Новый международный контекст

	Рисунок Вадима Мисюка

ПРОБЛЕМЫ национальной безопасности России сегодня как никогда необходимо рассматривать с учетом всей многофакторности международного контекста, в том числе долгосрочных и сверхдолгосрочных тенденций мирового развития, посредством проведения междисциплинарных фундаментальных исследований. Одно из важнейших условий при этом - полномасштабный учет достижений как естественных, так и общественных наук, которые все больше определяют облик нарождающейся цивилизации XXI века.

Все более важным в мировом развитии становится феномен глобализации. Феномен глобализации сегодня охватывает уже не только экономику, сферу предпринимательской деятельности, но и политическую и социальную сферы. Глобализация - не только одна из основных тенденций мирового развития. Этим термином сегодня характеризуется во многом возникновение новой системы международных экономических и политических отношений, сменившей прежде всего ту систему, которая существовала с 1945 года до начала 1990-х годов.

В экономике глобализация выражается в резком увеличении масштабов и темпов перемещения капиталов; в опережающем росте международной торговли по сравнению с ростом ВВП всех стран; в создании сетей международных производств с быстрым размещением мощностей по выпуску стандартизированной и унифицированной продукции; в формировании мировых финансовых рынков, на которых многие операции осуществляются практически круглосуточно и в реальном масштабе времени. Финансовая сфера становится самодовлеющей силой, определяющей возможности развития промышленности, сельского хозяйства, инфраструктуры, сферы услуг. Сегодня финансовая сфера сама становится "реальной экономикой". За счет развития телекоммуникационных систем, программного обеспечения информация об изменениях на финансовых и других рынках распространяется практически мгновенно, в результате чего решения о перемещении капиталов, продажах и покупке валют, ценных бумаг, долговых обязательств и пр. принимаются в реальном масштабе времени, часто чисто рефлекторно. В этих условиях мировые финансовые рынки становятся неподвластными юрисдикции отдельных, даже наиболее крупных государств. Набирает силу процесс возникновения новых мощных субъектов мировой экономики за счет слияний и поглощений транснациональных корпораций.

Глобализация несет в себе и крупномасштабные негативные последствия, среди которых увеличение разрыва в уровне жизни между "золотым миллиардом" и остальным миром, включая Россию. Более того, увеличение разрыва в уровне развития между различными слоями населения и регионами присуще и многим странам, в том числе наиболее развитым. В США в условиях продолжающегося восемь последних лет экономического роста разрыв в доходах между имеющими высшее образование и не имеющими его увеличился по ряду оценок на 25-30%. Душевое потребление "золотым миллиардом" всех видов ресурсов многократно превышает то, что потребляет остальная часть земного шара.

В условиях глобализации продолжает ухудшаться экологическая обстановка на планете, в связи с чем, в частности, все более обостряется проблема обеспечения водой в различных районах земного шара.

В силу этого процесс глобализации встречает оправданное сопротивление не только в тех странах, которые стоят на обочине этого процесса, но и внутри наиболее развитых стран, являющихся "локомотивами" глобализации.

Эти феномены требуют самого пристального внимания с точки зрения интересов национальной безопасности России. Для того чтобы разрыв между "золотым миллиардом" и Россией не увеличивался, а начал хоть и медленно, но сокращаться, необходимо в ближайшее время достичь в России годового роста ВВП около 10%, что, по опыту ряда других стран, является вполне реализуемой задачей. Имеются предпосылки для обеспечения такого роста и в самой экономике России, особенно при полномасштабном учете потенциальных конкурентных преимуществ нашей страны, нашего народа в глобальной экономике.

Эти преимущества отнюдь не сводятся к огромным природным ресурсам России, к крупнейшему энергетическому потенциалу страны. Они прежде всего относятся к нашим человеческим ресурсам, к тому, что называется человеческим капиталом, - науке, образованию, культуре. Именно этим капиталом Россия в первую очередь отличается от развивающихся стран. Но в предшествующие годы этот потенциал по многим направлениям был существенно ослаблен, значительная часть отечественной науки, образования и культуры оказалась в исключительно сложном материальном положении; оставляет желать лучшего востребованность результатов научной деятельности.

Реализация потенциала человеческого капитала на современном этапе технологического, промышленного и финансово-экономического развития предполагает активную государственную поддержку науки, образования и культуры, наличие в стране политических свобод, формирование системы устойчивой демократии, опирающейся прежде всего на обладающий определенным уровнем самосознания средний класс.

Примечательно, что в США наиболее быстрыми темпами развиваются наукоемкие технологии и в целом экономика, основанная на знаниях, в штатах и регионах, известных своими демократическими традициями, культурной и религиозной терпимостью (Калифорния и Новая Англия). В Великобритании бум в наукоемких технологиях в последние годы связан с деятельностью сотен компаний, прежде всего группирующихся вокруг Оксфордского и Кембриджского университетов.

