Вопросы из Вашингтона и ответы из Москвы

СТАТЬЯ Томаса Грэхэма "Вопросы из Вашингтона: есть ли у России достаточно уверенности в своих силах, чтобы вести конструктивный разговор с США" (см. "НГ" от 21.03.01) во многом необычна. Начать с того, что в самом тексте никаких вопросов не содержится. Точнее, вопрос, заданный в заголовке, звучит снова в конце статьи. В остальном же она представляет собой разъяснение изменений, произошедших в мире за последние 10 лет, и того места, на которое Россия в этом мире может претендовать.

Возможно, это покажется странным, но сразу после короткого шока, который вызывает чтение статьи Томаса Грэхэма, приходит неожиданное спокойствие и даже чувство благодарности автору. За окончательное избавление от иллюзий. Господин Грэхэм - очень знающий и квалифицированный специалист по России. Возможно, один из самых знающих и понимающих нашу страну в современной американской политической элите. И уж если он так видит современный мир и место России в нем, то к этому стоит прислушаться, хотя вовсе не обязательно согласиться.

По утверждению Грэхэма, наши отношения находятся в самой низкой точке со времени окончания холодной войны, и это - правда. Можно еще добавить, что в годы холодной войны мы понимали друг друга несравненно лучше, чем сейчас. Квалифицированные эксперты с обеих сторон постоянно анализировали мотивы и последствия любого шага оппонента на внешнеполитической арене. Да, эти механизмы были "негативно мотивированы", они базировались на страхе, страхе большой ядерной войны. Теперь этот страх ушел, но вместе с ним подверглись эрозии и механизмы, которые обеспечивали принятие адекватных внешнеполитических решений. В результате мы все хуже понимаем друг друга, а во взаимных обвинениях и Россия, и в еще большей степени США все больше базируются на ложных представлениях и неверных интерпретациях целей и мотивов каждой из сторон.

Выразив в нескольких строках дежурное сожаление о том, в скольких важных областях Россия и США могли бы эффективно сотрудничать, будь партнерство между ними реальностью, Томас Грэхэм говорит о том, как полезно вовремя замечать изменения, происходящие в мире, и правильно понимать их смысл. Чтобы высветить области наибольшего напряжения в российско-американских отношениях и помочь их "отремонтировать", г-н Грэхэм предлагает десять тезисов-рекомендаций. По-видимому, их задача - раскрыть глаза российскому руководству на то, как изменился мир, и помочь ему в выработке правильных политических решений.

Итак, первое, что следует понять и усвоить России: сегодня мир совсем не таков, каким мы ожидали его увидеть в начале 90-х, и США в нем единственный лидер, далеко опережающий все остальные страны. Ну, это не новость. В России уже давно поняли, что США сегодня - единственная сверхдержава и что 90-е гг. принесли нашим странам совершенно разные результаты. Россия пережила беспрецедентный экономический коллапс, а у Америки нет соперников "по всем параметрам власти - военному, экономическому, финансовому, культурному". Вот только тезис о мировом культурном лидерстве США не выглядит бесспорным. Хотя бы потому, что в разных цивилизационных парадигмах вряд ли возможен единый лидер в области культуры, да и цивилизация американская слишком молода, чтобы претендовать на единоличное культурное лидерство.

