Под силу ли нам осваивать север?

Уважаемый Вадим Иванович!

Благодарен вам за письмо и убежден, что под ним захотели бы подписаться не только те, кто, подобно вам, лучшие годы жизни посвятил освоению Сибири и Дальнего Востока, но и всякий, кому не безразлична судьба России.

Не могу, однако, не обратить внимания на такую особенность: опираясь на свой огромный опыт, мне кажется, вы по инерции мыслите в масштабах СССР. Да, природные богатства Сибири и Дальнего Востока по-прежнему сказочны. Но страна наша сильно изменилась. Изменились ее границы. Изменилась численность населения. Изменилась, к великому сожалению, и демографическая ситуация.

Вопрос освоения восточных регионов России следует ставить теперь и так: при нынешних темпах смертности и рождаемости - под силу ли россиянам решать такую задачу?

Положение даже сложнее, чем то, которое вы обрисовали в своем письме.

В начале 90-х на Дальнем Востоке проживало 8 миллионов россиян. Сегодня - 7. К 2005 году прогнозируется - 6.

В Маньчжурии же, на сотню километров южнее наших земель, проживает сейчас 105 миллионов граждан КНР. Их - 140 на квадратный километр. Нас - меньше одного человека.

Владимир Путин, выступая не так давно в Благовещенске, честно обозначил возможную перспективу: если не принять необходимых мер - Сибирь и Дальний Восток России могут скоро заговорить на китайском, корейском, японском языках.

Такая перспектива представляется катастрофичной.

То, что предлагаете вы в своем письме, то, что предлагают известные политики Сергей Шахрай и Владимир Рыжков в своих публикациях (их предложения идентичны вашим) - патриотично, разумно, во многом конкретно. Но следует четко представить себе - кто те люди, которые поедут в самые отдаленные районы страны, закрепятся там?

Во времена Петра Столыпина это были крестьяне, мечтавшие о собственных больших земельных наделах. Есть сегодня в России такие люди? Пустующие пахотные земли, нередкие сейчас и в центре страны, дают ответ на этот вопрос.

В 30-е и 40-е годы это были, как вы сами верно заметили, в основном заключенные и ссыльные. Об этих категориях, я надеюсь, впредь говорить не придется.

Дальше - те, кого называют романтиками. Романтики у нас всегда найдутся. Однако социального статуса они не имеют, в перечне профессий не числятся и учету не подлежат.

Кто еще? Люди, желающие и умеющие работать и зарабатывать.

Каким был национальный состав старателей, которыми вы руководили? Наверняка, не меньше половины украинцев, белорусов, молдаван, грузин, представителей народов Средней Азии. Тогда не имело значения, в какой из союзных республик прописан работник. А теперь - имеет. Где, в каких государствах СНГ маются сегодня, как вы выразились, без дела ваши товарищи? В том числе и русские, не имеющие российского гражданства?

Напомню, что и БАМ строил весь СССР. И десять территориально-промышленных комплексов в зоне БАМа проектировались в расчете на всесоюзный трудовой ресурс.

В СССР проживало тогда 260 миллионов граждан. В России сегодня - менее 150 миллионов.

Да, действительно, по плотности населения страна напоминает головастика с хвостиком, повернутым на Восток. А по распределенности природных ресурсов - головастика с хвостиком, повернутым на Запад. Но можно ли считать, что в европейской части "столпилось" чересчур много россиян (120 с лишним миллионов)?

Это ведь только во времена кризисов кажется, что людей с стране слишком много.

В густонаселенном Краснодарском крае и сегодня достаточно высокая безработица. Но попробуйте найти работников на табачные плантации, к примеру, - с пятитысячной зарплатой в месяц. Соглашаются только беженцы - турки-месхетинцы. В то же время во многих оголенных, как мы считаем, районах Сибири и Дальнего Востока на одно рабочее место претендует сегодня до 400-х человек!

Экономическая стабильность (а она уже по многим признакам начинается в России) - позволит людям остаться в давно обжитых и хорошо развитых регионах европейской части страны. Ведь заселенность Западной Европы намного выше, чем у нас - однако, хотя и с большими ограничениями в последнее время, правительства ЕС способствуют приливу иностранной рабочей силы.

Убежден: очень скоро нам предстоит понять, что человек созидающий и есть главное богатство, главное достояние государства.

Это и раньше декларировалось, но было лишь частью государственной идеологии. На деле же и СССР, и постперестроечная Россия попросту транжирили бесценные людские ресурсы. Счет велся всегда по принципу "плюс-минус человек" (плюс-минус сто, тысяча, сто тысяч). И нам долго еще предстоит пожинать горькие плоды сталинских репрессий, войн, в которых победа давалась не умением, а числом, безнадежно затратной экономики социализма и непродуманных, скороспелых реформ, разоривших 90% населения.

То, что после октябрьского переворота большевики выдавливали из страны творческую интеллигенцию и ученых, объяснить можно: социально-чуждый элемент. Но тому, что сегодня, наряду с интеллектуальной элитой, за рубеж потянулись бульдозеристы, сварщики, токари - я лично оправдания найти не могу.

