Нурсултан Назарбаев: "Верю, что в будущем мы вернемся к идее евразийского союза"

	Нурсултан Назарбаев. Фото Фреда Гринберга (НГ-фото)

- НУРСУЛТАН АБИШЕВИЧ, в конце сентября этого года после встречи руководителей стран Таможенного союза в Астане вы заявили, что "Содружество Независимых Государств как институт сотрудничества теряет свои функции". Вы могли бы подробно высказать свое мнение по этому поводу?

- Сегодня мы слышим немало критики в адрес СНГ как со стороны западных аналитиков, так и со стороны самих участников Содружества.

Да, нынешнее состояние СНГ действительно оставляет желать лучшего. Страны Содружества все больше отдаляются друг от друга. Не решена задача номер один - экономическая координация и создание общего рынка в рамках СНГ. Большинство принятых документов остаются нереализованными, из более чем 1000 договоров и соглашений работает лишь десятая часть. Причин тому, на мой взгляд, много.

Прежде всего сохраняется инерция "цивилизованного развода". Для многих постсоветских государств локальные задачи первоначального этапа независимости преобладают над системным видением собственных исторических перспектив в контексте общего или ближайшего геополитического и экономического пространства. Страны СНГ, гипотетически понимая и поддерживая необходимость стратегического партнерства между собой, тем не менее не согласуют свои действия при принятии решений.

Несомненную и весьма отрицательную роль в этом играет перманентный экономический кризис, в который все мы попали с распадом СССР. Работая в пожарном режиме, мы так и не успели создать эффективный механизм взаимной поддержки и координации в сфере экономики.

Другим фактором, отрицательно влияющим на дальнейшую интеграцию, считаю политическую нестабильность в некоторых странах СНГ, в том числе неспособность СНГ как механизма многостороннего сотрудничества к разрешению конфликтных ситуаций.

Сегодня мы сталкиваемся с новым опасным феноменом - терроризмом. Заметьте, Узбекистан, Киргизстан и Россия, столкнувшиеся с международным терроризмом, не стали задействовать механизмы СНГ в борьбе с этим злом, а ограничились региональными связями либо своими силами. Это показательный факт.

В России в ходе предвыборной кампании уже раздаются голоса о роспуске СНГ, о нецелесообразности затрат на содержание его органов. Ясно, что это политически конъюнктурные лозунги, но если они в ходу в России, главном застрельщике СНГ, то это говорит о многом.

- Таможенный союз повторяет ошибки стран СНГ. Страны - члены ТС до сих пор не могут выработать единую таможенную политику. В лучшем случае таможенные тарифы между членами ТС согласуются на 50-60%. В то же время все участники ТС громко заявляют о необходимости экономической интеграции. Что это - реальное желание объединиться в дееспособное экономическое сообщество государств или создание странами ТС видимости стремления объединиться, чтобы не обидеть друг друга? Ведь многие соглашения между странами ТС в полном объеме не выполняются. В чем же причины нынешней вялотекущей экономической интеграции в рамках ТС?

- Таможенный союз возник как реакция на недовольство медленными темпами интеграции. Именно тогда, в 1995 году, возобладала выдвинутая Казахстаном концепция разноскоростной и разноуровневой интеграции. Она позволяла отдельным странам, входящим в Содружество, переходить к более глубокой степени интеграции, не дожидаясь остальных. Интеграционный успех группы государств мог послужить оживляющим стимулом для остальных.

Так что желание к объединению было вполне искренним и в то же время прагматичным. Участники рассматривали Таможенный союз как предтечу реального экономического союза, который позволяет совместно решать насущные вопросы экономического развития.

Правильность этого решения сегодня подтверждается наглядно. Все эти годы Таможенный союз идет на шаг впереди Содружества. По сравнению с 1994 годом объем взаимной торговли между странами ТС в 1997 году вырос на 88%, а по всему СНГ всего лишь на 8%. Я не стану называть цифры по прошлому году, он был кризисный, произошел спад во взаимной торговле.

