Генри Резник КАЖЕТСЯ, наступает конец ставшей едва ли не скандальной ситуации - российская адвокатура обретает новый закон. За последнее десятилетие успешно обновилось, и не единожды, законодательство о судебной системе, прокуратуре, органах государственной безопасности и милиции. Только адвокатура по-прежнему функционирует на основе Закона РСФСР 1980 года, все нормы которого с той поры остались неприкосновенными. Добрый десяток проектов так и не превратились в закон. Препятствовали тому прежде всего сами адвокаты. Когда в 1996 г. президент Ельцин отозвал внесенный им год назад и прошедший первое чтение в Думе закон об адвокатуре - он был подготовлен представителями одной части адвокатского сословия и не устраивал другую его часть - я на съезде Федерального Союза адвокатов, помнится, сделал мрачный прогноз: во втором тысячелетии мы закона об адвокатуре не увидим. Прогноз, к сожалению, сбылся. Последняя пятилетка перед миллениумом прошла в беспрерывных распрях между традиционной и народившейся в 90-х гг. новой, так называемой альтернативной или параллельной, адвокатурой. В наблюдениях за ними нарастала тревожащая уверенность: окрепнув, государство само решит за адвокатов их судьбу. Но, честно говоря, не рассчитывал, что станет решать столь быстро и твердо... И вот в Государственную Думу новым президентом внесен новый проект закона об адвокатуре. Разработан он без участия адвокатов и, судя по всему, обречен на принятие. Тут же выяснилось, что в отличие от прежних проектов, устраивающих одну часть адвокатуры и не устраивающих другую, этот, хотя и не без оговорок, не устраивает всех.
Чрезвычайный съезд Федерального Союза адвокатов России 25 мая принимает резолюцию: "Съезд отмечает, что законопроект, предусматривая коренное изменение организационных структур адвокатуры, разрушает испытанные временем и практикой принципы обеспечения юридической помощью... Изменение традиционных форм организации деятельности адвокатуры может быть пригодно лишь для столицы и крупных промышленных центров России и является данью бездумному стремлению к новшествам в терминологии и не отвечает действительным потребностям общества в организации правозащиты в Российской Федерации". Такова же позиция недавних антагонистов - Гильдии российских адвокатов, объединяющей народившиеся в 90-е годы новые адвокатские образования.
ОТВЕРГАТЬ НЕЛЬЗЯ ПОДДЕРЖИВАТЬ
Для того чтобы понять, чем мотивирована эта непримиримость, попытаемся оценить состояние нынешней российской адвокатуры. Как уже было отмечено, ее деятельность покуда регламентирована коммуно-советским законом двадцатилетней давности, а он сохраняет организацию адвокатуры неизменной аж с 1939 г. Советская адвокатура являлась частью коммунистической тоталитарной системы. Следуя большевистским догмам, режим стремился централизовать адвокатуру, как и все иные учреждения, обезличить отношения адвоката и клиента, не дать адвокату заработать больше рядового службиста. Затушевать тот факт, что юридическую помощь оказывают не адвокатские объединения, а конкретные адвокаты - они защищают и представительствуют в суде и других государственных органах, участвуют на предварительном расследовании, консультируют по законодательству, - было, разумеется, невозможно. Но адвокат в Законе (Положении) 1980 г. спрятан куда-то в конец. Он включен в жесткую коллегиальную структуру, может практиковать только в составе юридических консультаций, подлежит исключению из коллегии за "систематическое нарушение внутреннего трудового распорядка"; коллегия, в лице заведующего юридической консультацией, заключает за адвоката соглашение об оказании юридической помощи - а тот может и не заключить, посчитав, что адвокат перегружен, и отправить изумленного клиента к другому адвокату, который сидит без дел. Неясна природа гонорара, выплачиваемого гражданами и организациями в кассу юридической консультации: то ли это изначально деньги адвоката, из которых производятся отчисления на общеколлегиальные нужды, то ли - средства коллегии, а та уже выделяет суммы для оплаты труда адвоката. Хотя высшим органом коллегии является общее собрание адвокатов, реальную власть осуществляет исполнительный орган - президиум, избираемый на три года, и его председатель. Само приобретение статуса адвоката сопряжено с приемом в члены коллегии. Нечего и думать о поступлении в коллегию, если претендент в неприязненных отношениях с председателем. Именно коллегия - место работы адвоката, хотя их отношения не трудовые, а членские - еще одно противоречие действующего советского законодательства. Получается, что коллегия - не профессиональная ассоциация, а огромная региональная юридическая фирма, и адвокат в ней - чуть ли не наемный работник.
