Сергей Рогов Контуры стратегии США в XXI веке
В отличие от администрации Клинтона нынешняя администрация США не пытается создать некое идеальное мироустройство по американскому образцу, а стремится не допустить появления равного США по силе противника в XXI веке. Китай - главный кандидат на роль такого противника, хотя переход к политике сдерживания КНР (как США "сдерживали" Советский Союз) пока считается преждевременным. Что касается России, то она больше не считается врагом, во всяком случае - равным по силе идеологическим и геополитическим противником, каким был СССР. Но Россия в обозримом будущем будет оставаться единственной страной, способной с помощью ядерного оружия физически уничтожить США.
Террористическая атака 11 сентября 2001 года на Нью-Йорк и Вашингтон и начатая вслед за этим война США против международного терроризма оказали чрезвычайно глубокое воздействие на американскую внутреннюю и внешнюю политику. Это ускорило формирование доктрины Буша, призванной сформулировать и закрепить долгосрочную стратегию Соединенных Штатов на многие годы вперед.
Первым приоритетом американской политики стала борьба против международного терроризма. Искоренение глобальных террористических организаций, представляющих угрозу для США, становится главным фокусом американской стратегии. Этому приоритету должны быть подчинены на обозримое будущее экономическая, внутренняя, внешняя и военная политика Вашингтона. Вторым приоритетом американской политики объявлена борьба против "оси зла", в состав которой включены Ирак, Иран и Северная Корея. В отличие от безликих террористов "государства-изгои" - это конкретный адресный противник.
Анализ официальных документов и практических шагов нынешней администрации позволяет сделать вывод, что предпринята попытка сформулировать новую стратегическую доктрину. Цель доктрины Буша - сохранить и закрепить свое положение в системе международных отношений в XXI веке в качестве единственной сверхдержавы, не имеющей равного по мощи соперника.
Экономическая мощь
В прошлом десятилетии главным локомотивом американской экономики стали новейшие информационные технологии. Благодаря этому средние темпы роста американского ВВП составили 3,6% в год, что в полтора раза выше, чем темпы роста мировой экономики. Соединенные Штаты существенно опередили таких конкурентов, как Германия и Япония. Ежегодный прирост внутренних инвестиций достиг в США 7%, в то время как для всего мира он не превышал 3%. При этом США превратились в главный рынок для иностранных инвестиций. В конце 90-х годов американский рынок поглощал свыше 30% глобальных иностранных инвестиций. В результате на долю США приходится 45% капитализации мирового рынка, что в два раза больше доли этой страны в мировом ВВП.
Победив демократов на выборах 2000 года, лидеры республиканской партии сочли, что колоссальная мощь американской экономики позволяет осуществить на практике лозунг "И масло, и пушки!". Уже в первые месяцы пребывания у власти президент Буш-младший осуществил самое большое в американской истории сокращение налогов. Уповая на "свободный рынок", руководители нынешней администрации провозгласили, что снижение налогов позволит стимулировать долговременный экономический рост. Бюджет Пентагона вырастет за два года почти на 100 млрд. долларов. Нынешняя администрация добивается увеличения военных расходов до 4% ВВП. Во второй половине нынешнего десятилетия этот показатель может увеличиться до 4,5% ВВП. Военные расходы США, составлявшие в 1998 году 260 млрд. долл., в 2003 финансовом году достигнут почти 400 млрд. долл. В результате возникает беспрецедентная в мировой истории ситуация. Сегодня американские военные расходы составляют свыше половины расходов на оборону всех стран мира. Еще выше американская доля в глобальных расходах на закупку вооружений (около 65%) и на военные НИОКР (примерно 75%).
Военная мощь
США являются единственной страной в мире, способной осуществлять глобальное военное вмешательство. Пентагон сохраняет 100-тысячные группировки войск в Европе и на Дальнем Востоке, а также создал 50-тысячную группировку в районах Ближнего Востока и Центральной Азии. Эти войска поддерживаются мобильными силами авиации и флота. Кроме того, расположенные на территории США основные силы американской армии могут быть использованы для наращивания войск для ведения крупномасштабной войны в любом районе мира.
В условиях, когда у Вашингтона нет равного по силам противника, администрация Буша объявила, что военное строительство будет основано не на оценке конкретной угрозы, а на необходимости обладания силами и средствами, позволяющими одержать победу в конфликте с любым гипотетическим противником. Подавляющее военное превосходство США позволяет качественно изменить суть военного противоборства. Фактически речь идет не о "бесконтактной", а об "односторонней" войне, в которой США уничтожает военные, экономические и политические целей другой стороны (Ирак, Югославия, Афганистан).
