Нужны ли сегодня словари?

СЛОВА у нас до важного самого/ в привычку входят, ветшают, как платье", - заметил когда-то Владимир Маяковский. И все это, как в природе, происходит стихийно, не подчиняясь никаким установлениям. Однако и природные процессы в основе своей имеют, несмотря на всю стихийность и непредсказуемость, совершенно точную причину.

А какие столь уж сложные загадки таит в себе жизнь русского литературного языка. Которому, в современном его виде, со времен Жуковского и Пушкина всего 200 лет и который изучен, кажется, до последней буквы? И мой вопрос в том, подчиняться ли массовому ныне, стихийному перетолковыванию многих простейших слов, уже ставшему вроде бы нормой, или все же сопротивляться этому процессу, опираясь на все наши словари. В первом случае придется сначала объяснить смысл такого перетолковывания и какую-то его оправданность, а потом узаконить, внеся уточнения в словари; во втором же надо подтвердить незыблемость давно устоявшихся понятий и нетронутую правоту словарей, а все происходящее сегодня с нашим языком объяснить всего-навсего растущим вширь и ввысь невежеством, которое надо как-то отражать.

И первый мой простейший и уже ставший нормой в обиходе пример касается самой литературы. "Писатель" - кажется, чего уж по-русски проще: "человек, который пишет литературные произведения" ("Краткий толковый словарь русского языка", издательство "Русский язык", 1990 г.): "Поэт": "писатель, который пишет стихи" (там же). Вдобавок к ним "Литератор": "человек, профессионально занимающийся писательским трудом" ("Словарь иностранных слов", 1989 г.). Ну, и "Литература": "совокупность письменных произведений" (там же).

Прошу прощения и за повторение таких школьных сведений: сама литература подразделяется на прозу, поэзию, драматургию, публицистику, критику. Соответственно под этим именем все еще продолжают существовать Союзы писателей, объединяющие представителей всех этих жанров, и Дома литераторов, куда, как к себе домой, ходят и прозаики, и поэты, и сценаристы, и очеркисты.

Вроде бы все ясно и незыблемо - о чем тут рассуждать! Но вот послушайте и почитайте: "писатели и поэты" (в том числе "великий поэт и писатель Пушкин"), "писатель и драматург", "писатели и публицисты". Подобное же увековечено и в мраморе - на мемориальной доске, посвященной И.А. Бунину, красуется: "Русский писатель и поэт".

Впрочем, тут особой загадки нет: под "писателем" разумеется "прозаик", о каковом понятии эти грамотные люди понятия не имеют (хотя среди них и сами писатели, и ученые, не говоря уж о журналистах). Среди многих сотен случаев лишь однажды попалось мне грамотное "прозаики и поэты". А в одном из радиоинтервью, посвященном 75-летию Булата Окуджавы, корреспондентка несколько раз поименовала его по новому обычаю "писателем и поэтом", пока ее собеседница не поправила: "прозаик и поэт" (журналистка не без некоторого смущения согласилась с этим). А то ведь бывает и такое: "поэт, писатель, прозаик" (дважды прозаик? трижды писатель?).

То же самое и с синонимом: "писатели и литераторы", "поэты и литераторы", "публицист, литератор", "драматург, литератор и переводчик", "переводчик, литератор, поэт". Не лучше и с литературой: "литература и поэзия" (поэзия - вне литературы, сама по себе!), "литература и публицистика, "литературные и художественные произведения" (литература и "художественность" - две вещи несовместные!). Один автор тонко подметил такое разграничение жанров: "кинодраматург и сценарист". А сотрудник Института мировой литературы РАН сначала разделил "литературные и публицистические произведения", а в следующем абзаце их широко соединил: "историко-публицистическая книга - значительное явление в русской литературе".

Вообще нанизывание понятий, одно из которых - общее - вбирает в себя свои производные, частные, стало у нас нормой. "Культура" - весьма широкое понятие, означающее все материальные и духовные ценности, включая науку, литературу, искусство, технику, быт, труд, отдых, поведение... Тем не менее "культуру" на каждом шагу перечисляют через запятую с любым из ее проявлений, в том числе особенно часто: "культура и искусство" (а ведь даже чиновники признают искусство частью культуры, отнеся его именно к Министерству культуры)*.

