Иллюзии постиндустриальной эпохи

- Эпохе индустриального общества первой половины ХХ века, когда в западном обществе господствовали экономические цели и материалистическая мотивация, пришла на смену эпоха постиндустриальная. Она принесла с собой быстрый рост благосостояния и снижение роли материалистической мотивации. Теперь личность больше стремится к достижению внутренних целей своего развития, нежели к увеличению материального богатства. Занятые в "новой экономике" осознают, что наибольшие ценности сосредоточены в них самих, и это резко меняет саму направленность прогресса.

Но столь значительная социальная революция не может не породить новых межклассовых противоречий. Она разрушает прежнее единство общества, делая цели людей несопоставимыми. Она подрывает единство цивилизации, резко поляризуя богатство и бедность. Все это чревато крайне опасными последствиями. С каждым годом перспективы подобной опасности становятся, на мой взгляд, все более различимыми.

- Ответ достаточно прост. На протяжении столетий любое общество объединялось не столько "согласием людей относительно вещей, которые они любят", как считал святой Августин, сколько банальной противоречивостью материальных интересов его отдельных членов. В античном, феодальном и буржуазном обществах типичные представители всех социальных классов стремились присвоить как можно большее количество материальных благ, что достигалось через насилие, эксплуатацию наемного труда или как-то иначе. "Рабочий стремится получить как можно больше, а капиталист - дать как можно меньше" - в этой универсальной формуле Адама Смита скрыт залог устойчивости подобных обществ, основанных на равнодействующей противоположных, но, по сути, весьма схожих сил. Аналогичные отношения развивались и в планетарном масштабе: европейские страны были заинтересованы в богатствах колоний (а затем независимых стран Юга) и не жалели сил на их присоединение, а впоследствии и на долгий политический торг с ними.

Но как только в информационном обществе невиданные богатства начинают сосредотачиваться у тех, кто производит знания и зачастую даже не стремится к банальному обогащению, а западный мир обнаруживает, что он более свободен от потребности в материальных и сырьевых ресурсах, чем когда бы то ни было прежде, устойчивый баланс нарушается. Требования работников о повышении заработной платы уже не имеют прежних оснований, так как для создания новой компьютерной программы и ее тиражирования не нужен персонал, необходимый для создания и производства, например, новой модели автомобиля. Точно так же и ценность ресурсов, которыми, собственно, только и богат "третий мир", в огромной степени нивелируется. Между тем работники традиционных отраслей по-прежнему составляют большинство даже в развитых странах, а жители "третьего мира" - большую часть населения планеты. Они не могут согласиться со своей ненужностью. Это и порождает новый конфликт.

- Противоречит. Но следует отметить, что общепризнанность еще никогда не делала ту или иную позицию правильной. Современная глобализация уникальна прежде всего тем, что весьма серьезные дискуссии возникли и развиваются в условиях очевидного даже для неспециалиста отсутствия объекта исследования.

В чем видят современные теоретики признаки глобализации? В стремительном распространении информации, в гигантских потоках капитала, в принимающих массовый характер финансовых трансакциях, в режиме реального времени осуществляющихся по всему миру. Я не отрицаю этого. Но все эти тенденции, на мой взгляд, представляют собой не более чем форму экспансии западного мира. Они не становятся инструментом, делающим мир более комплексным, а скорее лишь более четко отмечают границу между "первым" и "третьим" мирами, ставшую единственной в условиях исчезновения "второго". Импульсы глобализации не исходят с периферии, и уже поэтому искомый процесс можно назвать глобализацией лишь весьма условно. Но основное возражение состоит не в этом.

Сегодня весьма заметны тенденции, прямо свидетельствующие об экономической и социальной самоизоляции западного мира. И это явление еще до конца не осмыслено.

