"Нефтедоллары" - государству

ГАЗ И НЕФТЬ - одни из главных резервов развития России в XXI веке. Поэтому успех России во многом зависит от того, насколько правильно, насколько эффективно страна распорядится этими ресурсами.

Уместно напомнить о дальновидности, с какой в свое время были брошены гигантские средства на освоение районов добычи нефти и газа в Западной Сибири. Учитывалось все: большая по сравнению с углем "отдача" от нефти и газа; рост потребности в них, особенно в связи с развивавшимся тогда автомобилестроением (ВАЗ и КамАЗ); исчерпание ресурсов Баку и Поволжья и безработица среди кадров нефтяников этих регионов. Учитывались и неизбежные осложнения на мировом рынке в ходе борьбы арабов и Ирана за увеличение доли в добываемой у них нефти. И даже желание Западной Европы стать более независимой от США.

Думаю, что именно нефть и газ, их экспорт, чуть ли не на два десятка лет "отодвинули" крах советского социализма. Валюта, полученная от экспорта нефти и газа, - своего рода советские "нефтедоллары". СССР на них закупал зерно. И золотые медали Героев для секретарей обкомов за "успехи" их колхозов и совхозов были отлиты из золота, полученного от продажи нефти и газа. Растрачивали невосполнимые национальные ресурсы.

Внутри страны сохранялись низкие цены на энергосырье. Притчей стала фраза о том, что стакан газировки стоит дороже, чем стакан бензина... А по сути, реализовывалась концепция Сталина: страна строит индустрию при ценах сырья, равных себестоимости его добычи (а то и ниже, как долгие годы было с углем). А сама себестоимость снижалась благодаря эксплуатации бесплатного труда заключенных ГУЛАГа.

Низкие цены на нефть и газ, на уголь, на электроэнергию позволили форсировать машиностроение и другие отрасли переработки. Но по этой же причине развитие реализовывалось при чудовищных расходах энергии.

Помню приезжал в СССР, как он себя называл, "последний самурай" - блестящий ученый, руководитель одного из центров перспективных исследований в Японии. Впоследствии мы опубликовали его доклад в журнале "Вопросы экономики". В докладе приводился такой пример. На советских электрометаллургических заводах приняты научно-технические решения, при которых расход электроэнергии на 1 тонну металла неизмеримо больше, чем во всем мире, и уж тем более в Японии. Вывод был такой: если СССР переведет только одну отрасль - электрометаллургию - на стандарты Японии, то сэкономит столько электроэнергии, что сможет обойтись без всех своих атомных электростанций.

Но электрометаллургия была только одной из энергетических "дыр". А чего стоили городские системы отопления и снабжения горячей водой? А конструкции наших жилых домов? Когда-то на Западе запустили спутник, который фиксировал инфракрасные излучения, чтобы выявить "транжир" во времена нефтяного кризиса. Так, если на этих снимках цвета городов ФРГ были розовыми, то в СССР все подавляли красно-бордовые оттенки.

В Сибири из-за "бесплатного" бензина двигатели вообще порой не останавливали с октября по март. И в армии, и в авиации, и на флоте, и в ракетных силах - все строилось на том, что топливо стоит копейки.

Я об этом напоминаю, чтобы как-то объяснить решение, которое было принято с началом реформ: взять курс внутри страны на цены на нефть и газ, ориентированные на уровень мирового рынка.

Ожидалось, что такие цены начнут "вышибать" всю энергорастрачивающую технику. Заставят менять проекты городского строительства. Реконструировать городское хозяйство.

Но мировые цены были только одной из частей новой стратегии. Вторая ее составляющая - передача государством права на экспорт нефти и газа производителям. Они, мол, все знают. Они сами продадут. А мы будем только брать с них налог, прежде всего в виде вывозной пошлины.

Третья составляющая новой политики: стимулирование отраслей, потребителей нефти и газа, будет не прямым - через низкие цены, а через бюджет. Деньги пойдут не всем, а тем, кому мы захотим. Мы им доплатим из заработанной газовиками и нефтяниками валюты.

