Петр Спивак
Джон Ле Карре из первых рук знал, как работали разведчики на стыке миров.
Фото с сайта www.johnlecarre.com
Переломные точки – так это принято называть. Вчера еще, да что там – мгновение назад, было одно, и вот уже другое. Закон перехода количества в качество, по старику Гегелю.
100 лет назад, 19 октября 1910 года, родился Субраманьян Чандрасекар (ум. 1995), американский астрофизик, лауреат Нобелевской премии по физике за создание теории эволюции массивных звезд. Благодаря его исследованиям мы знаем, что звезды, масса которых превышает массу Солнца более чем в 1,44 раза («предел Чандрасекара»), становятся не белыми карликами, а нейтронными звездами; еще более массивным суждена участь черных дыр. Позже был найден предел, за которым происходит формирование красных гигантов. Когда-то все это было выведено математически, на кончике пера. Потом получило подтверждение у астрономов.
Что-то похожее наблюдается и у людей. Кто-то превысит обычную меру добрых дел и перейдет в иную категорию, кто-то – меру зла, кто-то будет побежден законами истории и общественного развития. Это, впрочем, уже наше объяснение, истолкование. А сам перелом в биографии просто выглядит так, как будто исчерпан запас благоволения судьбы.
Как известно, римский сенатор Катон Старший каждую свою речь, о чем бы она ни была, заканчивал одной и той же фразой: «Карфаген должен быть разрушен». А Ганнибал, великий полководец этого финикийского государства, не знал поражений. Но всему на свете приходит конец, и времени побед тоже. 19 октября 202 года до н.э. во Второй Пунической войне, в сражении при Заме, Сципион разгромил Ганнибала – это было единственное поражение в послужном списке последнего. Теперь все ясно: пик Карфагена был пройден, дальше только под гору.
Так было и в Столетней войне между Англией и Францией, после перелома, которого добилась Жанна д’Арк. Поражение англичан оказалось лишь вопросом времени. И 19 октября 1453 года капитуляцией гарнизона Бордо закончилась эта, строго говоря, не война, а серия войн, продолжавшаяся даже не 100, а 116 лет.
А родившийся 19 октября 1582 года младший сын Ивана Грозного, царевич Дмитрий Иванович, в мае 1591 года в Угличе погиб при неясных обстоятельствах (считается, что заколол себя гвоздем или ножом в эпилептической судороге, случившейся у него во время игры). И началась Смута, промежуток между двумя династиями – Рюриковичей и Романовых.
Ну а каково человеку, попавшему в жернова истории на сломе времени? Иные находят в этом особый перст судьбы, как лейтенант Шмидт в одноименной поэме Пастернака: «Я знаю, что столб, у которого/ Я стану, будет гранью/ Двух разных эпох истории,/ И радуюсь избранью». Но это, конечно, случай исключительный. Не знаю, что думал капитан чехословацкой армии Карел Павлик (он родился 19 октября 1900 года), когда 14 марта 1939 года войска гитлеровской Германии занимали территорию его страны. Так или иначе Павлик вопреки приказу своего командования дал бой подразделениям вермахта, защищая казармы в городе Мистек, а вся Чехословакия была оккупирована без боя. Потом он участвовал в Сопротивлении, был арестован. В 1943 году в Маутхаузене был застрелен за неподчинение.
Но вернемся к мирным делам, к безоружным людям. Писателям, например. Или┘ Нет, я не о том, что слово подобно оружию. И не о том даже, что жизнь в стране победившей большевистской революции вряд ли можно назвать мирной, – хотя это, как говорится в известной детской игре, уже теплее.
Так вот, 19 октября 1921 года в Петрограде в Доме искусств состоялся вечер литературной группы «Серапионовы братья». Выступали Виктор Шкловский, Михаил Зощенко, Вениамин Каверин, Всеволод Иванов, Лев Лунц и другие. «Серапионы» сразу выделились на общем литературном фоне и вызвали на себя огонь официальной критики. Они шли против течения, против идеологического засилья, и связи их с формальной школой литературоведения показательны и закономерны.
Лев Лунц, яркий и своеобычный прозаик, наделал шуму своей статьей «Почему мы Серапионовы братья», своего рода творческим манифестом этой группы: «Мы собрались в дни революционного, в дни мощного политического напряжения. «Кто не с нами, тот против нас! – говорили нам справа и слева. – С кем же вы, Серапионовы братья? С коммунистами или против коммунистов? За революцию или против революции?» С кем же мы, Серапионовы братья? Мы с пустынником Серапионом».
Зачем же потревожили беспартийные писатели тень Гофмана и его романа? Лунц ответил: «Мы верим, что литературные химеры особая реальность, и мы не хотим утилитаризма. Мы пишем не для пропаганды. Искусство реально, как сама жизнь. И как сама жизнь, оно без цели и без смысла: существует, потому что не может не существовать». А в другой статье, программно озаглавленной «На Запад!», Лунц призвал писателей поставить во главу угла фабулу. Приключения, попросту говоря.
Сегодня, между прочим, день рождения английского писателя (и разведчика), который, работая в жанре шпионского романа, противопоставил себя Флемингу с его Джеймсом Бондом. Джон Ле Карре, родившийся 19 октября 1931 года, решил сделать этот «низовой» жанр частью высокой литературы. И добился успеха во всех смыслах слова. «Шпион, который вернулся с холода» – его роман. О том, как на самом деле работали шпионы на стыке враждующих миров.
