Поезд-призрак

ЭТОТ пассажирский поезд должен был символизировать конец войны в Чечне, возвращение к относительно нормальной жизни в республике. И хотя с начала года на чеченском участке дороги было пятнадцать подрывов бронепоезда "Минин", товарных платформ, локомотивов, состав пустили. Его очень долго ждали. Настроение чеченцев в отношении этого маршрута очень точно выразила проводница Айна: "Это, наверно, Путин наш поезд пустил. Дай Бог ему здоровья!"

СТОЛИЧНЫЕ ПАССАЖИРЫ

Шестьдесят пять человек, севшие на Павелецком вокзале в первый "после войны" поезд "Москва-Гудермес", растворились. Десять вагонов способны были принять в семь раз больше. Нарядные проводницы и начальник поезда Апти Межидов были явно немного разочарованы. Более трех лет они ждали возможности вернуться на любимую работу. И теперь они хотели непрерывно кипятить чай, выдавать белье, отвечать на всевозможные вопросы пассажиров... А их-то, пассажиров, почти и не было. До конечной станции Гудермес ехали всего тридцать человек.

В плацкартном вагоне у бокового окна сидел задумчивый старик в шляпе. 64-летний пенсионер Ваха Устаханов возвращался домой в Ведено. Осень и зиму он гостил в столице у сына. За оставленным в Чечне хозяйством присматривал сосед, да, собственно, только сад и остался. Ваха не собирался ехать домой даже весной, но увидел по телевизору сюжет про этот поезд и послал сына за билетом. Подробности покупки этого билета остались за кадром, известно лишь, что после долгих споров в кассе сыну Устаханова сказали, что билеты остались только на плацкарт. Каков в этом высокий смысл распоряжений железнодорожного начальства? Забота о безопасности? Нет. В случае диверсии - что купейный, что плацкартный - одинаково. А прибыли у государственной железной дороги меньше в два раза. Кстати, вагон СВ был вообще пустым.

В нашу беседу со стариком включился Жумабай Амишев. Крепкий казах лет сорока пяти, работает дальнобойщиком. Он ехал в Астрахань к матери. У нее парализовало всю левую сторону, родственники прислали телеграмму: "Срочно приезжай!" Жумабай побежал на вокзал и попросил билет на этот рейс. Кассирша заявила ему: "Нет такого поезда!" - "Как это - нет?! - возмущался Жумабай. - По телевизору показывали!" Только после предъявления телеграммы и угрозы пойти к начальнику вокзала требование его удовлетворили. Ему сказали, что сейчас билетов нет, но он, заплатив 300 рублей, может забронировать себе место, на что Жумабай с радостью согласился. Продали билет ему за двести с лишним рубликов уже перед самым отправлением - якобы какая-то освободившаяся начальственная бронь. Хотя какой начальник поедет в плацкартном?

В купейном вагоне бегали дети. Самому веселому - Мансуру Баймурадову - год и восемь месяцев от роду. На свою родину он едет первый раз. В чеченском селе Бердекель его ждут два дедушки и две бабушки. Они увидят внука впервые.

СОРОК ПЯТЬ ДНЕЙ НАЗАД. ЧЕЧЕНСКАЯ ЖАННА Д'АРК

Руководитель чеченской железной дороги и, видимо, будущий министр транспорта и труда республики Лейла Хамидовна Тарамова 20 марта вывела путейцев на восстановление вокзала в Грозном. В первый день пришли человек 30, а через неделю их стало 200. Железнодорожники радовались. Политика им не нужна. Им нужна работа, чтобы кормить семьи. Тот же Межидов (начальник поезда) вместе с проводницами разбирал завалы, грузил кирпичи, штукатурил, малярил. С октября 1997 года, когда он совершил последний рейс, прошло столько тяжелых лет войны! Чем только он не зарабатывал, чтобы растить четверых детей. Благо, пригодились старые навыки деповского слесаря. Да на старенькой "Волге" шабашил, пока она не развалилась. Кстати, еще со времен реальной войны пристрастился читать "Независимую газету" - брал ее на базе гуманитарной помощи. Он говорит, что только воля "железной леди" Тарамовой восстановила железнодорожный транспорт республики. Она добилась у коменданта, чтобы все железнодорожники, работающие на восстановлении, получили пропуска даже для комендантского часа.

