Передел или беспредел?

КОГДА миллионы российских телезрителей ежевечерне с неослабным интересом смотрели знаменитый американский сериал "Династия", воспринимая его как некую заокеанскую экзотику, им, разумеется, было невдомек, что спустя несколько лет аналогичные события, причем в еще более остросюжетных вариантах и не на экране, а в реальной жизни, начнут разворачиваться в нашей стране. Ведь главный стержень "Династии" - это бесконечная борьба семьи за сохранение контроля над своей компанией, акции которой различными коварными способами пытаются перехватить конкуренты. И разве не такую же борьбу за собственность наблюдаем мы сегодня в России?

В наши дни сериал "Династия" вообще служит великолепным пособием для понимания того, что происходит в России на том поистине судьбоносном и весьма деликатном направлении развития, которое уже получило у нас четкое, исчерпывающе ясное название - передел собственности. По меньшей мере два важнейших вывода можно сделать из этого знаменитого телефильма, который, как известно, и в самой Америке прославился (длился чуть ли не десять лет!), то есть был воспринят как нечто вполне американское, вполне реальное. Первый вывод заключается в том, что в рыночной экономике передел собственности - это процесс бесконечный, постоянный, объективный и неизбежный. При всех его частных издержках и неприятностях для конкретных индивидуумов для общества в целом он не только не носит катастрофического характера, а наоборот, служит очистительным целям. Каждый день кто-то продает, а кто-то покупает, кто-то разоряется, а кто-то богатеет, кто-то погрязает в косности и теряет бизнес, а кто-то делает большие деньги на удачных новшествах. Попросту говоря, передел собственности - это одно из наиболее достоверных отражений конкурентной борьбы, стимулирующей экономику. И процесса передела собственности не надо бояться, он идет везде и всегда.

А второй вывод таков: судя по американскому телефильму, зафиксировавшему давние, устоявшиеся, проверенные практикой рыночные реалии, ни государство, ни власть в процесс передела собственности не вмешиваются. В том смысле не вмешиваются, что они создали соответствующие четкие законодательные и правовые процедуры, в рамках которых осуществляется переход собственности от одного хозяйствующего субъекта к другому. Кажется, только однажды в "Династии" где-то мелькнул некий продажный конгрессмен, а попытки сблизиться с президентом на официальном приеме абсолютно не имели успеха. Более того, судя по телефильму, стремление крупных американских бизнесменов опереться на местные властные и силовые структуры (путем их подкармливания) активно пресекается сверху.

Конечно, нам, сегодняшним россиянам, все это кажется некой идиллией, лакировкой действительности, как говаривали полвека назад. Но, похоже, в развитых рыночных странах процесс передела собственности действительно проходит в строгих правовых рамках, без любых форм вмешательства государства. Государство там ограждает свои интересы иным путем - например, законом о национализации, как в Англии. И, кстати говоря, России рано или поздно, а лучше поскорее, тоже придется принять соответствующий закон, который, во-первых, позволит государству на законных, легальных основаниях активно участвовать в процессе передела собственности, а во-вторых, поможет исправить чудовищные перекосы ваучерной приватизации, ввергнувшей нашу экономику в глубокий кризис. Впрочем, о роли государства в процессе передела собственности - разговор особый. А пока приходится с грустью признать, что наш передел гораздо больше походит на беспредел. Заказные убийства бизнесменов - от Москвы до самых до окраин. Кровопролитные схватки у заводских проходных и в заводоуправлениях - на Выборгском ЦБК, на уральских и красноярских предприятиях. Больше того - даже попытка отравить кемеровского губернатора Тулеева! Но, возможно, еще опаснее другое: спорящие за собственность стороны зачастую опираются на противоположные решения различных судебных органов, как это было, в частности, на московском "Кристалле", на Ачинском глиноземном комбинате. Здесь уже напрямую сказывается несовершенство законодательной базы, то есть пассивная роль государства.

