Федор Бурлацкий
ВОПРОС, вынесенный в заголовок, кажется риторическим. Очевидно, что холодная война возникла в совершенно иных условиях, чем нынешние. Мир был тогда расколот на два противостоящих друг другу лагеря. Две супердержавы были устремлены к господству если не над миром, то над многими странами и даже континентами. И главное - баланс сил между СССР и его союзниками и США и их союзниками исключал возможность термоядерной войны, но оставлял широкий простор для ведения периферийных войн и нагнетания кризисных ситуаций.
Я особенно хорошо помню Карибский кризис октября 1962г., который был кульминацией холодной войны и едва не перешел в обмен ядерными ударами. Тогда у двух лидеров, представлявших две системы, две политические культуры, две идеологии, хватило ума и такта предотвратить апокалипсис. С той поры волны холодной войны то вздымались, то опускались до тихой зыби: война во Вьетнаме, оккупация Чехословакии, вторжение в Афганистан - с одной стороны, и Хельсинкский процесс, встречи между Брежневым и Картером и Фордом - с другой.
После ухода СССР из Восточной Европы, после десятков встреч между Горбачевым, Ельциным и Рейганом, Бушем, Клинтоном, после вхождения России в семерку ведущих стран, после торжества нового типа отношений холодная война закончилась навсегда. В прежнем виде она абсолютно невозможна. Не только потому, что изменился психологический климат в международных отношениях, но потому, что такая война может иметь место только между примерно равными по могуществу партнерами. Сейчас соотношение сил между Россией и США, не говоря уже об их союзниках, настолько круто изменилось, что даже нелепо представить себе что-либо подобное корейской войне, берлинскому кризису, а тем более трагической карибской эпопее.
Но, быть может, реальна холодная война в каком-то новом издании, осуществляемая другими методами и ставящая иные, более частные задачи? Например, в виде ужесточения информационной войны, в форме дипломатического давления на Россию, чтобы заставить ее воздерживаться от тех или иных действий на международной арене, ограничить интеграционные процессы в рамках СНГ, блокировать вхождение России в международные европейские институты.
Конечно, все перечисленные конкретные и частные задачи могут оказать и оказывают влияние на политику США по отношению к России. Но не думаю, что они могут привести ко второму изданию холодной войны или даже к тому, что называют холодным миром. России такая перспектива заведомо не нужна: мы еще многие десятилетия будем сосредоточены на решении важнейших внутренних экономических и социальных проблем. Но нужно ли Америке радикально менять отношения с Россией в худшую сторону, поддерживать дипломатическое противостояние и насаждать информационную недоброжелательность?
При поверхностном взгляде кажется, что новые руководители США становятся именно на такой путь. Еще не познакомившись с президентом Владимиром Путиным, американская администрация составила негативное представление о нем. Она выступила в защиту некоторых хозяев телевидения, даже не дав себе труда изучить материалы об их экономических преступлениях. И самый жесткий протест вызвали у нее контакты России с так называемыми государствами-изгоями: Ираком, Северной Кореей, и особенно Ираном. Вершиной этого раздражения стала высылка четырех российских дипломатов из США и угроза выдворения еще нескольких десятков.
Сама по себе эта последняя акция не имеет сколько-нибудь значительного веса. Время от времени под влиянием тех или иных обстоятельств те или иные государства прибегают к подобным демаршам, чтобы показать свое недовольство. Партнер - в данном случае Россия - реагирует на это автоматически, как счетная машина, выдворяя такое же число подозрительных лиц. Стороны прекрасно знают, что какая-то часть дипломатов, торговых представителей, журналистов занимается сбором закрытой информации в других странах. Так было всегда и так всегда будет. И не только между потенциальными противниками, но и между близкими друзьями. Например, технологический шпионаж Японии, США, Германии в десятки раз перекрывает сейчас шпионаж политический. Так что не следует преувеличивать значение последней недружественной американской акции. Это не рецидив холодной войны, хотя, конечно, и далеко не жест доброй воли...
Америка всегда стояла в своих отношениях с СССР или Россией перед дилеммой: друг, партнер или враг? Она рассматривала нас как врага на протяжении почти 50 лет. Нет, не с момента фултонской речи Уинстона Черчилля, которую многие считают началом холодной войны. Первый ее выстрел был сделан на Потсдамской встрече между Трумэном, Черчиллем и Сталиным. Напомню, что Трумэн тогда мимоходом сообщил Сталину о том, что в Америке создано новое мощное оружие - атомная бомба, но отказался дать какую-либо информацию о ней. Он рассчитывал, что Америка еще многие и многие годы будет сохранять монополию на это оружие и использовать его для давления на СССР. Выйдя из комнаты, где проходило заседание, Сталин бросил Молотову: Трумэн думает, что мы ничего не знаем о бомбе, надо сказать Курчатову, чтобы ускорил работы. Трумэн поверил тогда в американское превосходство, и как раз это послужило первоначальным толчком к противостоянию с СССР, к политике холодной войны. Правда, тогда советские танки стояли в центре Европы и Америка не могла не считаться с подавляющим преимуществом СССР на этом континенте.