Пожалуй, самый главный посыл первого тезиса Томаса Грэхэма состоит в том, что "возможности США формировать меняющийся мировой порядок огромны как никогда". Спору нет - возможности эти велики, но вовсе не безграничны, как может показаться американскому аналитику. Да, ЕС готовится принять в свой состав новые государства, НАТО уже расширилась, вопреки противодействию России, и будет расширяться дальше. Америка не собирается принимать в расчет российские интересы и российскую озабоченность. Ну и какой же мировой порядок удалось сформировать США? Ясно, что расширение НАТО само по себе европейской системы безопасности не создает, а сложности внутри альянса вызвать может. На Балканах ни один из американских проектов реализовать не удалось. Да, в Боснии не стреляют, но никаких признаков реализации Дейтоновского плана создания единого государства нет. Режим Милошевича в Белграде не рухнул под американскими бомбами, а был сметен югославскими избирателями, отказавшимися принять подтасованные результаты выборов. Миротворческие силы в Косово появились вовсе не в результате бомбежек Югославии секретным высокоточным оружием, а в результате усилий Виктора Черномырдина, который убедил Милошевича убрать из Косово югославские войска и допустить туда международные силы KFOR. Однако резолюция СБ ООН 1244 в отношении Косово не выполняется ни в одном из основных положений. Теперь приходится ломать голову над тем, как остановить албанских террористов, которых так успешно защитили в Косово и которые теперь столь же успешно начали войну в Македонии. На Ближнем Востоке попытка разрешить арабо-израильский конфликт под американским патронажем тоже провалилась. Так что в изменившемся мире богатство, экономическая и военная мощь одного государства совсем не обязательно напрямую трансформируются в возможности "формировать меняющийся мировой порядок" по своему усмотрению.

А вот сожаления о том, что слабая Россия не способна помочь США "дисциплинировать трансатлантическое сообщество и сыграть ведущую роль в процессе управления ростом Китая", не лишены основания. Хотя вряд ли Россия при любых обстоятельствах согласилась бы с ролью "американского порученца в Евразии", стабилизировать европейскую ситуацию и сбалансировать быстрый рост Китая она бы, безусловно, могла. Но если это отвечает американским интересам и так хорошо понятно в США, то почему же в практической американской политике делается все, чтобы ослабить Россию, и не делается ничего, чтобы принять в расчет ее интересы?

Второй тезис, о котором информирует нас Томас Грэхэм, краток и лаконичен: холодная война закончена. С этим согласны и в России, и в Америке. Куда труднее ответить на вопрос, чем она завершилась. В Америке окончание холодной войны было воспринято как безоговорочная победа Запада в мировой войне, хотя эта война на глобальном уровне и не принимала форм вооруженного конфликта. В США от России ожидали поведения побежденной страны. Именно поэтому там восприняли стремление России к партнерству с Западом как обещание отказаться от собственной внешней политики, не возражать против расширения НАТО, всегда занимать солидарную с США позицию в Совете Безопасности ООН. Пожалуй, наиболее четко такое понимание новой роли и места России сформулировал Збигнев Бжезинский: "Россия - побежденная держава. После 70 лет коммунизма она проиграла титаническую борьбу. И говорить "это была не Россия, а Советский Союз" - значит бежать от реальности. Это была Россия, названная Советским Союзом. Она бросила вызов США. Она была побеждена┘ А претендовать на роль сверхдержавы - иллюзия. Россия сейчас - бедная, примитивная страна. За пределами нескольких городов Россия - как Индия".

В России же окончание холодной войны было воспринято совершенно по-иному. Здесь были убеждены, что основной вклад в ее окончание внесли сами россияне, и никаких стереотипов "побежденной нации" в связи с окончанием холодной войны в России не сформировалось. Советский Союз не был оккупирован армиями победителей. Переосмысление своей истории, отказ от коммунистической идеологии, пересмотр отношений с Западом, вывод советских войск из Центральной Европы, согласие на объединение Германии и даже роспуск СССР - все это явилось результатом самостоятельных внутренних решений, а не условиями капитуляции, продиктованными победителями. Можно утверждать, что коммунизм как система все равно был исторически обречен, но нельзя не согласиться, что его агония могла длиться еще десятилетия. Если бы не новое политическое мышление Горбачева, берлинская стена могла бы разделять город и по сей день.