Один автор провел границу между нею и историей: "культурные и исторические ценности", другой изобрел "культурную цивилизацию". А третий разделил "творческих и научных работников", отказав ученым в творчестве.

А что случилось за последние годы с простым русским словом "качество"? Со школьных лет все мы знали, что есть "количество" (сколько: много, мало, достаточно...) и "качество" (какое: отличное, плохое, удовлетворительное...), привыкли читать и слышать: "повышение качества", "переход к новому качеству", "качественные различия, изменения, показатели", "изделия высокого (низкого) качества"... А сегодня?

"Гарантируем качество" (но какое?). "Не совсем качественно" (но зато хоть "количественно"?) "Некачественные изделия" (вообще без всякого качества?) "Умеренно качественный репертуар". "Качественная армия". "Качественное имущество". "Качественные дороги". "Качественно и быстро изготовим". "Музыканты играют качественно". Кое-кто на всякий случай дублирует смысл, добавляя: "Начнут строить лучше и качественнее", "Хорошая, качественная информация". А иные вообще в одном тексте то и дело сбиваются с одного смысла (или бессмыслицы) на другой: "качественная сторона" и "некачественная вода", "некачественные продукты... недоброкачественные... высококачественные", "большое количество, высокое качество и низкая себестоимость" и тут же: "дешевый и качественный уголь". Все-таки выучили когда-то урок, да нетвердо, ну, и другие постоянно сбивают - те, кто уроков никогда не учил.

Если перейти от грамматики к коммерции, разгадка тут еще проще, чем малограмотность. Когда-то в ответ на замечание, что правильнее говорить о "высококачественных изделиях", чем о каких-то непонятных "качественных", я услышал: "Да какие они там высококачественные! Дай-то бог среднего качества, более-менее удовлетворительного..." Речь, кстати, шла об отечественных изделиях. И хитроумные наши изготовители, продавцы, рекламщики давно смекнули: старое русское правило "не обманешь - не продашь" сегодня чересчур грубо, прямолинейно, рискованно - куда спокойнее замаскироваться вот этой обтекаемостью, недосказанностью: просто "качество" - пусть и не высокое, даже и не среднее, но не такое уж и низкое, и вообще-то терпимое, возьми, не бойся, может, неделю и продержится, если же какие-то претензии, то извините, я же вам высокого качества и не обещал...

Так вот и появляются на наших глазах "качественные продукты и хорошие вещи". Вы думаете, это полная тавтология? А многие у нас сегодня уверены, что это разные понятия. Это только в словарях латинские "продукция", "продукт" трактуются как нечто произведенное, изготовленное, идет ли речь о машинах или макаронах, порошках или котлетах, приборах или салфетках. В доброе старое советское время еще умели отличать "продовольственные" товары от "непродовольственных", которые еще не совсем точно именовали "промышленными", выделяли также среди всего многообразия продуктов (продукции) "продукты питания". Сегодня слово "продукты" узаконено лишь в этом последнем, одном значении и из иностранного, хотя и давно привычного, но все же требующего расшифровки, превратилось в чисто русское, со своим, "нашим" смыслом, только чуть похожим на иностранный.

Но сначала два примера из другого языка - таджикского. Картофель пришел в эти края, естественно, со своим именем, ранее тут неизвестным, прижился, распространился. Но, как и для русского уха, "картофель" звучало чересчур по-иностранному, поэтому следом за русскими таджики стали звать его "картошкой", при этом, в соответствии с нормами своего языка, с ударением на последнем слоге: "картошка". Из устной речи эта форма перешла и в газетную. И когда я однажды спросил таджика-журналиста, почему в его газете употребляется этот, что называется, просторечный вариант вместо литературного "картофель", он объяснил: "Это по-русски говорят "картофель", по-таджикски будет "картошка". Так слово для них стало своим, родным.

И совсем свежий пример уже из постсоветского времени. Когда-то, как и на всем пространстве СССР, на всех магазинах Таджикистана красовались соответствующие стандартные наименования ("продовольственные", "хозяйственные", "хлебобулочные", "обувные", "овощные" и т.д.) на двух языках. А вот с приходом независимости эти длинные наименования, особенно чрезмерные на фасадах небольших, возникавших один за другим частных магазинов, стали заменяться коротким "Магоза" - своим вариантом заемного магазина, и притом без всякого указания на ассортимент.

