Петр Спивак
Мустафа Кемаль исполнял роль отца нации. Соотечественники были для него не столько гражданами, сколько детьми.
Фото неизвестного автора. Музей Турции
В старом анекдоте голос радиодиктора произносит: «Сейчас в нашей программе объявления. На сегодня объявлений нет. Мы передавали объявления». Отсутствие есть форма присутствия. Обращения, извещения и прочие виды публичных провозглашений – на каждом шагу. А посему – несколько примеров исторических выкриков.
19 мая 1606 года в Москве на Красной площади из толпы именно что «выкрикнули» (лексика того времени) нового государя – боярина Василия Шуйского. Сменивший убитого перед тем Лжедмитрия I, он дал первое в русской истории юридическое обязательство правителя перед подданными – крестоцеловальную запись. Шуйский царствовал четыре года, что не так уж мало по меркам Смуты, но совладать с нею не смог и был отстранен от власти.
А в Англии 19 мая 1649 года произошло нечто экзотическое для Альбиона: страна была объявлена республикой. Как оказалось, на одиннадцать лет. По-английски, кстати, республика эта называлась не Republic, а Commonwealth (Содружество). Использование эвфемизма, можно предположить, связано с чувством, что порядок этот – не навсегда.
Зато римлянин XIV века, сын трактирщика и прачки Кола ди Риенцо, ставший народным трибуном и захвативший верховную власть 19 мая 1347 года, оперировал в Вечном городе самыми что ни на есть вечными категориями. Провозгласив республику, он представился согражданам как «волей всемилостивого Господа Иисуса Христа, строгий и милостивый трибун свободы, мира и справедливости». И лишил Папу Климента VI светской власти. А потом, как и следовало ожидать, проявил себя настоящим тираном.
Триста с лишним лет спустя на папском престоле оказался другой первосвященник – Иннокентий XI, родившийся 19 мая 1611 года (ум. 1689). Сейчас он причислен к лику блаженных, ему ставят в заслугу помощь жертвам чумы и наводнений, борьбу с синекурами и коррупцией. Но жесты и решительные слова нередко пропадают втуне и даже становятся курьезами. Из этой последней категории – запрет в Риме азартных игр и женских платьев с глубоким декольте. Курьезы, да, но с явственной печатью деспотизма.
Революции сплошь и рядом приводят к новой тирании. Одну из причин этого сформулировал Станислав Ежи Лец: «Кто безграмотен, тот пытается диктовать». К следующему персонажу нашего сегодняшнего календаря эти слова вроде никак не относятся. Он был человек незаурядный и просвещенный. Но стал диктатором. Национальным лидером, который провел в своей стране классическую модернизацию авторитарного типа. Это был первый президент Турецкой Республики Мустафа Кемаль Ататюрк (1881–1938).
Здесь надо оговориться: точная дата его рождения неизвестна, официально она отмечается в Турции 19 мая. На самом деле в этот день 1919 года под его руководством началась революция, которую называют кемалистской. Далее: при рождении он был назван Мустафой, Кемаль (Зрелость и Совершенство) – это прозвище, которое он получил в военном училище за математические способности, а фамилий у турок тогда не было. Их ввел потом сам Ататюрк, то есть Отец турок, – эту фамилию присвоило ему в 1933 году Великое национальное собрание (парламент). Список реформ впечатляет, и были они глубже и радикальнее, чем реформы Петра I. Тут и республиканский строй, и отказ от исламского права, и даже переход на латинский алфавит. Но «прогрессивное» от «реакционного» здесь можно отделить лишь риторически.
Историки пишут, что Мустафа с детства был прям, резок и бескомпромиссен, а потом, в качестве военачальника и политика, всегда прямо высказывал все, что думает, и тем нажил себе множество врагов. Ему этот политический стиль, эта манера изъяснения сплошь и рядом мешали. Но они помогают понять реальную суть Ататюрка. В его речах отчетливо прослеживается ключевой политический субъект – турецкая нация. Не гражданин, а нация. О нации-индивидууме (то есть неделимом целом) он вещал как о человеческом существе, объявляя об упразднении султаната. Как будто в соответствии с европейской нормой все граждане Турции считаются турками. Но все языки, кроме турецкого, были запрещены. Армяне и греки вообще подверглись геноциду. И над всем этим красовалась фраза Ататюрка: «Как счастлив говорящий: я турок!», ставшая вездесущим лозунгом.
Персонажи сегодня подобрались такие, что среди них неуютно. Культура, гуманитарная мысль – это, конечно, не долина для отдохновения, но область, где восстанавливается и поддерживается норма. Здесь и сейчас. 19 мая 1944 года родился искусствовед и культуролог Владимир Паперный – житель Лос-Анджелеса, коренной москвич. Человек, который придумал новый понятийный аппарат, новый метод описания странной городской среды, в которой мы живем, а через нее – всего пути развития отечественной культуры (в широком смысле слова) после 1917 года. Коротко говоря, там две стадии: авангардная, «Культура Один», и державная, сталинская, – «Культура Два» (название его самой известной книги). Но, коль скоро речь зашла о городской среде, как не сказать про семейную?
Отец – Зиновий Паперный, литературный критик и автор смешных до колик, убийственных по силе пародий. Мать – Калерия Озерова, многие годы – душа отдела критики «Нового мира». Целый клан, сплошные таланты. Яркие личности, трагические судьбы. Не на один роман. Нашел бы кто слова...
19 мая 1926 года великому Эдисону дали микрофон в прямом эфире радио. «Я не знаю, что и сказать, – произнес он. – Я впервые говорю перед такой штуковиной. Спокойной ночи!»