Таким образом, если оценивать ситуацию политически и идеологически, то окончание холодной войны - это, безусловно, победа россиян, сумевших покончить с коммунизмом у себя в стране и избавить мир от многих опасностей. Если же оценивать ситуацию в категориях традиционной геополитики, то приходится признать, что Россия холодную войну проиграла. В течение нескольких месяцев 1989 г. Москва лишилась своих союзников в Центральной Европе. С распадом СССР страна потеряла половину населения, 40% ВНП и четверть территории. Геополитически это выглядело как полная катастрофа. Но в том-то и дело, что в 1988-1992 гг. Москва отказалась от традиционных геополитических стереотипов в своей внешней политике и попыталась строить ее, базируясь не на четко сформулированных национальных интересах, а на неких "общечеловеческих ценностях". В то же время США действовали в строгом соответствии с геополитической логикой. В результате многие шаги Америки на внешнеполитической арене стали восприниматься в Москве как вполне традиционная политика вытеснения России с тех позиций, которые она не способна удержать после распада СССР и в силу переживаемых экономических трудностей.

Томас Грэхэм прав, когда пишет, что в обеих странах "было ощущение, что российско-американские отношения сыграют решающую роль в формировании мира после холодной войны". И это могло бы произойти, будь на то серьезная политическая воля руководства США.

Третий тезис Грэхэма говорит об изменении роли силы в международных отношениях не в пользу России. По мере роста значения экономических и технологических составляющих государственной мощи роль военной силы неуклонно уменьшалась. Ядерный баланс между Россией и США тоже становился все менее значимым. А поскольку именно военная составляющая всегда была основой государственной мощи России, в новых условиях вес нашей страны в мире снизился до таких малых величин, что во многих случаях стало бессмысленно принимать ее в расчет. Такая оценка изменения роли России в мире, возможно, и верна, по крайней мере в краткосрочном плане, но не может не вызвать ее ответной реакции. В новой Концепции национальной безопасности и новой Военной доктрине России явно просматривается упор на ядерное оружие, значительно больший, чем это оружие заслуживает в современных условиях. Россия провозглашает право применения первой ядерного оружия не только в ответ на агрессию против себя или своих союзников с применением ядерного оружия и других видов оружия массового уничтожения, но и в ситуации крупномасштабной агрессии, в которой используются только обычные виды оружия, если ситуация для национальной безопасности становится критической. Ясно, что новый мировой порядок, который формируется в мире после холодной войны, не делает ситуацию более стабильной и безопасной.

Четвертый тезис г-на Грэхэма, чрезвычайно важный как средство избавления от иллюзий: Россия не находится и не может находиться в центре американской внешней политики. Собственно, мы и раньше об этом догадывались, но в силу инерции политического мышления все еще надеялись, что появление сильной демократической России должно быть центральным приоритетом американской внешней политики. Нет, в Вашингтоне, конечно, будут помнить о российском ядерном потенциале, о тех неприятностях, которые может принести российское право вето в Совете Безопасности, об обширных территориях и о природных богатствах. Но если в связи с проблемами нераспространения о России еще стоит вспоминать, то в мировых экономических делах ее роль - никакая. В целом Россия должна понять, что место ей отведено в американской "прихожей", где она должна "бороться за внимание" США с другими достойными претендентами ("прежде всего это Европа, Индия и Китай"). То, что место России среди американских внешнеполитических приоритетов будет существенно понижено, уже, собственно, и не дебатируется. Спорят только о величине этого понижения. Томас Грэхэм знакомит нас с четырьмя "школами мысли", которые существуют в США в этом вопросе. Первую можно охарактеризовать известной чапаевской фразой: "наплевать и забыть". В самом деле, зачем отравлять приятные размышления об американском величии и благополучии мыслями о каких-то российских проблемах. Вторая, школа "сдерживания", исходит из достаточно распространенной в США идеи, что не приносить неприятности Россия не может, а значит, надо минимизировать негативные последствия ее существования, то есть максимально ослаблять российскую способность к самостоятельной деятельности. Третья, школа "выборочного вовлечения", по сути является комбинацией первых двух: вообще-то "наплевать и забыть", но в тех редких случаях, когда Россия может создать для США какие-то проблемы, вызывать ее "на ковер" для диалога. Наконец, четвертая школа выступает за общение с Россией по широкому кругу вопросов для восстановления утерянного доверия и в целях совместного решения проблем безопасности. Судя по всему, сторонников четвертой школы абсолютное меньшинство и не они будут делать политику в Вашингтоне.

