Анатолий Адамишин УДАРНАЯ волна бомбардировок Югославии отбросила мир в новое политическое измерение - таков рефрен почти всех аналитических выводов. С этим трудно спорить. Вместе с тем ситуация сложнее, чем представляется на первый взгляд.
Конечно, есть по крайней мере два принципиально новых момента. Во-первых, начало военных действий группой стран во главе с США без санкции СБ ООН, в прямое нарушение Устава ООН - главной международной организации (кстати, члены НАТО нарушили и свой собственный устав, ибо атаковали первыми государство, которое ничем не угрожало их безопасности). Во-вторых, район, где была развязана война, - не периферия так называемого цивилизованного мира, а его сердцевина.
Соединенные Штаты Америки (чем дальше, тем больше становится очевидным, что НАТО была использована только как инструмент осуществления решений, принимаемых в политическом плане Белым домом, а в военном - Пентагоном) показали не оставляющим и тени сомнений образом, что готовы применить военную силу тогда и там, когда и где самодержавно сочтут это нужным.
Главная же новость заключается, видимо, в том, что ситуация, зревшая и в материальном, и в идеологическом отношениях, ситуация доминирования США в международных отношениях вышла на поверхность в гораздо более брутальном, чем раньше, виде. Однако вряд ли можно считать происшедшее неожиданным. Вся внешнеполитическая философия Вашингтона, вся вековая психология англо-саксов исходит из того, что цель оправдывает средства. Это не обязательно сила. Если можно обойтись без нее или же использовать ее в рамках закона, то это, безусловно, предпочтительнее. Если же для достижения своего необходимо "стрелять с бедра", тем более твердо зная, что не получишь сдачи, то такой "порыв" редко когда останавливают моральные или юридические препоны.
В конкретном случае с Косово инициаторы бомбардировок прекрасно отдавали себе отчет в том, что нарушают международное право. Именно поэтому так выпячивался "гуманитарный" характер войны, так умело замалчивались или отводились в сторону обвинения в произволе, необъективности и односторонности, хотя они были вопиющими.
Иными словами, база для войны на разрушение Югославии сформировалась не вчера. Это - нынешнее соотношение сил в мире. Главная предпосылка - гегемония одной державы - не блещет новизной. Цели, которые она преследует, - и среди них такие сугубо идеологические, как выкорчевывание, где возможно, остатков того, что считается коммунистическим режимом и насаждения, опять же, где получится, демократии в ее привычном и удобном для англо-саксов виде - тоже появились на свет не сегодня.
Новое в том, в какой форме действия по принципу "давить всех" на этот раз себя выразили.
Так что нам еще долго жить в довольно несимпатичном мире. А в каком мире хорошо живется слабым?
Вместе с тем мне не кажутся оправданными апокалиптические предсказания. Разумеется, и в США, и в столь ретиво подыгрывающей им Великобритании, и в некоторых других государствах есть деятели, готовые идти напролом и прежде всего выражающие интересы военно-промышленного комплекса либо крайние, шовинистические идеологии. Но там же есть и здравомыслящие люди - достаточно почитать хотя бы Киссинджера или Луттвака.
Отнюдь не безусловно, что споры между двумя группировками всегда будут решаться в пользу "партии войны". Даже если сегодня она выглядит более сильной.
Ясно, что в условиях мощного перевеса США над всеми остальными, американцам трудно сохранить здравый смысл. Но и списывать со счетов этот самый здравый смысл тоже неправильно. Он не раз брал верх в Америке. Тем более что избранная в Югославии модель действий все больше показывает неприглядную изнанку.
В мире есть целая серия сдержек эвентуальному самодурству США. Верно, она не сработала в случае с Косово. Но столь же верно, что для Вашингтона гораздо более рискованно действовать теми же методами, что и в Югославии, в отношении, скажем, Китая, Индии или России. Из-за грохота фанфар по случаю объединения цивилизованного сообщества вокруг США остался затушеванным тот факт, что из 6 млрд. населения Земли большинство агрессию осудило.
Так что уроки Косово с точки зрения развития перспектив мировой обстановки неоднозначны.
Разумеется, повода для бодряческого оптимизма нет.
Но впадать в панику, круто менять курс не стоит. (Этого, к счастью, пока и не происходит.) В то же время не обойтись без корректив во внешней политике.
Российская внешняя политика не может не оставаться многоазимутной. Даже если бы мы захотели, то не смогли бы "ограничить" себя одной какой-нибудь страной или группой стран. Свидетельство тому - попытка во времена Козырева подстраиваться исключительно под США. Ничего, кроме конфуза, это не принесло. (Кроме того, возможно, именно это подогрело их гегемонистские аппетиты.)
Итак, активные действия по всем направлениям при сохранении "свободы рук". В нынешних условиях это, на мой взгляд, лучше всего отвечает нашим национальным интересам. На данном этапе вряд ли полезны (если вообще возможны) постоянные коалиции или союзы, ибо внутри них нам трудно было бы обеспечить лидирующую роль. Это, конечно, не исключает совместных с теми или иными государствами действий вокруг конкретных международных проблем.