Именно наука, образование, культура, здравоохранение сегодня формируют основу, которая создает экономику, базирующуюся на знаниях, экономику, определяющую реальную мощь государства, его способность обеспечить интересы национальной безопасности по всему необходимому спектру. Это долгосрочная тенденция, которая будет определять главные черты мировой экономики и политики на протяжении XXI века и далее. Она в полной мере относится и к военно-политической области, к военному делу, где не только без "умного оружия", но и без существенной интеллектуализации военной сферы, нашего офицерского корпуса не будет создана система обороноспособности страны, отвечающая современным требованиям, подлинным интересам национальной безопасности России.

Понятие государственного суверенитета размывается сегодня как сверху, за счет мирового рынка, так и снизу - за счет сепаратизма, расово-этнических, религиозных конфликтов и пр.

Принцип самоопределения наций сегодня все чаще выступает против принципа территориальной целостности и нерушимости границ, а принцип гуманитарной интервенции - против принципа государственного суверенитета. Если процесс "снизу" не будет встречать сопротивления, не будет регулироваться мировым сообществом, то через 10-12 лет в мире окажется дополнительно, по ряду оценок, еще около 100 формально независимых, суверенных государств. Не исчезла такая проблема и для России; и она относится не только к Чечне. При отсутствии высоких темпов экономического роста, соответствующих усилий в области государственного строительства, целенаправленной культурной политики угроза выделения из России ряда образований может возрасти.

Тенденциям к усилению сепаратизма в системе международных отношений наряду с Россией пытаются противостоять целый ряд других государств, в том числе азиатские гиганты - КНР и Индия, с которыми у нас возникает все больше параллельных и совпадающих интересов.

Во многом эти процессы стимулирует проведение идеи гуманитарного интервенционизма и первенства гуманитарного права по отношению к традиционному международному праву. Как справедливо отмечает профессор В.М. Сергеев, это фактически стимулирует радикальные группы внутри религиозных и этнических меньшинств на обострение конфликтов вплоть до применения вооруженной силы в надежде на победу с помощью миротворческих формирований. Причем этот процесс может затрагивать не только периферийную систему международных отношений, но и страны ее "ядра", в том числе Западную Европу.

Образование новых источников конфликтов не сопровождается усилением инструментов для их разрешения. Вместо этого наблюдается кризис институтов обеспечения международной безопасности. На глобальном уровне в системе международной безопасности происходит ослабление роли Организации Объединенных Наций и Совета Безопасности ООН, на региональном - ослабление ОБСЕ, имеющей менее продолжительную историю.

Кризис ООН тесно взаимосвязан с ядерным фактором. На протяжении всего послевоенного периода официальными ядерными государствами были только постоянные члены Совета Безопасности ООН, "эксклюзивность" ядерного клуба подчеркивалась этим обстоятельством.

Сейчас наблюдается активизация усилий со стороны ряда западных держав, прежде всего США, по проведению через Генеральную Ассамблею ООН принципа прецедентного права. Не исключено, что с этой проблемой во весь рост придется столкнуться России на сессии Генассамблеи ООН в Нью-Йорке осенью 2000 года, к чему должна быть осуществлена тщательная подготовка с мобилизацией всех возможных союзников как среди различных государств - членов ООН, так и среди международной общественности, в том числе юридической.

Если решениями Генассамблеи ООН принцип прецедентного права будет принят, то это обернется событием, соизмеримым по исторической значимости с Вестфальским миром 1648 года. Тогда Франция, нарождавшаяся "супердержава" Европы, обеспечила свои интересы на почти два с половиной столетия введением соответствующих норм международного права, закрепивших, в частности, раздробленность Германии. Сегодня США введением соответствующих международных правовых норм могут закрепить то, что было осуществлено НАТО в 1999 году в Югославии, узаконив на многие годы вперед права на "гуманитарную интервенцию".

В настоящее время завершился не только длинный цикл мировой истории, начавшийся в 1945 году, но и сверхдлинный цикл с глубиной в несколько столетий.

Отсчет предыдущего сверхдлинного цикла развития системы международных отношений можно начать с 1648 года, когда был заключен Вестфальский мир, завершивший Тридцатилетнюю войну в Европе.

Вестфальским миром в международно-договорном плане были фактически заложены основы системы международных отношений, остававшейся в основных чертах инвариантной, проходя через такие катаклизмы, как Великая французская революция, франко-прусская война и создание Бисмарком Германской империи, Первая мировая война, Вторая мировая война. При этом очевидно, что гегемония Франции не просто подвергалась эрозии в рамках этого сверхдлинного цикла, но и была фактически утрачена, а в определенные моменты Франция терпела сокрушительные поражения (1812-1814 годы, франко-прусская война 1870-1871 гг.). Это к вопросу о длительности периода доминирования одной сверхдержавы в рамках нового сверхдлинного цикла мировой политики.

