Президент России не может не быть ее гражданином

Владимир Путин в Совете Федерации.
Фото Фреда Гринберга (НГ-фото)

По российским меркам, у Путина-президента - забавная судьба. С прежней партноменклатурой не связан. Не влезал на танки, не спасал ими демократию, не плясал на публике. Его благословил в преемники первый президент России в дни, когда репутация самого Ельцина в обществе стала хуже некуда. Тем не менее на выборах Путин одержал неоспоримую победу. Конечно, как и.о. главы государства он постоянно был на телеэкранах, на страницах газет. И это не могло не сказаться на нашем выборе. Что удивительнее - президент и сегодня, после девяти месяцев правления, остается популярным. И это при том, что, по-прежнему оставаясь в фокусе внимания прессы, он все чаще освещается ею в негативном свете. Если пресса - зеркало общественного мнения, то отчего оно кривое? Попробуем разобраться, в чьих интересах действует президент, чьи интересы он при этом затрагивает, как он при этом действует и почему его действия воспринимаются по-разному. Для общества важно понять, почему, несмотря на критику и справа и слева, большинство граждан продолжают поддерживать своего президента.

Ельцинская система сдержек и противовесов, необходимость наличия которой мотивировали сохранением стабильности в реформируемой России, на деле преследовала одну цель: сохранение власти ради власти - а не ее укрепление для эффективного управления страной. Результат известен. Лишенное управляемости государство превратилось в лоскутное одеяло, в каждом из лоскутов-регионов которого жизнь текла не по единым законам, а по воле местных властных элит. Хорошо еще, если совестливых. Сама верховная власть сформировалась в особую касту. Раз вошедшие в нее никогда, ни за какие промахи не изгонялись, а лишь тасовались в несменяемой колоде. Интересы государства и его граждан соблюдались властью лишь в степени, способствующей сохранению ее собственных интересов. Сложились околовластные кланы. При каждом из них были свои олигархи, управляющие на благо клана выделенными им кусками отторгнутой у общества собственности. У олигархов, в свою очередь, были на откорме собственные СМИ, соответственно манипулировавшие общественным мнением. Власть и капитал срослись и жили параллельной обществу жизнью, а неуправляемая страна катилась к пропасти. Экономика впала в кому и поддерживала дыхание только за счет сырьевых насосов. Россия превратилась в мировую попрошайку, а ее граждане обнищали почти поголовно.

Измученному обществу требовался новый лидер, рассматривающий власть лишь как инструмент для эффективного управления государством и подчиняющий ее действия обеспечению интересов всего общества и каждого отдельного его гражданина. Подобный подход означал для самой власти сознательное разрушение собственной скорлупы, выход из нее в продуваемую сквозняками реальную жизнь. Вот почему некоторые приближенные отговаривали слабеющего Ельцина от кандидатуры Путина. Но в чем, в чем, а в отсутствии политического чутья и прагматизма Ельцина не упрекнешь: он понимал, что катастрофа страны не пощадит никого из живущих в ней, и разглядел в Путине человека, способного вернуть стране управляемость. Видя, что дело проваливается, "шептуны" еще до выборов начали пристреливаться к фигуре "наследника". Благодатной мишенью в пережившем массовые репрессии обществе стало чекистское прошлое Путина. Впрочем, часть сложившейся верхушки, напротив, активно поддержала выдвиженца, рассчитывая, что в благодарность тот позволит им сохранить свое положение.