Понятно, что удельный вес каждого направления неодинаков. Я не сторонник выстраивания по ранжиру наших приоритетов на различных участках (СНГ, Европа, Азия, США и т. д.) - на каждом из них так или иначе затрагиваются коренные российские нужды. Но одно мне представляется бесспорным - следует отказаться от чрезмерного американоцентризма.
В свое время статус одной из двух сверхдержав позволял Москве рассчитывать на решение международных вопросов посредством договоренностей напрямую с Вашингтоном. Статус уже не тот, и ныне нам приходится преодолевать фантомные боли. Попытки вести себя так, как в 70-80-е годы, чреваты лишь дополнительными ударами по самолюбию, если ни чем похуже. Некоторые эпизоды, связанные с Косово, яркий тому пример.
Нельзя сбросить с политических счетов наш нынешний, катастрофически сократившийся потенциал. Понимаю, насколько болезненно воспринимаются рекомендации типа "по одежке протягивай ножки", но потеря чувства реальности - одна из самых опасных для политика. Мир и положение России в нем придется видеть так, как это есть в действительности, и никак иначе.
Вместе с тем нам не к лицу заниматься самоуничижением. Россия как нация велика своей историей, культурой, духом. Но без надлежащего экономического обеспечения эти категории трудно трансформируются в элементы реальной политики.
Где могла бы проявить себя внешняя политика России в период, пока мы не наберем (и, конечно, после того) экономической мощи? В нравственной и тесно связанной с ней международно-правовой областях.
Россия не должна пропускать случаев произвола или диктата в международных отношениях. Ей следует выступать твердым поборником верховенства права, а не силы. Разумеется, нет смысла, как говорят, встревать по поводу и без повода, но реагировать на противоправные действия, откуда бы они ни исходили, требуется. Тем более что у нас не так уж много союзников и друзей (если вообще таковы есть), по отношению к которым надо было бы проявлять сдержанность.
Дай мы в свое время нелицеприятную оценку действий Милошевича, к нам бы больше прислушивались, когда мы гневно осуждали США и НАТО.
Коль скоро США примеряют на себя униформу мирового шерифа, мы можем противопоставить этому защиту объективности и справедливости, если хотите, прокурорские функции. Апеллировать при этом в международные форумы, начиная с ООН и ОБСЕ, объединяя вокруг себя близких по духу и позиции государства.
Более конкретно - нам нужно не опоздать к фактически уже начавшемуся процессу внесения определенных изменений в международные правовые нормы.
Эта мысль требует пояснения. Нынешний Устав ООН - основа основ поведения государств на мировой арене. Механизмы его осуществления - Организация Объединенных Наций и важнейший ее орган - Совет Безопасности. Эту структуру необходимо сохранить любой ценой. Как один из пяти постоянных членов Совета Безопасности Россия имеет право вето при решении вопросов войны и мира. Понятно, насколько важен для нас этот рычаг.
Но Устав ООН был принят более полувека назад. Он несет в себе свод правил, которыми должны руководствоваться государства в отношениях прежде всего друг с другом, и почти совершенно не касается вопросов положения внутри отдельно взятой страны, - прав человека, межэтнических конфликтов и т.п. Однако именно эти проблемы играют особую роль в конце ХХ века. В мировом общественном мнении, особенно в западных странах, которые, как ни крути, предопределяют этические нормы, превалирует настрой: если внутри страны чинятся безобразия, международное сообщество вправе вмешаться. Это может не нравиться сторонникам безоговорочного права государства творить со своими гражданами все, что заблагорассудится правящей верхушке. Но нельзя не признать, что аргументы "интервенционистов" довольно веские и что они признаются все больше. Еще со времен общеевропейского совещания, принявшего хельсинкский Заключительный акт двадцать четыре года тому назад, в международном праве утвердился постулат, что если нарушаются права человека, притесняются люди, силой решаются междуусобные конфликты, то это не может оставаться только внутренним делом государства.
Но как вмешаться? И самое главное, какими критериями руководствоваться? Четких ответов у международного права нет.
До сих пор в ходу были такие методы, как осуждение, призывы исправиться, постановка вопросов в различных мировых инстанциях, прежде всего в ООН, наконец, экономические санкции, бойкот. Достаточно вспомнить, какому остракизму подвергался апартеид в ЮАР. Кстати, один из самых тяжелых упреков действиям США в Югославии заключается в том, что не были до конца исчерпаны несиловые методы воздействия. А к чему привела сила, видят все.
В принципе международное право и сейчас не исключает применения силы. Но только с разрешения СБ, то есть и с нашего, российского, разрешения.
США и НАТО активно муссируют довод насчет архаичности Устава ООН. Нельзя же, мол, терпеть бесчинства Милошевича только потому, что международное право неэффективно. Пока, мол, мы будем ждать, что Совет Безопасности разрешит использование силы, пока уговорим на это Россию, Китай или временами еще Францию, не останется, кого выручать. Отсюда один шаг, чтобы самочинно наделить НАТО правом, отобрав его у СБ, карать или миловать по своему усмотрению. Причем строго избирательно: сербов за албанцев - можно, а турок за курдов - нельзя.