Превосходство в информационных технологиях позволяет оснастить американские вооруженные силы неядерными высокоточными вооружениями, способными сводить к минимуму способность противника предпринимать действия против войск и территории США.
В ходе осенней кампании 2001 года против талибов и "Аль-Каиды" новые системы вооружений впервые сыграли решающую роль в боевых действиях. Это позволило избежать привлечения крупных группировок американских войск для проведения крупномасштабных наземных операций и свести потери США к минимуму.
Новая военно-стратегическая концепция США предусматривает достижение политических целей войны против любого противника без применения ядерного оружия. Вместе с тем не исключается, что противник, не имея возможности вести ответные действия против американских войск с помощью обычных вооружений, использует "асимметричный ответ" и применит против США оружие массового уничтожения - баллистические ракеты с ядерными, химическими и биологическими боезарядами. Использование ОМУ будет нивелировать американское превосходство в обычных вооружениях и сдерживать применение вооруженных сил США.
Поэтому особое место в планах Пентагона занимает противоракетная оборона. При этом рассматривается широкий спектр различных систем ПРО как стратегического, так и тактического назначения. Финансирование НИОКР по противоракетной обороне за последние два года выросло примерно в 2 раза. При этом большинство программ находится в стадии НИР, хотя часть программ перешла в стадию ОКР.
Наибольшее продвижение достигнуто в области тактической ПРО. В конце 90-х годов началось производство и развертывание системы "Патриот" 3-й модификации, способной осуществлять перехват оперативно-тактических баллистических ракет типа "Скад". Кроме того, в ближайшие годы намечается проведение испытаний системы ПРО воздушного базирования с использованием химического лазера, установленного на самолете "Боинг".
Следует подчеркнуть, что, резко увеличив расходы на противоракетную оборону, администрация Буша фактически отказалась от планов развертывания ограниченной НПРО (100-250 перехватчиков), которые были разработаны администрацией Клинтона. Пока осуществляется развертывание только систем тактической ПРО. В сфере стратегической дело ограничивается проведением исследований, испытанием и созданием прототипов. На практике руководство США интенсифицировало НИОКР по противоракетной обороне, но не приняло окончательного решения по архитектуре стратегической ПРО.
Ядерная политика
В ходе избирательной кампании Буш-младший обещал провести радикальный пересмотр ядерной политики США. Однако этого не произошло. Принятый в январе 2002 года документ "Обзор ядерной стратегии", как можно судить по имеющейся в печати информации, не затрагивает основы подхода США к ядерному оружию.
Количественные сокращения ядерных вооружений (до 3800 развернутых боезарядов в 2007 году и 1700-2200 боезарядов в 2012-м) сохраняют стратегические силы США на уровне, необходимом для ведения ядерной войны против России. Хотя такая война считается маловероятной, Россия по-прежнему считается единственной страной в мире, способной уничтожить Соединенные Штаты. Поэтому состав и структура американских стратегических наступательных сил позволяют осуществлять любой вариант нанесения ядерных ударов по России в рамках интегрированного плана СИОП, включая упреждающий противосиловой удар.
Помимо России и Китая объектами американской ядерной политики являются и так называемые государства-изгои. Это включенные Бушем в "ось зла" Ирак, Иран и Северная Корея, а также Ливия и Сирия, которых США обвиняют в попытках создать оружие массового уничтожения.
При этом Вашингтон, с одной стороны, предупреждает потенциальных противников, что применит против них ядерное оружие, если они попытаются использовать против Соединенных Штатов и американских союзников химическое или биологическое оружие, а с другой - объявляет, что не допустит получения этими странами доступа к ОМУ.
В этой связи важное значение имеет содержащийся в "Обзоре ядерной стратегии" тезис относительно необходимости разработки нового малогабаритного ядерного боеприпаса, способного поражать подземные бункеры, в которых может храниться химическое, биологическое оружие. Такие боеприпасы могут быть использованы и для поражения других сверхзащищенных целей, включая подземные пункты военного и политического управления.