Для тех и других громом прозвучало намерение новоиспеченного президента реформировать властную вертикаль и восстановить единообразие закона на всей территории Федерации. Общество восприняло это как шаг на пути к возвращению стране управляемости и к ликвидации произвола местных властей. Кланы - как конец своей вседозволенности и безответственности. Сложившийся договорный порядок разграничения полномочий Центра и регионов, политика раздачи суверенитета по принципу "бери сколько проглотишь" все эти годы постоянно держали на грани конфликта Центр и регионы. Последние закрепляли у себя приоритет местных законов над общефедеральными, их руководители узурпировали полномочия по назначению судей, контролю за федеральными силовыми структурами на своих территориях, присваивали право введения на них ЧП или право на проведение собственной внешней политики и т.д., и т.п. Все это, конечно, не могло не размывать и не ослаблять государственную власть в целом. Вот почему необходимость наведения порядка в системе государственного устройства и управления стала для главы государства задачей самого выживания этого государства. Критики административной реформы говорят об ущемлении прав глав регионов, а не о положении "забытого" человека, обычного жителя любого региона. Выгодно ли ему укрепление государственной вертикали власти, действующей в рамках единого закона? Двух ответов здесь быть не может. Новый расклад сил позволяет обывателю, обычному гражданину чувствовать себя защищенным от произвола местных властей, независимым от специфического местного или национального колорита. Защищенные законом люди сами создадут и укрепят гражданские институты по всей России, а власть, получив долгожданный контроль со стороны гражданского общества, станет, наконец, властью. И перестанет быть безвластием или всевластием.

Президент публично заявил о равной удаленности от власти хозяйствующих субъектов. Общество поняло это так, что суды и милиция наконец перестанут обслуживать избранных и займутся положенным им и оплачиваемым из нашего кармана делом - обеспечением прав и свобод граждан. Те олигархи, источником капитала для которых служила близость к власти и бюджетным средствам, восприняли это как вызов и задействовали часть своей собственности - СМИ. Так президент, публично назвавший невыплату зарплат нарушением прав граждан, удостоился звания "душителя" экономических и гуманитарных свобод. Прежде механизм наделения "избранных" собственностью или ее передела ими смутно угадывался публикой в сообщениях об очередном заказном убийстве. Сегодня так называемые маски-шоу стали традиционной рубрикой новостей. При этом почти всегда - неважно в каком ключе - упоминаются имя президента или фигуры из его администрации. Расчет прост: создать в общественном мнении образ пристрастного "отца нации", а его самого вывести из равновесия, искусственно впутывая в дела, в которые он как президент не обязан вникать вовсе. За этим, конечно, стоят интересы тех, кто на самом деле "рулит" информацией. Но еще хуже, когда даже подчиняющаяся лишь сама себе пресса, понимая свободу слова как свободу критики власти, не берет в расчет того, что лежит в основе тех или иных действий этой самой власти. В результате освещение поступков президента начинает все больше напоминать облаву с флажками, заходить за которые ему - смерти подобно. Вспомните истерику с сочинскими каникулами Путина во время гибели "Курска" и презрительное "откупился" после встречи в Видяеве. О развитии ситуации главнокомандующему докладывали его подчиненные - почему он должен был им не верить? Тем не менее в условиях тотальной травли президент не только не побоялся встретиться с семьями погибших, не только признался в незнании реального положения военнослужащих, но и сделал то, что и обязан был сделать по долгу службы - оказал потерявшим кормильцев людям конкретную помощь от имени государства. Хоть кто-то публично ободрил президента? Ведь это - наш президент, наш гражданин, не вор и не прелюбодей.

Расхожими характеристиками "холодного" чекиста, особенно после трагедии с "Курском", стали "черствость" и "бездушие" президента к своим гражданам. Насколько это так? Все мы знаем, как живется нашим бывшим соотечественникам в ближнем зарубежье. Здесь они чувствуют себя людьми "второго сорта", их права повсеместно нарушаются, их "выдавливают" из этих стран. И все мы убедили себя в том, что помочь им наше государство не в состоянии. А живущие вне родины русские не первый год требуют от России гарантий соблюдения своих прав, просят ее заявить внятно и публично свою позицию по отношению к ним. Об этом говорили президенту РФ на недавней встрече в Астане представители ассоциаций соотечественников, призвавшие Россию вести более активную и последовательную политику по их поддержке. Это была первая со времени распада СССР подобная встреча. Президент отреагировал мгновенно и распорядился немедленно выделить из бюджета 50 миллионов рублей на экстренную помощь соотечественникам. По сути это стало первым практическим шагом в решении проблемы. И, думаю, не последним. Мне кажется, у Путина есть четкое понимание того, что величие государства определяется в том числе и готовностью защитить своих, пусть даже бывших, граждан - где бы они ни находились. И он твердо намерен сделать так, чтобы миллионы русских, бывших советских людей, живущих вне России, были уверены - родина не бросит их в беде. Об этом, в частности, говорит то, что он лично добился освобождения из латвийских застенков советского ветерана войны, инвалида Василия Кононова, способствовал освобождению летчиков из калькуттской тюрьмы, поставил перед президентом Франции вопрос о беззаконии по отношению к российской гражданке, которую лишили ребенка. Такого личного участия в судьбе частных сограждан мы не видели ни у прежних советских генсеков, ни у первого президента новой России.

