Владислав Дунаев ГОТОВНОСТЬ то и дело активно вмешиваться в возникающие в различных уголках мира конфликты, "спасая" от несправедливостей разного характера и масштаба представителей той или иной этнической группы, но одновременно во все большей мере подвергая этим опасности страну в целом, - такова сегодня внешняя политика США, которая всерьез пугает здешнюю политическую элиту. Дело в том, что такие акции увеличивают в самой стране число тех, кто возмущен вмешательством много себе позволяющего "гегемона" в дела других народов, и это становится очень мощным фактором внутреннего раскола Америки.
Кто же толкает США на столь пагубный путь? Отвечая на этот вопрос, ветеран республиканской партии Пэтрик (Пэт) Бьюкенен в своей книге "Республика. Не империя" говорит о противостоянии трех направлений, трех внешнеполитических школ - "глобалистской" (представленной нынешней администрацией Клинтона), "гегемонистской" (апологетами которой являются многие представители республиканского истеблишмента) и "просвещенного национализма" (к последней автор относит самого себя).
Все началось с того, что с окончанием холодной войны завершился период политики сдерживания, и внешнеполитическая стратегия США внезапно оказалась как бы в безвоздушном пространстве. Вспоминая слова академика Георгия Арбатова, Бьюкенен замечает: русские сдержали свое обещание "сделать с нами самое худшее - лишить нас противника", поскольку мы оказались не готовы ответить на вопрос: что же теперь?
Первый ответ на этот вопрос дает нынешняя администрация Клинтона, следуя традиции Вудро Вильсона, еще в 1918 г. призывавшего к свободной торговле, разоружению и формированию всемирного правительства. Оно связывает свои чаяния с глобализацией - "глобальной демократией", охватывающей весь земной шар системой свободной торговли, системой международных соглашений по разоружению и запрещению оружия массового уничтожения.
Исходным здесь является положение о невозможности обеспечить безопасность США до тех пор, пока вся планета не станет жить в условиях демократии, по единым законам, управляемая из единого центра. Во имя достижения подобной справедливости для всех, якобы единственно способной служить гарантией вечного мира, отдельные нации, естественно, должны будут пожертвовать частью своего суверенитета. Сегодня апологеты этого первого направления борются за расширение прав уже существующих наднациональных институтов - ООН, Всемирного банка, МВФ, МОТ, а также за создание новых, таких, как постоянно действующий Нюрнбергский трибунал с правом суда над "военными преступниками" любой страны. По сути, речь идет о новом мировом порядке, выгодном элитарной верхушке крупнейших банков и транснациональных корпораций, которым уже давно тесно в рамках государственных границ, поскольку сверхприбыли в условиях современного производства невозможны без полной свободы перемещения капиталов, сырья, рабочей силы, оборудования - свободы как в географических, так и во временных рамках.
Бьюкенен спрашивает: как же быть с лояльностью, верностью собственной стране, как, наконец, быть с любовью к отечеству? Нужно ли понимать так, что отныне и лояльность, и верность, и любовь принадлежат "международному сообществу"? Значит, время национальных государств истекло?
Один из ведущих теоретиков и практиков глобалистского направления Строуб Тэлботт, архитектор российской политики в администрации Клинтона, отвечает на этот вопрос утвердительно. По его определению, страна как таковая - всего лишь социальное устройство, искусственное и носящее временный характер. Уже в течение ХХI века мы станем свидетелями устаревания самого понятия "нация", так же как свидетелями признания всеми без исключения государствами единой глобальной власти.