Закрепленная в законе 1980 г. организация адвокатуры, плохо вяжущаяся с представлением об адвокате как лице свободной профессии, с восторгом была воспринята новыми, параллельными коллегиями. По той причине, что многие из них только называются коллегиями. На самом деле это - типичные юридические фирмы, и председатель там - не демократически избранный лидер профессионального сообщества, а хозяин бизнеса, глава предприятия, работодатель.
Но произошедшая коммерциализация адвокатуры еще полбеды. С появлением в целом ряде регионов нескольких коллегий извращенный характер приобрела конкуренция. Многие новые адвокатские структуры образованы бывшими чиновниками от юстиции, а поскольку статус адвоката создается приемом в коллегию, адвокатура стала массированно, без конкурсных испытаний пополняться, мягко говоря, далеко не лучшими выходцами из милиции, органов безопасности и прокуратуры: они имеют весьма смутные представления о принципах адвокатской деятельности, зато умело используют свои связи в правоохранительных органах. Традиционные коллегии вынуждены снижать планку требований при приеме - отвергнутый претендент уйдет к конкурентам, заменившим вступительный экзамен вступительным взносом. Уровень профессионализма в адвокатуре заметно снизился, уровень коррумпированности резко возрос, поле деятельности для честного, добросовестного адвоката сузилось до минимума.
Новый проект ставит целью кардинально изменить ситуацию - ликвидировать существующую только в России и Белоруссии (не готов, правда, "сказать за" Северную Корею) колхозную организацию адвокатуры. Коллегии адвокатов и юридические консультации упраздняются. В центр правового поля ставится адвокат как единственный субъект оказания юридической помощи, защищенный абсолютной конфиденциальностью отношений с клиентами и правовыми гарантиями. Приобретая статус после сдачи экзамена независимой квалификационной комиссии при органе адвокатского самоуправления - в ней преобладают адвокаты, но участвуют также представители управления юстиции, законодательной и судебной власти субъекта Российской Федерации - сам адвокат решает, в какой организационной форме ему работать: индивидуально или в составе товарищества. Для решения корпоративных задач - представительства и защиты своих прав и интересов, поддержания профессионального и этического уровня, информационного и методического обеспечения, рассмотрения жалоб, проведения дисциплинарного производства - адвокаты избирают орган самоуправления - адвокатскую палату субъекта Российской Федерации. В каждом регионе только одна палата - такая организация кладет конец межрегиональной вакханалии, когда в Москве, например, помимо 14 (?!) столичных коллегий могла функционировать юридическая консультация Мурманского отделения Орловского филиала Ярославской коллегии адвокатов.
И такой прогрессивный проект построения отечественной адвокатуры по общемировым образцам (не называю их западными, поскольку так адвокатура организована во всем мире) отторгается не только руководителями коллегий - их можно понять: они теряют свои должности, - но и рядовыми адвокатами! Казалось бы, удивительно? Ничуть. Реакция наших адвокатов на проект - еще один пример другого общемирового феномена последнего времени - "бегства от свободы". Едва ли не самое страшное наследие тоталитарного режима - всеобщее иждивенчество. Взамен личного выбора, индивидуальной инициативы тоталитаризм давал каждому гарантированную пайку. При нынешней советской организации адвокатуры статус адвоката автоматически гарантирует трудоустройство. Президиум обязан распределить каждого вновь принятого в коллегию в одну из юридических консультаций. Новый порядок трудоустройства не гарантирует, принимать новобранца в свои ряды адвокатские партнерства не обязывают. Выбрал свободную профессию - решай сам проблему трудоустройства, начинай конкурировать с коллегами по корпорации, обрастай клиентами, доказывай, что ты нужный специалист. Обратная сторона свободы - ответственность. Собственная, личная. Многих адвокатов свободное плавание в конкурентной среде пугает.
Но есть еще одно, более конкретное опасение: уйдя из-под власти президиума, подпасть под диктат власти государственной. Насколько оно оправданно?
