезд "питерцев" на Касьянова. Наконец, в частных беседах с доверчивыми журналистами Явлинский под большим секретом вдруг начал сообщать, что "непременно будет участвовать в президентских выборах, но сделает все, чтобы победил Путин". Доверчивые журналисты под еще большим секретом незамедлительно делятся этой новостью со своими коллегами - и в течение суток декларация через независимые источники достигает тех ушей, которым она и предназначалась. В ответ в администрации президента (причем не из питерского крыла) точно так же по секрету уполномочивают иных - столь же доверчивых - журналистов озвучить сигнал: "Родина вас услышала. Правильным курсом идете, товарищ!"

Понятно, что Явлинскому необходимо демонстрировать перед верными избирателями непримиримость. В нынешней ситуации техника безопасности позволяет направлять ее по строго ограниченному числу адресов: прежде всего это СПС и Чубайс, во вторую очередь правительство, в третью - возможно - КПРФ. Это голая тактика: согласившись выступать крайним нападающим в команде президента, лидеру "ЯБЛОКА" жизненно необходимо убедить зрителей, что он играет по-прежнему за себя и за них.

Что же касается стратегии, то Явлинский как тонкий и умный политик в любом случае будет очень интересен в процессе смены амплуа. Если, конечно, судьба не пошлет ему подарка в виде крушения цен на нефть, экономического коллапса, чудовищного по глупости и варварству провала силовиков в Чечне или слишком грубого наезда на права граждан - всего того, что позволило бы ему сказать печально: "Ну в который раз. Сколько же можно - на одни и те же грабли┘ А ведь я говорил!"

Впрочем, судя по тому, что лидер "ЯБЛОКА" начал определяться с союзниками, а значит, и рисковать, - он не очень надеется, что команда президента допустит в оставшееся до выборов время такую грубую ошибку.

Что, в общем, тоже кое-что значит.

Можно предположить, что воронка социальных ожиданий, логика непримиримой борьбы с олигархами, а главное - озабоченность администрации президента ростом электоральных ресурсов левого фланга увлекут "ЯБЛОКО" на левоцентристские позиции, где его ожидает нетривиальная перспектива конкурировать с Рыбкиным, Селезневым, Глазьевым (и тем же Березовским?) в борьбе за голоса интеллигентных врачей, учителей, военных, честно ожидающих давно заслуженной поддержки государства. В долгосрочной перспективе, через цикл, оттуда было бы весьма с руки начинать и собственную президентскую кампанию.

А пока - просматривается вполне рационально выстроенная конфигурация, гарантирующая баланс лоббистских сил при доминирующем положении Центра и достаточно полном представительстве важнейших групп электорального влияния. В чистом виде тернарная структура, над которой возвышается флагшток с вымпелом: "Умеренность - главнейшая из добродетелей!"

А вы говорите - кризис, кризис┘