ТРИ МИЛИЦИОНЕРА И СОБАКА

От самой Москвы поезд, как и полагается, сопровождала милицейская стража. Капитан, лейтенант и два сержанта. Если учесть, что отправление было в 0.50, то сотрудники вели себя интеллигентно. Их даже не было заметно. Сидели себе в "штабном" вагоне и пассажиров попусту не тревожили. Может быть, так и надо. Однако если террористы задумали бы взорвать состав, то совершенно спокойно могли пронести взрывчатку в вагон, сунуть куда-нибудь на третью полку и сойти на полустанке. Ни собак, ни проверки багажа "миноискателями" не было. Напрасно. Как будто все бандиты сидят на территории республики и дальше носу не кажут. Слишком быстро московская милиция забыла и Пушкинскую площадь, и взорванные жилые дома. Кстати, даже по политическим мотивам ваххабитам логичнее совершать диверсии именно недалеко от Москвы, в Центральном округе. Здесь размазаны родственные связи. Кто взрывал, кого взрывал - никакой кровной мести. И самосуда опасаться не надо. А поезд-то особенный, потом можно сделать даже заявление иностранным журналистам, что это "очередные происки российских спецслужб для дестабилизации обстановки в Ичкерии".

Региональные отделы транспортной милиции, как всегда, работали лучше. Лишь только поезд пришел на "землю" Приволжского линейного управления, стала заметна живая настоящая работа. Хотя зарплата у тамошних ребят гораздо ниже, чем у столичных коллег. Показуха для журналистов? Нет. Во всем составе из представителей второй древнейшей профессии мы с фотокорреспондентом были только двое. И, естественно, не лезли до времени на глаза с редакционными удостоверениями. В поезде ехали настороженные люди, по чистой случайности купившие билеты, а тут мы еще будем их расспросами и фотовспышкой доставать.

Волгоградские сотрудники под командой младшего лейтенанта милиции Вадима Давыдова обошли и переписали всех(!) пассажиров в свой ноутбук. Все были проверены по федеральной и местной разыскной базе данных. Причем при возвращении документов: "Пожалуйста - спасибо - извините". Какая-то фантастика! Выборочная проверка сумок и баулов на наркотики и оружие. Все по уму. Сито волгоградских ребят выцедило только одного "нарушителя". Им оказался солдат срочной службы Алексей Райлян. По словам солдатика, выходило, что командование доблестной Кантемировской дивизии отправило его в отпуск в совхоз "Степной" родной Калмыкии. Он на Павелецком вокзале познакомился с двумя ребятами. Пили в сквере возле церкви святого Фрола. Сначала две бутылки, потом еще две. Очнулся Алексей утром на лавочке. В трусах и майке. Тут же валялись его кирзачи. К счастью, именно под стелькой он хранил военный билет и 300 рублей заначки. Отпускное удостоверение и форма оказались безвозмездно утеряны. У бомжа купил кое-какую одежонку и билет в воинской кассе. Судя по всему, не врал. Милиция не стала его без нужды "прессовать". "Доедет с нами до Волгограда, а там через комендатуру проверим. Пусть пока спокойно на своей полке отдыхает", - сказал оперуполномоченный Александр Сидач. Так же спокойно, без шума и пыли некоторое время назад эти ребята надели наручники на опасного преступника, находящегося в федеральном розыске.

Доехали до Волгограда. Загнали наш состав на какой-то странный путь, как и на других станциях. Разве что лопухи между шпал не росли. Ни тебе объявления по громкоговорителю, ни перрона нормального - словно по чужой стране едем как шпионы. В городе-миллионере на поезд не село ни одного пассажира даже до Астрахани, не говоря уже о Гудермесе. Та же история, что и в Москве. Билеты не продают, поезда нет ни в одном расписании. Словно кто-то пытается доказать - не нужен этот убыточный поезд.

