Валерий Тишков Анонимность не помогает, а мешает переписи
Вопрос об анонимности переписного опроса ставился не только в России. Например, в конце 70-х гг. австралийское правительство специально изучало вопрос о конфиденциальности при проведении переписи. Доклад созданной для этого комиссии содержал следующий вывод: "...Анонимная перепись, подобно переписи на добровольной основе, будет иметь результатом неприемлемый уровень не охваченных переписью, а также в равной мере неприемлемые искажения в ответах. Затруднится или станет невозможным проведение проверочных обследований, задача которых - оценить точность и полноту переписных ответов. Комиссия не рекомендует, чтобы перепись 1981 г. и последующие переписи проводились на анонимной основе".
Однако главное - это даже не проверочные процедуры, а "неприемлемый уровень неохваченных". Почему российское правительство опасается, что на основе конфиденциальности слишком многие откажутся отвечать на вопросы, а на условиях анонимности таких людей будет меньше? Исследования показывают, что анонимность вопреки бытовому представлению не снижает уровня подозрительности и отказа от ответов при переписях или опросах. Предоставление устных гарантий конфиденциальности и анонимности может повысить уровень осознанности ответов на тот или иной вопрос переписи, но совсем не оказать влияния на их качество или частоту. Здесь могут повлиять очень многие факторы, в том числе психологического характера, а иногда просто жизнь, которая перечеркивает все ухищрения специалистов и законодателей.
Что значит конфиденциальность для дяди Вани или тети Маши, живущих в селе или в малом городке? Это, как гласит русская поговорка, "что помолчишь, то и поживешь". Другими словами, зачем всем окружающим (именно окружающим, а не государству!) знать, имеют ли они доход от рыбалки и охоты (во многих сибирских поселках это основной источник протеиновой пищи), от дачного участка, от продажи вязаных шерстяных носков или семечек, от вклада в сберкассе? Тем более тетя Маша не желает сообщать (может быть, даже своему дяде Ване, а не только переписчику), что рожала ребенка, "когда жила и работала в городе". Поэтому мифическому для них Госкомстату и даже разным органам и службам они готовы сообщить все данные о себе, но вот переписчице Нюрке с соседней улицы или из ближней деревни они рассказывать все это, возможно, не пожелают.
Именно это обстоятельство имела в виду специальная комиссия Британского бюро переписей, когда рекомендовала подбирать переписчиков таким образом, чтобы они выполняли свою работу на участке, расположенном не менее чем в пяти милях от места их проживания, и чтобы они не собирали информацию в районе, где обычно работают. Это предотвращает ситуацию, когда переписчика могут воспринимать как собирающего информацию и для других целей. Это, кстати, не просто опасение, но и реальная угроза для переписи. На том же расширенном заседании комиссии по переписи глава правительства одной из республик открыто объявил, что перепись частично может быть профинансирована "Газпромом" и РАО "ЕЭС", ибо можно будет выяснить, кто где реально живет, а за газ и за свет не платит. Этот же деятель рассчитывает с помощью переписи выяснить, кто чем занимается из тех, кто "понаехал в республику за последние годы, разные митинги устраивает и другими вещами занимается".
Что же касается англичан, то вышеприведенную рекомендацию они не приняли целиком, но постарались сделать так, чтобы участок переписчика не совпадал с зоной его рабочих и личных контактов. При проведении российской переписи этот опыт следует учесть: своего переписчика люди могут узнать заранее, но именно как незнакомого для них человека.
Анонимность - это недоучет
Другая серьезная проблема с анонимностью состоит в недоучете тех лиц, которые в момент переписи находятся не в своем месте постоянного проживания. Если на опросных листах нет имени и фамилии, тогда заполнить и собрать все эти опросные листы будет непреодолимой задачей. Как опрашивать в строительных вагончиках, где живут по 10-15 человек (в октябре добрая половина их еще будет трудиться)? Как опрашивать в палатках, лагерях временного размещения, рабочих выездных бригад, кочующих граждан, если проставить номера по отношению к главе описываемого домохозяйства невозможно, а имя и фамилию зафиксировать нельзя?
Но самая трудная ситуация возникает при анонимном переписывании городского населения, где существует очень большое расхождение между зарегистрированным и действительным местом проживания. Все данные паспортных столов не только не соответствуют реально наличествующим жильцам, но вообще никак не могут применяться в качестве примерных ориентиров, ибо при заполнении листа не предполагается даже спрашивать имя опрашиваемого. Именно среди городского и мигрирующего населения обычно происходит недоучет во время переписи. Так, например, в Эстонии при последней переписи недоучет официально составил около 2%, а по данным экспертов - 7%. В России анонимность станет кошмаром при переписывании жителей крупных городов.