Необходимо нейтрализовать пропагандистские тезисы, оправдывающие гуманитарные крестовые походы. И сделать это надо на основе Устава ООН. Чтобы спасти этот документ, требуется определенная его модификация. Это невероятно сложная и трудоемкая работа, которая наверняка столкнется и со злонамеренным противодействием. Но при всех обстоятельствах нам выгодно настойчиво проводить мысль о ее актуальности.
Еще один вопрос: как все же быть с сепаратизмом? Ведь если албанцы получат из рук НАТО Косово или его часть, кто сдержит цепную реакцию в десятках регионов, где зреют или уже созрели подобные конфликты? Хватит ли у США сил на десяток Югославий одновременно? Такие вопросы следовало бы задавать раньше, до того, как была применена сила. Импульсивные стратеги явно не продумали, какое политическое развитие должно последовать после войны.
России, повторю, выгодно выступить с инициативой серьезной работы по коррекции некоторых положений международного права. Хуже всего будет, если из-за нашей косности мы вновь окажемся в хвосте событий. Не хотелось бы говорить о своих недостатках перед лицом гораздо более крупных просчетов других, но для внутреннего разбирательства нельзя не отметить, что мы сильно запаздывали на некоторых ключевых этапах югославского кризиса.
Надо без малейших колебаний поднять знамя борьбы за демократизацию международных отношений, что включает в себя в качестве важнейшего компонента уважение прав человека. Это знамя должно комфортно чувствовать себя в руках той России, которая заявляет о своей приверженности демократии.
Бороться с несправедливостями и произволом нам пока придется больше голосом. Есть объективный ограничитель: дальше пропагандистского, дипломатического, международно-правового противодействия мы идти сейчас не можем. Конечно, не исключаются случаи, когда надо будет оказать помощь жертве агрессии не только словами, но и, к примеру, поставками оружия. Но, как принцип, должна быть твердая, внутренняя убежденность - идти на прямую конфронтацию себе дороже. Если мы в силу наших внутренних причин или по недомыслию скатимся к ней, то мы не укоротим период гегемонизма США, а скорее, упрочим его.
Будем трезво смотреть на вещи: нам пока не по силам изменить нынешнюю структуру международных отношений. Придется, стиснув зубы, пойти по другому пути: шаг за шагом отвоевывать для России достойное в ней место. Это тяжелая работа. Но альтернатива ей - самоизоляция, что было бы просто губительно. Мы и так во многих отношениях на обочине мирового развития прежде всего в силу экономической слабости, внутриполитического раздрая. Но, замечу, и из-за маловнятной внешней политики.
Главной ее составляющей призван стать экономический вектор, ибо нет более важной задачи, чем помочь стране выйти из затянувшегося кризиса. Эффективность российской внешней политики на всех азимутах должна определяться тем, что она зарабатывает для страны. "Грести под себя, где можно" - давно стало правилом для внешнеполитического курса развитых стран Запада, для Японии, перенимает этот опыт и Китай.
Для "экономизации" внешней политики есть, по крайней мере, два мало используемых резерва. Первый - последовательная интеграция в экономические объединения и союзы Запада и Востока там, где это отвечает российским интересам. Без этого нам не выжить во все более становящемся глобальным мире. (Это, кстати, относится и к информационной сфере).
Второй резерв: коренной разворот в сторону поддержки отечественных производителей. Западные государства усиленно лоббируют свой бизнес, этим не гнушаются ни президенты, ни премьер-министры. Наша почти полная пассивность ставит российских предпринимателей в явно неравные условия.
На разворот МИДа, наших многочисленных посольств в сторону экономики практически не потребуется средств, выигрыш же может быть огромным, в том числе для самих диппредставительств.
Более сложный вопрос - как быть с политическими и военными объединениями Запада, включая НАТО. Разумеется, в каждом отдельном случае приходится определяться особо. Однако общее правило - все же участие, а не самоустранение; попытка повлиять на принятие решений, а не хлопанье дверью. Почти везде уже наработаны значительные заделы, и было бы неразумным отказываться от них.
Перенос центра тяжести в экономическую, гуманитарную и международно-правовую сферы не означает пренебрежение военной. Дипломатическими методами здесь тоже можно добиться результата в том плане, чтобы наш фактически стихийный откат с позиций, завоеванных в 80-е годы, сопровождался хотя бы в какой-то мере адекватными шагами со стороны США. Отсюда отнюдь не уменьшающийся, а скорее, увеличивающийся интерес к ратификации ОСВ-2, разоруженческим переговорам с США, к борьбе за то, чтобы не дать им выйти из режима ПРО, и т. д.
Держать порох сухим для нас сейчас значительно труднее, чем 10 лет назад. Требуется особенно тщательное оборонное планирование, где упор делался бы на подлинно важные и современные виды вооружений, действительно отпугивающие потенциального агрессора, брать качеством, а не количеством. Беда, если мы вновь пойдем по проторенному пути, если нас опять захватит дух милитаризации общества, если мы загоним себя в положение осажденной крепости, начнем перераспределять скудный общественный пирог. Но это уже тема для другого разговора и для других специалистов.