Тридцать дней назад

Начальник транспортной милиции республики полковник Алу Алханов обговаривал с сотрудниками ФСБ и своими оперативниками детали задержания террористов-подрывников в селе Кадиюрт. С начала года каждый день приходилось разминировать железнодорожное полотно на участке Кадиюрт-Гизель. В пятнадцати случаях саперы не успели. Теперь предстояло задержать троих бандитов, которые спокойно жили в селе, каждый в своем доме. Необходимо учесть все тонкости ареста подозреваемых в полностью враждебном поселении. Кадиюрт еще с дореволюционного времени известен частыми грабежами поездов. В начале века казаки делали там подряд три зачистки, только после этого бандиты приутихли.

Операция прошла удачно. Трое террористов уже на следующий день признались в восьми подрывах бронепоезда "Минин", путей, стрелок. В их домах были изъяты тротил, детонаторы и другое оборудование. Взрывы не прекратились, но их стало гораздо меньше.

Огромным сдерживающим фактором в наведении порядка является отмена "законов военного времени". Об этом говорят руководители всех служб чеченской милиции, воевавшие с дудаевцами еще с первой войны. Об этом говорят и командиры подразделений федеральных сил. Происходит следующее: обстрел российских или чеченских солдат и офицеров. Есть убитые, раненые. После этого еще с теплым автоматом задерживается стрелявший, но поставить к стенке - во исполнение законов военного времени - его нельзя, даже когда вина в гибели людей полностью доказана. Долгая судебная процедура, в процессе которой бандит имеет возможность сбежать или получить какое-то чисто символическое наказание, порождает беспредел. "Стреляйте русских, стреляйте чеченцев, которые дружат с русскими! Вам за это ничего не будет, кроме благодарности Аллаха!" - призывают ваххабиты на каждом углу, и их слова находят некоторый отклик. Тем более что терроризм в Чечне щедро оплачивается из-за рубежа.

По Астраханской области наш состав сопровождали капитан Виталий Колодкин, два старших сержанта и овчарка Инга. Три милиционера и собака проверили весь багаж на наркотики и оружие. "Ваш поезд - чистый, - сказал кинолог Сергей Какалов. - Вот в фирменном "Таджикистане" из Душанбе в Москву Инга по пять-шесть наркоперевозчиков вынюхивает". Ни наркотиков, ни оружия, ни взрывчатки в нашем поезде не было. Пути, по словам оперативников, террористы минировать не станут. В области вдоль "железки" много сел, куда приехали жить чеченцы. Все прекрасно понимают: случись что - селяне устроят новоселам суд Линча. И милиция не спасет. Поэтому сами чеченцы не допустят никаких бандитов и близко к рельсам. Но это, конечно, относительное спокойствие┘

СТЕПЬ ДА СТЕПЬ┘

На небольших станциях у нашего поезда собиралось практически все местное население. Люди подходили, здоровались. Завязывалась неторопливая степенная беседа. О том о сем. Тем более что мы стояли у этих деревенек по 30-40 минут.

Родина арбузов - станица Басинская. Вдоль состава взад и вперед бегал улыбающийся дежурный по станции Лечи Касумов, удивительно похожий на артиста Стоянова из знаменитого "Городка". Раньше он работал на вокзале Аргуна. Война его, как и многих других, выгнала из Чечни. Узнав, что поезд практически пустой, Лечи очень удивился, однако тут же предложил решение вопроса: "Скажите высокому начальству, чтобы поезд делал остановки хотя бы по две минуты в Линейной, Занзили, Ильменном и Олейниково. Там живет очень много чеченцев. Они с удовольствием будут ездить на родину. Только бы расписание точно знать заранее".