"Либеральные интернационалисты" утверждают, что расширение границ НАТО было нацелено на закрепление государств Восточной Европы навеки в лагере демократии. Но когда, спрашивает Бьюкенен, в жизненно важные интересы США входило определение характера политического режима других государств? В свое время страны НАТО не видели никаких препятствий к ведению переговоров и заключению соглашений с генералом Франко, к включению в НАТО салазаровской Португалии. Членство в НАТО не помешало установлению в Греции диктаторского режима "черных полковников" (1967-1974), точно так же, как не мешало Турции неоднократно отдавать власть военщине. Отнюдь не благодаря НАТО сегодня Польша, Чехия, Венгрия - демократические государства. Если же говорить о заинтересованности Америки в демократическом развитии кого бы то ни было, то в первую очередь речь должна идти о России. Тем временем США, содействуя расширению границ НАТО, повторяют опаснейшую ошибку Версаля в отношении Германии, по существу, выталкивая Россию за границы западного мира, фактически обозначая ее своим противником навеки. Уже сегодня, приблизив НАТО к границам России, США нарушили обещание, которое они дали Москве, согласившейся на объединение Германии. Американские лидеры заявляют, что никогда не давали письменных обязательств, но, подчеркивает Бьюкенен, Горбачев не смог бы вывести военные контингенты, базировавшиеся в Германии, если бы российские военные представляли себе, что предпримет вслед за этим НАТО. Существует масса свидетельств очевидцев и непосредственных участников переговорного процесса, подтверждающих согласие Запада с тезисом Горбачева относительно "неприемлемости никакого расширения границ НАТО". Неудивительно, что всех русских сегодня объединяет убеждение в провокационном характере политики стран НАТО, расширение границ которой Джон Кеннан назвал "самой роковой ошибкой американской политики за весь период после окончания холодной войны".
В этой ошибке, считает Бьюкенен, - зерно конфронтаций ХХI века. Чем брать Россию в кольцо, не лучше ли поддерживать ее заинтересованность в сохранении мира? Принятие России в Европейское сообщество явилось бы гораздо большей гарантией европейской безопасности, нежели угроза объявить войну во имя защиты границ, которые рядовой американец даже не в состоянии найти на карте. Раздавая налево и направо военные гарантии, в том числе прибалтийским государствам, Соединенные Штаты, по мнению Бьюкенена, на пешки разменивают королеву, каковой для них является Россия.
Второе направление внешнеполитической стратегии, для которого, по определению Бьюкенена, характерно "искушение гегемонизма", в недавнем прошлом было представлено президентом Бушем, в своем обращении к ООН 1 октября 1991 г. заявившим о "новом мировом порядке". Уже в 1992 г. в связи с известной публикацией в "Нью-Йорк таймс" относительно секретного "Меморандума Вулфовица" стало очевидно, что главным принципом новой, с перспективой на ХХI век, внешнеполитической стратегии США республиканский истеблишмент считает концепцию гегемонизма, а главной задачей полагает недопущение доминирования какого-либо другого государства в каком-либо регионе мира. Спустя три недели после опубликования совместной декларации Буша и Ельцина о том, что США и Россия впредь не рассматривают друг друга в качестве противников, в указанном секретном документе Пентагона Россия была определена как страна, представляющая наибольшую потенциальную угрозу жизненно важным интересам Соединенных Штатов, и в случае ее вторжения в Литву предусматривалось контрнаступление сил НАТО, командование которыми брали на себя США.
Реакция на "меморандум Вулфовица" в США была чрезвычайно острой. Бывший министр обороны Гарольд Браун предупреждал, что предоставление военных гарантий странам Восточной Европы спровоцирует всплеск национализма в России и тем самым вновь поставит мир на грань ядерной войны. Сенатор Джозеф Байден высмеивал меморандум как формулу "панамериканизма". Сенатор Эдвард Кеннеди заявил, что планы Пентагона преследуют одну-единственную цель - несмотря на окончание холодной войны, сохранить прежний уровень военных расходов. Тем не менее к концу 90-х гг. основные элементы именно этого плана были одобрены и конгрессом, и президентом Клинтоном, а в 1998 г. администрация США добилась-таки расширения НАТО за счет включения в этот военный союз Польши, Венгрии и Чехии, предложив к тому же в ближайшем будущем обеспечить членство прибалтийским государствам. Оборонительная стратегия сдерживания, таким образом, уступила место амбициозной наступательной стратегии, служащей широковещательной цели установления "нового мирового порядка", пишет Бьюкенен.