Сейчас ситуация в одном - и только в одном! - отношении напоминает тот период. Американское экономическое и технологическое превосходство над Россией несравненно выше, чем это было в те далекие времена. Однако Россия, несмотря на все катаклизмы, сумела сохранить ядерный потенциал сдерживания. Черчилль оказался прав, когда предсказывал, что наличие этого чудовищного оружия у обеих сторон странным образом позволит предотвратить войну между Востоком и Западом, между СССР и США. Что касается холодной войны, то в ней тогда были заинтересованы обе стороны, надеясь потеснить друг друга в различных регионах земного шара или вырвать у врага куски "живого мяса" - в Восточной или Западной Европе, Югославии, Корее, на Ближнем Востоке, в Африке, на Кубе и т.д.
Россия в ее нынешнем состоянии не имеет никаких мотивов для обострения отношений с США, а тем более для установления недружественного климата. Напротив, мы глубоко заинтересованы в дружеских отношениях и разностороннем сотрудничестве. Но как обстоит дело с новой администрацией этой страны, с президентом Джорджем Бушем-младшим? Некоторые специалисты у нас считают, что сама по себе победа республиканцев в США детерминирует ухудшение наших отношений. Но такая точка зрения не соответствует фактам.
Как я уже заметил, кульминация советско-американского конфликта падает на время правления демократа Дж. Кеннеди. Я имею в виду не только Карибский кризис, но и начало войны во Вьетнаме. Хотел бы отметить также факт, к которому наши эксперты относятся с недоверием. Президент Джордж Буш-старший в самый ответственный момент решительно выступил против развала СССР. В своей речи 10 августа 1991 г. в Киеве, накануне водевильного путча в Москве, Буш резко осудил украинский сепаратизм и предостерег против попыток выхода Украины из СССР. Америка тогда опасалась, что Украина и Белоруссия получат в свое распоряжение ядерное оружие. И только позднее, особенно в период, когда в Белый дом пришел демократ Билл Клинтон, США стали проводить активную политику отторжения бывших советских республик от России.
Значит, дело не в партийных переменах в Белом доме. Тогда в чем же? Думаю, что американские руководители опять поддались опьяняющему чувству превосходства над Россией. Но такое чувство не может быть стабильным фактором в отношениях между державами. Главное - это национальные интересы. С этой точки зрения совершенно понятно недовольство Америки последними решениями России о военном сотрудничестве с Ираном. Но не менее обоснованны и наши интересы. Не только Иран, но и многие другие государства, к которым США относятся отрицательно или настороженно, добиваются сотрудничества с Россией, в том числе в военной области. Руководство страны, избранное демократическим путем - и президент, и парламент, - считает, что такая политика отвечает интересам России. Почему Россия должна отказываться от этого в угоду другой державе, пускай и намного более могущественной? Мы не настолько слабы, чтобы стоять на коленях.
Вполне понятно, почему это делал поздний Ельцин: располагая 6 % сторонников внутри России, он стремился любой ценой найти поддержку за рубежом, прежде всего в США. Так родилась политика, получившая ироническое название "друг Билл": он действительно протягивал руку помощи "другу Борису" - и на президентских выборах 1996 г., и через МВФ, и на основе программы "Черномырдин - Гор". Но Владимир Путин имеет поддержку 70-80% избирателей в России, и ему нет никакой необходимости заниматься искательством за рубежом. Кроме того, - и это главное - в отличие от предшественника он твердо проводит политику защиты интересов своей страны, подобно тому, как это всегда делала и делает сама Америка, любая независимая страна в современном мире.
Вполне вероятно, что в ближайшей перспективе трудно рассчитывать на отношения по модели "друг Джордж и друг Владимир". Но это ни в малейшей мере не означает возрождения конфронтации двух стран в каком бы то ни было виде. России это, повторяю, не нужно. Но это не нужно и США. Все, что можно было разрушить, в России команда Ельцина уже разрушила. Точно так же, как вполне разрушены надежды на то, что американские партнеры будут бескорыстно содействовать возрождению экономического, а тем более военного могущества нашей страны.
Об этом убедительно написал единственный американский диссидент среди советологов профессор Стив Коэн в недавно переведенной на русский язык книге "Крестовый поход" - о политике Клинтона в отношении России.
И последнее. Рациональная цель американской администрации при создании напряженности между США и Россией, возможно, состоит в том, чтобы развязать себе руки в отношении программы противоракетной обороны. В такой обстановке можно будет меньше считаться с отрицательной позицией России и легче добиваться согласия у своих европейских союзников. Но и для достижения этих целей Вашингтону совсем не нужно заходить слишком далеко в направлении конфронтации с Москвой. В конце концов, ключ к решению находится в руках администрации США.
Итак, "холодной войны #2" не будет. Бури на русском поле также не будет. Но отдельные вспышки молний, дипломатические ошибки, экономические ограничения - все это возможно. Но не так страшно.