ВОСЕМНАДЦАТЬ ДНЕЙ НАЗАД

Вокзал и пути в Гудермесе восстанавливались - как и в Грозном - силами железнодорожников, а полководила все та же "железная леди" Тарамова. Кстати, она всегда пресекала похвалы различного руководства в свой адрес и говорила: "При чем тут я? Люди работали".

9 апреля дежурному офицеру милиции на станции Гудермес сообщили, что инженерная проверка обнаружила часовую мину на "горке". "Горка" - это место, где пути раздваиваются, растраиваются и так далее. Там самое большое количество стрелок. Тут же на место бегом отправились саперная команда и оцепление. Всего 150 метров от вокзала. Через пять минут сапер крикнул: "Готово!" В руке у него был вынутый детонатор. Ребята из оцепления подошли ближе. Всего их было двенадцать человек. И тут раздались сразу два взрыва. По счастью, реакция у обстрелянных воинов отменная, все залегли - обошлось без смертей. Девять человек контузило. Через три минуты телефон у дежурного зазвонил: "На этот раз вам повезло. В следующий раз так не будет".

Оказалось, что часовая мина была только приманкой, муляжом. В двух метрах от нее было закопано два фугаса с дистанционным управлением от мобильного телефона "Моторола". Террорист сидел где-то в километре и наблюдал в бинокль. Он же и позвонил потом дежурному, когда увидел, что все контуженные самостоятельно дошли до здания вокзала. Его пока не нашли. Пока.

С приходом полковника Алханова на пост начальника транспортной милиции республики на железной дороге стал наводиться жесткий порядок. Полностью прекратились повсеместные грабежи товарных составов, дисциплина в подразделении сейчас не милицейская, а армейская. Появилось практически утерянное доверие местного населения к внутренним органам. "Нам бы его министром внутренних дел", - говорят профессионалы и гражданские чеченцы.

Пять часов пятнадцать минут утра. Третьи сутки в дороге. До Гудермеса осталось 40 минут. Самый опасный участок. По обе стороны полотна - деревеньки. Во всех домах свет, на улочках темные силуэты крестьян, выгоняющих на пастбища скот. Каким-то восьмым чувством ощущаешь терпкий запах навоза. Террористов не видно┘

ГУДЕРМЕС ЗАТЯНУТ МЕЛКИМ ДОЖДЕМ

Без десяти шесть, точно по расписанию, поезд остановился у вновь отстроенного гудермесского вокзала. Проснувшийся город не был виден за заградительными товарными составами с колючей проволокой между колес. Сразу видно - фронтовой город. Над станцией на крыше самого высокого здания по периметру - мешки с песком, пулеметные гнезда на четыре стороны, а выше на длинном древке развеваются два флага. Повыше - российский, пониже - флаг Москвы. Там стоит подразделение московского ОМОНа, контролирующее подходы к вокзалу. У стен здания на старых запасных путях - целый вагонный городок. Здесь разместились отряды транспортной милиции, временного отдела внутренних дел. Здесь живет и работает прокурор республики. Кругом - блокпосты, сооруженные из бетонных плит, шпал и укрытые маскировочной сеткой.

Город фактически разделен железной дорогой на две части. В одной - расположились администрация, все городские структуры, и благодаря частым патрулям и многочисленным военным здесь поддерживается видимый порядок. Другая, так называемый Западный Берлин, настоятельно не рекомендована для прогулок даже в дневное время. Там постоянно стреляют, увидев славянскую внешность или человека в форме. А улицу Терешковой, соединяющую эти два района, чаще называют Фугас-штрассе.

Неспокойно в городе. За день до прибытия нашего поезда было взорвано здание УБОПа, в 200 метрах от вокзала. Кто-то из "своих" заложил мощный заряд изнутри, хотя официальная версия - взрыв газа. Шестеро погибших, пятеро тяжелораненных. Одному сотруднику оторвало ногу, другому выбило глаза... Средь бела дня постоянно стреляют с гор и внутри города. К этому уже привыкли и за "стрельбу" не считают. А у военных и чеченской милиции руки связаны "мирным временем".

