Геоструктура XXI века

Рисунок Вадима Мисюка.

ПЯТЬ мощных сил ведут мировое сообщество к новому состоянию. Первая - фиксация однополярности. Вторая - глобализация мировой экономики. Третья - ослабление государств-наций. Четвертая - поиски цивилизационной идентичности. Пятая сила - восстание бедного большинства мирового сообщества. Речь идет о воздействии на мир пяти неистребимых факторов - мощи, богатства, хаоса, идентичности, справедливости. Результатом будет новая конфигурация миропорядка, новая геополитическая, экономическая, цивилизационная картина мира.

Основание однополярности - могущество США. Насколько долго продлится "американский век"? По мнению американца Джеймса Уилкинсона, "однополярность внутренне стабильна и может продлиться десятилетия". В однополюсном мире быстрее решаются возникающие конфликты, он внутренне эффективнее менее централизованных систем.

Однополюсная гегемония страшна имперским всевластием одной страны, жесткой гегемонией, склонностью к силовому диктату и доминированию абсолютного меньшинства над абсолютным большинством, которое ощущает безальтернативность будущего.

Односторонние действия США и их союзников в Ираке и Югославии могут ускорить формирование невоенного треугольника Индия-Китай-Россия и даже "стратегического треугольника". Китай, Россия, Британия и Франция чувствуют тщету попыток выхода на глобальный уровень. Переход к многополярному миру за счет подъема ЕС и Китая может оказаться долгим. Согласятся ли гордые державы на диктат сильнейшего? Сомнения испытывают и сами американцы.

Американской гегемонии препятствуют три обстоятельства: возможный отказ американского народа платить высокую цену за имперское всесилие; отсутствие гарантированной солидарности союзников; организованное противостояние потенциальных жертв.

Вторая мощная волна - слияние национальных экономик в единую, общемировую - глобализация рынка, растущая взаимозависимость на основе коммуникационного сближения, планетарной научной революции, межнациональных социальных движений, новых видов транспорта, телекоммуникационных технологий, интернационального образования.

Центром усилий в ХХI в. станет образование, развитие инфраструктуры, занятие конкурентоспособных позиций на мировом рынке информатики, микроэлектроники, биотехнологии, телекоммуникаций, космической техники, компьютеров. Привнесения новаций, модернизация как константа национальной жизни.

Глобализация будет наиболее активной в 2000-2026 гг., она завершит общемировую консолидацию до уровня мировой федерализации, которая захватит и XXII в.

Но глобализация мирового информационного поля и мирового рынка, основанная на экономическом доминировании чемпионов экономического развития, не устраивает (как фиксация несправедливого статус-кво) большинство мирового населения. Единство даже социально и цивилизационно близких величин отнюдь не гарантированно. При этом основанное на глобализации мировой экономики экономическое всевластие лидеров развития не так-то просто проявить в политико-военной сфере: "Представление о том, что экономическая мощь неизбежно порождает геополитическое влияние, является материалистической иллюзией", - пишет Чарльз Краутхаммер.

Третья волна перемен обрушится на человечество вследствие ослабления дисциплинированных игроков международной арены - государств, чей суверенитет будет подорван транснациональными корпорациями, неправительственными организациями, этническими группами, сепаратизмом регионов, мафиозными структурами.

По определению Иена Фергюсона и Роберта Мансбаха, современные тенденции подрывают государство и систему государств. Воинственное групповое самоутверждение грозит погрузить мир в хаос, невиданный со времен Средневековья. "Следует ожидать воцарения хаоса на протяжении нескольких десятилетий". Хаосу будет содействовать подрыв авторитета международных организаций, распространение оружия массового поражения и поток обычных вооружений, расширение военных блоков, интенсификация международного терроризма и организованной преступности, воинственное самоопределение меньшинств, экономическое неравенство, неуправляемый рост населения, феноменальные технологические перемены, религиозный фундаментализм, национализм и расизм, ухудшение экономического положения на фоне миграционных процессов, крах жизненно важных экологических систем, истощение природных ресурсов, приоритет местного самоуправления, религиозное самоутверждение, этническая нетерпимость. При этом криминальные структуры могут заместить сугубо национально-государственные структуры.

