Петр Спивак
Таким был Винсент Астор в 1922 году, когда вернулся из Европы. Само благополучие, а с этим последним надо что-то делать.
Фото неизвестного автора
Так уж устроен мир, что у людей могущественных склонность к пороку превышает среднюю общечеловеческую норму.
В I веке до н.э. жил в Древнем Риме такой патриций – Луций Сергий Катилина. В списке его злодеяний на первое место надо поставить содействие выдаче проскрибированных, то есть лиц, объявленных врагами государства, и обогащение за счет их имущества. Потом Катилина начал готовить заговор с целью захвата власти, и 15 ноября 63 года до н.э. Марк Туллий Цицерон произнес первую из своих знаменитых речей против Катилины. С двумя формулами на все века: «О времена, о нравы!» и «Доколе же, Катилина, ты будешь злоупотреблять нашим терпением?».
У Катилины был, конечно, особый, злокачественный источник дохода. А вообще-то лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным. Но надо признать: богатство – фактор риска. Жжет оно, что ли. Это вечная тема мировой литературы. 150 лет назад, 15 ноября 1862 года, родился немецкий драматург Герхарт Гауптман (ум. 1946), чья пьеса «Перед восходом солнца» (1889) именно об этом. Словно отравленным воздухом дышат вчерашние крестьяне, которые вдруг разбогатели. Хотя никаких проскрипций и в помине нет: просто везение, залежи угля, найденные на их земле.
А вот случай счастливый. Русский филолог и историк-востоковед Василий Бартольд, родившийся 15 ноября 1869 года (ум. 1930), происходил из семьи удачливого биржевого маклера. На отцовские деньги и учился, и путешествовал. В числе итогов – и создание письменности для народов, у которых таковой не было, и введение в обиход таких терминов, как «Азербайджан» и «азербайджанцы» (последних раньше называли бакинскими татарами).
Теперь подойдем поближе к миру бизнеса и капитала. В один и тот же день, 15 ноября 1891 года, появились на свет два известных и очень состоятельных американца. Одного звали Уильям Винсент Астор (ум. 1959), другого – Уильям Аверелл Гарриман (ум. 1986).
Асторы – род, который разбогател давно, еще в эпоху дикого капитализма. Тогда наживались много на чем; первый из Асторов в числе прочего на контрабанде опиума. Ну а потом такие деньги надо, ясное дело, отмывать (а если смотреть с точки зрения морали, то искупать служением добру). Асторы перешли на гостиничный бизнес, созданный ими бренд – и у нью-йоркской «Уолдорф-Астории», и у «Астории» в Петербурге. Что же до Винсента Астора, то его не устраивал имидж семьи, он же репутация. Владение трущобами – это некрасиво. И молодой Астор стал вкладывать деньги в новые жилые комплексы и в игровые площадки для детей. «Представитель семейства Астор с высокоразвитым чувством социальной справедливости», – с удивлением писали о нем биографы.
Для этого явления давно найден термин: филантропия. В переводе – просто человеколюбие, но вся соль здесь в институциональной традиции. Как съязвил Сесиль Родс: «Чистая филантропия очень хороша, но филантропия плюс пять процентов годовых – еще лучше».
Ну а Гарриман? Сын железнодорожного магната, банкир, он сначала ушел в партийно-политическую жизнь, был советником президента Франклина Рузвельта по финансовым и промышленным делам, а за этим последовала дипломатическая карьера. Гарриман был специальным представителем президента в Великобритании и СССР, а с 1943 по 1946 год – послом в Москве. И с его именем связаны две важнейшие сферы деятельности. В годы Второй мировой войны – ленд-лиз как форма военной и экономической помощи США союзникам. Политика есть политика, прагматический аспект в ней очевиден, но прагматика здесь попутна добру, и возникает некое внутреннее родство с вышеупомянутой филантропией. Своего рода проекция добрых деяний на уровень международных отношений.
А после Второй мировой принципы ленд-лиза перешли в следующую форму такой политики – в план Маршалла (по имени государственного секретаря США), программу, координатором которой был тот же Гарриман. Это была система мер, разработанных в целях помощи восстановлению и модернизации стран Европы, а также Японии. Разумеется, стран свободных, а не тех, где с помощью советских штыков власть брали коммунисты и свободу уничтожали. Экономическую, политическую, социокультурную значимость этой программы для формирования сегодняшнего мира трудно переоценить.
И здесь будет очень уместно вернуться к той сфере действительности, где сугубо материальные категории не то что отсутствуют, но знают свое место (должны знать). Они по-своему необходимы и как метафоры, потому что метафоры эти многое проясняют.
15 ноября 1925 года родился русский писатель, поэт, переводчик Юлий Даниэль (ум. 1988). Вся жизнь его была переломана знаменитым судебным делом Синявского–Даниэля и последующей отсидкой (1966–1970). За что? За тамиздат. За свободу. Он все сказал в своей прозе и стихах. Закончу его строками: «Вспоминайте меня, я вам всем по строке подарю./ Не тревожьте себя, я долги заплачу к январю./ Я не буду хитрить и просить, о пощаде моля,/ Это зрелость пришла и пора оплатить векселя...»
Когда-то Иммануил Кант назвал это платежеспособное состояние личности совершеннолетием