Особо хочу отметить второй пункт. Он означал, что из прежде единого валютного котла от экспорта нефти и газа потекли десятки и сотни струй. Это была подпитка всех известных сегодня "символов". Среди них: олигархи, лимиты и квоты на право вывоза и даже - в значительной степени - чеченская проблема.

Все, кто в России пока получает доходы, не обеспеченные ни собственными достижениями, ни уровнем развития страны, кто получает что-то "сверх", в конечном счете черпают из одного котла - из доходов от экспорта нефти и газа. Конечно, есть доходы от импорта и экспорта оружия, от продажи "мозгов" и "мускулов" и другие. Но на 2/3, а то и 3/4 - все идет от нефти и газа.

"Нефтедоллары" потом делятся - мирно или с боем, законно или криминально - по всей иерархии российской бюрократии во всем российском государстве и обществе: между руководителями и олигархами, депутатами и журналистами, правоохранителями и криминалом, бизнесменами и мафией, рабочими и режиссерами, священнослужителями и военными.

Законы России все эти доходы на 1/3 делают незаконными и загоняют "в тень". Еще 1/3 прячется "в тень" из-за диких по величине налогов. Ну а оставшейся 1/3 питается официальная жизнь России.

Подвожу итоги. Наши "нефтедоллары" перестали быть дотацией на продолжение жизни советской системы. А вот базой возрождения новой России они тоже не стали. Общее и "до", и "сегодня" - проедание богатств страны, ее будущего. Правда, такое проедание я считаю более "человеческим": меньше идет на "идеологию", на войну, на "сторонников мира", больше на потребление. Но само "проедание" осталось. А вырывать кусок изо рта - занятие более чем опасное.

Я об этом говорю, чтобы показать, что хорошо себе представляю все трудности изменения сложившейся системы. Но изменения нужны - и самые радикальные. Иначе мы будем обречены на роль источника топлива для развитых стран мира. И соответственно жить там и так, где и как живут истопники.

Суть изменений - и тут я рискую обрушить на себя не просто бурю, а шторм упреков - принять на десятилетие три решения о политике в отношении экспорта и цен на нефть и газ.

Во-первых, весь вывоз нефти и газа сосредотачивает в своих руках государство. Соответственно и все доллары от продажи - у него.

Во-вторых, если вывоз по мировым ценам, то внутренние цены остаются на уровне себестоимости плюс нормальная прибыль. На этой основе в России возникнут мощные стимулы и к вложениям в производство, и для иностранных инвестиций. Кстати, на этой основе станет менее болезненным и переход к новой политике в отношении транспортных тарифов - о чем шла речь в предыдущей статье ("НГ", 15.03.2000).

И наконец, в-третьих, осуществить за счет накопленных от экспорта "нефтедолларов" три программы: программу обеспечения научно-технического лидерства, программу сбережения энергоресурсов и программу формирования "задела" на разведку и добычу энергоресурсов.

О первой речь пойдет в других заметках. Вторая: "скупать" все сбереженное внутри страны топливо по ценам, составляющим 70% мирового уровня (хотя продавали внутри страны по себестоимости). И обязать не менее половины полученных от экономии "энергоденег" тратить на модернизацию всей системы использования энергии внутри страны - от конструкции двигателей до систем отопления в домах. Конечно, чтобы внутренние энергоресурсы не утекали за рубеж по 100-процентной цене, надо иметь сильное государство. Третья. Нужны геологическая разведка, подготовка месторождений, технический прогресс в добыче газа и нефти и многое другое, чтобы завтра не оказаться без перспектив.

Все, что я сказал о нефти и газе, относится полностью и к политике в отношении любого сырья. Надо признать: попытка пустить проблему экспорта российского сырья только по механизмам рынка, оставив за государством функции сбора дани - не удается. Надо возвратиться к генеральной политике страны во всем XX веке. Разумеется, с извлечением уроков из негативных сторон опыта.

Повторюсь: не наладим дело с ценами на сырье - будем обречены. В экономике: на вывоз сырья, на серьезные преграды для развития обрабатывающей промышленности, для объединяющего страну транспорта. В политике: на господство экспортеров сырья в государственной машине, в идеологии, во всех сферах общества, на их засилье в средствах информации. Страна такого типа великой державой быть не может.