Петр Спивак
Для нас сегодня Жорж Бизе – эталон совершенства. Но такой статус дается не сразу.
Фото Этьена Каржа. 1875
На Солнце есть пятна – это и буквальный факт, заверенный наукой, и фигуральное утверждение, приложимое ко всему и вся. Вопрос не в этом, а в том, какие отсюда следуют выводы.
Немецкий астроном (а также ботаник) Генрих Самуэль Швабе, родившийся 25 октября 1789 года (ум. 1875), на пятнах небесных тел, можно сказать, специализировался. Наблюдал, например, красное пятно Юпитера, но прежде всего – солнечные, эти области пониженной температуры. И установил, что минимумы и максимумы числа пятен на нашей звезде меняются по определенному периодическому закону. Ну что ж, пусть так – нам от этого, как говорится, ни тепло ни холодно.
Но ведь у нас на Земле есть широты вокруг полюсов, те места, где холод собачий. В своем роде пятна, если следовать принятой для Солнца терминологии. Над Южным полюсом в 1929 году первым в истории пролетел американский исследователь Ричард Ивлин Бэрд, который родился 25 октября 1888 года (ум. 1957). Позже для его экспедиций построили огромный вездеход-авианосец, но тот оказался неработоспособен. Хуже, однако, другое: ранее считалось, что Бэрд первым пролетел и над Северным полюсом (в 1926 году), но эту заслугу он приписал себе с помощью подчистки в полетном дневнике, обнаруженной в 1996-м. Пятно на репутации.
Тема пятен того или иного цвета ассоциируется, конечно, с изобразительным искусством. «Некоторые художники изображают солнце желтым пятном, другие же превращают желтое пятно в солнце», – заметил однажды (пост)классик XX века Пабло Пикассо, появившийся на свет 25 октября 1881 года (ум. 1973). Я не беру на себя наглость судить о такой неподъемной теме, как творчество этого мастера, в календаре, где максимум два абзаца на каждого. У Пикассо были разные периоды – например, «голубой» и «розовый» по преобладающим тонам. Но притом он не столько воссоздавал мир, сколько пересоздавал его и подвергал анализу, расщепляя на геометрические формы. В этом состоял кубизм, коего Пикассо был одним из лидеров. Отсюда «Герника», иносказание об ужасе разбомбленного города. Эта тема – война – будоражила его все время. «Гений Эйнштейна привел к Хиросиме», – считал Пикассо. Алаверды ему: хрестоматийный «Голубь мира» – инструмент пропаганды для тех, кто враждебен свободе и насилию.
В 1917 году, во время Первой мировой, в Париже «Русский балет» Сергея Дягилева показал авангардистский балет «Парад». Музыка Эрика Сати, стихи Жана Кокто, вступительный манифест Гийома Аполлинера... Скандал вышел несусветный. Спектакль обвинили в деморализации общества, актом предательства в военное время. «Антигармоничный, психованный композитор пишущих машинок и трещоток, Эрик Сати... вымазал грязью репутацию «Русского балета»... А геометрический мазила и пачкун Пикассо вылез на передний план сцены, в то время как талантливые художники смиренно ждут, пока их выставят», – писала одна из газет. Очень похоже на грядущую нацистскую и советскую борьбу за здоровое искусство против выродившегося.
Но охранительность, срывающаяся с цепи при виде исканий, – это все-таки случай однозначный. А как быть с феноменом (тому же Пикассо не чуждым), который стали называть амбивалентностью? В фильмах одного из столпов раннего французского кино, Абеля Ганса, – он родился 25 октября 1889 года (ум. 1981), – авторитетный критик Леон Муссинак находил «изобилие новшеств наряду с жалкими штампами и дурным вкусом». Так уж происходило рождение нового художественного языка, нового вида искусства. «Вся жизнь сна и весь сон жизни готовы стать реальностью на кинопленке», – провозглашал Ганс. Его ленту «Безумие доктора Тюбо» (1915) – о волшебной пудре для превращения человека во что хотите – не решились выпустить в прокат: смещенная перспектива, съемки в кривых зеркалах... Вообще, если рассматривать творчество Ганса исходя из традиционных критериев экономической рентабельности, то материальные затраты на съемки многократно превышали отдачу. Но не резонанс, конечно.
То ли дело всеми признанный великий художник, давно вошедший в пантеон! Другого героя сегодняшнего календарного листка знают и почитают, наверное, все. Кто не слышал про «арию Хозе из оперы Бизе»? Я, конечно, о Жорже Бизе (1838–1875), авторе «Кармен» – вершинного произведения оперного жанра. Но это сегодня нам все так видится. А суровая правда состоит в том, что первое представление «Кармен», состоявшееся в Париже в театре «Опера-Комик» в марте 1875 года, провалилось. «Скромные матери, почтенные отцы семейства! С верой в традицию вы привели ваших дочерей и жен, чтобы доставить им приличное, достойное вечернее развлечение. Что испытали вы при виде этой проститутки, которая из объятия погонщика мулов переходит к драгуну, от драгуна к тореадору, пока кинжал покинутого любовника не прекращает ее позорной жизни», – восклицала одна из газет. Н-да, это хоть и не совсем то, что цитировалось выше в связи с Пикассо, но уже предвосхищение.
Бизе умер через три месяца после этого провала. И произошло что-то вроде перехода от минус-бесконечности к плюс-бесконечности. Или сублимация отрицательного в положительное. Всего через пять лет Чайковский предсказал: «Лет через десять «Кармен» будет самой популярной оперой в мире». Все так и вышло. Ведь совершенство в искусстве не требует от художника быть приятным для всех и во всех отношениях.