Вместе с тем в новой доктрине США ядерное оружие утрачивает главенствующую роль, как это было в период холодной войны, и становится интегрированной частью новой стратегической триады, создание которой провозглашено в "Обзоре ядерной стратегии". Если раньше под стратегической триадой понималось три вида носителей ядерного оружия (МБР, БРПЛ и ТБ), то теперь составными частями триады становятся стратегические наступательные вооружения, противоракетная оборона и высокоточное обычное оружие, подкрепленные способностью к еще большему наращиванию военного потенциала. Именно сочетание этих трех компонентов должно обеспечить подавляющее военное превосходство США в XXI веке.
Ставка на односторонние действия
Умеренно-либеральные демократы, находившиеся у власти в США при администрации Клинтона, пытались консолидировать результаты победы в холодной войне и оформить американское лидерство в глобализирующемся мире прежде всего невоенными средствами.
Новое руководство США отвергло ставку на многосторонние действия. С точки зрения республиканцев, для обеспечения американского лидерства не требуется опоры на международный консенсус. После прихода к власти администрация Буша-младшего провозгласила курс на односторонние действия: США будут действовать вместе с союзниками там, где это возможно, но готовы действовать самостоятельно там, где это необходимо. Подобная позиция исходит из того, что американские союзники не имеют альтернативы - они будут вынуждены поддерживать Соединенные Штаты, поскольку не в состоянии действовать самостоятельно, тем более - вопреки Вашингтону.
Если при проведении операции в Афганистане США заручились соответствующими резолюциями Совета Безопасности ООН, то в дальнейшем, похоже, администрация Буша не намерена испрашивать санкцию для расширения масштабов операции. Так, Соединенные Штаты приняли решение о направлении своих сил на Филиппины, в Йемен, Грузию. Началась подготовка широкомасштабной военной операции против Ирака. Таким образом, установка на односторонние силовые действия вновь возобладала в Вашингтоне.
Особенно резкое отторжение вызывает у правого крыла администрации Буша режим контроля над вооружениями. С точки зрения консервативных республиканцев, контроль над вооружениями стал препятствием для обеспечения подавляющего военного превосходства США. По мнению нынешних руководителей Пентагона, американское военное строительство не должно быть ограничено режимом контроля над вооружениями, поскольку такой режим воспринимается как односторонние ограничения для США. В то же время американским интересам отвечает нераспространение оружия массового поражения и средств его доставки ("асимметричный ответ").
Нынешний министр обороны Дональд Рамсфелд еще во время своего первого пребывания на посту министра обороны в 1975-1976 гг. сорвал подписание Договора ОСВ-2. В 1998 году возглавляемая им комиссия обеспечила пропагандистское прикрытие планов НПРО, объявив (вопреки мнению большинства экспертов), что через 5 лет "государства-изгои" могут создать МБР, способные поражать американскую территорию. В январе 2001 года, накануне инаугурации Буша-младшего, был опубликован доклад второй комиссии Рамсфелда с требованием ускоренной милитаризации космоса.
Второй эшелон в Пентагоне и ряд других важных постов в администрации заняли выдвиженцы Ричарда Перла, который на протяжении 30 лет ведет непримиримую борьбу против контроля над вооружениями. Еще в 1972 году Перл, бывший тогда помощником сенатора Джексона, пытался сорвать заключение договоренностей по ПРО и ОСВ-1. Для него и его сторонников любой договор по контролю над вооружениями по определению невыгоден США, поскольку ограничивает свободу односторонних американских действий.
Когда при Джордже Буше-старшем завершилась холодная война, то Россия унаследовала от СССР режим двустороннего (с США) контроля над вооружениями. Но в отличие от Советского Союза Россия не была и не может быть сверхдержавой, равной по мощи Соединенным Штатам. В условиях острейшего социально-экономического и политического кризиса, в котором наша страна пребывала в 90-е годы, возникла колоссальная асимметрия между Вашингтоном и Москвой.
С момента прихода к власти нынешняя администрация не скрывала намерения выйти из Договора по ПРО. При этом утверждалось, что раз Россия и США больше не являются врагами, то договоры между ними по контролю над вооружениями теперь не нужны. Вместо этого предлагалось создать некие "новые стратегические рамки". Однако Россия не согласилась одновременно с США объявить о прекращении действия Договора. Против выступили Китай и другие страны, включая ключевых американских союзников по НАТО. Объявив 13 декабря 2001 г. о выходе из Договора по ПРО, США продемонстрировали, что больше не намерены сохранять видимость стратегического паритета. Администрация Буша поставила окончательную точку в истории холодной войны. Взяв курс на обеспечение абсолютного военного превосходства, Вашингтон не намерен признавать Москву, Пекин или кого-либо еще равным себе по стратегическому статусу.
