Призрак Бонапарта

	Автор коллажа - Петр Кулеш

ВЕЛИКАЯ Французская революция в своем развитии прошла несколько этапов: Героический - от штурма Бастилии до переворота 10 термидора, Термидорианский - от Термидорианского переворота до 18 брюмера, период Консульства (Временного и Пожизненного), периоды Ранней и Поздней Империи.

Развитие российской истории после 1989 года имеет сходные черты. Однако практически никто не пытался представить это развитие как Революцию, кроме небольшой группы правых радикалов "Демократической России". Почему же? Просто Героический период был таким кратким, что не породил российского Робеспьера. Начало Героического периода было совмещено с его концом, путч 19-22 августа 1991 года не стал взятием Бастилии, он сразу же стал Термидором. Со всеми "прелестями" Термидорианского режима: властью денег и коррупцией, отсутствием выполняемых законов, олигархами, сосредоточением политической власти в руках узкой, постоянно тасовавшейся, группы лиц, текущим разделом и переделом собственности. В отличие от Франции конца XVIII века, в России конца XX века было сосредоточено гораздо больше материальных и человеческих ресурсов, поэтому и период Термидора в России был гораздо более длительным.

Некоторым покажется странной столь прямая аналогия, все-таки, два века минуло. Однако вспомним, что реальный социализм во многом был неофеодализмом. В первую очередь это касалось производственных отношений. С одной стороны, материальные ресурсы, достигшие достаточно высокого уровня во времена социализма, были полностью централизованы и огосударствлены, с другой стороны, в недрах этого общества начинал закладываться теперешний капиталистический экономический строй. Руководители государственных предприятий, в дальнейшем названные красными директорами, и составили в будущем большую часть класса собственников. Поздний социализм карикатурно повторял даже мелкие черты своего феодального предшественника: "войны роскоши" французского короля Людовика XV были копией ненужной России войны в Афганистане, да и само крылатое выражение Людовика XV: "После нас, хоть потоп" полностью характеризовало политику брежневского политбюро в последние годы застоя.

Из Михаила Горбачева не получилось ни Дантона, ни Марата. Как Горбачев мог бы закончить Мирабо, если бы не умер. Оковы прошлого и личные качества Михаила Сергеевича постепенно оттащили его в сторону. События стали развиваться сами по себе. Душанбе, Тбилиси, Вильнюс, Баку, парад суверенитетов, развал страны. Не случись августовского путча, участь Горбачева все равно была бы предрешена. В этом и состоит политическая и человеческая трагедия Михаила Сергеевича.

Но история полетела дальше. Лозунг "Обогащайтесь!" стал лозунгом новой российской буржуазии, наступил период первоначального накопления капитала. И не было такой низости, на которую ярчайшие представители этого класса не могли бы пойти. Поднялись и рухнули воздушные замки финансовых пирамид, мелькнула величественная в своей посредственности фигура Мавроди. Затем начался раздел самых больших и лакомых кусков государственной собственности. О залоговых аукционах и тому подобных мероприятиях сказано так много, что повторять нет смысла.

"Наступали трезвенные прозаические будни буржуазного господства┘

Изумленным взорам современников раскрылось истинное существо, действительное, не воображаемое содержание происшедшего. Республика свободы, равенства, братства раскрыла свою буржуазную суть. Она оказалась жестоким миром низменных страстей, волчьей грызни из-за дележа добычи, республика чистогана, спекуляции, хищнического, беспощадного эгоизма, создающего богатство на крови и поте других. Беспримерная нужда воцарилась в плебейских кварталах┘ других городов, в трущобах бедноты, отданной на произвол спекулянтов и мародеров. Таких страданий голода┘ плебейство еще не испытывало, оно их познало только после термидора. Новым было и то, что┘ никто не обращал внимания на народные нужды. Кому какое дело до чьих-то страданий? Каждый заботится только о себе!" Так писал о временах Термидора биограф Наполеона Альберт Манфред, и как это похоже на нашу Россию.

