Петр Спивак
Антонина Пия идеализировали. Но – за спокойное достоинство.
Статуя работы неизвестного автора. Эрмитаж,
Санкт-Петербург. Фото Джорджа Шуклина
Начну с наглого самозванства – попытки дать определение того, что такое Европа. Не как часть света, а как понятие сущностное, социокультурное. Так вот, в сегодняшнем (пост)современном мире это географическое место точек (я перефразирую памятный со школы термин из геометрии), где принят в качестве необходимой нормы некий набор принципов морали и права, причем эти последние нерасторжимы.
19 августа 1946 года Уинстон Черчилль, уже отставной к тому времени британский премьер, произнес в Цюрихском университете свою вторую после Фултонской программную речь. Та была о начале противостояния Запада СССР, недавнему союзнику, а эта – о том, что вчерашним противникам в Старом Свете надо пройти через процесс примирения и создать своего рода Соединенные Штаты Европы. Сейчас Совет Европы – важнейший ориентир. А Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод была выработана в 1950 году именно им.
Где право и судебная система, там есть и такой концепт, как вина. Ровно 60 лет назад, 19 сентября 1952 года, в США обвинили Чарли Чаплина в сочувствии коммунистической идеологии и запретили ему вернуться из Лондона, с мировой премьеры «Огней рампы» (список таких людей, подготовленный для британского МИДа Джорджем Оруэллом, попал в ФБР). И споры о фигурантах этой истории, об их поведении идут до сих пор.
В те времена складывалась картина мира, основанная на ядерном противостоянии. Одним из ведущих участников Манхэттенского проекта, то есть создания американской атомной бомбы, был родившийся 19 сентября 1908 года в Вене и переехавший в США физик Виктор Фредерик Вайскопф (ум. 2002). А в 1949 году он вошел в состав комитета ученых, который – во главе с Альбертом Эйнштейном – выступал за контроль над атомным оружием и за сближение Востока и Запада в этом вопросе. И в таком выборе есть правота, как и в ядерном равновесии страха.
Когда-то империи поддерживали состояние мира сочетанием двух основных методов: завоевания и фортификации. На Альбионе, в Шотландии, до наших дней сохранился оборонительный вал, который построил для защиты от набегов римский император Антонин Пий. Он родился 19 сентября 86 года (ум. 161), и имя Пий означает в переводе «благочестивый». Надо сказать, по меркам того времени Антонин Пий, человек вполне земной и уязвимый с точки зрения строгой морали, был не зол и очень даже симпатичен. Что сказывалось и в политике: его правление оказалось самым мирным за весь период принципата (ранней империи). С легкой руки английского историка Эдварда Гиббона Антонин Пий считается одним из пяти хороших императоров (как и, например, его приемный сын Марк Аврелий).
Главное его свершение – в области законодательства и права, и прежде всего презумпция невиновности. Обвиняемые не должны рассматриваться как виновные до суда – этот принцип ввел именно Антонин Пий. Дорога к правам человека начиналась при нем.
Хотя, надо признать, его титул Отца Отечества – потом таковых было много – вызывает у меня желание быть сиротой. Есть в сегодняшнем календаре у Антонина Пия весьма известный коронованный сосед – Генрих III Валуа (1551–1589), король Франции, а одно время по совместительству и Польши. Он, наверное, у многих на слуху, потому что запечатлен в романах Александра Дюма и в фильмах, по ним поставленных. Серым, заурядным человеком он никак не был, хотя и восхищаться им не хочется. Странно сложилась история его правления. С младых ногтей он проявлял интерес к гугенотам и даже называл себя «маленьким протестантом». А позором на все века отмечен в анналах тем, что при нем произошла в 1571 году расправа над гугенотами Парижа. «Стояла тихая Варфоломеевская ночь...»
Истребление людей по конфессиональному, национальному, классовому признакам – катастрофическая реальность, определившая духовный мир нашего времени. И вошедшая во взаимоусиливающий резонанс с проблематикой вины и невиновности.
Наш соотечественник, композитор Александр Локшин, родившийся 19 сентября 1920 года (ум. 1987), всегда чувствовал себя в контексте тех художественных исканий, которые выходили за пределы бесспорной, всеми признаваемой классики. В 19 лет он написал вокально-симфоническую поэму «Цветы зла» на стихи Шарля Бодлера; за это его не допустили к выпускным экзаменам в консерватории. Потом он туда вернулся, преподавал; его «Реквием» Дмитрий Шостакович назвал гениальным. Но пришел 1948 год, Локшина уволили. Но это оказалось еще не все.
В новые, более либеральные времена три бывших узника ГУЛАГа обвинили Локшина в доносительстве. Культурная среда объявила ему неформальный бойкот. А потом, в эпоху гласности, его сын собрал доказательства, позволившие сделать вывод: дискредитацию предприняли органы госбезопасности, чтобы прикрыть своего настоящего агента. Рудольф Баршай принес извинения Локшину (и не он один). Вот такие бывают истории на тему той самой презумпции...
Сегодня же день рождения Софьи Каллистратовой (1907–1989), адвоката и правозащитницы. Она многие годы выступала защитницей на политических процессах, выступала так, что потом ее лишили этого права и начали против нее уголовное преследование. В годы опалы она выступала с полемическими текстами против проекта советской Конституции 1977 года, по другим диссидентским темам. «Конечно, усилия тщетны/ И им не вдолбить ничего;/ Предметы для них беспредметны,/ А белое просто черно...» Это «Адвокатский вальсок» Юлия Кима. О таких, как она.