Существующие институты могут в XXI в. не выдержать революционных перемен.

Разрушительному хаосу в международных делах противостоят три силы: суверенные государства, военно-политические блоки, международные организации (прежде всего ООН). Можно не сомневаться, что будут закреплены правила, запрещающие передачу высоких технологий в сомнительные руки. ООН постарается стать гибкой, быстродействующей и эффективной.

Исторической предопределенности хаоса не существует. Несмотря на бурный поток конфликтов на протяжении завершающегося века, мир не погрузился в безусловное отрицание всех правил. Трудно анализировать возможные пути исходя лишь из мировой непредсказуемости, враждебности. Существуют иные, более оптимистические глобальные тенденции.

Четвертый сокрушитель современной мировой системы - крах прежнего мировидения и лояльности после окончания битвы идеологий. "Холодная война была конфликтом двух крайних версий прогрессизма - социализма и нео-классического капитализма, - пишет японец Сакакибара. - Крах социализма и окончание холодной войны избавили мир от гражданской войны между двумя версиями прогрессизма, заслонившими подлинно фундаментальный вопрос о сосуществовании различных цивилизаций". Вырвавшиеся демоны собственного исторического опыта, религиозных воззрений, ментальных кодов, языков, воспоминаний об униженной гордости остановили благодушие глобалистов. Учитывая наличие у каждой из цивилизаций аутентичного морально-психологического основания и собственных экономических, политических и военных требований, ожидать мира и спокойствия - вершина стратегической наивности (американские футурологи Альвин и Хайди Толер).

Вперед выходит призрак предсказанного Сэмюэлем Хантингтоном столкновения цивилизаций: "Культурные разделительные линии цивилизаций станут фронтовыми линиями будущего". Война за югославское наследство показала, что может произойти в случае ускоренной и одобряемой извне перемены идентичности. Нечто гораздо более значимое может произойти в случае утверждения цивилизационной идентичности огромного Китая. А если по этому же пути пойдет ядерная Индия и миллиардный мусульманский мир, то возникнет противостояние, которое Бенджамен Барбер назвал "противостоянием Джихада и Мак-Уорлда".

Обеспокоенных перспективой межцивилизационных столкновений успокаивает японский исследователь Сакакибара: "Цивилизации действительно поднимаются вверх, а потом начинают терять влияние. Они часто сталкиваются друг с другом, но, что более важно, они взаимодействуют и сосуществуют между собой на протяжении почти всей истории".

Пятая сокрушительная сила, выходящая в XXI в., - реакция на жесточайшую материальную зависимость громадного большинства от трех центров экономического развития - Северной Америки, Западной Европы и Восточной Азии. "Мир вовсе не вступает, - пишет редактор журнала "Нэшнл интерест" Макс Линд, - в эру гармоничной глобальной взаимозависимости и подлинной либеральной демократии. Глобальная конкуренция подстегнет геоэкономическое соревнование, включающее в себя менее богатые, но значительные в военном смысле страны, такие, как Россия, Китай и Индия". Запад не отдаст своих привилегированных позиций. Особенно острый период предсказывается после 2015-2020 гг. Мир не смирится с постулатом заведомого неравенства, результатом которого, по мнению Иммануила Уоллерстайна, может быть глобальный экономический коллапс. В парадигме "сосуществования двух миров", богатого и бедного, равенства "половин" не предвидится - слишком могуч Запад, слишком разъединены бедные страны.