Возникли появившиеся ниоткуда фигуры олигархов, людей в прошлом ничем не выдающихся. Людей, которым в чем-то повезло, а в чем-то оказавшихся более наглыми и более умными, чем их многочисленные конкуренты. Сложилась политическая власть Термидорианского режима. Новая Директория.

Власть в России имела форму президентской республики, однако, по сути, она представляла собой полный аналог французской Директории двухвековой давности. Все многочисленные шаржированные термины - "семья", "коллективный Распутин" и др. не выражали сути режима. А она заключалась в том, что была создана неформальная, а временами и формальная Директория, состоявшая из ведущих политиков и олигархов, которые и управляли государством. Борис Ельцин являлся всего лишь Первым Директором. И многие его странные и непонятные решения были обусловлены тем, что он был не единственным Директором. Были Директор Березовский, Директор Чубайс, Директор Черномырдин, Директор Лужков, Директор Гусинский. Временами, как и в той, французской Директории, Директора менялись, кого-то убирали, кто-то появлялся вновь или возвращался. Внутри Директории создавались партии, возникали и разрешались конфликты. Система российской Директории была такой же, как и система ее французской предшественницы. Ельцин, Березовский, Чубайс, Черномырдин, Лужков, Гусинский были ничем не лучше и не хуже своих французских "коллег" Барраса, Ребеля, Ларевельера, Карно и Бартелеми. Нищета народа, особенно не в Москве, носила такой же жуткий и страшный характер, как и во Франции времен Директории. По размаху коррупции, мздоимства, наплевательского отношения к закону Термидорианский режим вошел в поговорки. Никогда во Франции ни до, ни после социальные язвы не были такими страшными, а нувориши - такими наглыми. Законов вообще не было. Все это повторилось в России.

"Проконсулы, выступавшие в тоге "апостолов равенства", они были в действительности ворами, казнокрадами, хладнокровными убийцами.., творившими расправу над невинными людьми, обогащаясь на их несчастьях. Вместо эшафота, который предназначался им за совершенные преступления, они благодаря термидору оказались вознесенными на вершину власти; с трибуны┘ они определяли политику; они стали законодателями, вершителями судеб Республики, и именно они раскрыли истинное содержание термидора┘" Это тоже Альберт Манфред о временах Термидора.

За рубежом нашу Директорию поддерживали, всех пугал возврат к прошлым временам, либо к так и несостоявшемуся Героическому периоду. Россия в общественном сознании Запада тем временем из страны идеалистов-мучеников за демократию превратилась в бандитский проходной двор. И в тот момент, когда посчитали, что Директория довела страну до надлежащего уровня распада, а также справилась с задачей недопущения старых коммунистических сил к власти, финансовые вливания прекратили. Им показалось, что Россия кончилась, и они списали ее со счетов. По их мнению, августовский дефолт 1998 года подтвердил это.

Вообще-то, России сильно повезло, что она миновала Героический период Революции. Героические периоды, как известно, сопровождаются разрушительными войнами. Войнами гражданскими, войнами с иностранными интервентами, войнами между частями ранее единого государства. России удалось всего этого избежать. И уже поэтому можно утверждать, что власть Директории имела и положительные стороны. Стало общим местом говорить, что был возможен и югославский вариант. Если бы в России по отношению к своим вновь образованным соседям политика развивалась по героическому варианту Слободана Милошевича, в нашей стране попросту ничего бы не осталось. Ни "Сибнефти", ни "Медиа-МОСТа", ни Москвы, ни Казани, ни сибирской тайги, ни людей. И хотя бы только поэтому скажем: "Спасибо" Директорам.