Похожее происходит сегодня с магазинами и в России, в том числе и в Москве, где на каждом шагу видишь вывески "Продукты" - коротко и неясно (о каких продуктах речь?). Куда оправданнее было бы наименовать сии торговые заведения просто "Товары": ведь именно в них превращаются продукты, как только попадают из цеха на прилавок. А то и еще проще, по примеру таджиков: "Магазин". Смысла не больше, чем в "Продуктах", зато точнее.

Следом за коммерсантами, не шибко грамотными (простим им это. Давно и плохо в школе учились и словарей сроду в руки не брали), подобное толкование широко прижилось и в прессе (где, впрочем, с грамоткой ныне тоже бедновато, что совсем непростительно). Пишущая братия вполне солидарна с торгующей: "товары и продукты" (хотя любой продукт может стать и товаром), "товары народного потребления и продукты" (а продукты питания, если все же именно они имеются тут в виду, не входят в народное потребление?), "необходимые вещи и продукты" (еще одна непонятная разделительная полоса). А вот и нечто совсем уж новенькое: "продуктовые товары" (а "товарные продукты" у вас тоже есть?), "промышленные и продуктовые товары" (продукты, стало быть, с промышленностью никак не связаны?), "продавать продукцию и товары" (а производить и продукцию?), "овощи и продукты питания" (вовсе уж открытие: овощи в пищу не идут), "продукция и продовольствие" (совсем непонятно: вроде бы уже договорились считать за продукты только пищу, ан, оказывается продовольствие - само по себе, отдельно).

Всем известно, что такое "корабль" и его тезка "судно" (в том же значении), что они бывают морские, речные, воздушные, еще какие-то. Но вот прочтите и объясните такие перечни: "многочисленные корабли и суда", "около 17 судов и боевых кораблей", "суда и самолеты"... А ведь пишут это не только журналисты, но и корреспонденты и даже репортеры - если пользоваться такой логикой.

Вообще нанизывание близнецов превратилось в эпидемию: "города и населенные пункты" (города у нас без населения), "политики и общественные деятели" (политика - вне общественной деятельности), "воинские части и подразделения" (части не подразделяются), "автобусы и автомашины" (автобус вовсе вам не машина), "известный актер и исполнитель" (актер он лишь тогда, когда не исполняет), "философ и мыслитель" (какие там мысли могут быть у философа!). А вот связки из основного и произвольного понятия, которые для авторов отнюдь не совпадают: "врачи и педиатры", "банкиры и финансисты", "артисты, музыканты, певцы", "корреспонденты и журналисты" (это о себе: скажем, два дня в неделю он корреспондент, а уж в остальное просто журналист).

Ну, а коль пересекается русское слово с иностранным? Нет бы заглянуть в словарь, проверить что знаешь весьма приблизительно... Многие лепят на всякий случай чужое рядом со своим. Вот самое обычное: русская "нравственность" ("правила, определяющие поведение"), французская "мораль" ("правила нравственности, а также сама нравственность") и латинская "этика" ("учение о морали, нравственности, совокупность норм поведения" - все пояснения из "Словаря русского языка" С.И. Ожегова, 1960 г.). Кажется, бери любое из этих слов, и одного будет вполне достаточно, чтобы тебя поняли правильно. А ну как не поймут (если я и сам не вполне понимаю)?

И вот ученые мужи не дрогнув выводят: "мораль и нравственность", "нравственный и моральный климат", "морально-нравственные качества", "безнравственно и аморально", "нравственные и этические ценности", "моральный и этический подход", "этическое поведение", "нравственные и поведенческие категории", "деловая этика и мораль бизнеса" (сразу два понятия на двух языках - на всякий случай), "нормы этикета", "этика поведения". Существуют комиссии не только по этике, но еще и по морали...

Один автор перечисляет: "кризис морали, культуры, нравственности", другой: "совесть, мораль, нравственность". Писатель признает: "Мы всегда кичились своей нравственностью, этикой, моралью" (слушай его одновременно русский, римлянин и француз, и ведь каждый понял бы на своем родном языке!). А один журналист на страницах "Известий" удрученно вспоминал, как был наказан "за неэтичное поведение": "Мне было обидно: ну, за "аморальное" - еще куда ни шло, дело житейское, но "неэтичное"!

Посочувствуем ему, а заодно и бедному русскому языку!