Постоянным и самым страшным обвинением президенту является обвинение в развязывании боевых действий в Чечне. Да нет, войну начал не он, а его предшественник. Причем в ситуации, когда она была лишена всякого смысла. Зато поделила граждан России на чеченцев и "лиц кавказской национальности", с одной стороны, и на всех прочих, с другой. Путин же, в ответ на агрессию международного терроризма против суверенной российской территории Дагестана, сделал лишь то, что и обязан был сделать по долгу службы. Первым из высшего руководства он вынул голову из песка и не побоялся взять ответственность на себя. Что, надо было ждать следующего вторжения - в Ингушетию, далее - везде? Дойти до югославского варианта? Кричали о чудовищной провокации: дома-де взорвали спецслужбы. Это уже прямое обвинение первому лицу в терроризме и государственном преступлении. Но доказательств, конечно, как всегда, нет. Кто ж поверит, что будь таковые, они бы не стали достоянием мировой общественности! Неужели бы сепаратисты упустили такой "подарок"?

Сегодня раскручивают фарс с символикой. Кому, как не высшему должностному лицу, осознавать ее значимость для государства и инициировать решение этого вопроса в качестве приоритетного? Президент вопрос поставил, выразил свое, как гражданина, мнение по гимну. Теперь получается, что он раскалывает общество? Да ведь вопрос-то этот решается не президентским указом! Правые говорят: вот, мол, до чего довело якшание президента с левыми. Диалог с ними для главы государства, обязанного равно нейтрально относиться ко всем легально действующим в стране политическим движениям, - это плохо? Конечно, "раздавить гадину" и "коммунизм похоронен", звучащие из уст ельцинской "демократической" номенклатуры, костяк которой составляли бывшие партийные жрецы-толкователи, - вносили благость и умиротворение в общество... Одна КПРФ на парламентских выборах стабильно собирает до тридцати миллионов голосов наших граждан. Что нам их мнение - их все равно меньшинство, да и вымрут скоро, говорят наши либералы. И тут же, в споре о гимне, обвиняют президента в навязывании мнения большинства всему обществу в целом. Называют это большевистским, несовместимым с демократией стилем. Ну откройте словарь, посмотрите перевод слова "демократия". Не стройте химер - Путин не "комми". Просто он понимает то, что обязан понимать любой политик в стране, народы которой в отличие от всех прочих народов традиционно воспринимают универсальную идею социального равенства как идею общенациональную. Как русский человек, он понимает важность сохранения этой национальной особенности нашего менталитета, которая вовсе не обязательно приносит лишь потрясения. Поляки вот повторно призвали к управлению социалистов, и ничего - "караул" не кричат. Как президент Путин обязан учитывать, что маргинальность левых для демократии не менее опасна, чем "огосударствление" правых, и наоборот. Между прочим, в послевоенной Европе основы социального равенства и партнерства последовательно, без шума и пыли, реализуются, а у нас, выросших в "самой социалистической из всех стран", а потом, задрав штаны, побежавших за капитализмом, достойная жизнь так и не налажена.