Циклические кризисы больше всего скажутся на поставщиках сырья и дешевой рабочей силы. Неизбежна миграция бедного населения. "Зоны демографически высокого давления в Азии, - отмечает индийский специалист Гурмит Кинвал, - будут порождать движение в зоны низкого демографического давления в Америке и Австралии; даже самые суровые иммиграционные законы не остановят это движение, что неизбежно вызовет применение силы". В условиях истощения природных ресурсов развитые страны постараются овладеть контролем над стратегически важным сырьем, что неизбежно обострит противоречия богатых и бедных. Распространение оружия массового уничтожения делает ситуацию взрывоопасной. Индусы пишут (не без трепета), что "в третьем мире существуют опасения по поводу возможности новой экономической холодной войны между индустриальным Севером, руководимым США, и развивающимися странами Юга". Речь всерьез идет о выходе за пределы холодной войны. "Одним из вероятных сценариев, - пишет Стенли Кауфман из Совета нацбезопасности США, - может быть инициируемая экономическим неравенством Севера и Юга война с массовыми потерями".

Экстраполяция вышеприведенных тенденций создает четыре основных сценария будущего. Первый определяется всемогуществом США, продлеваемым в наступающем веке на несколько десятилетий. Второй сценарий исходит из появления у США конкурентов в лице поднимающегося Китая или ЕС, что переводит однополюсный мир в биполярный. В качестве третьего сценария предстает схема многополярного мира, в котором собственной зоной влияния окружены КНР, Германия, Россия, Индия. Четвертый сценарий мирового развития предлагает параллельное существование шести или семи цивилизаций.

Апологеты однополюсной гегемонии призывают американскую элиту воспользоваться редчайшим и бесценным историческим шансом. Структура однополюсного мира будет покоиться на "трех китах": 1). Наиболее эффективный экономический организм, основывающийся на совершенстве индустриальной организации, доминировании в мировой валютной системе, главенствующих позициях в мировой торговле, обладании самыми мощными ТНК. 2). Привлекательное в культурном отношении общество, открытое внешнему окружению, - комбинация компетентного лидерства, общественной жертвенности и привлекательности идеологии; господство в формировании информационных потоков, положение законодателя международных норм и правил, защитника гражданских прав, всемирного университета, центра мировой науки, привлекающего молодое и энергичное население. 3). Силовые возможности глобального масштаба на основе больших и квалифицированных вооруженных сил, укрепленных широкими и мощными союзами, созданием разветвленной разведывательной сети и эффективной военной экономики.

США выглядят в этом смысле самым впечатляющим образом. При этом США сознательно встанут на путь, направленный на глобальную гегемонию. Они умножат усилия, выделяя все более растущую долю ресурсов на амбициозные интервенции в мировом масштабе. Умелая мобилизация американских ресурсов и ослабление потенциальных противников обеспечат США положение лидирующей державы мира как минимум на 20 лет в будущем. Дальнейшее будет зависеть от степени жертвенности их населения, умения руководства, степени противодействия внешнего мира.

Особенная удача Вашингтона заключается в том, что европейская элита испытывает в данный момент "аллергию" к глобальному возвышению. ЕС ценит отношения с США и не намерен с легкостью оборвать их. Решающий фактор: не существует ясно выраженной подлинно обще(западно)европейской психологической идентичности. У ЕС нет явно выраженной геополитической цели, нет жертвенной устремленности, нет желания отодвинуть на второй план социальные устремления своего электората. НАТО достаточно крепка в качестве инструмента американского контроля. Ориентированные на потребление и рост жизненного уровня европейцы не представляют собой геополитического конкурента США. В Японии и Германии находятся американские войска, и они связаны плотными, обязывающими отношениями с лидером западного мира, эти страны в ближайшем будущем не смогут оказать сверхдержаве реальное противодействие. С Китаем, Россией, Британией, Францией у американской стороны сложились отношения, которые не имеют черт равенства и не характерны взаимозависимостью. В то же время эти страны в той или иной степени зависят от США.