Когда мы с заместителем начальника станции по оперативной работе Залимхаджи Дамиговым обходили некогда многолюдное вагонное депо, в 300 метрах от нас, на Фугас-штрассе подорвали легковую машину. Двое погибли...

До войны на станции Гудермес работали 3500 человек, сейчас - 300. Практически все оборудование разграблено бандитами, некоторые корпуса взорваны. Тех, кто не давал громить железную дорогу, или убивали, или бросали в тюрьму. В свое время и Дамигов отсидел полгода в застенках Гелисханова. В 1995-1996 годах бандиты сожгли все тепловозы, кроме двух. Они еще с гербом СССР были спрятаны патриотами на дальних путях.

Вагонное депо с оборванным лозунгом. Осталось лишь: "Судьба перестро┘". Заслуженный путеец пояснил: "Судьба перестройки - в наших руках!". Теперь в пустых, пробитых снарядами корпусах сквозят ветры. Возле депо расположилось кладбище вагонов. Мы отыскали даже покореженный фугасами бандитов рефрижератор, перевозивший погибших российских солдат. "Тут было очень много костей", - сказал Дамигов. Теперь их нет, но кое-где на стенах еще остались человеческие волосы.

Возле станции раньше был склад ОРСа, а на его территории стояли огромные чаны с вином. Когда ваххабиты полностью захватили город, они пришли и сюда. Несколько автоматных очередей - и вино полилось. Попили, набрали с собой и ушли. Позднее к огромной винной луже подошли коровы и напились до животного состояния. Всем стадом лежали вповалку целые сутки.

Мы вернулись на вокзал. По перрону бегали две собаки и выкусывали друг у друга блох. Дождь кончился. Судя по обстановке даже в относительно спокойном Гудермесе, можно себе представить, ЧТО сделали милиционеры и военные для безопасного прохода нашего поезда. И что еще НАДО СДЕЛАТЬ, чтобы через сутки он мог спокойно тронуться в обратный путь.

На поезд "Гудермес-Москва" было куплено уже 180 билетов. Поезд пришли провожать все находящиеся в городе руководители. Милиция и военные саперы дважды и трижды обошли весь состав, всех пассажиров и багаж тщательно проверили. Вперед по пути следования высланы передвижные хорошо вооруженные дозоры, чтобы исключить даже попытку диверсии. И вот - сигнал к отходу. Пассажиры и провожающие улыбались. Люди поверили в безопасность, поверили в будущую мирную жизнь.

НАПОЛЕОН БАСКУНЧАКСКОГО РАЗЛИВА

Далеко позади остались заградительные отряды на переездах, возможная стрельба из кустов и развалин, булыжники в окна. Мы доехали до тихой станции Верхний Баскунчак. Наш состав загнали на путь между товарняком и знаменитым наркопоездом "Душанбе-Москва". Фирменный "Таджикистан" вместил в свое вонючее нутро 2,5 тысячи человек с желтыми лицами наркоманов. Они высовывали головы в разбитые окна и смотрели на нас. Проводницы-чеченки испуганно шептали: "Душманы! Душманы в Москву едут!" Александр Шалгин, как истый патриот-фотокорреспондент, схватил камеру. Блуждающие то ли после травки, то ли после крепкого чая глаза по пять-шесть пар прилипали к каждой щели, увидев фотоаппарат. Они были очень близко. Нас разделял не перрон, а лишь полтора метра мазутной травы и щебня. Тем не менее в эту узкую щель откуда-то пролезли майор и сержант. Оба в надежной синей форме. "Дикий" состав тронулся. Таджики прощально махали всем, чем могли, и улыбались объективу. "Прекратите снимать! И немедленно сойдите с поезда!" - завопил гражданин с одной звездой на погоне. Сержант в подобострастном порыве постоянно хватался за пуговку на кобуре. "Ваши документы!" - продолжал свою работу страж "душманов". Мы, в свою очередь, пригласили его подняться в вагон. Он долго отказывался зайти в "поезд с террористами", но когда еще и две проводницы в один голос стали его упрашивать, наконец, решился. Потом майору пришлось долго и мучительно разглядывать наши редакционные удостоверения. Правда, к чести сказать, свое тоже предъявил. Он оказался начальником следственного отдела местной линейной милиции. Майор нудно разъяснял нам, что здесь "не Курский вокзал" и фотографировать таджиков "без их на то письменного согласия нельзя". Но тут в наше купе просунулась собачья морда, и шершавый язык лизнул мою руку. Старая знакомая - овчарка Инга! Она не забыла сырки, полученные ею в первый рейс. Майор был явно разочарован. Если уж собака признала в нас своих, то он-то все-таки человек. Тема разговора резко сменилась. Майор отсоветовал нам что-либо покупать у многочисленных торговцев на станции, чтобы "не отравиться", и посетовал, что в привокзальном кафе поесть нельзя - "свадьба заказана". После чего он захлопнул папку с лежалыми бумажками, махнул рукой и побежал в сторону кафе. Пробу что ли снимать или свою фуражку на кухне забыл? Мы не стали ничего покупать на этом вокзале...