Последствия для российско-американских отношений
После 11 сентября 2001 года возникла перспектива качественного поворота в российско-американских отношениях. Впервые за полвека у Москвы и Вашингтона появился общий враг - международный терроризм. США и Россия оказались де-факто союзниками в войне против талибов и бен Ладена. Достигнутый на высшем уровне прорыв позволял радикально трансформировать российско-американские отношения, используя заинтересованность Вашингтона в поддержке Москвы при проведении антитеррористической операции в Афганистане. Однако вместо закрепления наметившегося после 11 сентября прорыва в российско-американских отношениях наметилась опасная неопределенность. Несомненно, выбор момента для одностороннего выхода из Договора по ПРО связан с возникшим в Вашингтоне "головокружением от успехов" в войне в Афганистане. В администрации Буша есть влиятельное крыло, которое не заинтересовано в закреплении новых форм взаимодействия с Россией.
К сожалению, реализация наметившихся перспектив была в значительной степени осложнена из-за инертной, нескоординированной позиции российских бюрократических ведомств, в результате чего было упущено время и возникла реальная опасность того, что открывшиеся после 11 сентября 2001 г. возможности не будут использованы.
Во-первых, за прошедшие полгода Россия не получила никаких уступок в экономической сфере. По-прежнему выдвигаются чрезмерно жесткие условия принятия России в ВТО. Нет движения в решении проблемы облегчения долгового бремени России. Даже поправка Джексона-Вэника до сих пор не отменена. Все это осложняет перспективы долгосрочного роста российской экономики.
Во-вторых, необоснованно затянулось формирование нового Совета Россия-НАТО, до сих пор не определены его функции и полномочия. В то же время фактически предрешен вопрос о принятии в НАТО целого ряда стран, включая государства Балтии. Помимо того произошло закрепление военных позиций США и НАТО в Центральной Азии и Закавказье.
В-третьих, существенно подорван в результате односторонних действий США режим контроля над стратегическими вооружениями. Москва была вынуждена принять выход Вашингтона из Договора по ПРО и отказ от введения в силу Договора СНВ-2. Серьезные проблемы возникли при определении статуса и параметров новых российско-американских договоренностей по стратегическим вооружениям.
Даже после 11 сентября 2001 года, когда на первый план выдвинулись вопросы российско-американского сотрудничества, а не контроля над вооружениями, не были до конца использованы возможности затормозить выход США из Договора по ПРО. Принцип "увязки" различных вопросов - нормальная практика американской политики со времен пресловутой поправки Джексона-Вэника (которую США только теперь собрались отменять, но пока не отменили).
Тем не менее пока все еще остается открытым "окно возможности" для того, чтобы изменить весь характер отношений, модель взаимодействия между Россией и США, Россией и НАТО. Но, для того чтобы реализовать эту возможность, необходимо закрепить прорыв, произошедший на высшем политическом уровне, в конкретных соглашениях и договорах, в новых механизмах взаимодействия. В мае на встрече министров НАТО в Рейкьявике может быть достигнута договоренность о создании нового Совета Россия-НАТО, который мог бы на основе консенсуса решать некоторые ключевые вопросы европейской безопасности. Также в мае, во время визита президента Буша в Россию, могут быть подписаны важные документы, в том числе новое соглашение по стратегическим вооружениям. В июне на встрече "большой восьмерки" могут быть приняты некоторые решения по экономическим вопросам, имеющим большое значение для России.
Как обеспечить взаимодействие России и США?
Во-первых, стороны должны провозгласить совместную цель - формирование новой модели, основанной на сотрудничестве и общих интересах. В результате стороны должны заменить рамки взаимного гарантированного уничтожения новыми рамками - взаимной гарантированной безопасности.
Во-вторых, новые рамки российско-американских стратегических отношений должны быть закреплены и институциализированы, например, в двустороннем договоре о взаимной безопасности.