Но если мы не втянулись ни в одну из войн Республики, то Директория все-таки придумала нам войну. Войну странную, длящуюся уже 6 лет, войну, которую пытались превратить в прибыльное коммерческое мероприятие. Вспомним, куда делись арсеналы оружия на территории Чечни в 1993-1994 гг. Часть оружия оказалась проданной за границей, но часть осталась у Джохара Дудаева. И была оплачена кровью русских и чеченских солдат, кровью мирных жителей. Директория не могла вести войны иначе. С подписанием хасавюртовских соглашений мир не наступил, война не закончилась. Это очень важно, понять, что война шла и после этих соглашений. Она была какой угодно: партизанской, террористической, войной против мирных жителей и т.п., но она была. Открытый период войны уступил место скрытому, который рано или поздно должен был снова превратиться в открытый. И началось вторжение в Дагестан.

После дефолта 1998 г. из нафталина была вытащена идея старой социалистической Империи и была персонифицирована в виде сохранившегося солдата этой Империи - Евгения Примакова. Однако время старой Империи прошло, а после короткого романа с общественным мнением имевший на тот момент сверхвысокий рейтинг Примаков "сдулся". Миф о старой Империи растворился даже не в серое декабрьское утро после выборов в Думу, а гораздо раньше. Смешно, однако, представлять, что победили этот миф олигарх Березовский вкупе с модным журналистом и телеведущим Доренко. Миф растворился, потому что старая Империя исчерпала себя. Недаром даже "внезапно" ставшие поклонниками Примакова СМИ обращали внимание на то, что его правительство способно только не мешать, но не способно делать что-то новое. В этом политическая и человеческая трагедия Евгения Максимовича. И в конце XVIII века во Франции генералы короля Людовика Дюмурье и Пишегрю тоже не смогли стать во главе новой Франции.

Но если есть война, значит, должны быть и генералы. Вспомним события августа 1999 г. Армия, возглавляемая преданными в 1996 г. генералами, не верящая своему главнокомандующему, создающая стойкое впечатление затхлости и развала, с трудом сдерживает экспедиционный корпус чеченских террористов Басаева и Хаттаба. В Москве идет информационная война против Первого Директора Ельцина с требованием его замены. Рейтинговый вал Примакова пока еще девятый. Шамиль Басаев весело кидается арбузами, а Юрий Лужков вымеряет кресло для своего сподвижника в президентском кабинете Кремля. Премьер Степашин пытается повернуть события, но видно, что сил ласковому генерал-полковнику не хватает.

И Первый Директор делает странный ход: он назначает премьером и делает своим наследником мало кому известного Владимира Путина. И ситуация поворачивается. У Наполеона был свой Тулон, у Путина таким Тулоном стал Дагестан. Да, конечно, во французской армии, кроме Наполеоне ди Буонапарте, были, и другие, не менее талантливые генералы - Лазар Гош, Жан Батист Бернадотт, Жан Виктор Моро, но Наполеон оказался в нужное время в нужном месте. То же повторялось и потом.

И на месте Путина мог оказаться и кто-то другой, и у кого-то другого могло выйти, а могло и нет, как у Степашина. Но в нужное время и в нужном месте оказался именно Путин.

И дальше Владимир Путин, внешне невыразительно, но на самом деле с блеском справлялся со всеми возникающими трудностями. Он выиграл большую часть чеченской войны. Ни первой, ни второй, а единственной. И выиграл не потому, что Грозный взят, не потому, что чеченские боевики загнаны в горы, а потому, что армия верит своему главнокомандующему, потому, что среди чеченцев появились такие люди, как Бислан Гантамиров, своей кровью доказывавшие, что Чечня - часть России. Да, сегодня Гантамиров в отставке, но эта отставка принципиально не меняет ничего. Да, события в Чечне будут продолжаться еще долго - слишком глубока и обширна язва.

Выиграл Владимир Путин и самую мощную в истории России информационную войну во время выборов в Думу. И Директорам пришлось уступить ему место. Генерал Директории стал Президентом. Как другой Генерал стал Первым Консулом. Недаром выборы 2000 года больше походили на плебисцит, чем на выборы. Как и тогда.