Конечно, России все это неприятно осознавать, но в политике всегда лучше исходить из реальности. Можно сказать наверняка, что Россия не будет "бороться за американское внимание", отталкивая локтями других претендентов. Просто еще раз подтверждается, что никакой особой поддержки от Америки в близком будущем ждать не следует. О партнерстве тоже вряд ли кто вспомнит. И это не конец истории. Надо учиться жить и в таких условиях, самим зарабатывать деньги и самим поднимать собственную экономику.

Пятый тезис г-на Грэхэма не менее интересен, чем предыдущий. "США - больше не консервативная страна". Если все годы холодной войны основной задачей американской политики считалось сдерживание (containment) мирового коммунизма и сохранение статус-кво, а все обвинения в экспансии доставались СССР, то теперь ситуация радикально изменилась. США не только некого и нечего сдерживать, им и сохранять статус-кво неразумно. Как считает Томас Грэхэм, ситуация крайне благоприятствует американской экспансии. История подарила Америке шанс - использовать свою мощь, чтобы обеспечить неприкосновенность и неограниченность во времени ее мирового лидерства и процветания. Правда, это потребует перестройки под американские интересы существующих международных институтов, прежде всего ООН, проведения ревизии системы договоров в области ограничения ядерного оружия и т.п. В самом деле, зачем Америке при ее военной силе и экономической мощи нужны такие проблемы, как путающаяся под ногами Россия с ее правом вето в Совете Безопасности, или головная боль с Договором по ПРО 1972 г.? Куда проще принимать решения о применении военной силы не в Совете Безопасности на основе международного права, а в Совете НАТО, руководствуясь "американскими моральными критериями". Только к чему это приводит, мы уже видели. Да и противоракетную систему хочется строить исходя из технических возможностей, а не в соответствии с какой-то бумажкой, подписанной тридцать лет назад.

Америка намеревается перестроить мир, сделать его более удобным и комфортным для себя, возможно, порушив при этом многое из того, что десятилетиями создавало мировое сообщество. План, конечно, хорош, но вызовет ли он в мире такой же энтузиазм, какой вызывает у американского руководства? Или США безразлично не только российское мнение?

Шестой тезис Томаса Грэхэма тоже отличает лаконичность. "Россия - держава, смотрящая вспять". Вообще утверждение довольно спорное и странное. Базируется оно на двух положениях. Во-первых, Россия мешает консолидации новой мировой системы, поскольку слишком слаба, чтобы занять в ней достойное место. Это какой же системе не дает консолидироваться слабая Россия? И вообще, чему может помешать такая слабая страна? Россия выступает против американских планов развертывания национальной ПРО, против слома системы международных договоров, но какую новую систему взамен "устаревшей" предлагают США? Почему стремиться к сохранению международных договоров, которые в течение десятилетий обеспечивали стабильность и международную безопасность, означает "смотреть вспять", а пытаться разрушить эту систему как устаревшую означает смотреть в будущее? Вообще у России уже есть опыт тотального разрушения всего "устаревшего", в том числе и отказа от международных обязательств, как это сделали большевики в 1917 г. Трудно поверить, чтобы США хотели этим опытом воспользоваться.

Вторая причина, по которой Россия получила нелестный ярлык "вспять смотрящей", состоит, по Грэхэму, в том, что российское руководство оперирует геополитическими категориями ХIХ века или периода холодной войны и продолжает в своей внешней политике вести "игру с нулевой суммой". Но несколько выше автор уже упоминал, что как раз США и Запад весь период после холодной войны вели свою политику в рамках классической геополитической парадигмы, а Россия достаточно наивно и долго пыталась проводить внешнюю политику на основе "общечеловеческих ценностей". А теперь оказывается, что президент Путин целый год создает сеть внешнеполитических партнерств, "способных подорвать ведущую роль Америки или оторвать Европу от США". И это оценка профессионального эксперта? Неужели сам г-н Грэхэм верит, что Россия способна оторвать Европу от Америки или подорвать ее ведущую роль в мире с помощью любого мыслимого партнерства? Более того, неужели он и в самом деле не понимает, что Россия вовсе не заинтересована в уходе США из Европы? Не верится. Президент Путин обвиняется в том, что он агрессивно продвигает российское оружие на мировых рынках. Господин Грэхэм может сравнить цифры американского и российского военного экспорта и сам сделать вывод, чей президент и во сколько раз агрессивнее в этом вопросе.

