Евгений Ихлов Отстаивание демократических прав и свобод в нашей стране во всей их совокупности невозможно из-за отсутствия структурированного гражданского общества в общенациональном масштабе. Надежды на либеральное реформирование России, проводимое силами авторитарно-бюрократического государства, растаяли: стало ясно, что стратегия "просвещенного авторитаризма" ведет к вульгарной полицейской диктатуре и, возможно, фашизации страны. Или к новому революционному кризису - после краха диктатуры.
Сохранением видимости конституционной демократии и продолжением робких попыток либеральных преобразований мы обязаны оглядке правящей группы на Запад и временной придворной конъюнктуре. Команда неолиберальных бюрократов вновь получила возможность влиять на политический и экономический курс Кремля. Но эта возможность непропорциональна реальному общественному весу реформаторов. В случае отставки Чубайса или Грефа и изменения внешнеполитического курса в пользу антизападничества нынешнее агрегатное состояние российского авторитаризма мигом изменится: из "просвещенного" он станет чисто контрреформаторским. И тогда сторонники либерального развития России: правые, очень правые, левые - немедленно превратятся в жалких маргиналов.
Единственным выходом представляется выбор либералами такой исторической стратегии, которая была бы радикально альтернативной нынешним тенденциям и предусматривала целенаправленный курс в сторону народовластия и форсированную структуризацию гражданского общества. В качестве основы такой структуризации я предлагаю установление того, что иногда и чаще с издевкой называют "режимом партий", а именно - переход политической системы России на всех уровнях под контроль победивших на выборах в законодательные органы организованных политических сил.
Такой выбор архимедова рычага не случаен. Самой логикой своего существования "невластвующие" партии вынуждены настаивать на сохранении хоть какого-то подобия современных форм конституционной демократии, а именно политического и идейного плюрализма, регулярных выборов, разделения властей, институализации легальной оппозиции.
Представим себе фантастическую картину. Власть в России находится в руках честно победившей на выборах партии (коалиции), а не бюрократических кланов, назвавших себя к данным выборам "партией власти" - под неким модным псевдонимом. Правительство ответственно перед парламентом. Парламент, разумеется, имеет контрольные функции^ и его действительно интересует, кто оголил дагестанскую границу в июле 99-го и взрывал дома в сентябре. Всем парламентским политическим силам обеспечен равный доступ к государственным СМИ.
Нынешний "надпартийный режим" обеспечивает полновластность слабо зависимой от общества бюрократии, а партиям в лучшем случае отводится роль "фокус-групп" гражданского общества, обращающих внимание "начальства" на нужды и чаяния отдельных общественных групп. Скажем честно: партиями сейчас называют либо тоталитарные рудименты, либо "политические фирмы" (раньше были еще "клубы", но закон о партиях их похоронил). Поэтому, говоря о власти партий, следует уточнить: необходим режим ответственных партий - тех партий, которые имеют прочные корни в гражданском обществе, опору на влиятельные социальные слои.
Режим партий как условие демократизации в посткоммунистических обществах - это не утопия: вся Восточная Европа выходила из коммунизма через модель парламентской республики. Там сразу сложилась система "двухпартийных качелей". Максимальные проявления авторитаризма были при крене в сторону президентской модели: Россия, Украина, Беларусь, Сербия. Сходные процессы произошли в Закавказье.
Переход к режиму ответственных партий - это сложный и длительный процесс. Он очень рискован, поскольку не исключает временного торжества радикально антилиберальных и даже антидемократических сил. Другое дело, что сохранение нынешнего "луи-бонапартизма" практически однозначно ведет к самым трагическим последствиям и, безусловно, будет означать полную политическую и моральную дискредитацию тех гражданских сил, которые свяжут свою судьбу с "прогрессивным самодержавием".
Установление гражданского партийного режима будет абсолютно честным поступком по отношению к согражданам - они получат возможность нести все бремя ошибочного выбора (в пользу популистов, шовинистов и т.д.), но обретут возможность быстро исправить свою ошибку. Все это ведет к гражданскому взрослению. Сейчас же мы видим нарастание слюнявого гражданского инфантилизма со стороны масс и эпидемию демофобии в рядах либерального истеблишмента. Причем для выхода из авторитарного тупика не нужно изменять Конституцию. Даже такая радикальная трансформация, как переход к ответственному перед Думой правительству, требует от депутатов всего-навсего один раз решиться на досрочный роспуск парламента. И, конечно, надо менять избирательный закон.
Его нынешний вариант просто идеально предназначен для ликвидации парламентаризма, поскольку совершенно не учитывает социально-культурные реалии современной России. Для традиционалистской, ностальгирующей по тоталитаризму трети электората думская модель 1993 г. всегда гарантирует успех: есть привычка голосовать за "коммуноидных" политиков, есть готовность идти на выборы, есть желание дисциплинированно входить в массовые неототалитарные партии. Неплохие условия эта модель создает и для "партии начальников". Но для демократов эта система просто губительна. Политика Путина-Вешнякова оставляет место только двум силам - представителям авторитарно-реформистской (олигархической) элиты и представителям радикального "народного протеста" против рыночных реформ (а заодно и против вестернизации вообще). В условиях такого "иранского" политического спектра либералы обречены робко жаться к олигархии, а демократические движения неизбежно принимают "почвеннический" характер.