Особый разговор - о самом громком скандале вокруг поредела собственности, а именно: о ситуации с холдингом "Медиа-МОСТ". Вопрос тут вовсе не в том, кто прав, а кто виноват, притягивают ли здесь политику за уши и действительно ли одним из действующих лиц скандала закулисно является Генпрокуратура. По крупному, истинно государственному счету проблема в том, что сегодня ситуация вокруг "Медиа-МОСТа" действительно объективно дает повод нагромождать вокруг нее любые слухи и инсинуации, которые очень легко выдать и принять за правду. А это крайне опасно, потому что за самым громким скандалом с переделом собственности, протекающим, во-первых, в столице, а во-вторых, затрагивающим Кремль, очень внимательно наблюдают в регионах, делая для себя соответствующие выводы. А поскольку по многим причинам в ближайшее время процесс передела собственности может принять в России лавинообразный характер, эти выводы превратятся в руководство к действию.

И не только по части самих методов решения имущественных споров. Ведь особо важное, принципиальное значение имеет абсолютная легитимность перехода собственности из рук в руки. И если по каким-то причинам, например, из-за подозрений в закулисном вмешательстве властей, легитимность окажется под сомнением, это заложит мину под будущее, разжигая жажду реституции, а в конечном итоге, помножившись на необъятные российские масштабы, парализует нормальное развитие экономики.

Тут приходит на память давняя, но весьма поучительная история, произошедшая еще при Хрущеве. В то время с большой оглаской, при великом газетном шуме был арестован так называемый валютчик Ян Рокотов, который попался на обмене нескольких долларов около старой гостиницы "Националь". По тогдашним законам Рокотову грозило то ли два, то ли пять лет тюрьмы. Но чем-то он очень досадил Хрущеву, и Никита Сергеевич с высокой трибуны всенародно заявил, что таких валютчиков, подрывающих финансовые основы государства, следует расстреливать. И что вы думаете? Немедленно был принят новый закон, на основании которого Рокотова и расстреляли. Все юристы в панике схватились за голову: ведь был нарушен один из наиболее фундаментальных правовых принципов - разве можно придавать закону обратную силу?

Между тем происходило все это как раз в период разоблачения культа личности Сталина, когда в стране особенно много говорили о восстановлении законности. И юристы со стажем, конечно, помнят, какую разрушительную роль для общественного сознания сыграл тот случай. Надо сказать, что и сам Хрущев впоследствии признал ошибочность громкой акции с Рокотовым, о чем, в частности, говорил автору этих строк. Исходя из благих побуждений и руководствуясь стремлением на конкретном примере показать опасность незаконных валютных операций, но попав под власть собственных эмоций, Никита Сергеевич не принял во внимание более общих и куда более важных категорий - проблем соблюдения законности. А это в постсталинскую эпоху отрицательно сказалось на всем ходе общественного развития и в конечном итоге отозвалось отстранением от власти самого Хрущева - тоже методами, далекими от правовых.

Опасность использования невыверенных, а по сути, беспредельных способов перехода акционированной собственности из рук в руки многократно возрастает еще и потому, что происходит это в переломное время. Ваучерная приватизация, явившаяся первым в новой, рыночной российской истории актом передела собственности, неспроста получила название грабительской. Однако после этого грабительского передела в ельцинский период установился определенный статус-кво. Никаких особых эксцессов не было, а остатки госсобственности рассасывались путем залоговых аукционов, то есть формально на законных основаниях, хотя уже сегодня эти основания пытаются подвергнуть ревизии.

Серьезные рецидивы беззаконного передела собственности появились лишь на закате ельцинского правления, а особенно участились после воцарения в Кремле нового президента. И это, конечно, не случайно, хотя связано вовсе не с личностью Путина, а с тем, что встрепенулись обиженные и обделенные при Ельцине. Нарушилась система незыблемых "семейно-кремлевских" отношений, и собственность, нелегитимно захваченная благодаря близости к власти, оказалась под ударом. В конечном итоге именно здесь кроется главная причина очередного передела, начавшегося в наши дни.

В этом колоссальная проблема для Путина. В ряду неотложных, насущнейших государственных задач стоит сегодня задача скорейшей выработки цивилизованных правил передела собственности. Если это не будет сделано в кратчайшие сроки и переход собственности из рук в руки продолжится "по понятиям", то произойдет закрепление катастрофической для страны тенденции: жестокие схватки за собственность связаны с приходом в Кремль нового президента, и после ухода Путина начнется очередной, еще более ожесточенный, совсем уж "беспредельный" виток передела собственности, которую будут любыми способами вырывать из рук тех, кто приобрел или сумел удержать ее при нынешнем президенте.

