Петр Спивак
В замке Киёсу Нобунаге поставили памятник. Само собой, за его подвиги.
Фото с сайта www.samurai-warriors.org
«Гоголь падает из-за кулис на сцену и смирно лежит.
Пушкин (выходит, спотыкается об Гоголя и падает): Вот черт! Никак об Гоголя!
Гоголь (поднимаясь): Мерзопакость какая! Отдохнуть не дадут. (Идет, спотыкается об Пушкина и падает.) Никак об Пушкина спотыкнулся!
Пушкин (поднимаясь): Ни минуты покоя! (Идет, спотыкается об Гоголя и падает.) Вот черт! Никак опять об Гоголя!»
И так далее, вплоть до финальной ремарки: «Занавес». Даниил Хармс, «Случаи».
Что это – просто экстравагантная нелепица? Как бы не так.
23 июня 1975 года американский рок-музыкант Элис Купер, выступая в Ванкувере, упал со сцены и сломал шесть ребер. Турне Купера, известного своими шокирующими выходками, называлось «Добро пожаловать в мой кошмар». То есть в жуткие сновидения юного героя.
А без малого за двести лет до этого, 23 июня 1771 года, в Испании пешая коррида (она тогда была еще в новинку) завершилась трагически – Хосе Кандидо Экспозито стал первым погибшим матадором. Падать нельзя, бык затопчет.
И вообще «падать»/«не падать» – архетип человеческого существования.
Помните гимн вымышленной страны в детской книжке Льва Кассиля? «У-ра, у-ра! – закричали/ Тут швамбраны все. –/ У-ра, у-ра – и упали.../ Туба-риба-се!/ Но никто совсем не умер,/ Они все спаслись./ Всех они вдруг победили/ И поднялись ввысь!» Нечто очень похожее представляет собой, по-моему, история правления японского самурая Оды Нобунаги, родившегося 23 июня 1534 года. Бесконечная и удивительно монотонная канитель войн, коалиций, междоусобной борьбы за монолитное государственное единство. И как-то так у Нобунаги все складывалось, что он шел от победы к победе. Хотя за странности поведения его еще в детстве прозвали «большой дурак из провинции Овари». Подвигов за Нобунагой числится множество. Сжег монастырь, убив три тысячи монахов, женщин и детей. Собственноручно убил младшего брата. А в итоге в 1582 году, атакованный своим же вассалом, проиграл бой с его солдатами и вынужден был совершить сэппуку.
Все это происходило, замечу для наглядности, одновременно с правлением нашего Ивана Грозного. Тот тоже боролся с феодальной раздробленностью. У него были опричники, у Нобунаги – ниндзя, они же синоби, то есть лазутчики и наемные убийцы. Был он также эффективный менеджер в отношении подбора и расстановки кадров, кои, как известно от позднейших авторитетов, решают все. А на личной печати Нобунаги было выгравировано: «Империей правит сила». Ивану Васильевичу бы понравилось. Как и Мао Цзэдуну, скажем («Винтовка рождает власть»).
Другой именитый завоеватель, Наполеон I Бонапарт по сравнению с этими персонажами просто ангел, дитя просвещенной эпохи. А его первая жена Жозефина де Богарне – она родилась 23 июня 1763 года (ум. 1814) – ангел вдвойне. Поставить ей в вину можно разве что чрезмерную расточительность. Интриги Жозефины против династических планов мужа, обрекавших ее, бездетную императрицу, на развод, были какие-то неумелые, дилетантские, что ли. Да и как могла она реально противостоять доводам Наполеона, что ее чувства должны подчиниться благу Франции?
И вот частная, но выразительная подробность. Праправнучка императрицы Жозефины жила в СССР, носила ту же фамилию Богарне, только звали ее Дарьей. В 1937 году она была расстреляна во время Большого террора.
Как тут не вспомнить: «Любит, любит кровушку/ Русская земля». Сегодня день рождения Анны Ахматовой (1889–1966). Наша сегодняшняя тема «человек упал» – это, так сказать, от смешного до ужасного один шаг. И в том же ахматовском стихотворении 1921 года начальные строки такие: «Не бывать тебе в живых,/ Со снегу не встать./ Двадцать восемь штыковых,/ Огнестрельных пять». А в 1940-м в стихах, лаконично озаглавленных «Лондонцам», Ахматова, уже автор тайного «Реквиема», заклинает: «Двадцать четвертую драму Шекспира/ Пишет время бесстрастной рукой./ Сами участники чумного пира,/ Лучше мы Гамлета, цезаря, Лира/ Будем читать над свинцовой рекой;/ Лучше сегодня голубку Джульетту/ С пеньем и факелом в гроб провожать,/ Лучше заглядывать в окна к Макбету,/ Вместе с наемным убийцей дрожать, –/ Только не эту, не эту, не эту,/ Эту уже мы не в силах читать!»
У Хармса – полная параллель. «Театр закрывается, нас всех тошнит».