Для перехода к "режиму ответственных партий" я предлагаю ввести избирательную систему, напоминающую западногерманскую.
Во-первых, выборы депутатов - только в один тур и по округам. Во-вторых, никакого голосования за фиксированный список - с вождем (или свадебным генералом) во главе. В-третьих, никаких потерь голосов: все кандидаты, не набравшие большинства от числа пришедших на выборы по данному округу, "передают" полученные ими голоса в "банк" той партии, от которой они идут на выборы (здесь возможно сохранение 3-5-процентного барьера). При этом у победителя по округу нет возможности подарить свои голоса родной партии. И если кандидат - беспартийный, то поданные за него голоса теряются. Но при этом - очень важное уточнение - никаких ограничений на создание партий. Партия - это просто общественная организация, не получающая незаконного финансирования (например, из-за рубежа) и участвующая в выборах. Партии могут быть и общенациональными, и региональными. Партии любителей цветов и цветомузыки. Партиям разрешается коллективное членство - пусть вбирают в себя клубы и профсоюзы. В таких условиях надо быть большим оригиналом, чтобы, идя на выборы, не согласиться на поддержку одной из партий. Партии вообще превращаются в союзы депутатов и кандидатов в депутаты, как это и полагается в теории. Финтить, выдвигая киноартистов и рок-певцов, попытаются, но избиратель скоро раскусит обман. А если установить принцип, согласно которому очередность внутри партсписка (составленного, допустим, в алфавитном порядке) зависит не от решений съезда, точнее, партийной верхушки, но только от внутреннего рейтинга полученных голосов, то партия, "бросившая в бой" известных деятелей из мира искусств, рискует именно ими заполнить свои места в парламенте, лишив возможности стать депутатами реальных политиков. Такой порядок выборов вынудит партии предлагать кандидатские места известным общественным деятелям, лидерам гражданского общества, а те вовлекут в партии свои организации как движения поддержки. Партии окажутся заинтересованы в поддержке, в том числе правовой и информационной, со стороны дружественных неполитических ассоциаций. И поэтому будут предоставлять им трибуну в свое время (и место) в государственных СМИ, которые станут таким образом "общественными". Все это, несомненно, политизирует гражданское общество, но зато в значительной степени переведет политику из аппаратно-придворной области в публичную, предвыборную. Пусть на первый раз таких партий будет сто - естественный отбор за два-три цикла вернет ситуацию к нормальному положению.
Предлагаемый способ избрания общероссийского и региональных парламентов сделает их настоящими представителями гражданского общества, позволит доверить им формирование исполнительной власти. Это ведь нынешняя, бесправная перед лицом Кремля и собственных партбоссов и спонсоров Дума не знает, какими еще ужимками и прыжками привлечь к себе внимание и доказать собственную значимость. Парламент, заполненный граждански ответственными депутатами, должен вести себя совершенно по-другому. Он будет мозаичен, но необходимость борьбы за места в правительстве заставит создавать коалиции. Правда, непропорциональную роль будут играть небольшие партии. Но это как раз даст исторический шанс либералам и правозащитникам.
Режим партий должен быть обеспечен взаимно сдерживающим контролем над государственными СМИ и избиркомами. Фиксированная квота эфирного времени станет гарантией того, что госпресса не будет правительственной, что каждая парламентская политическая сила получит трибуну и заодно даст ее дружественным общественным организациям. Нас ждет всеобщая гражданственная политизация, более всего напоминающая античную демократию. Сложится культ народовластия, при котором коррупции придется плохо.
Основным препятствием к реализации такого соблазнительного сценария будет даже не сопротивление псевдоцентристской (на самом деле - правоконсервативной) "партии власти", но общее предубеждение против партий в обществе. Партия - конечно, самый жесткий иерархический элемент в демократической политической системе, но и корпорация - самый жесткий иерархический элемент в рыночной экономике. Главное - возможность внешнего правового контроля и свобода конкуренции.
Демократической антитезой "режиму партий" может быть только подчеркнуто антипартийный солженицынский вариант с многоступенчатыми выборами от корпоративных структур. Но, как показал Гражданский форум, это идеальные условия для манипуляций, учитывая управляемость неполитических объединений.
Особо стоит вопрос об Учредительном собрании. Нынешний конституционный строй нуждается не только в коррекции, но и в дополнительной легитимизации в глазах общества. Возрождение народовластия даст возможность безбоязненно отдать судьбу Основного закона в руки граждан. Но принцип формирования Учредительного собрания должен быть иной. Именно здесь очень важны партийные списки в нынешнем понимании, которые позволят вытащить в "учредилку" профессионалов, не имеющих шансов на привычных выборах. Единственными ограничениями должно быть требование от каждого предвыборного блока предварительно официально обнародовать свою версию конституционного проекта (или его основных положений) и, может быть, запрет для членов Учредительного собрания баллотироваться на первых выборах по новой Конституции - чтоб не писали ее "под себя".
Исходя из всего этого, для последовательных демократов мне представляется перспективным лозунг режима ответственных гражданских партий, парламентской республики и Учредительного собрания.
Автор благодарит В.В. Белоцерковского, Л.Д. Гудкова, Л.А. Пономарева, В.П. Ступишина и И.Г. Яковенко за помощь при подготовке этой статьи.
Дарья Гармоненко