Грязь в порах слона

- БОРИС ВЛАДИМИРОВИЧ, еще несколько лет назад Россия относилась к числу стран, где, как показывали опросы общественного мнения, более 60% населения чувствовали себя несчастными. Сейчас наметилась тенденция к увеличению числа людей, удовлетворенных своей жизнью. Чем вы это объясните?

- За десять лет довольно много всего происходило: несколько раз настроения падали, потом повышались, потом опять падали. Зависело это и от ожидания очередного нового начальника, и от экономических причин, и от войны, и от задолженности по зарплате. В последние два года уровень удовлетворенности людей действительно пошел вверх. Мы связываем это с несколькими обстоятельствами. Самое главное - притерпелись. В 1997 году доля тех, кто говорил: "наше бедственное положение терпеть невозможно", была порядка половины, в 1998-м в связи с дефолтом доходила до 60%, а сейчас количество таких людей составляет около 30%, 50-55% считают, что жить трудно, но можно, и порядка 20% убеждены, что жить неплохо. Вообще по многим нашим вопросам выделяется группа в 15-20%. Это люди, у которых, по их интегральной оценке, за последние десять лет стало лучше с жильем, с одеждой, с возможностью выезжать за границу, влиять на принятие решений на работе и так далее. Но если брать обобщенный показатель, то около половины респондентов считают, что за последние десять лет по всем показателям стало хуже и лишь в некоторых отношениях ничего не изменилось.

Важно разобраться в том, что разные типы оценок могут противоречить друг другу. Во-первых, все оценки ситуации в стране всегда хуже оценок своего семейного положения. Во-вторых, всплеск оптимистических ожиданий уже прошел - он наблюдался в мае 2000 года в связи с выборами нового президента. Сейчас показатели политических и экономических надежд вернулись на уровень конца 1999 года. Они стабилизировались, потому что исчез "фактор Ельцина", вызывавший у людей фрустрацию в течение всей второй половины 90-х годов. Народ наполнил своими чувствами, недовольством, растерянностью, усталостью фигуру Путина, больше она ничего в себе не содержит. Чаще всего абсолютное большинство населения в общем не удовлетворено тем, как осуществляются внутренняя политика, экономические преобразования, меры по социальной защите, о войне в Чечне уж не говорю. Но при этом уровень доверия Путину по-прежнему высок. Нужно помнить: это проекции собственных чувств, а не реальные оценки, это не столько оценки политика и его действий, сколько выражение надежды - не пропадем.

- То есть уровень патерналистских ожиданий в обществе не понизился?

- Конечно. Путин воплощает не столько власть, сколько надежду на управу на власть - в главе государства хотят видеть то ли спасителя, то ли ревизора. Такая конструкция всегда будет патерналистской. Именно она в некоторой степени стабилизирует оценки людей. По сравнению с болевыми точками - например, гайдаровскими реформами - нынешняя ситуация с точки зрения людей сравнительно благополучна. Но единственный пункт, вызывающий абсолютно позитивную оценку по сравнению с доперестроечным прошлым, это возможность получать разнообразную информацию.

- Что означает "возможность получать разнообразную информацию" с содержательной точки зрения?

- Здесь тоже достаточно противоречивая картина. Что такое средства массовой информации? Ежедневно смотрят телевизор 94% опрошенных, ежедневно читают газеты 24%, журналы - 4%. Итак, главное средство информации - телевидение. Людям нравится возможность даже не столько выбирать (различия тут невелики!), сколько перебирать программы и каналы. Последние выборные кампании и события вокруг НТВ показали: даже если недовольство телевидением или, напротив, событиями вокруг него возникает, то ни в том, ни в другом случае оно не принимает сколько-нибудь отчетливых и самостоятельных форм, рано или поздно все равно принимается официальная оценка. Тут проявляется и более тонкий механизм: высоко оценивают то средство массовой информации, за которым проводят большую часть свободного времени. Если бы и его оценивали отрицательно, это был бы уже какой-то дикий мазохизм.

Вообще-то уровень недовольства телевидением достаточно высок, но проявляется он в двух группах. С одной стороны, это пожилые и менее образованные зрители, которые телевизионную картинку воспринимают в основном как проявление чуждого им мира; с другой - это более молодые и образованные, которые считают, что на телевидении слишком много ерунды и мало разнообразия. Однако в целом на круг по отношению к ТВ все складывается в картину достаточно позитивную.

- А в связи с исследованием круга чтения какие у вас есть новые интересные наблюдения?

- Социологи литературы столкнулись сегодня с любопытной проблемой: почему не возникает любовного романа на современной российской почве? Почему все книги в этом жанре переводные? Даже если их не переводят, а изготавливают прямо здесь, то все равно придумывают иностранное имя автора, а действие происходит где угодно, только не в России. У нас нет позитивного героя-мужчины. Любой роман такого рода возможен только при наличии такого героя, с которым женщина хотела бы: а) пережить острые ощущения и б) завести семью и детей; лучше, если одно соединяется с другим. Отечественная почва не дает позитивного мужского образа (у "крутых" героев нет ни семьи, ни потомства). Это опасная вещь. Может быть, даже более опасная, чем сложившиеся в массе представления о взрыве преступности, разгуле мафии и прочем.

- Для советского общества был характерен достаточно высокий уровень романтизма: подрастающее поколение стремилось в космонавты, летчики, геологи, ученые и так далее. Западные же страны отличались приземленностью, там было и есть нормальным желание стать банковским работником, менеджером, юристом. Происходит ли у нас ценностная переориентация?

