Петр Спивак
Ученый, поэт, мистик, дед другого ученого – все это в одном лице.
Джозеф Райт. Портрет Эразма Дарвина. 1770. Национальная портретная галерея, Лондон
Укорененная с давних времен форма графической подачи информации – генеалогическое древо. Познавательно, способствует содержательному времяпрепровождению и поучительно, наконец. Каждый раз задумываешься о генах, о тесноте и густой заселенности мира, о той, наконец, коллизии, что родившийся 12 декабря 1905 года Василий Гроссман (ум. 1964) обозначил уже самим названием своего романа – «Жизнь и судьба».
Вот один из самых разительных примеров того, каким существенным может быть фамильное родство. 12 декабря 1731 года родился англичанин Эразм Дарвин (ум. 1802), врач, натуралист и одновременно поэт. Создателю эволюционной теории Чарлзу Дарвину он приходится дедом, а один из главных его трудов – «Зоономия» (1794) – посвящен эволюции в живой природе и происхождению одних видов от других. Кстати, Дарвин-внук написал о жизни своего деда целую книгу.
Но Эразм Дарвин, конечно, значим сам по себе, он был неординарной фигурой своего времени. В Личфилде, пригороде Бирмингема, он купил себе дом и собрал целый круг, или клуб, интеллектуалов – среди них были, например, изобретатель паровой машины Джеймс Уатт и химик Джозеф Пристли, открывший кислород. Но при естественно-научном и инженерно-техническом уклоне окрашено все было в философские и даже мистические тона, а называлось «Лунным обществом», потому что начинались посиделки в полнолуние, хотя и по вполне практическим соображениям – чтобы возвращаться домой не в темноте. Естествоиспытатель Эразм Дарвин на два века опередил теорию Большого взрыва как начала Вселенной. Однако его идеи об устройстве живой природы были все-таки переплетены с мистикой и поэзией. И научные свои изыскания он излагал в стихах. А лабораторные опыты с электричеством вдохновили Мэри Шелли написать в 1818 году роман о Франкенштейне, создателе чудовища из тел умерших. В сообществах эзотериков Эразм Дарвин – собрат Нострадамуса.
Это один случай, свидетельствующий о значимости семейно-наследственного фактора. Есть и другие, менее экзотические. Всем известно имя родившегося 12 декабря 1799 года русского художника Карла Брюллова (ум. 1852), автора «Последнего дня Помпеи» и «Итальянского полдня». Куда менее наслышана публика о его родственных связях – хотя бы об архитекторе Александре Брюллове, старшем из двух братьев и авторе Мраморного дворца в Петербурге. (Не говоря уже о круге знакомых и друзей.) Гены? Воспитание? Понятно, что одно множится на другое.
Еще разветвленнее фамильное древо у другого мастера нашего изобразительного искусства – художницы Зинаиды Серебряковой, которая родилась 12 декабря 1884 года. И вот тут уже в жизнь вторгаются судьба, выпавшие на долю личности пространство и время. Дочь скульптора Евгения Лансере, внучка архитектора Николая Бенуа, сестра художника Евгения Лансере, племянница художника и критика Александра Бенуа... – перечисление родичей можно продолжать и продолжать, вплоть до Питера Устинова, английского писателя. А пространственные вехи говорят сами за себя. Родилась в родовом имении в Курской губернии, а закончила свои дни в 1967 году эмигранткой в Париже. Один из братьев, архитектор Николай Лансере, был зэком на шарашке и погиб в 1942 году на пересылке. Другой брат, художник Евгений Лансере, этой участи избежал и сподобился Сталинской премии. Хоть пиши семейную сагу на новый лад.
Надо ли говорить, что картины Зинаиды Серебряковой – что называется, насмотренные, стоят перед глазами? «За завтраком», «Автопортрет в костюме Пьеро»... Русский Серебряный век, получивший название «второй степени», рангом ниже, нежели золотой, но это мелочи. Остается только вздохнуть о семейных гнездах.
А вот у норвежского художника Эдварда Мунка (1863–1944), автора хрестоматийного «Крика», столь блистательного семейного круга не было. Его заменили друзья – писатели, художники, люди с профессиональной ранимостью души. У Мунка была тяжкая душевная болезнь, были постоянство и неизбывность страха, страдания. Эстетические впечатления его – неизменно ранящие. О том, как при свете заката родилась его самая известная картина, Мунк записал в дневнике: «Над черно-голубым фьордом и городом висели клубы кровавого пара. Мои приятели пошли дальше, а я остался с открытой раной в груди. Громкий, бесконечный крик пронзил окружающую природу».
Это все давние дела и времена. Но надо сказать хоть несколько слов о наших днях, о наших современниках. Ныне живущий и работающий литератор Дмитрий Кузьмин (р. 1968) – критик, переводчик, издатель, создатель интернет-порталов – перечислять можно долго. Но на некоторые детали стоит обратить внимание. Да, и на то, что Дмитрий Кузьмин гей и не боится об этом говорить, но в контексте сегодняшних заметок важнее другое. Опять-таки на «генетику», на семейный круг. Его бабушка – знаменитая переводчица и редактор Нора Галь, создавшая адекватную русскую версию «Маленького принца» Сент-Экзюпери и много других первоклассных работ. Мать – литературный критик, постоянный автор «Нового мира» 60-х годов и опять-таки виртуоз редакторского дела Эдварда Кузьмина. А Дмитрий Кузьмин унаследовал этот семейный капитал и помножил его на технологии Интернета, на собственный безукоризненный вкус, наконец.
Вот так. Искусство – дело домашнее и семейное.
