Петр Спивак
Страшно киноперсонажу с мультяшками. Но актер Боб Хоскинс умеет с ними общаться.
Кадр из фильма «Кто подставил кролика Роджера». 1988
Начну с маленького воспоминания и с любимой мысли, которую не раз уже приводил. Вот она: «У человека от рождения есть право выбора».
В конце 80-х на семинарах в Литературном институте, когда кто-нибудь выдавал нечто о непреодолимой силе, которая нами распоряжается, Мариэтта Чудакова говорила: «Стоп!» – и произносила, как «Отче наш», эти самые слова. В них ответ на философский вопрос: субъекты мы или исключительно объекты?
Вопрос этот касается и личного человеческого бытия, и общенародного. Понятно, что в роли творцов этого последнего рассматриваются прежде всего люди из пантеона славы – все, кто в некотором роде с вечностью на дружеской ноге. Пантеон может быть и не фигуральным, а из камня. И тогда мы материализуем в нем наше понимание истории.
Русский архитектор Андрей Воронихин, родившийся 28 октября 1759 года (ум. 1814), оставил о себе память на века как автор Казанского собора в Петербурге. Воздвигнут был этот шедевр в 1801–1811 годах и всегда воспринимался прежде всего как храм в честь воинской славы: там и последнее упокоение Кутузова, и трофейные французские знамена, и много чего еще. Но вот что очень важно: колоннада собора – цитата, знак, отсылающий к римскому собору Святого Петра. Это было сделано в соответствии с волей Павла I. Архитектура здесь не только застывшая музыка, но и застывшая культурология и государственная политическая доктрина.
Понимать данную символику можно как угодно. Хотите – Третий Рим, хотите – присоединение России к Европе... Искусство ведь многозначно. Ну а если историко-цивилизационные проблемы становятся предметом научного исследования? Там тоже смысловая многогранность, но определенности куда больше.
60 лет исполняется 27 октября одному из самых известных сегодняшних философов и политологов – американцу японского происхождения Фрэнсису Фукуяме. Он сам – живой пример мультикультурного взаимодействия, но ограничиться этой констатацией было бы слишком тривиально. Львиную долю известности принес Фукуяме трактат, озаглавленный «Конец истории и последний человек». По первому впечатлению – пугающе как-то звучит. Что это – типа щедринского «история прекратила течение свое»?
В 90-е годы, когда о книге Фукуямы (она вышла в 1992-м) у нас много спорили, я работал в редакции одного журнала. И Юрий Пивоваров, один из наших ведущих историков общественной мысли, объяснил мне важную вещь. Фукуяма держал в уме немецкую философскую традицию (важнейшую и для России), а по-немецки слову «история» соответствует не одно слово, а два: die Geschichte и die Historie. Первое означает историю событийную, а второе – смысл и цель событийной цепи, то есть историософию. Броский фукуямовский заголовок надо понимать именно как «Конец историософии». А что это значит? Да то, что исторический процесс – не вектор, устремленный к цели, а скаляр. Что равнозначно освобождению человека: ведь если у истории есть надличностная цель, то он сам оказывается средством. Фукуяма как раз и пишет о том, что кончается борьба между государствами, устроенная в принципе так же, как поединки между бойцами. Все правильно: коммунизм рухнул, закончилось противостояние систем...
Тут уместно вспомнить весьма распространенный тип толкования того, что происходит в мире, – конспирологию. Теорию заговоров, как это еще называется. Другими словами: ход истории – это не самодвижение (то есть не свобода), а результат направляющих усилий разного рода групп, центров, персон. Как там у Жванецкого: не едем в поезде, а вручную катим пейзаж.
Что остается делать с таким мировидением? Пародировать, превращать в игру. 26 октября – юбилей английского киноактера Боба Хоскинса (р. 1942). Разные роли он играл, нередко – исторических лиц. В том числе Берию («Ближний круг» Андрона Кончаловского), Хрущева («Враг у ворот» Жан-Жака Анно)... Но прежде всего запомнился, конечно, в роли частного детектива в знаменитом фильме американца Роберта Земекиса «Кто подставил кролика Роджера» (1988).
Надо для начала обратить внимание на логику заглавия: оный кролик выступает именно как объект, а не как субъект действия. Звучит, на мой слух, вульгарно, и можно спорить о русском переводе с английского (там игра слов), но резон здесь есть. Сам сюжет фильма – конспирологического происхождения.
Фильм этот одновременно игровой и анимационный (рисованный). Герою Хоскинса приходится защищать мультяшного кролика, на которого вешают убийство. Это при том, что с мультяшными персонажами у детектива Валианта давние счеты. И Валиант приходит к выводу, что идет борьба за город мультяшек. Обыгран так называемый трамвайный сговор – история разрушения трамвайной сети Лос-Анджелеса крупными автомобильными и нефтяными компаниями. Обыгран, то есть возведен в модель мира и высмеян вдрызг. А результат – финал-апофеоз: Мультаун навсегда переходит во владение его жителей.
В некотором роде тоже конец истории.
Между прочим, 28 октября – Международный день анимации. В этот день в 1892 году в Париже в музее Гревен художник и изобретатель Эмиль Рейно показал публике то, что он назвал «светящимися пантомимами», а мы сегодня считаем первой попыткой рисованного кино. Веселое дело. И хочется скаламбурить: пусть будет анимация, по терминологии наших дней, а не мультики, как во времена детства. Лишь бы в реанимации необходимости не было. Жизнь – это свобода.