Адвокаты стратегии гегемонизма в глобальном масштабе из всего богатейшего исторического опыта предпочитают помнить лишь "урок Мюнхена", который, по их мнению, доказал: в отношении диктаторов и поджигателей войны следует действовать мгновенно и безжалостно, по возможности в союзе с другими государствами, но при необходимости - и в одиночку. Соответственно, в начале 1998 г. представители этой школы призывали к воздушным бомбардировкам Ирака, высадке ВМС в Багдаде и казни Хусейна, они же поддержали инициативу Клинтона с операцией на Балканах, критикуя нынешнюю администрацию лишь за "оттяжки и нерешительность".
В своем взгляде на мир как кишащий врагами, готовыми каждую минуту воспользоваться слабостью США, смыкаются либеральные демократы-"интернационалисты" и неоконсерваторы-гегемонисты. Все они ратуют за сохранение американского превосходства во что бы то ни стало и повсюду - на море, в воздухе, в космосе, в технологической сфере. Для них мир "един и неделим" в том смысле, что требует повсеместного доминирования США. Апологеты этого направления рассматривают внешнюю политику как меч, острие которого направлено против всех тех, кто не разделяет американских ценностей, направлено не только против государств, угрожающих интересам собственно Соединенных Штатов, но и всех их друзей и союзников. Последним же, подчеркивает Бьюкенен, сегодня буквально "несть числа". Ведь усилиями "гегемонистов-глобалистов" Америка предстает неким новым Римом, для которого роль провинций играют союзники новоявленной империи.
Оба эти направления заняли сегодня главенствующее положение не только в бюрократии, в конгрессе, в мозговых трестах, но и в СМИ США. Последнее особенно опасно, если принимать во внимание традиционную власть прессы над умами американцев и неограниченные возможности манипулирования сознанием с помощью мощнейших информационных средств, прежде всего телевидения. Как пишет Бьюкенен, круглосуточная работа четырех мощнейших телекомпаний США обеспечивает горстке телепродюсеров такой уровень власти в обществе, включая сферу управления, каким, по известному выражению Теодора Уайта, "обладали лишь тираны, священнослужители, партии и мандарины".
Тем более удивительно, отмечает Бьюкенен, что, несмотря на все ухищрения гегемонистов-интернационалистов всех рангов и мастей, столь заманчивая для них идея империалистического глобализма и по сей день оставляет равнодушными основную массу американцев.
Показательна в этом смысле судьба президента Буша: накануне операции "Буря в пустыне" его поддерживали 95% американцев, а после ее, казалось бы, победоносного завершения уровень поддержки упал до 37%. Рядовые американцы не рвутся в строители "нового мирового порядка" - по выражению Бьюкенена, они хотят "лучшего обустройства Америки". Обыкновенный здравый смысл подсказывает им, что разрекламированное гегемонистами "глобальное сообщество" - утопия, поскольку противоречит человеческой природе, устроенной так, что человеку не свойственно испытывать любовь к чему-либо большему, чем страна и нация. Никакое глобальное сообщество не способно заменить ему отечество, родину. Кто, спрашивает Бьюкенен, готов, например, отдать свою жизнь за ООН?!
После окончания операции "Буря в пустыне" американцы, точно так же, как это случилось в "славные 20-е", вновь полностью отключились от внешних проблем, сосредоточившись на том, что им ближе, - рынке ценных бумаг и местных скандалах. Но, как известно, "славное времечко 20-х" завершилось десятилетием депрессии и катастрофой Второй мировой войны, и ХХI век тоже не допустит безоблачного существования Америки, убежденной в собственном превосходстве, предупреждает Бьюкенен. Соединенные Штаты своей гегемонистской политикой уже успели нажить себе немало врагов, поспешив взять на себя бесчисленные военные обязательства буквально в каждом регионе мира - от обязательств времен холодной войны до тех, которые появились и еще появятся в связи с расширением границ НАТО. Казалось бы, пора от них освобождаться, но куда там: в Вашингтоне уже раздаются голоса, утверждающие, что жизненно важные интересы США не допускают, скажем, доминирующей роли России и Ирана на юге Кавказа. Военные гарантии, предоставляемые сегодня Польше, завтра - Литве, Латвии, Эстонии, Румынии, кажутся не требующими особых издержек и при этом обеспечивающими популярность. Однако, подчеркивает Бьюкенен, такими же представлялись английские гарантии, выданные в 1939-м Бельгии, однако эти самые гарантии, втянув Британскую империю в войну, обошлись в сотни тысяч жизней ее граждан, нанесли ей удар, от которого она уже не смогла оправиться.