На подъездных путях к Астрахани, как всегда, бродили козлы. В кассах билеты на наш поезд не продавали. Однако в Волгограде его пополнили аж 200 человек. Ими оказались те самые таджики, которых, по словам майора, нельзя фотографировать без письменного разрешения.

ТЕПЛЫЙ ПРИЕМ В ПЕРВОПРЕСТОЛЬНОЙ

Странно, что по пассажирам, прибывшим на Павелецкий вокзал, сразу же не открыли шквальный пулеметный и минометный огонь. Хотя бы предупредительный - в воздух, поверх голов. Московский перрон был девственно чист от милиции и встречающих. Оказывается, уже в здании вокзала приезжих ждало каре автоматчиков. Как же - террористы приехали! Помните фильмы о польском гетто?

"А может быть, так и надо, - думает обыватель. - Поезд-то откуда!" Да ниоткуда! Из России в Россию! Да и был ли поезд┘

P.S.

Почему? Кто? Когда? Ни у кого из должностных лиц или простых жителей Чечни, кому я задавал подобные вопросы, не вызывало никакого сомнения, кто начал войну. Да - сговор официальных деятелей с преступниками, да - явное и скрытое воровство известными лицами огромных государственных средств, да - бездеятельность Кремля, имеющего возможность в две недели ликвидировать всех бандитов. Полноводный поток денег в бездонные карманы дельцов от политики растягивает ведение боевых действий до бесконечности. Очень выгодно оказалось списывать миллиарды "на восстановление народного хозяйства". Однако настроение простых чеченцев сейчас критическое. Если официальный Кремль действительно будет упорно продолжать настрой на мирную жизнь, то с каждым днем число его сторонников в Чечне будет расти. Причем в такой прогрессии, что чеченцы сами выловят и уничтожат всех бандитов. Сейчас же им еще крайне необходима помощь федералов. Надо признать, что в Чечне еще идет война. Больше "партизанская", подрывная, но все же война. Бандиты действуют "пятерками", максимум группами по пятнадцать человек, но в общей сложности их очень много. Пока они боятся собираться в большие отряды, но не будет российских танков и вертолетов, разрозненные боевики тут же сольются в роты и батальоны. Сейчас их еще можно ликвидировать активными оперативными методами, используя "закон военного времени". Если же произойдет еще одно предательство Кремля, то будет народный взрыв. Поднимутся все. По большому счету. Тогда только и останется, что последовать совету Жириновского и сбросить на республику атомную бомбу.

Сейчас из Чечни выводят регулярные войска. Что-то подобное происходило в 1996-1997 годах, когда все чеченцы говорили: "Грозный продали бандитам на три года". Станет ли 2001 год началом третьей, последней и самой жестокой чеченской войны?