Есть еще один вопрос, связанный с конфиденциальностью. Гражданин может быть заинтересован не только в том, чтобы сообщить точную информацию, но и чтобы именно его переписной лист не подвергся фальсификации при дальнейшей обработке (например, чтобы не записали другую национальную принадлежность). В Латвии, например, где перепись носит конфиденциальный (но не анонимный) характер, каждый житель имеет право извлечь из компьютерной базы данных собственный переписной лист в сканированной форме. Эта форма не может быть извлечена никем, кроме имеющих к тому допуск статслужащих. Таким образом, именно отсутствие анонимности позволяет избежать искажений и обеспечивает качество информации, не говоря об общественном контроле за этой важнейшей процедурой.
В других странах, несмотря на жестокие дебаты вокруг переписных вопросов, например вокруг вопросов о расе и этническом происхождении в США, перепись не носит анонимного характера, но конфиденциальность при этом соблюдается. В США, где граждане с легкостью обращаются в суды по разным поводам, нам неизвестны случаи исков по поводу нарушения конфиденциальности переписных данных. Анонимность переписных листов лишила бы историков и других специалистов возможности проводить исторические и генеалогические исследования после того, как истечет срок конфиденциальности (обычно это 50 лет). Для России, где семейные и этнические корни перерубались в XX веке многократно, первичные данные переписей вообще лучше было бы не уничтожать и хранить их хотя бы в электронной форме. Но зачем это делать, если вся эта информация будет анонимной? Как заметил известный демограф и специалист по постсоветским государствам, профессор Мичиганского университета Брайен Силвер: "Мне неизвестны обстоятельства, которые вызвали решение сделать российскую перепись анонимной, но мне представляется, что никакие предполагаемые выгоды от этого не смогут перевесить потери качества информации, доверия к процедурам государственных переписей и возможности долговременных исторических исследований".
Гражданский акт, а не только государственная процедура
Перепись представляет собой важнейшую процедуру, которая "делает население" той или иной страны и тем самым делает легитимным и само государство, ибо без юридически оформленного населения государство существовать не может. Именно конкретное население - не анонимно опрошенная масса - составляет главный признак наличия государства, а не территория, охраняемая граница или армия. Неспособность государства переписать свое население лишает его важнейшей символической и юридической составляющей и означает ослабление или крах государства вообще. В этой связи мне непонятно, почему изначально педалировался вопрос о добровольности переписной процедуры, когда во многих демократических странах перепись является обязательной (например, в Турции). Учитывая привычку россиян подчиняться и их слабую гражданскую ответственность, не лучше ли срочно поправить принятый федеральный закон в сторону повышения обязательности участия в переписи?
Однако как исправить казус с анонимностью? Многие специалисты считают, что при заполнении опросного листа абсолютно необходимо как минимум записать имя опрашиваемого, чтобы удостовериться, что никто не оказался пропущенным, что каждый лист соответствует каждому члену домохозяйства или описываемой переписной единицы (вагончик, палатка, комната общежития и т.п.), что определяется отношение к первично опрашиваемой персоне (условно говоря, к главе домохозяйства). Фамилия сама по себе не столь значима, кроме как в сложных (многопоколенных или расширенных) семьях, в которых могут проживать десяток и более людей. Еще сложнее может быть ситуация, когда в одном помещении проживают несколько семей или домохозяйств. В этой ситуации безымянные опросники оказываются полностью бесполезными.
Знание психологии людей, в том числе и россиян, убеждает, что если человек остается анонимным, то он более склонен дать приблизительный ответ или не отвечать вообще. Сообщение своего имени означает определенную форму обязательности и мешает давать приблизительные или неверные ответы. Убедить в сохранении конфиденциальности достаточно трудно, но это усилие стоит меньше, чем приблизительные ответы или отказы отвечать.
Помимо того что анонимность делает невозможной проверочные процедуры, которые всегда используются при проведении переписей, после сбора опросных листов достаточно легко сочинить дополнительные листы, если они безымянны. Центральные власти не смогут осуществить контроль в данном вопросе. Если город, район или регион желают преодолеть некий численный барьер или получить определенный национальный состав своего населения, сделать это при анонимном вопроснике будет нетрудно, а проверить - невозможно. В России клиентов для подобных манипуляций более чем достаточно.
Дарья Гармоненко