В-третьих, для радикальной трансформации отношений между Россией и США требуется переходный период, в ходе которого должны поэтапно создаваться новые механизмы стратегического сотрудничества и демонтироваться конфронтационные элементы, унаследованные от советско-американского соперничества. Главное - это не контроль над вооружениями, а переход к партнерским отношениям с США и НАТО. Надо безотлагательно создать новый "Совет двадцати" с участием России и членов НАТО. Кроме того, почему бы Москве не предложить Вашингтону заключить двусторонний Договор о совместной безопасности? Если пока администрация Буша не готова к полномасштабному договору, надо подписать Исполнительное соглашение о сотрудничестве в борьбе с международным терроризмом, создав таким образом первую юридическую и институциональную базу политического, военного и разведывательного сотрудничества, которое началось в последние месяцы.
Стоит заново посмотреть на проблему объединения усилий для создания ПРО. Ведь при всех финансово-экономических слабостях у России есть очень серьезные технологические заделы в этой области. Вокруг Москвы развернута единственная в мире система стратегической ПРО, ограниченная по своим возможностям, но действующая уже несколько десятилетий. У нас есть достаточно эффективные системы тактической ПРО. Наконец, Россия сыграла ведущую роль в таких многосторонних гражданских проектах, как Многонациональная космическая станция и морской космодром. Хотя бы частично этот бесценный опыт может быть применен и в военной сфере. Было бы целесообразно предложить США начать консультации по этой проблеме. В условиях, когда перестанут действовать ограничения Договора по ПРО, - это единственный способ обеспечить предсказуемость развития ситуации в сфере противоракетной обороны.
Необходимо проанализировать последствия возможного принятия закона Лугара-Байдена, предусматривающего списание российских внешних долгов США и аналогичные меры Парижского клуба при условии, что Россия обязуется расходовать эти средства на уничтожение оружия массового поражения. Снятие или значительное облегчение долгового бремени существенно улучшит экономическую ситуацию, сократит утечку капитала и укрепит федеральный бюджет России в условиях падения доходов от экспорта нефти.
Вместе с тем не стоит преждевременно хоронить режим контроля над вооружениями. Нельзя отказываться от требования о международно-правовом оформлении договоренностей о новых сокращениях СНВ. Ведь американцы заинтересованы в сохранении режима транспарентности, мер верификации и проверки. Но правовой статус Договора СНВ-1, который обеспечивает этот режим, оказался под вопросом, поскольку его соблюдение увязано с Договором по ПРО. США должны понять, что такой режим может сохраниться только в случае его юридического закрепления, для чего необходимо подписать Договор СНВ-3 (или Исполнительное соглашение, как это было сделано в 1972 г. с Соглашением ОСВ-1). Такая договоренность может быть зафиксирована в небольшом по объему (2-3 страницы) документе и устанавливать общий потолок стратегических наступательных вооружений на уровне 1500-2000 боеголовок, предоставляя каждой стороне возможность самостоятельно определять конфигурацию и состав своих СЯС. Новая договоренность заменила бы Договор СНВ-1, сохранив ссылку на верификационный режим, установленный по СНВ-1 и предусмотрев возможность его модификации.
К сожалению, этот оптимистический сценарий выглядит не слишком убедительно, если Соединенные Штаты не продемонстрируют готовность на практике признать российские интересы.
Асимметрия в положении двух стран сегодня слишком велика. ВВП США превышает ВВП России в 30 раз по обменному курсу и в 10 раз по паритету покупательной стоимости. Еще более заметен разрыв в сфере военных расходов. Но не стоит забывать, что среди многочисленных американских союзников и партнеров сегодня никто не равен США по совокупной силе. Нередко Вашингтон использует это в своих интересах, и доктрина Буша четко фиксирует американские претензии на лидерство. Тем не менее свою выгоду от сотрудничества с США получает и Западная Европа, и Япония, и даже крошечный Израиль. Нам тоже надо научиться использовать взаимодействие с Соединенными Штатами для защиты российских интересов.
В краткосрочной перспективе баланс сил в российско-американских отношениях вряд ли изменится в нашу пользу, что может быть использовано США для усиления нажима на Россию. Однако по мере выхода России из кризиса и обеспечения устойчивых темпов экономического развития будут возникать предпосылки для выравнивания отношений с Соединенными Штатами, обеспечения более равноправного взаимодействия двух государств, преодоления рецидивов холодной войны. Это создаст основу для формирования в более отдаленной перспективе устойчивой модели взаимовыгодного сотрудничества России и США как в рамках двусторонних отношений, так и в подходе к решению ключевых вопросов мировой политики и экономики, обеспечению международной безопасности на глобальном и региональном уровнях.
Дарья Гармоненко