Мало кто заметил, что 31 декабря 1999 г. в России сменилась форма власти. Мы из Директории попали в действительно Президентскую Республику. В XVIII веке такого термина не было, но сущность явлений схожа. В чем отличие нынешней власти от Термидорианского режима? Во-первых, исчезла сама система Директоров. Президент перестал быть Первым Директором, стал действительно Президентом. Исчезло влияние того самого окружения, о котором досужие журналисты все еще любят поговорить. "Семьи" у Путина не будет. Путин - не Первый Директор, и нет у него и не будет других Директоров. Сразу же начала выстраиваться вертикаль власти. Исчезла необходимость во многих институтах неформальной власти, власть уже стала понятней и проще. Не требуются византийские хитрости, чтобы использовать всю систему сдержек и противовесов Директории.

Первыми это оценили на Западе. Под душераздирающий вой о диктатуре, нарушениях прав отдельно взятого человека Бабицкого и группы лиц: Басаева, Хаттаба, Масхадова и пр., там признали, что Путин - это серьезно. Кредитный и инвестиционный рейтинги России пошли вверх, успешно завершились переговоры с Лондонским клубом, страна самостоятельно, без кредитов МВФ сводит концы с концами. Такого мало кто ожидал. Япония заигрывает с Россией, спрятав проблему Южных Курил в долгий ящик, и выделяет кредиты. И чем более последовательно Владимир Путин будет проводить свою политику и дальше, тем больший успех ждет нас и на Западе. А наши лукавые друзья - лидеры стран СНГ - быстрее всех сообразили, что произошло. Эдуард Шеварднадзе вдруг стал борцом с чеченскими боевиками и практически закрыл границу Грузии с Россией, Гейдар Алиев рассматривает пути транспортировки азербайджанской нефти через Новороссийск и т.п. Владимир Путин, не успев стать президентом России, стал главой СНГ. Это только внешние признаки, есть и внутренние.

Но что же термидорианцы? Основа режима Термидора? Их часы сочтены, они могут еще делать заявления, пытаться влиять на политику, но все это как-то мультипликационно. Термидорианская московская элита исчерпала себя. Мы присутствуем при смене, при величайшей смене правящего слоя. Может быть, даже при более великой смене, чем в 1991 г. Уходят не по возрасту. Проблема не в возрасте, а во встроенности политиков в Термидорианский режим. Все они, в том числе и так называемые оппозиционные политики, включая Григория Явлинского и Юрия Лужкова, и так называемые проправительственные, включая Виктора Черномырдина, органически связаны с прошлым режимом. Можно обсуждать, вина это их или беда, но это так, и ввиду очевидной смены не формы, а сущности институтов власти, им придется либо кардинально перестроиться, либо уйти. У большинства из них желания перестраиваться нет. Именно с этим, а ни с чем иным, и связана постоянная череда парламентских конфликтов. И именно из-за этого, а не из-за чьих-то происков (Путина или коммунистов) и возможен досрочный роспуск Думы. Как последний Верховный Совет России, эта Дума была избрана при другом режиме государственной власти. И если она не сумеет перестроиться, ей придется уйти. И следующая Дума будет вовсе не пропутинской, она будет просто состоять из новых нетермидорианских политиков. Блистательный провал Явлинского на президентских выборах - событие из той же череды.

Политическая практика показывает, что не много политиков сохраняются при таких изменениях. И в этом политическая и человеческая трагедия Григория Алексеевича, Сергея Владиленовича, Юрия Михайловича и многих других.

Все в России боятся бонапартизма и всяческих бонапартов. Откуда это? Из работы классика Карла Маркса "18 брюмера Луи Бонапарта". Именно из этой работы, в которой черпали вдохновение полчища марксистских историков, все знают, что бонапартизм - это жутко нехорошая вещь. Диктатура, социальная демагогия, полицейщина, ложь и пр. Однако речь в работе Маркса идет не о Наполеоне Бонапарте (Наполеоне I), а о его неудачливом племяннике Луи Наполеоне (Наполеоне III). Классик, изучая фарс Наполеона III, попытался делать какие-то выводы о режиме Наполеона I. Бог ему судья, но давайте перестанем ориентироваться на классиков марксизма.