А вот показатели текущего года внушают оптимизм. Во всех пяти странах ТС идет устойчивый экономический рост в промышленности, сельском хозяйстве, в сфере транспорта и связи. В сентябре в Астане наши главы правительств согласовали комплекс мер по активизации торгово-экономического взаимодействия и преодолению последствий финансово-экономического кризиса. К предстоящему саммиту Таможенного союза мы подходим с неплохим заделом.

На него я возлагаю большие надежды. Надо наконец поставить точку в вопросе об НДС, всем перейти на взимание косвенных налогов по принципу "страны назначения". Проблема эта очень важна. Применение разных принципов взимания НДС в странах ТС делает абсурдной саму идею единого таможенного пространства. Надеюсь, что главы государств решат и другие важные вопросы.

Вообще, оценивая деятельность Таможенного союза в области согласования тарифной политики, надо помнить, что это не может быть быстротечным процессом. Европейскому союзу понадобилось 20 лет, чтобы достичь нынешней цифры - 87% согласованных таможенных тарифов.

У нас к настоящему моменту согласовано 60% тарифов. Это немало, учитывая, что товарная номенклатура включает 11 тысяч наименований. Главное, действуют общие нормы в отношении категории "чувствительных товаров", удовлетворяющих жизненно важные потребности и населения, и производства.

- Несмотря на сложности в интеграционных процессах как в рамках СНГ, так и ТС, вы выступаете со все новыми предложениями в пользу интеграции. Так, выступая 29 сентября на международной встрече деятелей культуры и науки Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана и Узбекистана, вы высказались за создание "единого геополитического и геоэкономического пространства в Центральной Азии". Вы могли бы подробнее прокомментировать эту идею?

- На мой взгляд, в вопросах интеграции любой шаг по пути сближения не может быть лишним. Мы стоим на пороге нового тысячелетия, в котором страны и континенты будут более взаимосвязаны и взаимозависимы. Национальные границы становятся прозрачней, в международных отношениях превалируют экономические интересы.

Но процесс глобализации идет рука об руку с растущим значением экономического регионализма. Увеличивается роль коллективных подходов и многосторонней дипломатии в решении международных вопросов. В этом контексте сближение государств центральноазиатского региона является закономерностью.

Наша региональная общность - не досужая выдумка, а объективная реальность. С точки зрения географии это понятие уже закреплено термином "Центральная Азия". Почему оно не может быть дополнено геополитическим или экономическим смыслом? Для этого есть все предпосылки. Они обусловлены общностью политических задач, связанных с укреплением суверенитета и независимости. Они подкреплены схожестью экономических проблем, начиная с формирования рыночной экономики и кончая эффективным использованием водных ресурсов. Наконец, мы имеем общие исторические и культурные корни.

Наш регион богат минеральными ресурсами, находится на стыке континентальных транспортных потоков. Он соседствует не только с Россией и Китаем, каждый из которых представляет собой геополитическое целое, но и с регионом Среднего и Ближнего Востока, в котором вызревают новые и серьезные процессы, могущие иметь последствия для всего мира. Нашим молодым государствам будет трудно войти в мировую экономику, эффективно распорядиться своим потенциалом и ответить на внешние воздействия, если они вступят в неоправданную конкуренцию между собой.

- 10 октября в Казахстане состоялся первый тур выборов в нижнюю палату парламента - мажилис. Вы довольны его итогами? Каким бы лично вам хотелось видеть казахстанский парламент?

- Выборы прошли по новой системе, когда кандидатуры выдвигались не только по одномандатным округам, но и по партийным спискам. Впервые политические партии включились в борьбу за десять мест нижней палаты парламента. Я считаю, что Казахстан выдержал серьезный экзамен демократии.

Мы усовершенствовали выборное законодательство и планируем далее работать над ним. Это получило позитивные отклики со стороны ряда международных организаций. Множество зарубежных наблюдателей, в том числе и российских, дали высокую оценку нынешним выборам.

Были замечания, которые в основном касались чрезмерной активности местных органов власти, стремившихся создать преимущества своим протеже. По каждому факту я имею информацию и лично контролирую ход проверки.