- Есть опровергающие это утверждение данные, характеризующие направления потоков капиталов. Если в начале 50-х годов США и страны Западной Европы направляли друг в друга лишь около 30% своих иностранных инвестиций, то сегодня этот показатель превосходит 70%. Далее: 90% ценных бумаг, эмитированных американскими и европейскими компаниями, принадлежат инвесторам из США и ЕС, а оборот мировой торговли на 79% представлен трансакциями между странами Европы, США и Канадой.

В начале ХХ века, как известно, Великобритания была ведущей торговой и финансовой державой. Так вот, тогда отношение ее экспорта к ВВП превышало 40%. Спустя сто лет в ведущей экономической державе мира США этот показатель не поднимается выше 12%. В начале прошлого века 60% ценных бумаг, котировавшихся на Лондонской фондовой бирже, были выпущены иностранными эмитентами. Сейчас на фондовых площадках Нью-Йорка на иностранных эмитентов приходится 9% оборота. Сегодня не более 6% внешнеторговых оборотов выходят за рамки стран - членов ОЭСР. Получается, что составные части постиндустриального мира торгуют в основном между собой. Примеры можно продолжить.

На мой взгляд, говорить о глобализации сегодня бессмысленно и опасно. В реальности мы скорее сталкиваемся с замыканием, можно даже сказать, "самоизоляцией" западного мира (подкрепляемой его стремлением сделать внешний мир менее агрессивным и более управляемым), но отнюдь не с повышением внутренней целостности и единства человечества.

- На мой взгляд, нельзя основывать серьезные теории на иллюзорных гипотезах, но еще более вредно создавать идеологию, базирующуюся на лозунгах борьбы с иллюзиями. Современные антиглобалисты полагают, что то, что обычно понимается под глобализацией, опасно, и в этом они правы. Но только в этом. Их мнение о том, что глобализация не только опасна, но и вредна, ошибочно уже потому, что объективный процесс не может быть "плохим" или "хорошим".

Антиглобалисты исходят из того, что сегодня в мире существует множество болезненных проблем: неравенство, бедность, бессмысленное насилие. Однако, на мой взгляд, они неправомерно смешивают неравенство и несправедливость. Выступая за введение специальных налогов на развитые страны, средства от которых поступали бы в фонд развития стран "третьего мира", и стремясь наложить ограничения на экономический прогресс развитых стран, они не отдают себе отчета в том, что его современные успехи порождены отнюдь не эксплуатацией "третьего мира", а усилиями самого Запада, его граждан.

Никто сегодня не принуждает представителей стран периферии покупать по высоким ценам компьютерные программы и дешево продавать свои природные ресурсы. Просто такова цена доступа к созданной Западом инфраструктуре мировой экономики, и эту цену приходится платить, так как находиться вне данной инфраструктуры (как находятся Афганистан, Зимбабве, Северная Корея) оказывается гораздо дороже. Поэтому, обратите внимание, антиглобалистское движение возникает не в "третьем мире", где инвестиции и гуманитарная помощь воспринимаются чуть ли не как манна небесная, а в развитых странах, где оно в значительной мере становится средством, с помощью которого маргинальные группы пытаются выгодно себя позиционировать. Программы антиглобалистов не только утопичны, но и реакционны, как реакционно любое не основанное на справедливости требование равенства.

- Это комплексная проблема, имеющая помимо экономической не менее важную культурологическую составляющую. С чисто экономической точки зрения эта самоизоляция естественна, так как она адекватна потребности западного мира в продуктах стран периферии. С точки зрения же социальных процессов западный мир столкнулся сегодня с ограниченностью возможностей воздействия на остальное человечество, и именно этим обусловлено весьма вероятное затухание глобализации.

- Западный мир при всей своей внешней мощи представляет собой достаточно хрупкую социальную структуру, формировавшуюся на протяжении долгих столетий и не способную к быстрой экспансии. Западное общество основано не на системе рыночной экономике и идее демократии, как это принято считать, а скорее на принципе индивидуализма и концепции гражданского общества, что далеко не одно и то же. Индивидуализм граждан западного мира складывался под влиянием разнообразных религиозных, культурных и социальных факторов (начиная с античной эпохи) и получил наиболее концентрированное выражение в политической и социальной философии Нового времени.