Основой режима Наполеона Бонапарта были мелкие собственники: крестьяне и те, кого мы бы сейчас назвали предпринимателями. Именно им и достались основные результаты правления Наполеона Бонапарта в экономической сфере. Именно Наполеон сохранил им "национальные имущества", которые включали в себя в первую очередь землю, но также и другие материальные ресурсы. Именно Наполеон законодательно закрепил право неотчуждения этих имуществ. Закрепил в Кодексе ("Кодекс Наполеона"), который действует до сих пор. Именно класс мелких собственников всегда поддерживал Наполеона, даже во времена Поздней Империи, когда он, переоценив свою силу, попытался завоевать весь мир. Наполеон проиграл, когда полностью истребил в победоносных сражениях своих крестьян, своих торговцев.

Уже в первом большом интервью Владимир Путин провел две кардинальные мысли. Первая - о равенстве всех перед законом. Вторая мысль - об экономической поддержке не только и не столько олигархов. За все время Термидорианского режима этого не было. Что это дает Владимиру Путину? Это дает поддержку всего, как говорят социологи, самодеятельного населения: мелких предпринимателей, крестьян, рабочих, части средних капиталистов. И сейчас Путин по-прежнему проводит мысль о своей удаленности от олигархов. Очевидно, что в случае создания равных прав перед законом, в случае поддержки именно этих категорий населения, Россию ждет настоящий экономический подъем. И даже если бы Владимир Путин не хотел этого, он не пойдет против исторических тенденций. Он - националист, а основа любой нации именно эти люди.

В этом же и ответ Владимира Путина на разговоры верхушки Термидорианского режима о том, что они не знают, кто он, Владимир Путин. Они, пропитанные Термидорианским режимом до мозга костей, не знают об этом, а просто не понимают, о чем говорит Путин. Это не укладывается в их систему ценностей. А "маленький человек" чувствует кожей (смотри результаты выборов, как бы их ни трактовали), что Путин свой, и никакой политтехнолог Киселев не сумел и не сумеет его в этом переубедить. И на выборы пришел, и проголосовал за Путина, кто бы и где бы, за что бы ни агитировал.

Наполеон Бонапарт не был лично большим специалистом в экономике, однако: "Период Консульства и Империи был отмечен серьезными успехами в области промышленности. Можно сказать, что в эти 15 лет промышленность наверстала все то, что потеряла за время революции. Этому способствовали мероприятия правительства и частная инициатива" ("История XIX века", под ред. Лависса и Рамбо). Под революцией авторы имеют в виду здесь и Термидор. Полагаем, что Россия стоит сейчас перед началом таких же изменений.

Общество дало большой кредит доверия Владимиру Путину. Оправдает ли он его? Пока оправдывает. Уверенность следует из того, что именно Путин разорвал порочный круг многолетней чеченской войны. Только человек, у которого нет термидорианских зависимостей от прошлых режимов, способен на это. И нет этих связей, не ищите, иначе бы НТВ давно бы их обнародовало. И именно такой человек способен действительно реформировать власть, освободиться от остатков Термидорианского режима и начать совершенно новую экономическую политику.

Наполеон Бонапарт не любил свободную прессу, такие тогда были времена. Завел свою официальную газету "Монитер" и публиковал официальные новости только там, хотя оппозиционные газеты, такие, как "Газетт де Франс", оставил. Таким образом, при Бонапарте "Печать пользовалась┘ свободою, какой она не знала и при Директории" ("История XIX века"). Потом, правда, действовал пожестче. При Директории, как у нас, политические партии ориентировались на те или иные газеты. А при Бонапарте этому наступил конец. Узнаете общее? Телевидения вот только тогда не было. Если вспомнить это, то тогда, казалось бы, понятно, почему бьются в истерике и ведут яростную антипутинскую кампанию некоторые кланы СМИ. Другие времена, другие нравы.