КОНТРОЛИРОВАТЬ НЕЛЬЗЯ КОМАНДОВАТЬ
Фундаментальное отличие профессии адвоката от других свободных профессий состоит в ее публично-правовом характере. На адвокатуру возложена публичная обязанность обеспечивать защиту прав и свобод человека и гражданина, в том числе и прежде всего в суде. Профессиональный защитник или представитель - адвокат вступает в правовой спор с государством: всегда - в уголовном процессе, нередко - в процессе гражданском. Для выполнения этой своей правозаступной задачи адвокат должен обладать независимостью от административной власти, ни в коем случае не находиться у нее в подчинении. Однако, с другой стороны, особая роль адвокатской профессии для правильного, справедливого отправления правосудия, для утверждения правовых начал в жизни общества не может полностью вывести ее из-под государственного контроля. Исторически определились мягкие, косвенные формы такого контроля, полностью исключающие вмешательство государства в деятельность самоуправляемого института гражданского общества. Форма контроля "на входе" - установление известного профессионального и нравственного ценза для доступа к адвокатской практике, "на выходе" - судебный порядок разрешения споров между адвокатом и выборным органом адвокатского самоуправления, адвокатурой и административными органами. Все. (Само собой разумеется привлечение адвоката к уголовной ответственности за совершение преступлений, связанных с профессиональной деятельностью.) Понятно, что "вольная адвокатская дружина" никак не вписывалась в тотальное огосударствление страны. Советская адвокатура изначально (с 1922 г.) оказалась под пятой органов юстиции, хотя в иезуитском стиле большевиков, стремящихся создать видимость демократии, формально была объявлена самоуправляемой организацией, не находящейся в прямом государственном подчинении. О реальной независимости адвокатуры при советской власти следует судить не по нормам закона, закреплявшим ее демократическое устройство, а по инструкциям и циркулярам Минюста, подлежавшим обязательному исполнению.
В ныне действующем Положении об адвокатуре РСФСР 1980 г. функции Министерства юстиции по отношению к адвокатуре определены как "общее руководство". Так, без согласования с органами юстиции нельзя открыть юридические консультации, назначить и освободить от работы их заведующих. Формально не отменена и норма, позволяющая государственным органам регулировать численность членов коллегии. Уже десяток лет сохранившийся в законе термин "руководство" стараются не упоминать. Слишком очевидно противоречит такая функция государства международно-правовым актам об адвокатуре как независимой корпорации - можно легко вылететь из Совета Европы.
Но даже советское законодательство, отдав адвокатуру под начальствование государства, не решилось наделить "руководителя" полномочием лишать права заниматься адвокатской деятельностью, исключать адвоката из коллегии. В проекте такое полномочие появилось: Министерство юстиции или его региональный орган вправе самостоятельно, не обращаясь в суд, прекратить статус адвоката. За что? За очень многое. Например, за: "неисполнение или ненадлежащее исполнение адвокатом своих обязанностей перед клиентом, а также неисполнение решений адвокатской палаты", "совершение поступка, порочащего честь и достоинство или умаляющего авторитет адвоката", невыполнение "требования об обязательном участии адвоката в уголовном судопроизводстве, а также оказания бесплатной юридической помощи в иных случаях, предусмотренных законодательством Российской Федерации".
Эта очевидно антиконституционная норма появилась в проекте буквально за день, а может быть, даже час перед официальным его внесением президентом в Государственную Думу. Определенно, кто-то из разработчиков впал в административный восторг.
ПЛАТИТЬ НЕЛЬЗЯ ПРИНУЖДАТЬ
В статье 48 Конституции России каждому гарантируется право на получение квалифицированной юридической помощи. Здесь же записано, что в случаях, предусмотренных законом, юридическая помощь оказывается бесплатно. Но в Конституции есть еще одна статья, 37-я, запрещающая принудительный труд. Никто не должен принуждаться к бесплатной работе. Бесплатность для клиента не означает бесплатности для адвоката. И оплачивать труд адвоката в таких случаях должно государство, возлагающее на адвокатуру публичную обязанность оказывать юридическую помощь тем, кто не в состоянии ее оплатить. Как записано в "Основных положениях о роли адвокатов" (приняты Конгрессом ООН), "правительства должны обеспечить необходимое финансирование и другие ресурсы для юридической помощи бедным и другим несостоятельным людям, так как они сами не в состоянии отстаивать свои права и нуждаются в помощи адвоката".