Этот индивидуализм дал европейской цивилизации мощный импульс к развитию, к постоянному изменению, однако в то же время он не предполагал возможности перенесения подобной социальной структуры в те общества, где отсутствовала соответствующая культурная традиция. История экспансии западного общества показывает, что возможности распространения подобной социальной структуры ограниченны. За пределами Европы ее реплики возникли лишь в четырех странах - США, Канаде, Австралии и Новой Зеландии, то есть там, где выходцы из Европы не перевоспитали местное население, а сами составили устойчивое большинство.

Нигде более мы не видели и не видим успешного построения основанного на индивидуалистической парадигме гражданского общества, и рассказы об успехах рыночной экономики в Индонезии или о "расцвете демократии" в Туркмении не должны свидетельствовать о том, что социальные системы этих стран стали ближе к западным стандартам. На мой взгляд, сегодня следует задуматься над перспективами кризиса вестернизации, и этот кризис, как ранее расцвет данного процесса, не плох или хорош, а объективен и естественен.

- Я считаю, что мир сталкивается сегодня с проблемой, обусловленной излишне высокими темпами экономической интеграции, достигнутыми в последние годы. Они были и остаются намного выше тех темпов, которые могут иметь процессы взаимопроникновения культур и традиций. Продемонстрировав свою хозяйственную мощь, Запад не доказал устойчивости своих социальных структур, и такое положение вещей очень опасно. Индивидуалистические культуры не способны разложить семейные и клановые общества, потому что их носители не ставят перед собой подобной задачи - она слишком глобальна для их мировоззрения. В то же время традиционные общества могут воспроизводиться в рамках индивидуалистических, порождая их фрагментацию и ведя к глубокому кризису.

Сегодня мы наблюдаем гигантский приток иммигрантов из "третьего мира" в страны Запада, и значительная, если не большая их часть привносит с собой собственную культуру, радикально отличную от западной. "Плавильный котел" уже не работает так, как прежде, и пресловутый мультикультурализм становится реальностью сегодняшнего дня.

Я не исключаю для США возможности повторения пути Римской империи, которая не столько была побеждена врагами, сколько растворилась в кругу союзников. Между тем, учитывая, что сегодня абсолютное большинство военных конфликтов и иных форм дестабилизации имеет свои источники в "третьем мире", утрата доминирующей роли Запада и потеря им своей культурной идентичности были бы тяжелейшим ударом для всей человеческой цивилизации. Поэтому попытки Запада достичь определенной самоизоляции, в том числе и от проблем периферии, представляются мне вполне логичными.

- То, о чем вы говорите, это примеры ускоренного развития. Ехать на велосипеде всегда быстрее, чем идти пешком. Но не надо считать, что велосипедист догоняет автомобиль. Это одна из многих, еще не осознанных до конца, иллюзий современного мира.

Да, азиатские экономики действительно осуществили значительный рывок. На основе дешевой рабочей силы, импортированных капиталов и технологий, а также спроса Запада (кстати, не столь жизненно острого) на их продукцию. В 90-е годы до 60% экономического роста Южной Кореи и почти 70% экономического роста Тайваня было обусловлено нарастанием объема экспорта продукции этих стран в одни только США. Ни в одной из стран региона ни в один год с 1973 по 1997-й темпы экономического роста не превышали темпов роста прямых иностранных инвестиций. Как и ранее, подавляющее большинство азиатских товаров выпускается на основе американских и европейских технологий. В данном случае мы видим не "догоняние" и тем более не "перегоняние" азиатскими странами Европы и США, а пример вполне разумного и позитивного сотрудничества Центра и периферии.