Увлекшись искусственно навязываемым образом Путина - участника закулисных интриг или заложника своих политических советников, мы не замечаем его непосредственного участия в коренном пересмотре приоритетов отечественной экономики. Несмотря на то что общая ситуация в стране за последние полгода понемногу улучшается, эксперты вольны, конечно, рассуждать об адекватности и даже наличии вообще экономической политики у президента. Я лишь расскажу эпизод из собственной практики. Сегодня, когда у нас замерзают целые регионы, когда сплошь и рядом перебои с электроэнергией, а запасы газа уже не кажутся бездонными, вдруг стихли разговоры о никчемности для нас угольной отрасли, о том, что она - обуза для экономики. Собственно, с воза ее спихивали все последние десять лет. Правительство, как тот дурак, которого заставили молиться, лоб расшибло, выполняя указивку МВФ похерить угольную промышленность. Именно ее развал привел нас к сегодняшней ситуации, когда Россия опять может оказаться "во мгле". Годами сторонники либерализации экономики пытались приучить нас к простой, с их точки зрения, истине: угольное производство нерентабельно и неактуально для современной экономики. "Убийственным" аргументом при этом служил пример с Англией (все равно что сравнивать рентабельность бананового производства в Заполярье и на экваторе). Как ни странно, но результата подобные спекуляции достигли - угольная отрасль оказалась на задворках нашей промышленности. Что выразилось не только в огульном закрытии шахт и невиданном росте социальной напряженности в угольных регионах. Это бы еще полбеды (хотя трудно представить большую драму, чем одномоментное обнищание самого привилегированного в недавнем прошлом отряда рабочего класса). Трагедией же для всей национальной экономики стало резкое и абсолютно неоправданное изменение структуры ее топливно-энергетического баланса. Ни одна другая страна в производстве тепла и энергии не ориентирована сегодня на нефть и газ в такой степени, как Россия. Пока мы их нещадно эксплуатируем, энергетическая и сырьевая стратегии ведущих стран последние 20 лет базируются исключительно на приоритетном развитии угольной отрасли. Почти половину мирового производства тепло- и электроэнергии сегодня обеспечивает уголь. Его доля в топливно-энергетическом балансе США составляет 56%, Германии - 55,1%, Польши - 91%. А в России, на которую приходится 36% мировых запасов угля, эта доля не превышает 13%! Даже в Японии она составляет 20%. Напомню, что в СССР "угольная доля" достигала 60%. Если в нынешней России довести ее хотя бы до 50%, то спор Чубайса с Вяхиревым автоматически разрешился бы. Углем мы обеспечены на 600 лет. О возвращении ему приоритета в топливно-энергетическом балансе страны и соответствующем реформировании угольной отрасли я говорил не раз и не два - на всех уровнях, в том числе встречаясь с Ельциным и Черномырдиным. Как об стенку горох - главным было выполнение обязательств перед МВФ. И только на встрече в начале осени с Путиным наконец-то было достигнуто общее понимание того, что уголь будет главным стратегическим сырьем XXI века и поэтому угольная отрасль вновь становится стратегической. Для обеспечения энергетической безопасности страны, согласился президент, необходимо значительно и быстро увеличить долю угля в производстве топлива и энергии. Ведущее положение нефти и газа как основных энергоносителей сохранится лишь до 2010 г. Чтобы понять то, что понял президент, и принять то решение, которое он принял, не надо быть экономическим стратегом - достаточно понимать только, где кончаются российские интересы и начинаются интересы других.

Твердят о нетерпимости Путина к любой критике в свой адрес, о том, что он спит и видит, как бы "охомутать" СМИ. Но не логичнее ли полагать, что президент, вполне осознавая роль "четвертой власти" в формировании гражданского общества, хотел бы найти в ней партнера, поддержку тем своим действиям, которые отвечают интересам всего общества? Господа журналисты, положа руку на сердце: действительно ли президент заслуживает вашей бестактности по отношению к себе? Если Ельцина, и это ни для кого секретом не было, играла свита, то Путин сознательно выбрал себе более неблагодарную роль - играть самого себя. И этим он, между прочим, отличается даже от всех советских генсеков, включая самого "отца народов". Это, конечно, внове и непривычно. Он совершает промахи - а кто из что-либо делающих их не делает? Он молод и неискушен в тонкостях нашего "византизма". Но в чем его интерес в пребывании "на троне"? В удовлетворении собственных амбиций, в обогащении себя и избранных? Или все-таки в искреннем желании гражданина своей страны хоть чуть-чуть изменить ее жизнь к лучшему? На каком основании мы, граждане, должны отказывать одному из нас в том, в чем не отказываем себе? Только на том, что в России извечно власть либо хулили, либо перед ней пресмыкались? Если так - мы самообольщаемся, называя себя демократической страной.