Национальный интерес должен быть интересным

Я СЛАБО разбираюсь в делах балканских, американских, а также в международном праве. И поэтому стараюсь помалкивать в компании с узкими специалистами по этим вопросам. Но любой специалист, сам выступающий в СМИ, - это уже фигурант массовой (по определению) культуры. Он становится вровень с журналистами, то есть с теми, кто уже вполне охвачен рыночной стихией и должен думать об охаживании потребителя не меньше, чем о собственной роли в историческом контексте, и о тонкостях бытия своего предмета.

Поэтому расскажите, если уж взялись, о делах американских, балканских и других без небрежения элементарными потребительскими запросами, в коих сегодня очевидны два компонента - общераспространенный здравый смысл и мало-помалу растущие осведомленность и разборчивость. Это как с едой: о ее качествах скажет сам желудок. А затем и опыт общения с уже довольно солидным ассортиментом отечественной продовольственной торговли.

Российская внутриполитическая журналистика аудиторию, в общем-то, балует. Жизнь (а не чья-то пропаганда - тут главные пресс-секретари ошибаются) приучила не верить официозу и крупным ньюсмейкерам. СМИ, откликаясь на этот запрос, освоили ремесло срывания покрывал и камуфляжей и растолковывания на пальцах подоплеки и скрытой механики. Делается это тем более удачно, чем жестче и целенаправленнее заказ одного спонсора в сравнении с другим. И пока хозяев много и относятся они друг к другу по принципу "кто раньше выстрелит", есть динамичный рынок СМИ, и поле для штампованной массовой лжи ограничено. В этой области либерализм как фактор развития и качества себя оправдывает. Укрепляется и главное, исторически беспрецедентное достижение последних лет - осмысленность как вектор умонастроений миллионов.

Прорыв, достигнутый в политологическом постижении России, также имеет явно прикладное происхождение. Где были бы сегодня политологи и все эти центры, если бы не прагматичные заказчики и не общение с конкретными целевыми группами? При этом, заметьте, освоен арсенал доходчивой и яркой подачи научных результатов публике, от чего СМИ стали еще и важным каналом популяризации независимых исследований.

Правда, Кремль и другие административные гнездовища наращивают свои журналистские пулы, а спецслужбы, рады стараться, гонят вал по контингенту и довели его в иных редакциях до половины творческого состава. Воистину не ведают грани между информационной безопасностью и информационным суицидом. Шеф одной западной разведки говорил, что наличие независимой, временами агрессивной прессы делает его лично спокойнее за судьбу своего отечества. Ведь иначе носители политической ответственности быстро обволакивались бы аппаратным информационным полем. А уж аппарат и "подскажет", и "присоветует"... Политики и сами не заметили бы, что влияют уже не столько на государственные дела, сколько на делопроизводство.

Не знаю, свежа ли весть: у самых последовательных ненавистников России отлегло бы от сердца, возобладай у нас на каналах СМИ официальный подход. Цена казенному манипуляторству давно известна. От него лишь отчуждение народа от власти и ответная волна анекдотов.

Так вот, пора российской журналистике переносить свои коронные приемы на международные дела. Поле захватывающих "подшапочных" историй откроется неоглядное. А станет внятно и занятно массовому читателю (начиная с "челноков", покупателей 300-долларовых туров, а равно посетителей обменных пунктов) - значит, будут нащупаны настоящие национальные интересы. Ибо все остальное, как ни крути, - лишь внутрикорпоративные игрища бюрократов (гражданских, военных и "в штатском").

К примеру, не было более сильного удара по формированию информационного спроса, а следовательно, общественных - национальных - интересов, чем упорный уход властей и СМИ от четкого ответа на опорный вопрос: так позволено ли кому-нибудь бомбить европейские столицы и курорты и крушить один мост на Дунае за другим? Братья мы сербам или нет, но на Балканы в позапрошлом году, кроме офицеров ГРУ, газпромовцев и депутатов-патриотов, собирались и многие отпускники. Внимание к тем местам давно переросло ведомственные и чисто эмоциональные рамки, что было полностью проигнорировано СМИ, не говоря о властях.

Откомандирование в той ситуации гордого Виктора Степановича на посылки группе джентльменов поставило, очевидно, многих редакторов перед дилеммой горбачевского типа: вроде мы - вместе с мировым сообществом, а в то же время - по уши в... Злую шутку сыграло и словечко "сообщество" при его соотнесении с нашим коллективизмом.

А ведь брюссельские журналистские круги полнились сведениями о том, что нападение на Югославию массированно продавливается "шотландской мафией" во главе с Тони Блэром. Это был лучший способ продвинуть группу своих земляков и ставленников во главе с Робертсоном на ключевые посты в НАТО. А штаб-квартира НАТО наряду с Комиссией ЕС - главный узел "узаконенной" коррупции в Европе, и игра стоила очередного погрома в "мягком подбрюшье" (не без подталкивания к этому всегда несколько более педантичных янки).

