Петр Спивак
Элеонора Дузе разделяла на сцене слабость своих героинь.
Фото Эме Дюпона. Нью-Йорк. 1896
Между вехами социально-политическими и историко-культурными – неисчислимые календарные переклички. Таинственного тут ничего нет. Главное, чтобы летопись для данной страны была достаточно подробной.
3 октября 1866 года Австрия уступила Венецию Италии. Звучит странно, но факт: до этого момента Венеция не была итальянской (а Рим, например, стал таковым еще позже). Шел процесс освобождения и объединения Италии. И как раз 3 октября – день рождения одного из итальянских правителей, великого герцога Тосканского Леопольда II (1797–1870). В противоборстве между Австрией и восставшей Италией он пытался держаться нейтралитета, но, разумеется, безуспешно. Пришлось отрекаться в 1859 году от трона и доживать свой век в австрийских владениях.
В годы этих бурных событий в Италии нарождалось новое поколение деятелей культуры. 3 октября 1858 года появилась на свет звезда европейского театра Элеонора Дузе. Дед ее, кстати, основал в Падуе театр Гарибальди, – это опять-таки к вопросу о переплетении культуры с политикой.
Сама Элеонора Дузе играла на сцене с четырехлетнего возраста: театральная семья. А профессиональный круг составили любимцы муз: соперница по славе Сара Бернар, влиятельный итальянский поэт и драматург Габриэле д’Аннунцио – возлюбленный Дузе и автор пьес, в которых она играла до тех пор, пока однажды он не предпочел ей Сару Бернар... Страсти роковые. А за ними открывался следующий слой. Д’Аннунцио как певец сильной личности отдал свои симпатии фашизму. Дузе была сродни своим героиням, слабым и страдающим. Одним из выпавших на ее долю испытаний стала эмиграция в США. Там, в 1924-м, она умерла, простыв под дождем. Символичнее не бывает.
И тянутся за этим личностным противостоянием другие, в чем-то рифмующиеся с ним пары. Вслед за модернистом д’Аннунцио упомяну русского писателя Ивана Шмелева, родившегося 3 октября 1873 года (ум. 1950), консерватора из консерваторов по своему мировоззрению и литературным вкусам. Страшная, трагическая судьба: расстрел красными единственного сына, офицера белой армии; вслед за этим – эмиграция. И лейтмотивом творчества (прежде всего в романе «Лето Господне») стало погружение в утраченный мир, возведение его в степень высшего идеала. Примечательно, что Георгий Адамович увидел в эстетике Шмелева черты провинциальности: писатель становится подобен рантье, живущему за счет классического наследия. Между тем вся соль в том, что русская литература после 1917 года (и тем более – последующих) не может быть прежней. Как и немецкая, например, после 1945-го. И как вся мировая культура.
Упоминание германского опыта здесь заставляет напомнить вот еще о чем. Живя в оккупированном Париже, Шмелев держался лояльно по отношению к нацистам. Как и близкий ему философ и публицист Иван Ильин, тоже один из нелиберальных противников большевизма.
Но пора возвращаться из дальних стран в наши края. 3 октября 1937 года родился человек, ни на кого не похожий, – единый во многих ипостасях Александр Кондратов (ум. 1993). Поэт, лингвист, биолог, популяризатор науки, при этом еще и йог... Жил в Ленинграде-Петербурге, занимался машинной дешифровкой древних письмен и математическим моделированием стихосложения, продолжал – по-своему, на особый лад – заложенные Велимиром Хлебниковым традиции.
И – прежде всего все-таки поэт. «Я хочу в сумасшедший дом /к моложавым простым идиотам. /Ни умом не хочу, ни трудом – /да пробьет потолок нога! – /я хочу в сумасшедший дом /где не надо лягать и лгать».
Вопль здравого смысла.