Сейчас предстоит второй тур выборов (интервью было подготовлено к печати до воскресенья, 24 октября, когда второй тур состоялся. - "НГ"), подготовка к которому проходит под аккомпанемент отдельных недовольных мнений. Но нет такого закона, которым были бы все довольны, нет такой борьбы, из которой бы все вышли победителями. Проигравшие всегда будут стараться оправдать собственную неудачу. Тем более что "конкурс" кандидатов в депутаты был очень высоким - в среднем восемь человек на место. Такой активности в избирательной борьбе в Казахстане еще не было.

Это повлекло острую конкуренцию, а благодаря участию в выборах партий - публичную политическую борьбу. Появились новые лидеры, которых раньше никто не знал. Это прекрасно. Это означает, что общество пришло в движение. Я надеюсь, что бьющая через край энергия предвыборной борьбы не иссякнет, и мы получим парламент не только профессиональный, но и реформаторский. Нам нужны законодатели, которые найдут эффективные и новые пути для продолжения реформ.

- Ваши оппоненты заявляют, что сегодняшнее экономическое положение Казахстана можно охарактеризовать как критическое. В их оценках, надо согласиться, есть доля правды. В апреле этого года произошла резкая девальвация казахстанской национальной валюты - тенге. Тогда за неделю его курс упал с 87 до 130 за один доллар США. В чем же причины нынешнего экономического кризиса в Казахстане?

- Это поверхностный вывод, если учесть, что в России за это время рубль девальвировал в 4,5 раза.

Понимаю, что поводом для таких рассуждений послужило падение курса тенге в апреле этого года, когда мы перешли к свободному обменному курсу. Но это был не обвал, а продуманная по времени и последствиям акция государства.

Надо понимать, что девальвация была во многом вынужденной. Ведь к этому моменту наша валюта стала самой дорогой в СНГ, что привело к снижению конкурентоспособности казахстанских товаров.

В Казахстан хлынул поток товаров из соседних стран, а ограничение ввоза не дало результатов. В апреле курс тенге снизился. Но, во-первых, не так катастрофически, как в России. Во-вторых, в тенговом эквиваленте стоимость базовых товаров и услуг, влияющих на себестоимость, осталась практически на том же уровне. Это подняло конкурентоспособность отечественных производителей. Наконец, цены в тенге на коммунальные услуги и на продукты питания не изменились, благодаря чему был смягчен удар по покупательной способности населения.

Критической считают крайнюю точку, после которой следует полный крах. Но наша экономика выдержала и негативное влияние мирового кризиса, выразившееся в падении цен на все виды наших экспортных ресурсов, и переход к свободно плавающему курсу. В условиях кризиса развивающаяся экономика Казахстана продемонстрировала свою состоятельность и устойчивость. Это главный на сегодня результат наших экономических реформ.

Мы действительно пока не можем существенно увеличить пенсии, зарплаты бюджетникам. Это можно сделать, если бесконечно занимать. Однако мы стараемся жить по средствам. И все же, если посчитать, то наши пенсии и зарплаты в долларовом эквиваленте одни из самых высоких в СНГ.

Сейчас ситуация меняется в лучшую сторону. Увеличились налоговые поступления в бюджет, поднялись цены на сырье, что позволило увеличивать экспорт. На полях вырос богатый урожай. Собрано 15 миллионов тонн зерна, что тоже благотворно повлияет на экономику страны.

Казахстан завершит 1999 год с ростом промышленности и ВВП по отношению к прошлому году.

- Казахстан считается союзником России в вопросе по разделу Каспия. Не изменилась ли позиция республики в этом вопросе к настоящему моменту и как, по вашему мнению, закончатся переговоры заинтересованных сторон, намеченные на ближайшее время?

- Позиция Казахстана не изменилась. Она изначально была достаточно разумной и гибкой, поэтому нам не приходится резко менять приоритеты. Мы предложили использовать в пятистороннем документе о правовом статусе Каспийского моря отдельные положения Конвенции ООН по морскому праву 1982 года.