Наверное, американскому руководству следует допустить возможность и других причин происходящего, кроме злого умысла России. У России есть собственные национально-государственные интересы, и они далеко не всегда совпадают с американскими. По мере сил российское руководство продвигает их на международной арене и будет это делать дальше. Если России недвусмысленно объясняют, что США практически не о чем с ней разговаривать, то она, естественно, не будет дожидаться, когда Америка найдет с ней общую тему для разговора, а поищет других собеседников. Российскую внешнюю политику есть за что критиковать, но она не строится на желании нанести ущерб американским интересам. Для нее куда важнее защитить интересы собственные, и о США при этом думается вряд ли больше, чем Америка думает о России, строя свою внешнюю политику.

Седьмой тезис Томаса Грэхэма в значительной степени повторяет положения четвертого и шестого. Россия критикуется за "убеждение", будто "США смотрят на мир через призму отношений с Россией". Господин Грэхэм напоминает нам, что Россия для США в лучшем случае держава "второго ряда". А поэтому ей предлагается поверить, что и расширение НАТО не направлено против России и НПРО - это прежде всего отражение американского беспокойства по поводу государств-изгоев - Северной Кореи, Ирака, Ирана. Ну что ж, мы уже поняли, что Россия для Америки - не центр Вселенной. Но не нужно пытаться в приказном порядке убедить Россию в том, во что поверить невозможно ввиду отсутствия аргументов. В рамках этой статьи не представляется возможным развернуть полномасштабную дискуссию по расширению НАТО или созданию НПРО. Тем более что все аргументы сторонами уже много раз приводились. Тратить 60 млрд. долл. на парирование ракетной угрозы территории США со стороны Северной Кореи - такое иначе как бредом назвать нельзя. Никогда за последние 25 лет территория Америки не была столь защищенной, как сейчас, и именно сейчас США собираются истратить миллиарды на дополнительную систему защиты.

Угроза ядерного терроризма в наши дни существует, и бороться с ней необходимо, но почему США решили наибольшие усилия сосредоточить на ракетном направлении, вероятность которого ничтожна? Единичный ядерный заряд на американскую территорию может доставить террорист-камикадзе, небольшой гражданский самолет, торговый корабль и т.п. Все эти угрозы куда более реалистичны и просты в исполнении, чем запуск баллистической ракеты межконтинентального радиуса действия. Так почему же все внимание и средства предполагается сосредоточить на противоракетной системе? Это оправданно, если предполагается перехватывать сотни и тысячи целей, но тогда речь идет не о государствах-изгоях, а о ком-то еще.

Восьмой тезис Томаса Грэхэма очень показателен. "Налицо громадная асимметрия в силе и богатстве, взглядах и воззрениях между Россией и США". Вообще говоря, этот тезис будет справедлив, если слово "Россия" заменить в нем названием почти любого другого государства. Но вот дальше г-н Грэхэм делает два очень важных вывода. Во-первых, такая асимметрия исключает развитие отношений на равных и подогревает подозрения. И во-вторых, Россия - это государство в упадке, а Америка излучает оптимизм и верит в "свое предназначение вести за собой мир". Это, пожалуй, самый "американский" из всех тезисов г-на Грэхэма. И, может быть, самый опасный для самих США. Мало что так однозначно свидетельствует о нездоровье государства, как его вера в свою мессианскую роль. Напомним, что СССР именно тогда сломал себе хребет, когда поверил, что его историческая миссия - "осчастливить" коммунистическими идеалами каждый уголок нашей планеты. Хочется надеяться, что Америке достанет здравого смысла, чтобы понять простую истину: никакой стране в одиночку не под силу вести за собой мир. И чем скорее Америка избавится от "синдрома одинокого гиганта", который должен указать дорогу всей планете, тем дольше ей удастся сохранять лидирующие позиции в мировой экономике, которые США занимают сейчас.