Для СССР проблема оплаты труда адвоката не была актуальной. Мощь советского государства в значительной мере держалась как раз на принудительном труде, за что в 1955 г. страну и попросили из Международной ассоциации труда. С другой стороны, все население совдепии было уравнено в нищете. Посему с адвокатами особенно не церемонились. Положение 1980 г. обязывает адвокатов бесплатно оказывать юридическую помощь большим группам населения и по значительным категориям дел: алиментным и трудовым, избирательным спорам, о возмещении вреда, причиненного разного рода обстоятельствами, колхозникам, депутатам, дружинникам и членам товарищеских судов в связи с их общественной деятельностью. Оплата труда во всех таких случаях не предусмотрена. Кроме того, адвокаты обязаны защищать по назначению органов следствия и суда. За обязательные уголовные защиты с 1993 года введена унизительная ставка - четверть минимального размера оплаты труда в день: до 2001 г. - 21 рубль, ныне - 50 рублей. То есть на протяжении семи лет, с учетом налогообложения, адвокат, защищавший в суде по назначению, мог за месяц заработать 250 руб., а сейчас должен получать что-то около 700 руб. Слова "мог", "должен" употребляю не случайно - большей частью и эти крохи до адвокатов не доходят. Объяснение у местных финорганов банальное - нет денег.
Проект не просто наследует Положение, он бесплатную юридическую помощь расширяет. Так, адвокатам вменяется, помимо уже перечисленных категорий гражданских дел, бесплатно помогать всем без исключения военнослужащим, инвалидам и пенсионерам - "по вопросам, не связанным с предпринимательской деятельностью". В числе этих "вопросов" - споры о праве наследования и собственности, жилье, банковские вклады, страхование и т.д. и т.п., растягивающиеся нередко не на месяцы - на годы. А вот в вопросе оплаты - туман, отсылка к порядку, который должно установить правительство.
Что-то, конечно, установит. Но судя по отзыву на проект, скорее всего опять выделит ничтожные, унизительные суммы. Между тем требование оказывать бесплатную помощь в проекте адресовано не адвокатской корпорации в целом, как в Положении, а каждому адвокату. За невыполнение - лишение статуса. Организовать нарушение - легче легкого. Например, направить требование адвокату, занятому в другом процессе по соглашению. А статуса лишает сам гарант юридической помощи - государство. Возможность отыграться на "строптивом" адвокате, активно сражающемся против неправедных обвинений, вполне реальна. Право же, адвокатам есть от чего встревожиться.
В странах Запада на финансирование адвокатской помощи неимущим расходуются весьма значительные суммы. Разумеется, размер оплаты уступает гонорару по соглашению. Но согласитесь: 150 долларов, 100 фунтов за судодень - плата далеко не символическая. Российское государство, для того чтобы на деле быть демократическим и правовым, должно выполнять свои конституционные обязанности. На сытом, благополучном Западе судебная адвокатура почти вся на гособеспечении, поскольку 90% преступников поставляют не- и малоимущие слои населения. Но там адвокатура главным образом консалтинговая, потому что преобладающий в обществе средний класс собственников нуждается в постоянном правовом сопровождении. По этой причине заработки "их" адвокатов - высоки и устойчивы. Судебные споры, особенно уголовные дела идут зарубежным коллегам как бы "в нагрузку", существенно не отражаясь на доходах.
У нас адвокатура - почти сплошь судебная. Народившиеся бизнес-адвокаты, специализирующиеся на корпоративном праве и финансах, составляют ничтожное меньшинство даже в адвокатуре столицы и областных центров. В провинции адвокаты зарабатывают исключительно на ведении уголовных и общегражданских дел. Заработки - одни слезы. Средний доход российского адвоката в 2000 г. составил 1700 руб. Так это же средний... Удивляться не приходится: население страны в массе своей богаче не стало. Отсюда 80% дел бесплатных.
Так что тревоги наших адвокатов не напрасны. И постановка запятой в заголовке первого раздела статьи будет определяться запятыми, поставленными в заголовках двух последующих.
Дарья Гармоненко