Согласно договору, подписанному Казахстаном и Россией, дно и ресурсы дна делятся между нашими государствами, которые будут обладать исключительными правами на разведку и разработку минеральных ресурсов, прокладку трубопроводов и кабелей на своих участках дна. Границы секторов мы проводим по срединной линии, равноотстоящей от берегов противолежащих государств.

Что касается живых ресурсов моря, пользования водами Каспия в целях судоходства, рыболовства, экологического сотрудничества, то это вопрос отдельных договоренностей.

Сегодня все прикаспийские государства склоняются к признанию возможности такого раздела Каспия, причем Азербайджан и Туркменистан готовы делить и поверхность, и водную толщу, а Иран предлагает всем по 20%, то есть желает расширить свои существующие границы за счет других государств.

Мы надеемся в будущем на сближение позиций. Переговоры сейчас продолжаются. Ясно также, что переговорный процесс может идти по линии двусторонних договоренностей. Казахстанско-российское соглашение о разграничении прав на недропользование в северной части моря, то есть в рамках наших границ, показывает, что при желании всегда можно договориться. Тем не менее мы продолжаем считать, что окончательное разрешение вопроса о правовом статусе Каспийского моря требует принятия пятисторонней конвенции.

- Рассматривает ли руководство Казахстана какие-то альтернативные Каспийскому трубопроводному консорциуму варианты экспорта казахстанской нефти в Турцию или на Запад?

- КТК мы считаем приоритетным направлением нашего нефтяного экспорта. Этот проект соответствует нашему стремлению к укреплению экономического сотрудничества с Россией. Кроме того, это единственный проект, который вступил в стадию реализации. Все остальные существуют пока в воображении или в лучшем случае в слабых наметках.

Если в 2001 году, как планируется, трубопровод КТК войдет в строй, Казахстан сможет резко увеличить добычу нефти и ее экспорт. По КТК мы сможем сначала транспортировать 25, а затем, когда будет достигнута проектная мощность, - 40 миллионов тонн нефти. Для России это будет означать ежегодные поступления в сотни миллионов долларов.

На последней встрече с председателем правительства Российской Федерации Владимиром Путиным мы положительно рассмотрели вопрос о новом направлении транспортировки нефти через Россию. Это выход через Самару в Балтийское море. Реализация данного проекта решила бы проблему транспортировки на длительный период.

КТК, по нашим расчетам, сможет обеспечить наши экспортные возможности примерно до 2010 года. К этому моменту возросшие объемы добычи нефти - реальной выглядит цифра в 100 миллионов тонн - потребуют новых трубопроводов. С этим дальним прицелом Казахстан одобрительно оценивает планы по прокладке других нефтяных маршрутов.

Наиболее активно обсуждается проект Баку-Джейхан. Казахстан вошел в число государств, в прошлом году подписавших Анкарскую декларацию, в которой идет речь о развитии транспортного коридора Восток-Запад. Без нашего участия этот дорогостоящий проект экономически невыгоден. С другой стороны, участие в этом проекте отвечает нашему стремлению диверсифицировать основные потоки нашего нефтяного экспорта.

Второй реальный проект связан с КНР. Он предполагает прокладку нефтепровода на Западный Китай.

Столь же позитивно Казахстан оценивает перспективы иранского маршрута транспортировки наших энергоресурсов, который стал бы самым экономически выгодным для всех стран Центральной Азии и даже России.

- Несколько лет назад представители российской энергетики в приватных беседах весьма сильно критиковали отношение Казахстана к нашим компаниям, особенно когда речь касалась раздела Экибастуза. Тогда, по словам российских энергетиков, нашим компаниям досталась наименее привлекательная часть этого угольного бассейна. С чем это связано?

- Надо иметь в виду, что разрез "Северный", которым владеет РАО "ЕЭС России", был отдан ему за долги, а не в ходе программы приватизации или под инвестиционный проект. Это существенная разница.

Российским энергетикам был также передан участок более крупного разреза "Богатырь". В основном шум вокруг этого вопроса возник в связи с тем, что при заключении контрактов купли-продажи были допущены неточности при определении границ участков. Было длительное разбирательство между американской компанией "Аксесс индастриз" и РАО "ЕЭС России".