Сверхдлинный цикл, начавшийся в середине XVII века в развитии системы международных отношений, совпал со становлением в Западной Европе основ современных научных представлений о природе и человеке, с формированием фундаментальных основ современной науки, основ ее методологии, что было связанно с именами Бэкона, Декарта, Ньютона, Коперника, Гарвея и др.

В новом сверхдлинном цикле, начинающимся в наше время, бок о бок с тектоническими изменениями в мировой политике идут революционные достижения в фундаментальной науке и в технике, в методологии исследований (связанной прежде всего с математическим моделированием, с лавинообразным построением виртуальных миров). После гигантских шагов в развитии физики и химии в XX веке этот процесс все более включал в себя информатику и молекулярную биологию.

Главным элементом в мировой информационной инфраструктуре стал Интернет, возникший на основе сетевых разработок прежде всего по заказу Министерства обороны США (DARPA). Одним из важнейших показателей воздействия Интернета на мировую экономику, помимо чисто информационной функции, является снижение затрат в себестоимости продукции за счет электронного маркетинга и менеджмента в среднем на 10-12%.

Разворачивается "четвертая информационная революция", во многом характеризующаяся максимальным внедрением в сетях мультимедийных технологий, услуг и соответственно появлением новых корпораций - мультимедийных гигантов и специализирующихся на электронной торговле фирм. Бесспорным лидером "четвертой информационной революции" являются США.

В 1990-е годы в структуре американского бизнеса произошел тектонический сдвиг в пользу компаний, специализирующихся в информационной сфере. В результате по своей финансово-экономической мощи, отраженной в их позициях на фондовых биржах США (прежде всего на Нью-Йоркской фондовой бирже), информационные компании стали занимать доминирующее, главенствующее место по сравнению не только, например, с автомобильными компаниями, но и с гигантами авиакосмического бизнеса, ставшими в 1970-1980-е годы символом могущества Америки, одной из главных опор ее наукоемкой промышленности.

Разработав в конце 1999 года стратегию развития "Европейского информационного сообщества", Европейский союз предпринимает энергичные усилия для того, чтобы преодолеть отставание от США в этой сфере. Аналогичную политику проводит Япония. Свою национальную политику в информационной сфере имеют Китай и Индия.

Если говорить о месте России в мировом информационном пространстве, то оно остается незначительным, не соответствующим ни имеющим все основания нашим претензиям на статус великой державы, ни нашему научно-техническому потенциалу, ни общему культурному уровню населения России.

По освоению достижений в информационной сфере Россия, в среднем, находится на этапе где-то между второй и третьей информационными революциями, хотя в последние годы в России появился ряд технологий, разработок, отвечающих требованиям и уровню четвертой информационной революции.

Россия не может копировать в своей информационной политике ни Индию, ни Европейский союз, ни какую-либо другую страну или межстрановое объединение. Она должна иметь собственную формулу, стратегию построения "Российского информационного общества", в которую должны вписываться в разных формах все бывшие республики Советского Союза, а также, возможно, и ряд других стран. Эта модель, стратегия, должна быть максимально совместимой прежде всего с концепцией "Европейского информационного сообщества", строиться с учетом соответствующей политики КНР, Индии, Японии и других азиатских государств, чтобы "Российское информационное сообщество" служило в том числе мостом между Европой и Азией. Разработка такой стратегии является одной из важнейших задач, имеющих самое непосредственное отношение к обеспечению интересов национальной безопасности России.

Развивающаяся широким фронтом по всем основным направлениям фундаментальная наука - это гораздо более редкий феномен цивилизации, чем многие привыкли думать. И этот феномен среди весьма немногих стран присущ во всей полноте России. К сожалению, за прошедшие годы реформ и фундаментальная, и прикладная наука оказались, как правило, в тяжелейшем положении - в первую очередь из-за резкого сокращения ассигнований на науку, падения престижа научно-исследовательской деятельности, снижения востребованности науки в высших эшелонах власти.

В результате произошел значительный отток многочисленных квалифицированных научных кадров, причем в самые развитые государства, в наиболее престижные университетские и неуниверситетские научные центры, что лишний раз говорит о высоком авторитете, уровне советской, российской науки.

Наметившийся поворот нового государственного руководства России к отечественной науке необходимо приветствовать, однако он должен быть подкреплен широкомасштабными мерами по поддержке науки (равно как и образования), в том числе значительным увеличением ассигнований на фундаментальную науку. Ряд расчетов показывает, что вполне реальным может быть увеличение ассигнований на фундаментальную науку в федеральном бюджете 2001 года, по крайней мере, на 30-40%.