Девятый тезис Томаса Грэхэма уже высказывался ранее в статьях Кондолизы Райс и повторялся другими политическими деятелями США. "Слабая Россия куда опаснее для США, чем сильная и стабильная". С этим положением нельзя не согласиться. Значит, и США должны быть заинтересованы в сильном и стабильном российском государстве. Но г-на Грэхэма беспокоит прежде всего то, что слабость России может выплеснуться за пределы государства и навредить американским интересам, причем очень неожиданным образом. Во-первых, слабость России в сочетании с ее недовольством политикой США будет "постоянно искушать Америку обойти Совет Безопасности", принимая те или иные силовые решения. Странное заявление. Выходит, раньше Америку сдерживала военная мощь СССР, а вовсе не уважение к закону и международному праву.

Нынешняя российская слабость служит причиной еще одного беспокойства США. Упадок в России может достигнуть таких пределов, что превратит ее "в объект конкуренции более передовых экономических держав". В переводе на русский язык - начнется вооруженная борьба за раздел бесхозного российского наследства. И кто же эти "более передовые экономические державы"? И кто кого искушает, если Россию недвусмысленно предупреждают о реальности внешней агрессии? За предупреждение, конечно, спасибо, но почему не вспоминают Устав ООН, принцип нерушимости границ? Или к слабым международные нормы не относятся?

А вот десятый тезис г-на Грэхэма можно принять без всяких оговорок. "Улучшение российско-американских отношений требует менее амбициозного и более практического подхода". Действительно, давайте без лишних иллюзий, напрасных ожиданий и беспочвенных надежд. И ко всем ругательным словам в адрес администрации Клинтона тоже можно присоединиться. Клинтоновский период в наших отношениях был вовсе не прорывом (как оценил его Владимир Путин на саммите в Брунее), а полным провалом, и теперь придется начинать с расчистки политических руин, оставшихся от этого времени. Томас Грэхэм предлагает начать с самого необходимого, но и самого трудного - восстановления доверия и формирования четкой повестки дня. Но, судя по тем десяти тезисам, которые сформулировал Грэхэм, восстановить доверие будет очень непросто.

А напоследок г-н Грэхэм честно предупреждает нас: отношение к России будет жестким. Америка почти не будет вести переговоров с Россией один на один, а предпочтет включать Россию в группы стран, которых касается та же проблема. В госучреждениях США уже ликвидируются отделы России, которые вливаются в региональные подразделения. Далее России предлагается кардинально изменить свой подход к наиболее чувствительным проблемам безопасности, таким, как расширение НАТО и развертывание НПРО. И то и другое произойдет, что бы Россия ни предпринимала, и лучше ей подумать, как совместить свои стратегические интересы с интересами США и Европы. И, самое главное, "не работать против интересов США, как это происходит в последнее время".

Еще раз ответим г-ну Грэхэму, "Россия не работает против Америки", она работает на себя, на свои интересы, как они понимаются нынешним политическим руководством. Мы, конечно, заинтересованы в хороших отношениях с Западом вообще и с США в частности. Но если Россия уходит далеко на периферию американских интересов, то вполне возможна такая же миграция США по спектру интересов российских.

Остается неясным, для чего все-таки Томас Грэхэм в своей статье задал вопрос: "есть ли у России достаточно уверенности в своих силах, чтобы вести конструктивный диалог с США". Похоже, нам просто объясняют: либо Россия осознает, насколько она слаба, и будет играть по американским правилам, либо будет исходить из своих интересов и создавать головную боль для США, за что неизбежно будет наказана. Вот в таких условиях придется начинать работать с новой администрацией. Ситуация трудная, но отнюдь не безнадежная. Ссориться с Америкой было бы глупо. Но необходимо ясно представлять, в каких границах мы можем себе позволить искать компромисс с США и какой должна быть российская политика в изменившемся мире. Тем более что г-н Грэхэм помог нам лучше понять, насколько глубоки эти изменения.