Китай нуждается в рынке Америки, инвестициях, технологиях. Даже наиболее энергичные китайские сторонники самоутверждения сомневаются в возможности превзойти западный мир, действуя против его лидера. Россия нуждается в помощи международных финансовых организаций, в западных инвестициях, в допуске на американский рынок, в технологическом обновлении, в соблюдении стратегического баланса, в поддержке на отдельных региональных направлениях, в сдерживании расширения НАТО. Только очень необычный поворот событий в Москве мог бы реализовать отчетливую антизападную мобилизацию. Многовековой борец против любой гегемонии в неподвластном мире - Британия молча восприняла американское возвышение в ходе и после Второй мировой войны. Она не желает растворяться в ЕС и ценит "особые отношения" с Вашингтоном, верит в американские сдерживающие механизмы в отношении Германии. Франция видит в помощи США крайнее средство на случай германского самоутверждения, она не желает отстать от высот технологического развития, ее удовлетворяет региональная роль, скажем, в франкофонной Африке, невозможная без хотя бы молчаливого согласия США.

Инициировать гегемонизацию может давление американских и многонациональных корпораций, банков и фондов на правительство США с целью открытия дверей - получения доступа к инвестиционным рынкам, рынкам сбыта, источникам сырья; эти организации хотели бы расширить зону предсказуемости, зону упорядоченности прав собственности и т.п. Речь идет о 20-30-х гг. своего рода Пакс Американа.

Международное сообщество интуитивно противостоит гегемону. Униженность в иерархии не может приветствоваться странами, чей генетический код исторического самосознания не позволяет опуститься до уровня управляемой геополитической величины. Не столь просто Вашингтону полностью перевести в русло желаемой для себя политики Китай, Россию, Британию, Францию.

Важны объективные обстоятельства. Для создания мира, фактически контролируемого из одного центра, необходимы как минимум две предпосылки: языковое сближение и религиозная совместимость. Гегемония или просто главенство США требует утверждения всемирной роли английского языка. Реальностью, однако, является уменьшение во второй половине XX в. числа говорящих по-английски с 9,8% земного населения до 7,6%. Может ли быть управляем мир страной, чей язык непонятен 92% мирового населения? (Напомним, что доля земного населения, говорящего на всех диалектах китайского языка, равна 18,8%.) Что касается религиозной совместимости, то за XX в. две главные прозелитические религии - западное христианство и ислам не добились решающего перевеса. Численность западных христиан с 29,9% в 2000 г. понизится до 25% в 2025 г. В то же время численность мусульман поднимается с 12,4% в 1900 г. до 30% мирового населения в 2025 г.

Это означает - у ряда суверенных стран есть реальный шанс вырваться из орбиты единственной сверхдержавы, что превращает однополюсную систему в биполярный мир.

Противостояние коалиций. Сил отдельно взятой державы может быть недостаточно для вызова Америке. Иммануил Уоллерстейн предсказывает "высвобождение" Западной Европы от обязательств по Североатлантическому договору при продолжении зависимости Японии от американской военной мощи и одновременном сближении Вашингтона с Пекином. Следствием было бы японо-китайское сближение, параллельное российско-китайскому охлаждению; приход Китая в американо-японский лагерь, а России - в западноевропейский. Сформировались бы две великие коалиции: американо-японский союз против европейско-российского союза. Между 2000-2025 гг. осуществится экспансия обоих блоков, и в каждом из них выделится лидер. Затем конфликтные интересы не позволят избежать столкновения и могут привести к долговременной мировой войне.

США-КНР. Около 2020 г. Азия, ведомая Китаем, будет производить более 40% мирового валового продукта. Азиаты за несколько десятилетий сделали то, на что Западу понадобились столетия. Подъем Китая начинает дестабилизировать мировую систему. Футуролог Джеймс Несбит определил подъем Азии как "безусловно, самое важное явление в мире. Модернизация Азии навсегда переделает мир". Через 20 лет ВНП Китая достигнет 20 трлн. долл., оставляя на втором месте США - 13,5 трлн. долл. Американцы Ричард Бернстайн и Роберт Манро квалифицируют подъем Китая как "наиболее трудный вызов".