Третье направление внешней политики, обруганное "гегемонистами-глобалистами" как "неоизоляционизм" и "протекционизм", Бьюкенен называет "просвещенным национализмом". Представители этого направления, в том числе сам Бьюкенен, требуют максимально четкого и "узкого" определения тех жизненно важных интересов, во имя которых американцы готовы сплотиться и бороться не на жизнь, а на смерть, что в наше время широкого распространения оружия массового уничтожения означает, по существу, готовность подвергать себя опасности ядерного удара. Исходя из того, что Америка - это сформировавшаяся, единая нация, территориальные границы которой "установлены навеки", "просвещенные националисты" считают, что внешняя политика призвана служить ее щитом. Соответственно в основе внешней политики США должна лежать возрожденная и усовершенствованная доктрина Монро - принцип недопущения создания враждебного Америке стратегического плацдарма в Западном полушарии. Основной же целью этой политики было и будет сохранение единства нации, единства народа.
Сохраняя веру в исконные идеалы американской республики, "просвещенные националисты" видят роль США не в организации новых "крестовых походов" во имя исправления зла в грешном мире, а в том, чтобы предупреждать: никакая агрессия не останется безнаказанной. На аргументы оппонентов-глобалистов, что, дескать, верное в прошлом утратило эффективность в наше время экономической и, следовательно, военной взаимозависимости в мире, Бьюкенен отвечает: чем растрачивать впустую нелегко заработанное американцами национальное богатство, пытаясь закрыть дыры в несостоятельных экономиках других стран, чем проливать кровь американских юношей и девушек в зарубежных военных операциях, не лучше ли заняться собственными внутренними проблемами с тем, чтобы обеспечить себе политическую, экономическую и военную независимость, о чем мечтали, к чему стремились лучшие умы Америки - Вашингтон, Гамильтон, Мэдисон, Клей, все те, кто со времен Линкольна и до наших дней стоял и стоит за интересы республики?
Тем не менее остается фундаментальный вопрос: что составляет те жизненно важные интересы США, во имя которых Америка готова жертвовать кровью своих юношей и девушек? Сейчас, когда перед нами уже нет прежнего великого противника, пишет Бьюкенен, ответить на этот вопрос непросто в первую очередь потому, что американцы сегодня - это крайне разобщенный, ни в чем не согласный друг с другом народ. Теодор Рузвельт предупреждал: "Существует абсолютно верный способ превратить нашу страну в руины, лишить ее возможности оставаться единой нацией - это допустить, чтобы мы превратились в клубок препирающихся друг с другом национальностей". Задача выработки внешнеполитической стратегии, которая отвечала бы новым условиям ХХI века и предназначению Соединенных Штатов как республики, а не империи, требует, по мысли Бьюкенена, серьезной попытки преодолеть эту разобщенность.
Огромную значимость поднятых им проблем подтверждают и проходившие в конгрессе США дебаты по вопросу внешнеполитической стратегии США в XXI веке. В ходе выступлений то и дело слышались формулировки Бьюкенена, озвученные тем или иным конгрессменом, что неудивительно, поскольку, не ответив на целый ряд принципиальных вопросов, поставленных автором книги "Республика. Не империя", вряд ли возможно выработать внешнеполитическую стратегию, адекватную ситуации в мире на пороге нового тысячелетия. Более того, думается, вопросов этих не обойти ни одному крупному многонациональному государству, включая Россию, не уступающую Соединенным Штатам в многосложности национального существования и не менее, чем США, нуждающуюся в решении проблемы самоидентификации.
Сан-Франциско
Дарья Гармоненко 