Так вот: россиян нужно вернуть. Считаю это даже более важным, чем вернуть вывезенные из страны денежные миллиарды.

Пора собирать Россию. И это, согласитесь, может стать первой строкой национальной идеи, которую вы пытаетесь сформулировать.

Наличие жизненного пространства и экономических резервов для достижения этой цели вы обосновали в своем письме. Будем надеяться, что и времени для такой гигантской работы у нас еще в достатке.

Теперь постараюсь дать ответ на вопрос, который задал вначале.

Маневрируя только собственными людскими ресурсами, в течение ближайших десятилетий Россия не сможет освоить Сибирь и Дальний Восток в тех объемах, каких требует поставленная задача.

Тоталитарный строй, командно-плановая экономика позволяли в свое время перемещать массы людей, целые народы даже без учета желания граждан. Диктатура государства и была, по существу, миграционной политикой в СССР.

В новой России, в условиях нарождающейся демократии власть не вправе, разумеется, диктовать гражданину, где ему жить. Но она вправе предлагать это, используя экономические и прочие стимулы для привлечения людей на территории, в развитии которых заинтересована.

К сожалению, должен констатировать, что на данный момент инициатива государства в этой сфере почти полностью утеряна.

В силу общей нестабильности - политической, экономической и социальной - Федеральная миграционная служба в последние годы работала в основном в чрезвычайном режиме, в условиях постоянно нарастающих потоков беженцев, вынужденных переселенцев, законных и незаконных мигрантов.

Сегодня, когда после реорганизации в ведении нашего Министерства оказались проблемы внутрифедерального взаимодействия, национальных отношений, миграционной политики, развития северных территорий и работы с соотечественниками за рубежом - могу с уверенностью сказать: со своим письмом вы обратились по верному адресу.

Соответствующие рекомендации правительства РФ уже получены. Специалисты Минфедерации ведут проработку всех аспектов, связанных с решением этой, как вы ее назвали, сверхзадачи.

Первое: нужно срочно сосредоточить внимание на тех регионах, где миграционная ситуация складывается так, что начинает уже угрожать безопасности страны.

В Приморском крае, к примеру, еще семь лет назад в рамках совместного проекта "Туманган" КНР предлагала для освоения нашей территории расселить "всего-навсего" двенадцать миллионов китайцев. На что губернатор Евгений Наздратенко срочно запросил "прислать" хотя бы два миллиона россиян из центральных районов страны.

Кстати, Приморье - первый регион, приобретший опыт целенаправленного расселения мигрантов. За десять лет туда "спустились по меридиану" из районов Крайнего Севера около сорока тысяч человек.

В Новосибирской области также наработан опыт привлечения переселенцев - особенно в сельскую местность. И, нужно заметить, удается это там, где миграционная политика тесно увязывается с концепцией развития производительных сил региона.

Подчеркиваю: сегодня, на этапе формирования идеи "великого переселения", мы можем рассуждать в масштабах перемещения масс. В последующем, когда идея начнет претворяться в жизнь - предстоит кропотливейший труд по выявлению каждого из потенциальных переселенцев, обеспечению его определенным местом работы и проживания. Для чего, естественно, понадобится единая мощная информационно-аналитическая сеть общефедерального уровня. Сегодня такой сети нет. Мы только приступаем к ее созданию.

Второе: нужно четко определить - кого и сколько, кроме полноправных граждан России, предстоит "ороссиить" в восточных регионах страны для постоянного проживания.

Ведь не собираемся же мы "колонизировать" собственную территорию: изъять богатства ее недр экспедиционно-вахтовым методом и разъехаться.

Предпочтительней, естественно, наши соотечественники, коих после раздела СССР за рубежами России осталось свыше 20 миллионов.

Третье: нужно готовиться и к тому, что наши соседи из стран Юго-Восточной Азии и других стран дальнего зарубежья примут активное участие в разработке сибирских и дальневосточных месторождений. Но в соответствии со строго оговоренными соглашениями и под жестким миграционным контролем. Подобно тому, как граждане Северной Кореи добывали у нас лес несколько лет назад: сколько въехало - столько и выехало.

Об экономических проблемах говорить сейчас не буду. Ясно, что их решение потребует множества, неординарных подходов, часть из которых вы обозначили в своем письме.

Скажу только, что вывезенные из страны десятки миллиардов долларов как раз очень сгодились бы для инвестиционной поддержки этого проекта на начальном его этапе. И если не чувство патриотизма, то хотя бы предчувствие огромных дивидендов могло бы подвигнуть наших "инженеров Корейко" на этот шаг. Ведь в некоторых горнорудных компаниях, работающих сейчас на северо-востоке России и добывающих платину и золото, выработка на каждого из работающих - до 300 тысяч долларов в год.

Да, поэтапные затраты, которые должно понести государство, осуществляя эту стратегию, пока трудно представить. Но уверен, что еще на нашем с вами веку мы убедимся: каждый рубль, вложенный в освоение сибирских и дальневосточных территорий, вернется десятью и более.

Север экономичен, если перспективу его освоения не втискивать в рамки пятисот дней или пятилетки, а соизмерять с масштабами и историей великой России.