США-ЕС. Превращение США в единственную сверхдержаву заставило страны ЕС задуматься над своей ролью в будущем - они ищут пути восстановления значимости за счет объединения усилий. Формы противодействия гегемонии сформировались: создание ЕС и евро. Совокупная экономическая мощь Западной Европы приближается к американским показателям - 19,8% общемирового валового продукта (США - 20,4%). ЕС осуществляет безостановочную торговую экспансию, заключив соглашения об ассоциации с 80 странами. Создание общей европейской валюты ведет к созданию биполярного международного экономического порядка, который может сменить американскую гегемонию.

Фаза почти неестественного по мощи подъема одного из субъектов мировой политики не может длиться бесконечно. Перенапряжение экономических ресурсов, ослабление внутреннего лидерства, рискованные авантюры на международной арене возродят многополюсный мир, возвратят к более традиционной системе баланса сил. Ускорят такой возврат к "нормальности" явления, сходные по размаху с Гражданской войной в США или Великой депрессией. Они лишат США статуса сверхдержавы и восстановят системную многополюсность. В США наберет силу движение за сокращение военных расходов. Многополярность придет в ходе противостояния за региональную гегемонию между ЕС и Россией, между Китаем, Индией и Японией.

свой полюс", не откажутся от усилий по выходу из-под крыла любого опекуна - таков урок истории. "Политическая структура многополюсного или полицентричного мира будет состоять из автономных центров, имеющих собственный арсенал ядерного оружия и космические системы, обладающих собственной, отчетливо выраженной культурой... Каждый из центров обзаведется собственной сферой влияния. Это будет вариант, близкий к классическому типу баланса сил". Главный происходящий в этом направлении процесс - становление трех блоков: ЕС, Североамериканская зона свободной торговли (НАФТА) и восточно-азиатская группировка. "В течение ближайших 10-20 лет, - пишет американский исследователь Кеннет Уолтс, - три политические силы могут вырасти до статуса великой державы - Германия или Европейский союз, Япония и Китай". Более всего формированию многополюсного мира будет содействовать распространение ядерного оружия.

"Азия, Европа и обе Америки возникнут как региональные экономические блоки во главе с Японией, Германией и Соединенными Штатами. Остальной мир во все возрастающей степени будет зависеть от этих трех ключевых регионов в плане технологического развития". Относительно России у футурологов есть немалые сомнения, ее еще остающиеся военные возможности не подкреплены стабильной экономической системой. Уолтс предвидит замещение российского влияния в Восточной Европе германским. Россия сблизится с Германией и Японией, а США покинут Европу (поскольку НАТО потеряла смысл). Но именно взаимоотношения Америки с Японией и Китаем в Восточно-Азиатском регионе "держат ключи к миру в наступающем столетии, именно отсюда выйдет главный соперник Соединенных Штатов".

Окончание битвы идеологий открыло базовые разногласия - производные от различных традиций, прошлого, культуры, языка, религии, этических норм, поколебленных могучим ростом Запада в XVI-XX вв. Мир стал отчетливо многоцивилизационным, западные ценности перестали видеться универсальными, а модернизация - уже не синоним вестернизации. "Отлив истории" обнажил фундаментальную противоположность основных цивилизационных парадигм - западной, латиноамериканской, восточноевропейской, исламской, индуистской, китайской и японской. "Забывается" интеграция мирового хозяйства и культуры, упорно сохраняется межцивилизационная дистанция, образовывая непроходимые рубежи между столь сблизившимися благодаря телефону и самолету пространствами. На этих-то рубежах и будут протекать основные конфликты ХХI в.

Пик прямого контроля западной цивилизации над земной поверхностью был достигнут в 1920 г. - 25,5 млн. кв. миль (из 52,5 млн. общей земной поверхности). К новому тысячелетию зона контроля уменьшилась до 12,7 млн. кв. миль (Западная Европа, Северная Америка, Австралия и Новая Зеландия) с населением 11% мирового в 2000 г. и 10% в 2025 г. (меньше численности китайской, индуистской и исламской цивилизаций). Пик промышленного производства пришелся на 1928 г. - 84,2% мирового, 64,1% - в 1950 г., 48,8% - на рубеже тысячелетий. К 2015 г. доля Запада в мировом валовом продукте составит примерно 30%. В 1900 г. Запад командовал 44% военнослужащих мира, а в конце века - 21%. Обозначился низкий показатель роста населения, постоянное увеличение расходов на индивидуальное потребление, гедонистические тенденции в ущерб первоначальной трудовой этике.