Но при таком ходе событий устойчивого роста экономики не получится. Все хозяйствующие субъекты будут чувствовать себя временщиками и с тревогой ждать очередного цикла передела.

Нельзя не учитывать и еще один немаловажный аспект нынешней ситуации. После отставки Ельцина и прихода к власти Путина страсти вокруг передела собственности раскалились настолько, что громко зазвучали требования массовой, всеобщей деприватизации, чтобы аннулировать итоги чубайсовской ваучеризации и начать дележ бывшей госсобственности заново, с нуля. Властям с немалым трудом удалось погасить эту волну, объявив чубайсовские законы несовершенными и даже плохими, однако - законами! Ревизия приватизации может распространяться только на те сделки, которые были совершены в нарушение этих - пусть плохих! - законов. А что было по закону, то незыблемо.

И это, конечно, правильно, это предотвратило в стране анархию. Но можно не сомневаться: если в ближайшее время государство не создаст четких и цивилизованных правил передела собственности, если нынешний передел станет беспределом, если власть даст повод для обвинений ее в скрытой причастности к процессу передела, то следующий, послепутинский цикл будет поистине сокрушительным и вдребезги разнесет всю экономику. И тогда шквал страстей заставит денонсировать чубайсовские законы и объявить всеобщую деприватизацию - со всеми вытекающими из этого последствиями по принципу "Грабь награбленное!".

Поэтому на президенте сегодня лежит огромная ответственность за то, чтобы оторвать процесс передела собственности от судеб власти, сделать его "рабочим", естественным, не скандальным, основанным на ясных законодательных нормах.

Впрочем, есть еще одна веская причина, побуждающая верховную власть уделить особое внимание проблемам передела собственности. Сегодня практически на официальном уровне признано, что сверхускоренная ваучерная приватизация проводилась прежде всего в политических целях, а своей главной экономической цели не достигла - не создала эффективного собственника. В этом смысле особенно показателен пример Польши, которая первой из бывших соцстран вступила на рыночный путь.

В Польше очень быстро была проведена приватизация сферы торговли и услуг. Но что касается крупной промышленности, то поляки действовали совершенно по иному принципу, нежели мы: государство сперва вкладывало средства в обновление производственных фондов и только потом продавало заводы в частные руки - разумеется, по весьма высоким ценам, с большой выгодой для госбюджета. Поразительно: на сегодняшний день в Польше доля крупных предприятий, все еще остающихся в собственности государства, заметно выше, чем в России. Связано это не с политикой и не с идеологией, а именно с задачей создания эффективного собственника и пополнения бюджета.

Для нашей страны проблема эффективного собственника, как уже сказано, стоит чрезвычайно остро. А значит, без серьезного передела собственности все равно не обойтись, и он должен происходить по четким правилам. Ведь региональные власти, добивающиеся подъема промышленности и вытеснения из нее криминала, пока вынуждены действовать, как говорится, наобум и по обстоятельствам. В Москве, например, удалось цивилизованно, но с большим напряжением для бюджета вырвать из рук "прихватизаторов" громадный ЗИЛ, проданный за бесценок. А, скажем, на Урале или в Сибири власть и мафия идут стенка на стенку, о чем - хочу повторить - свидетельствует пример с попыткой отравления Тулеева. Да и вообще в свете проблем передела собственности нуждается в срочном законодательном обеспечении проблема перехода предприятий в муниципальную собственность - как это произошло с московским АЗЛК.

Итак, именно сегодня решается важнейший для страны вопрос: примет ли передел собственности цивилизованные формы, оторвавшись от намерений, эмоций и судеб центральной и региональной власти и превратившись в нормальный, самостоятельный рыночно-конкурентный процесс, идущий по строгим правилам? Или же этот процесс по-прежнему будет привязан к именам Ельцина, Путина и далее имярек, чтобы при каждой смене кремлевского властителя крушить экономику и сотрясать страну вспышками очередного кровавого беспредела?