По мере роста степени благосостояния "первого мира" и развития в нем информационной экономики часть индустриального производства переносится в "третий мир", получающий при этом доступ к капиталу и технологиям. В свое время Дэн Сяопин сказал, что нужно дать некоторым людям стать богатыми и они затем помогут разбогатеть остальным; мы видим тому пример и в международном измерении.

Но это не пример "догоняющего" развития. Западные страны сегодня можно догнать лишь тогда, когда они сами захотят этого, а такое желание может возникнуть только в том случае, если догоняющие (без кавычек) государства не только стремятся, но и реально готовы стать лояльными членами западного сообщества. Поэтому реальное "догоняние" надо искать не в Азии, распираемой гордостью от ее мнимых успехов, а в Восточной Европе, где европейские по культурным традициям страны на правах младших партнеров входят в хозяйственные и политические структуры Евросоюза.

- Сегодня Россия по своему экономическому потенциалу, безусловно, относится к "третьему миру". Обладая гигантской территорией и населением в 150 миллионов человек, она производит лишь 1,6% мирового валового продукта и обеспечивает 1,4% мирового экспорта товаров и услуг. Уровень жизни подавляющего большинства населения крайне низок.

Поэтому насущной задачей является достижение стандартов жизни, адекватных хотя бы тем, которые сложились на Западе в 70-е годы, в период, непосредственно предшествовавший формированию основ информационной экономики. Устойчивый технологический прогресс возможен лишь тогда, когда он способствует созданию продуктов, на которые общество предъявляет широкий спрос. Во всем мире признано, что индийские программисты талантливее американских, но новые программы для интернета все равно будут производиться в США хотя бы потому, что телефонных линий, по которым идут обрабатываемые этими программами сигналы, во всей Индии сегодня меньше, чем в Нью-Йорке.

Что же касается локальных технологических прорывов, то они возможны или в случае государственной поддержки (но тогда и потребителем будет выступать скорее всего само государство, и реальному улучшению положения страны на мировой арене это не поможет), или в кооперации с западными партнерами. Страна, в которой до сих пор не могут произвести автомобиль с автоматической коробкой передач, не может самостоятельно стать мировым лидером в автомобилестроении, сколь бы оригинальные технологические идеи ни предлагали ее инженеры и сколь бы высоко правительство ни поднимало импортные пошлины, "защищая" отечественного производителя.

На мой взгляд, Россия в XXI веке должна обрести то, чего она была лишена в ХХ веке: статус нормальной цивилизованной страны, не приносящей свой народ в жертву нелепым экспериментам и не подчиняющей свой международный авторитет сиюминутным прожектам правящей элиты. Сегодня экономическая мощь и геополитическое влияние страны утрачены, и, следовательно, надо исходить из того, что их нет, а не из того, что они когда-то были. История, как известно, не знает сослагательного наклонения, а мировая экономика и политика не знают иного времени, кроме настоящего.

Поэтому впереди большой путь, который, на мой взгляд, должен со временем привести Россию в сообщество развитых стран. Но лишь при соблюдении ряда условий! Это отказ от попыток конфронтации с западным миром, от изобретения собственных путей развития и формирования союзов, прямо или косвенно направленных на ограничение западного влияния. Это максимальное привлечение иностранных капиталов и технологий в отрасли, ориентированные на производство конечных потребительских товаров, реализуемых на отечественном рынке, акцент на повышение жизненного уровня и образованности населения, максимальное развитие внутреннего рынка и отказ от государственной поддержки неэффективных производств. Наконец, решающее значение приобретает формирование гражданского общества и индивидуалистического сознания, что предполагает расширение научного, культурного и образовательного обмена с западными странами.

Что потеряет наша страна, если не сможет пойти в этом направлении? Скорее всего любые перспективы остаться значимой величиной в мировой экономике и политике.

Что потеряет западный мир, не увидев Россию в ряду своих союзников? Скорее всего лишь иллюзию универсальности принципов индивидуализма и гражданского общества, и без того уже опровергнутую самой жизнью.