Латиноамериканская цивилизация смирилась с некоей "второсортностью". Эта цивилизация питает надежды на вхождение в НАФТА, маневрирует, привлекая японские и западные капиталы, по существу, соглашаясь на роль младшего партнера Запада. В начале XX в. она охватывала 3,2% земного населения, в 2025 г., по прогнозу, - 9,2%, что не обещает быстрого взлета.

Восточноевропейская цивилизация с выходом в новое тысячелетие ощутит значимость православия, коллективизма, иной трудовой этики. Особый исторический опыт, отличный от западного менталитет, различие взглядов элиты и народных масс - все это затрудняет построение рационального капитализма в нерациональном обществе, свободного рынка - в атмосфере вакуума власти и очага трудолюбия - в условиях отторжения конкурентной этики. Полтора десятка государств восточноевропейского цивилизационного кода будут в следующем веке искать свое место в мире. В 1900 г. к православной цивилизации относились 8,5% населения Земли, в 2025 г. - 4,9%. В 1980 г. страны православного ареала производили 16,4% мирового валового продукта и 6,2% в самом конце века.

Мусульманская цивилизация превратила внешние границы своего мира на Ближнем Востоке (Палестина, Голаны), в Европе (Босния, Чечня), в Азии (Пенджаб и Халистан), в Африке (юг Судана и Нигерии) в подлинные фронты XXI в. В 1900 г. численность мусульман в мире составляла 4,2%, в 2025 г., по прогнозу, - 19,2%. Доля промышленного производства поднимется с 2,9% мирового валового продукта в 1950 г. до 15% в 2025 г.

Индуистская цивилизация готова противостоять буддизму - на юге и востоке, исламу - на западе и севере. Страна через 15-20 лет будет самой населенной державой планеты, в 2025 г. Индия окажется четвертой (по ВНП) державой мира.

Китайская цивилизация осуществит фантастический сплав новейшей технологии и традиционного стоицизма, демонстрируя исключительный рост самосознания, поразительное отрешение от прежнего комплекса неполноценности. В 1950 г. на Китай приходилось 3,3% мирового валового продукта, к концу века - более 10%, а затем Китай будет первой экономической державой мира. Здесь будут жить не менее 21% мирового населения.

На японскую цивилизацию придется в 2025 г. - 1,5% мирового населения и 8% мирового валового продукта.

Западная цивилизация в XXI в. еще долго будет сохранять первенство, но потеряет всемогущество. Претензии на всеобщность своих ценностей сталкивает Запад прежде всего с исламской и китайской цивилизациями. Выживание Запада во многом будет зависеть от понимания им в целом уникального (а не универсального) характера своей цивилизации, от степени жертвенности и выработки эффективной стратегии.

Итак, мир принял новую внутреннюю конфигурацию - не Север-Юг, как ожидалось, а семь цивилизационных комплексов, сложившихся за многие столетия до социальных идеологий и переживших их. Самые опасные конфликты XXI в. следует ожидать в России (между православием и исламом), в Северной Индии (между индуизмом и исламом), на границе Китая и Индии (между китайской цивилизацией и индуизмом), на юге Нигерии и Судана (между трайбализмом и исламом). Латиноамериканская цивилизация, как и африканская протоцивилизация, сблизятся с Западом, а китайская цивилизация может вступить в союзнические отношения с миром ислама. Предсказывается гравитация японской цивилизации к китайской, сближение Рoccии и Индии на антикитайской платформе. Но наибольшее значение приобретет противостояние ислама и Запада. Если Китай самоутверждением вызовет обеспокоенность Америки, Европы, России и Индии, то можно представить себе их сближение противостоящей коалиции Китая, Японии и исламского мира. Особо опасной с точки зрения межцивилизационного противостояния фазой будет период между 2026-2050 гг.