В разгар российско-натовской дружбы российским журналистам открывались самые разные двери. Скажем, с подачи натовских "шотландских", можно было оказаться в Белфасте среди людей, просивших об одном: не произносить в их присутствии слово "Великобритания". За них, правда, говорило то, что Белфаст практически свободен от лондонских наркодилеров-беспредельщиков ("в первый раз стреляем в ногу; не поймет - в голову"). Свою миссию они видели и в том, чтобы обеспечивать плацдарм для одноплеменных финансовых инвесторов из США в целях последующей экспансии в Восточную Европу. В этом деле они вполне полагались на "шотландских братьев", а также на содействие российских чиновников.

Словом - сюжет. Куда там "Норильскому никелю". Но одно из крупных московских изданий отреагировало так: "Наш корреспондент уже включен в группу по освещению работы Постоянного совета Россия-НАТО".

A propos - Европа. Измусоленные темы "энергетического партнерства" (порождение брюссельского антиарабского пиара) и "общеевропейской безопасности" (наследственная кормушка дипломатических семейств) полностью затмили реальный вопрос о свободе передвижения. Между тем положение дел здесь в сравнении с началом 90-х говорит о провале и никчемности европейской политики Москвы. Военные и "штатские" этот вопрос для себя как-то решают (а нет - так и Бог с ними). Но что делается для снятия препон с пути свободного перемещения обычных граждан? Где мобилизация общественного мнения и жесткие меры против инициаторов и соучастников этих ограничений? За что мы боролись в Хельсинки и в Вене? Правозащитники - ау! Впрочем, эта категория давно освоила ходы в консульства через те же задние двери, что и "штатские".

A propos - Виктор Степанович и его вашингтонские завязки. И вообще российско-американские отношения, включая насущный вопрос о разнице между Гором и Бушем. Эксперты просвещают: не так много разницы, разве что демократы - помягче, республиканцы - пожестче. С республиканцами "мы" лучше поймем друг друга, но они же сильнее надавят на "нас" по части ракет и ПРО.

Думается, эксперты говорят пустое. Ведь сегодня уже всякому наблюдателю (особенно в военно-промышленной глубинке) очевидно, что военная политика США и НАТО в отношении России, включая ограничение вооружений, осуществляется как часть их общей политики в отношении России и призвана глубоко влиять на экономические, политические, социальные и другие структуры. В каком примерно направлении - знает каждый американский студент, не говоря о сержанте. Москва это также, конечно, знает и не оспаривает, а даже как бы признает. Вот что занимательно. Более того, поскольку у нас аналогичной политики по отношению к США и странам НАТО просто нет, то и все, что делает официальная Москва, выглядит продолжением политики Запада. А если к тому же добавить, что наш бывший главковерх с его "правом первой кнопки" изрядную часть времени был неработоспособен, то ясно - и вся система стратегического сдерживания успела приобрести какой-то новый смысл.

Высокопоставленный американец говорил в своем московском офисе: "Мы Ельцина контролируем", - имея в виду, что США ограждены от самых главных неприятностей на этой планете. Точен он или нет, но его слова удивительным образом корреспондируют с настроением нашей публики. Она ситуацию чувствует хорошо, видит, что российско-американский вопрос в основном решен, и особого интереса к схоластике "стратегического партнерства" не проявляет. Выступления экспертов в СМИ на эту тему беспредметны и практически безадресны, хотя по-прежнему "высоколобы", как во времена, когда Москва олицетворяла для Запада политические и идеологические, а не только технические проблемы.

Актуальная российско-американская тематика включала бы сегодня вслед за американской прессой сращивание демпартийной и российской верхушек. Представить себе становление и функционирование постсоветской России без этого сращивания просто немыслимо. Оно, возможно, составляет центральный факт нашего постсоветского развития. В газетах уже рассказывалось, как команды реформаторов собственноручно лепились американскими спонсорами, принадлежащими к лагерю Демпартии. И подобных фактов - масса. Для семейства Горов отношения с Москвой - вообще часть семейного бизнеса, к которому их в свое время приобщил международный авантюрист Арманд Хаммер. Не случайно в известных российских кругах царит замешательство: по слухам, республиканцы к раздаче халявы склонны гораздо меньше. Это насчет разницы между Гором и Бушем.

Вопрос теперь в том, кто "закажет" российским СМИ международную тематику. От главных медийных олигархов исходил скорее антизаказ, и из Лондона можно по сей день видеть разве что репортажи о музыке в тамошних туалетах. Состав заказчиков, похоже, меняется. Хотя пока и неясно, сколь далеко простираются их лондонские и другие интересы.