Петр Спивак
Его слово всегда было обращено к другим. Чтобы учились. Мраморная модель на гробнице Фенелона.
Фото с сайта ru.wikipedia.org
Извечная человеческая склонность – двигаться в пространстве. Но на нее есть множество возражений. Стоит ли, например, искать приключений на свою голову? И не мешает ли дорога углубленности взгляда?
6 августа 1497 года в британский порт Бристоль вернулась экспедиция Джона Кабота, открывшая Канаду, – что ни говори, познание. И в том же Бристоле в тот же календарный день 1929 года открылись первые в стране курсы вождения автомобиля. Ну а напоминание о подводных камнях – событие, произошедшее ровно за пять лет до приплытия Кабота: на третий день пути Колумба в искомую Индию одна из его каравелл потеряла свой руль и задержала остальные...
Поэты и мыслители исстари видели в пути одно из проявлений познания, и/или наоборот. Французский философ Николя Мальбранш, родившийся 6 августа 1638 года (ум. 1715), всю жизнь писал фундаментальную книгу, название которой переводится на русский язык и как «Разыскание истины», и как «Исследование об истине». Но, при этом очевидном сближении понятий, биография Мальбранша – выбор в пользу неподвижности, тихого созерцания.
Сын секретаря Людовика XIII, он был священником и размышлял на досуге. Тишь да благодать. Вот только отношения с современниками были не идиллические. Рефлексия о путях познания приводила Мальбранша к критическим выводам о том, насколько состоятельны наши представления о мире. И эти соображения сами, в свою очередь, оказывались уязвимы. Но остались зарубки на память. Например, вот такая формула: «Где законы могут быть нарушены под предлогом общего спасения, там нет конституции».
Соотечественник и младший современник Мальбранша, писатель и богослов Франсуа Фенелон, появился на свет 6 августа 1651 года (ум. 1715) и тоже принадлежал к церковным и придворным кругам: архиепископ Камбре, опекун герцога Бургундского – наследника престола. Но если Мальбранша психологи назвали бы интровертом, то Фенелон – экстраверт, проповедник, причем страстный. Он даже мечтал поехать в вышеупомянутую Канаду проповедовать индейцам Слово Божье. Не пришлось. Но достало того, что четко и ясно мысливший Фенелон разрабатывал планы ограничения королевской власти, создал для наставления публики «Трактат о существовании Бога» и даже «Трактат о воспитании девиц».
Однако, чтобы чему-то научить род человеческий, надо самому его понять, не так ли? Впрочем, «как ни изучай людей, в них всегда ошибаешься», – вздохнул Фенелон. А еще один пишущий француз, родившийся 6 августа 1715 года Люк де Клапье Вовенарг (ум. 1747), заглянул в далекое тоталитарное будущее: «Рабство унижает человека до того, что он начинает любить свои оковы». Не простого звания был Вовенарг, маркиз как-никак. Но весь его образ бытия – сугубо частный. От социальной иерархии – только статус. Наследственный.
Несколько иной случай – у знаменитого поэта, жившего по другую сторону Ла-Манша. 6 августа 1809 года родился Альфред Теннисон (ум. 1892), английский романтик. Викторианская эпоха – это и старинная традиция, и социокультурный прогресс. Королева Виктория удостоила Теннисона баронского титула и звания поэта-лауреата; последнее было, конечно, парафразом звания придворного поэта. Никакой дисгармонии здесь нет: творчество Теннисона исполнено тишины и спокойствия, философичного углубления в окружающий мир. И это касается не только пейзажной лирики, сельских мотивов. Баллада «Волшебница Шалот» – вариация на тему легенд о короле Артуре. У Теннисона целый цикл «Королевских идиллий».
Есть, правда, у него очень хорошо известная в наших краях стихотворная строчка, которая статичностью никак не отличается – напротив. Она из стихотворения «Улисс» и в русском переводе звучит так: «Бороться и искать, найти и не сдаваться». Да, это девиз героев романа Вениамина Каверина «Два капитана». Для Каверина – родной европейский контекст.
Русская (и, в частности, советская) рецепция мировой культуры – особая, неисчерпаемая тема. Но сегодня грех ее не вспомнить, и здесь будет кстати вспомнить Фенелона, о котором речь шла выше. Одно из его произведений – «Приключения Телемака», или просто «Телемак», перевел на русский язык и издал (под названием «Тилемахида») Василий Тредиаковский, крупнейший реформатор нашего стихосложения. И здесь возникает неожиданная связь с путями и исканиями русской поэзии уже совсем недавних времен.
80 лет исполнилось бы сегодня русскому поэту и стиховеду Владимиру Буричу (ум. 1994). Среди сочиняющих у нас стихи он стоял наособицу уже потому, что писал и укоренял у нас верлибр, то есть стих, свободный от рифмы и, более того, метра. (Во Франции, при постоянном ударении, верлибр доминирует; мы же по этой части отстали.) Отказ от этих свойств стиха Бурич воспринимал как способ восстановления естественности. Естественности, которая осложнена и создана заново культурой. «Жизнь –/ искра, высеченная палкой/ слепого». Или: «И снова желание заглянуть в себя/ в дырочку от пули». Все осмысливается заново. И еще из Бурича, в духе процитированного выше Фенелона. «Все написанное одним человеком о другом человеке – вранье».
Впрочем, это ведь еще и Тютчев, не правда ли? «Мысль изреченная есть ложь...»