Говоря о значении науки для национального экономического постиндустриального развития, необходимо отметить, что сегодняшние фундаментальные физика, химия, биология, математика - это завтрашние наиболее конкурентоспособные технологии и продукты как гражданского, так и военного назначения. Но при этом к фундаментальной науке нельзя подходить утилитарно ни бизнесменам, ни государственному чиновнику.

Именно за счет мощного импульса в развитии фундаментальной науки в послевоенный период США смогли в 1970-1980 годы ответить на экономический и технологический вызов Японии и Западной Европы и снова вырваться вперед в 1990-е годы. Сыграли роль при этом и огромные вложения государства в научно-исследовательские работы по линии НАСА и Минобороны, Национального научного фонда, создание действенного механизма передачи достижений науки из военного сектора в гражданский. Такой механизм практически отсутствовал в Советском Союзе из-за чрезмерно завышенной секретности, свойственной государству и обществу такого типа, из-за отсутствия понимания закономерностей техноэволюции и инновационного процесса.

Отработка механизма взаимодействия между оборонной и гражданской наукой и техникой, между наукой и производством является одной из актуальнейших проблем для экономики России, для обеспечения национальной безопасности.

Фундаментальная наука - это и одно из наиболее важных средств для заблаговременного распознавания угроз и проблем национальной безопасности и для выработки мер по их парированию. Причем это относится как к естественным, так и к общественным наукам; без развития последних невозможно обеспечить необходимый уровень управления на самых различных уровнях государства и общества, в том числе внутрифирменного управления, соответствующего требованиям современных субъектов глобальной экономики.

Утрата фундаментальной науки, которая может произойти в ближайшие 3-5 лет по большинству направлений, обернется для нас даже более тяжелыми последствиями, чем утрата многих производств. История учит, что в отличие от многих видов промышленности, фундаментальная наука, будучи утраченной, не может быть восстановлена даже при выделении крупных ресурсов в течение нескольких поколений.

Одно из ценнейших достояний России - способность разрабатывать и вводить в действие сверхсложные технические системы (гражданские и боевые ракетно-космические, атомные электростанции, крупные надводные и подводные боевые корабли, гражданские и боевые самолеты, системы боевого управления стратегическими ядерными силами, системы предупреждения о ракетном нападении, установки термоядерного синтеза и др.), основанные на достижениях точных наук. Такой способностью помимо России и США обладают еще 2-3 страны в мире. Это достояние необходимо сохранять и приумножать, во все большей мере ориентируя его на применение в гражданской экономике.

Главная проблема и главный комплексный фактор угрозы нашему суверенитету, территориальной целостности и культурно-цивилизационной идентичности - растущее отставание от наиболее развитых стран мира, а по ряду параметров и от стран, еще таковыми не являющимися.

Это выражается не только в агрегированных экономических показателях и в показателях социального развития. Не менее, а в ряде случаев и более важным является то, что российские государственные и частные компании, ассоциации российского бизнеса практически отсутствуют в качестве субъектов мировой экономики, причем даже в сферах, где доля России в производстве той или иной продукции весьма велика (например, в производстве и экспорте сырой нефти).

В основе усилий России по завоеванию достойного места в международном сообществе должна быть идея просвещенного национального эгоизма, предполагающая в том числе максимальную экономизацию российской внешней политики. Это среди прочего предполагает, к сожалению, отказ России на обозримую перспективу (30-40 лет) от претензий на глобальную роль, соизмеримую с ролью Советского Союза. Но при этом должны обеспечиваться интересы России не только вблизи границ в наиболее приоритетной для нас зоне постсоветского пространства, но и в целом ряде других районов мира, в том числе отдельных весьма отдаленных регионах; скажем, по вопросам по политике цен на нефть нам нужно было куда плотнее работать с Мексикой, Венесуэлой, а не только с Азербайджаном и Казахстаном.

Если мы ставим во главу угла задачу модернизации нашего государства и формирования динамичной современной рыночной постиндустриальной экономики, то для ее реализации необходимо проникновение российских товаров и услуг на самые емкие, самые ценные рынки. Это должна быть одна из важнейших задач нашей стратегии национальной безопасности, нашей внешней политики.

Базисный интерес России - модернизация нашей экономики, создание современной рыночной постиндустриальной экономики, устойчивой системы политической демократии, подлинно гражданского общества, сохранение и приумножение лучших культурно-цивилизационных черт России. Только так могут быть обеспечены наш реальный суверенитет и территориальная целостность. Это краеугольный камень, на котором должна строиться конкретная политика.

Статья подготовлена на основе выступлений Андрея Кокошина в Санкт-Петербургском, Сибирском и Уральском отделениях РАН.

Более подробно данная тема излагается автором в одном из ближайших номеров "Вестника Российской Академии наук".