- Я бы говорил не о переориентации, а скорее о том, что в представлениях людей складывается несколько разных планов оценки. За 90-е годы существенно смягчилось поначалу очень напряженное отношение к предпринимателям, торговцам: "торгаши", "кооперативщики" были просто воплощением зла. Потом рядом с советскими, прежде всего интеллигентскими приоритетами - инженер, учитель, героические летчик и космонавт - встали банковский работник, хозяин магазина, юрист. Они еще не заняли первого места и вряд ли в скором времени займут. Сейчас можно говорить о сосуществовании нескольких ценностных систем, которые, что поразительно, не мешают друг другу: в сознании нашего человека они вполне уживаются. Применительно к себе одна оценка, применительно к ближнему - другая, применительно к стране - третья, применительно к восприятию России со стороны - четвертая.

- Вы можете сказать, что это своеобразие России?

- В XIX веке своеобразием России некоторые писатели считали ее открытость, способность к синтезу. Я бы не сказал, что по этой части у России сейчас проявляются приоритеты. Способность реально усвоить что-то серьезное оказалась мизерной. Правда, прошло не так много времени с тех пор, как у нас начались цивилизационные перемены. И все же вряд ли можно сказать, что россияне оказались хорошими учениками: они учатся между делом, очень недовольны учителем, но слишком тесно с ним связаны, учителю ничего не прощают и в любой момент готовы ему отомстить.

- Борис Грушин в интервью нашей газете выразил уверенность в том, что возврат к прошлому невозможен, потому что в России появился слишком большой слой людей, работающих на себя: они не позволят - им есть что терять. Вы согласны с этим тезисом?

- В этой проблеме есть несколько уровней: нужен ли кому-то этот возврат и возможен ли он в инструментальном плане? Я думаю, что он сейчас не очень нужен - как наверху, так и внизу. К тому же он невозможен с точки зрения инструментальной - нет соответствующих механизмов. Что-то можно воспроизвести, но в локальной ситуации: вспомним взрывы в 1999 году, на волне страха начинается война в Чечне, на ее волне, в свою очередь, победа на президентских выборах. В таких масштабах "возврат" возможен. Эти ситуации ничего не решают в принципиальном плане, они не открывают никаких перспектив. Однако для чьих-то нужд в экстренном порядке они могут быть запущены и, как показали недавние события, все еще действуют.

Что касается людей, которые стали активно работать на себя, то их действительно немало - но по сравнению с нулем. В частной сфере серьезно заняты 9-10% людей, а доля людей, обзаведшихся собственным делом, еще меньше. Но те примерно 15%, которые говорят, что за последние десять лет их положение по многим показателям улучшилось, и есть люди, либо сумевшие удержать свой уровень жизни и тем самым сохранить хорошую самооценку, либо хоть ненамного изменившие свое положение к лучшему. Вместе с тем реально отстаивать свои достижения они не умеют и, думаю, не будут. Для этого нет никаких механизмов - ни организаций, ни клубов, ни движений, ни лидеров, которые могли бы обозначить наличие в обществе самостоятельных сил, возглавить такого рода акции, проявить себя в независимом качестве. Около половины наших респондентов говорят, что неповиновение тем или иным действиям правительства (опять-таки лишь в ответ!) вполне возможно, а на вопрос о личном участии в таких акциях лишь примерно 15% отвечают "да, возможно". Но и это лишь оценка возможности, а реально примут участие в такого рода действиях куда как меньше. Поэтому обе стороны (если их можно противопоставлять, потому что они уж скорее зеркально отражают друг друга) достигли взаимопонимания: во-первых, в прошлое реально возвращаться не надо (хотя некоторые его символы пора вернуть); во-вторых, нет такой возможности; в-третьих, никому это не принесет выгоды; в-четвертых, одна сторона не будет особенно "возникать", а другая - не станет особенно давить, и на этом согласии можно жить так, как сейчас.

- В недавнем прошлом на плакатах изображали советского человека со светлым открытым лицом с печатью идиотического оптимизма, демонстрировавшего уверенность в завтрашнем дне. Если опираться на ваши выкладки, то портрет современного россиянина впору поместить в бестиарий...

- Бестиарий уместен в одном смысле: получился двух- и даже трехсоставный человек - то ли кентавр, то ли Янус. У него для всех явлений три-четыре системы оценок и аргументов. Общей рамкой, которая, я думаю, не будет порушена в ближайшем будущем, остаются уязвленность и ностальгия, поддержанные побрякиванием ржавых железок и закрепленные нынешними средствами массовой информации. Мы-де живем в великой могучей стране, которую не любят, но боятся, которая летала в космос, которая победила в войне, которая хоть и не устроила у себя хорошую жизнь, но способна показать бронированный кулак, и с этим все будут считаться. Современный россиянин глубоко обижен, и эту обиду он вымещает на фигурах разнообразных чужаков. Он, в общем, не знает, куда ему идти, поэтому готов слушать тех, кто его ведет хоть куда-то. Именно в этом пункте наступает покой и стабилизация. Стабильность и порядок являются высшими ценностями, ради них люди согласны, как они говорят, на многое пойти, полагая, как всегда, что неприятности при этом обойдут их стороной.

Конечно, это усредненный портрет большинства, конечно, он очень обобщен и огрублен. Появились микрогруппы, микросообщества, прослойки, отдельные люди, которые отчасти практикуют и ожидают другого образа жизни, других ориентиров. Но они ни во что зримое пока не складываются, у них нет ни организаций, ни ценностного набора, которые они могли бы предъявить миру (да и самого такого желания, похоже, нет: живем - хорошо, будет плохо - уедем, вот вроде бы и вся мудрость). Если вспомнить старую грустную шутку, то они существуют, как грязь в порах слона: там может и жизнь какая-то зародиться, и даже травка вырасти, но только вот в этой поре. А дальше?