Мы настаивали на том, чтобы компании постарались выработать взаимоприемлемую точку зрения. В сентябре компании подписали соответствующее соглашение. Но, договорившись друг с другом, каждая из них хочет получить компенсацию от нашего правительства за ухудшение условий контракта. Казахстанская сторона сейчас изучает их предложения.

Со своей стороны, могу сказать, что у нас тоже есть претензии к российской стороне. За время эксплуатации разреза "Северный" долг российских энергетиков перед республиканским и местным бюджетами, железной дорогой, а также по заработной плате работникам достиг почти 40 миллионов долларов. Эта проблема тоже требует решения.

Вообще серьезная интеграция казахстанской и российской крупной промышленности - это важный и серьезный вопрос. Это необходимо для экономик обеих стран, для наших двусторонних отношений.

Сейчас мы ведем переговоры с РАО "ЕЭС России" по Экибастузской ГРЭС-2, по гидростанции, использованию мощных электрических линий, проложенных в свое время через Казахстан на Урал.

Ведем конкретный разговор с "Газпромом" о совместных схемах добычи, транспортировки и газификации.

Я уверен, что мы доведем эти проекты до завершения на взаимовыгодных, равных условиях. Это поднимет наши отношения на новый уровень.

- В последнее время как-то мало говорят и пишут о российско-казахстанских контактах, реже стали ваши встречи с президентом России. Тем не менее вы вряд ли не проявляете интереса к российским политическим процессам. Как бы вы их оценили, учитывая приближение парламентских и президентских выборов у нас?

- Я всегда проявляю интерес к событиям в России. Мой рабочий день начинается с изучения прессы, в том числе и российской. Писать действительно стали меньше. Даже недавний визит в Астану Владимира Путина российские СМИ осветили куда скромнее, чем казахстанские. В России слишком много горячих тем, а ровное течение казахстанско-российских отношений не является ни для кого "горячей новостью". Вот если "Протон" упадет, это другое дело.

Наверное, это хорошо, что в данной сфере не происходит экстраординарных событий. С президентом Борисом Ельциным мы регулярно говорим по телефону. Этого достаточно, чтобы оперативно контролировать исполнение тех больших договоренностей, которых мы достигли в прошлом году. Напомню, что в политической сфере наши государства объявили о вечной дружбе и союзничестве, ориентированном в XXI столетие, в экономической - начали осуществлять десятилетнюю программу экономического сотрудничества, которая предусматривает крупные проекты интеграционного характера в базовых отраслях, о чем я сказал выше. Это большая работа, требующая каждодневного внимания.

Конечно, реализация этих идей в известной степени зависит от событий, происходящих внутри наших стран. К сожалению, в России предвыборная борьба разворачивается на фоне военных действий в Чечне, кровавых террористических акций. В этой связи Казахстан поддерживает действия России по борьбе с терроризмом, который в цивилизованном обществе никогда и ничем не может быть оправдан.

Надо признать, что нестабильность и даже чрезвычайность обстановки не способствует нормальному политическому процессу. Это может приводить к крайностям. В мутной воде лучше всего чувствуют себя сторонники экстремистских политических ориентаций. При этом главная опасность заключается в том, что большая, то есть нормальная часть населения впадает в растерянность и апатию.

Казахстан хочет видеть Россию демократической. Не рыхлой, слабой и нестабильной, не впадающей из крайности в крайность, а крепко стоящей на ногах. Наилучший путь для этого - объединение здоровых сил страны, трезвых и стойких лидеров, которые могут сплотить народ, а не просто подобраться к электорату.

Я уверен, что граждане Российской Федерации не хотят возврата к прошлому, но и не желают, чтобы сохранялась нынешняя ситуация. Я верю в прозорливость народа России, в его способность выдвинуть таких лидеров.

Верю, что в будущем мы вернемся к идее Евразийского союза государств как истинно интеграционного объединения стран на основе доверия, работающего на благо народа.

И этот союз станет таким же привлекательным для народов Евразии, как сегодняшний Европейский союз.