Ослабевает триумфализм, имевший место после окончания холодной войны. Возникает ощущение кризисности грядущего развития. Нуждается ли мир ради планомерного развития и самоутверждения в наличии доминирующей державы? Интерпретаторы международных отношений едва ли готовы дать положительный ответ. Однополярности, тем более посягательствам на гегемонию, будут противостоять мощные силы. Но и лидер - США - не готов сдавать позиции. Процесс перехода к многополярности не сулит спокойных времен. В основных сценариях на 30-50 лет вперед нет сигналов о "конце света", но они характерны предсказанием масштабных конфликтов. Шесть прогнозов заслуживают особого внимания.

1. Джеймс Модельски и Уильям Томпсон основное внимание обращают на соперничество из-за земных пространств и невосполнимых ресурсов, налагаемое на имперское самоутверждение лидирующей державы. Это, по их мнению, неизбежно вызовет яростное противодействие. Ближайший кризис породит геополитический подъем Китая и то, как будет воспринято в мире его новое могущество.

2. Джордж Арриги полагает, что начало упадка мировых лидеров нанесет удар по мировым фондовым биржам, приведет в хаос мировую торговлю, вызовет деградацию производства, результатом чего будет ужесточение межгосударственных отношений, обострение конкурентного соперничества, грозящее силовым конфликтом между 2030 и 2040 гг.

3. Иммануил Уоллерстайн предвидит окончание длительного периода экономического роста примерно в 2000 г., что обусловит социальную поляризацию и сделает безнадежными попытки удержать социальный мир. Всеобщее ожесточение будет связано с яростным неприятием США своего относительного ослабления, что приведет к их противостоянию (совместно с Японией и Китаем) объединенной Европе - вплоть до глобального катаклизма.

4. Джеймс Голдстайн объясняет грядущий конфликт быстрым экономическим развитием, которое обостряет борьбу за ресурсы и земельные пространства. Богатые страны не согласятся на более скудный ресурсный рацион, а бедные найдут способы консолидации. И в условиях общего экономического подъема (не спада!) ведущие страны столкнутся между собой примерно в 2030 г.

5. Сэмюэль Хантингтон считает цивилизационные противоречия не поддающимися компромиссу. Произойдет та или иная форма конфронтации Запада против коалиции китайской и исламской цивилизаций и даже более широкая конфронтация "Запада против не-Запада", ведущая к хаосу и конфликту.

6. Кеннет Уолтс предвидит противостояние Запада прочему миру в условиях растущей многополярности. Конечный конфликт разразится вследствие того, что современный международный политический менеджмент, система международных организаций (начиная с ООН), третейский арбитраж неадекватны встающим перед миром проблемам.

Получается, что впереди вовсе не обязательно безграничный прогресс. Главной проблемой будет разочарование догоняющих Запад стран, со временем погружающихся в сомнение относительно мудрости быстрого изменения своих социополитических и экономических оснований (не дающих быстрой отдачи), и в то же время растущее ожесточение страдающих элементов общества, готовых ответить на силовую рекультуризацию вспышками насилия. Наступит время и для "столкновения цивилизаций", и для бунта бедных против богатых, и для силового передела истощающихся ресурсов Земли. Если Запад будет настаивать, что успешное его развитие попросту "результат уникальной культуры", то подобный вывод для огромного развивающегося мира может действительно оказаться не только "плохой историей, но и опасной интерпретацией", ведущей в конечном счете даже полных надежд имитаторов западного пути развития к трагическому выводу - уникальный западный пример повторен быть не может принципиально. Тогда в повестку дня встанет вопрос о вызове глобальному доминированию менее обласканных историей регионов. Такой вывод делают, заметим, сами западные футурологи.

История никогда не повторяется буквально, и наши возможности предвидеть будущее ограничены. Но мы определенно сделаем крупные ошибки, если откажемся размышлять о будущем вообще, перестанем следить за ходом мысли соседей.