Владимир Путин высказывался за создание равных условий для всех СМИ. И как же его поняли? Ведущий НТВ Евгений Киселев сразу же перешел на язык "информационных кормушек". Вот допустят нас к информационной кормушке: дадут всякие аккредитации в Кремле и военных пресс-центрах и заживем. Ну, дали. Разве же в этом заключается свобода слова? Наши журналисты в абсолютном большинстве своем так и не научились находить информацию самостоятельно. Они, как в старое советское время, используют только разрешенные каналы информации. Есть аккредитация в Кремле - герой, нет - оппозиционер. При этом выпрашивание аккредитаций зачастую сопровождается истерическими нападками на ту власть, аккредитации у которой выпрашивают. Свобода слова подменяется свободой пропаганды. Именно по этой причине и поднят был такой шум вокруг американского журналиста Бабицкого. И он стал в глазах термидорианских журналистов идеалом.

Почему термидорианских? Дело в том, что определенная каста журналистов прекрасно встроилась в Термидорианский режим. Они были допущены к "пирогу" и зарабатывали на политико-информационном давлении приличные деньги. Проезжая на "мерседесах" в свои коттеджи, они не очень задумываются о тех, кто создавал и создает богатство нашей Родины. О том самом "маленьком человеке". Их гораздо больше интересовали интриги термидорианского Двора: кто, где, что украл; кто, где, с кем поругался; кто какую должность получил и т.п. И поэтому им совершенно не понятно то, о чем говорит Путин, то, в чем его так хорошо понимают простые люди. И именно поэтому Владимир Путин так устрашающе и удручающе скучен для этих СМИ. Современные нам СМИ с их полками политжурналистов, инфраструктурой информационных войн как структуры Термидорианского режима тоже должны уйти.

Уставший порядком хитрый читатель, добравшийся до этого места, может с улыбкой сказать: "А почему все то, что было два века назад произойдет и сейчас?" Это важный вопрос. Однако весь ход исторического развития в XX веке показывает, что бонапартизм, называемый либо авторитаризмом, либо еще как-то, является единственным путем, который выводит из полуфеодального, неразвитого общества с архаичными экономическими отношениями к современному вестернизированному обществу. В мировой истории нашего века таких политиков было много: Пиночет в Чили, Пак Чжон Хи в Южной Корее, Перон в Аргентине, маршал Смэтс в Южной Африке. Все они действовали с различной степенью успешности, но именно они прошли большую часть по пути модернизации патриархального либо полусоциалистического общества. Да, многие из них сопровождали свое правление эксцессами. Был у них другой выбор или нет, сложно сказать. Однако обратим внимание, что чем больше в этих странах было влияние представительной власти (парламента), тем меньше было эксцессов.

В 90-е годы XX века в мире стали, как снежный ком, нарастать процессы глобализации. Информационные технологии стали непосредственной материальной силой. В этих условиях даже Наполеон Бонапарт был бы вынужден не только обеспечить свободу печати в современном понимании этого слова, но и создать ответственный парламент. Именно в этом отличие современного, можно сказать просвещенного, бонапартизма, по сравнению с тем, что был два века назад. При подавлении этих свобод получается не бонапартизм, а фашизм или нацизм. Что показал опыт Гитлера и Муссолини.

Хотя, при желании, можно представить и переход через Березину, и Ватерлоо и остров Святой Елены. Но это совсем другая история.

Именно сейчас, после преодоления остатков прошлого, у России, у Владимира Путина появится уникальный шанс воспользоваться этим путем, поднять экономику, уничтожить остатки Термидорианского режима и вернуться в сообщество развитых держав. Россия еще станет сверхдержавой!