Петр Спивак
Герой Малькольма Макдауэлла – подросток как подросток. Но обременен опустошающим его злом.
Кадр из фильма «Заводной апельсин»
Жестокие нравы, сударь, в нашем городе, – жаловался один персонаж «Грозы» Островского. Присказка универсальная, на все случаи жизни.
26 июля 657 года развернулась битва при Сиффине (Сирия) между шиитской армией халифа Али и суннитской армией мятежного губернатора Муавии. Сунниты победили – они приблизились к противнику, прикрыв копья свитками Корана. 26 июля 811 года в битве с болгарами в Вырбишском ущелье погиб византийский император Никифор – и болгарский хан Крум приказал сделать из черепа Никифора чашу для вина. Седые, неправдоподобно далекие времена, – но вот в просвещенном XVIII веке происходит нечто очень похожее: 26 июля 1722 года в Бостоне была обнародована декларация с объявлением войны индейцам и обещанием от 15 до 100 фунтов за скальп каждого из них.
Еще столетие с небольшим – и 26 июля 1830 года французский король Карл X подписал четыре ордонанса (и слово красивое), то есть указа, и все сводятся к одному и тому же лейтмотиву: держать и не пущать. Ввести цензуру, распустить палату депутатов, ограничить право голоса земельным цензом┘ Вот уж действительно, Бурбоны ничего не забыли и ничему не научились. На том, правда, их правление закончилось – указы эти стали поводом для Июльской революции.
И по контрасту – совсем другая смена власти, даже в экстраординарных обстоятельствах уложившаяся в традиционную выборную и парламентскую процедуру. 26 июля 1945 года в Потсдаме, на мирной конференции по итогам Второй мировой войны, был объявлен двухдневный перерыв в связи с выборами в Великобритании. И покинувший встречу Уинстон Черчилль, победитель и триумфатор, больше не вернется – консервативная партия проиграла. Вместо него в Потсдам прибудет Клемент Эттли, мало кому известный лейборист. Демократия, сэр.
Советская пресса тогда неуклюже объясняла это поражение в час торжества расплатой за позор мюнхенской сделки, на которую в свое время пошли консерваторы. На самом деле официальной Москве было просто чужд и враждебен порядок, при котором нет вождя нации, а есть политическое лидерство, проверяемое волеизъявлением избирателей. Более того, порядок этот претил иным и в Лондоне.
«Демократия – это гарантия того, что нами руководят не лучше, чем мы того заслуживаем», «Демократия – это когда власти уже не назначаются горсткой развращенных, а выбираются невежественным большинством», «Демократия не может стать выше уровня того человеческого материала, из которого составлены ее избиратели»... Все так, все по делу, и сказал все это один человек – прославленный драматург Джордж Бернард Шоу, родившийся 26 июля 1856 года (ум. 1950).
Был он литератор парадоксальный и полемичный. Пристрастие Шоу к стихии спора, к дискуссиям (вплоть до того, что нередко выходили из-под его пера пьесы, на одних диспутах построенные, без какого бы то ни было действия) можно, наверное, рассматривать как явление, соприродное британскому парламентаризму, отражение и преломление его во множестве художественных зеркал. Но парадокс – вдобавок к тем, коими пестрят тексты автора «Пигмалиона» и «Дома, где разбиваются сердца» – состоял в том, что был он при этом скорее социалист, чем недруг толпы и друг свободы. Обличитель всего на свете, не признающий ничего святого? Ну да. Но с одной оговоркой: за исключением мечты об обществе справедливости. И это кардинально меняет всю картину.
Вообще парадоксализм Шоу был очень разный. Веселый, свободный и зоркий, не превращающийся в подобие речей Фомы Опискина из «Села Степанчикова» Достоевского: «В чем главная идея пьесы «Дом, где разбиваются сердца»? – «А мне откуда знать? Я ведь только автор». И – увы, стандартизированный, словно с конвейера сошедший: «Репутация врача зависит от числа выдающихся личностей, которых он отправил на тот свет», «У адвоката репутация тем выше, чем больше его подзащитных отправилось на виселицу (виселица одновременно служит рекламой и свидетельствует о серьезности процесса)»... Чем больше внешняя нагрузка на юмор, связанная с социально-критическим амплуа, тем хуже для юмора.
Совсем плохо для него стало, когда Шоу уверовал или захотел уверовать, что треклятому буржуазному миру нашлась светлая противоположность, цивилизация спасена. И в июле 1931 года он отправился отмечать свой 75-летний юбилей не куда-нибудь, а в СССР, в Москву. Чествование в Колонном зале, Кремль, мавзолей Ленина, Горький┘ И – встреча со Сталиным. И много, много слов. Что «Сталин – гигант, а все западные деятели – пигмеи». А насчет голода в СССР: «Помилуйте, когда я приехал в Советский Союз, я съел самый сытный обед в моей жизни!» No comments.
26 июля – это день рождения и другого знаменитого британского писателя, который тоталитарным обществом восхищаться не стал, напротив, написал о нем одну из важнейших в литературе XX века книг-антиутопий. Я говорю об Олдосе Хаксли (1894–1963), авторе «Прекрасного нового мира». Там действие разворачивается, как и в «1984» Джорджа Оруэлла, в Англии будущего, разве что осуществленная утопия несколько иная – с акцентом на использование достижений биологии для изменения человеческой природы. Собственно, Англии там уже нет, а есть Мировое Государство с девизом: «Общность, Одинаковость, Стабильность».
И здесь мы вступаем в область таких перекличек и совпадений, что впору говорить о магии календаря. Ведь 26 июля 1928 года родился американский кинорежиссер Стэнли Кубрик (ум. 1999), в одном из главных фильмов которого – «Заводной апельсин» – местом действия тоже является будущая Великобритания, где всего намешано: и авторитаризма, и хаоса, и насилия, и лечения человеческих пороков медицинским путем. И как-то так получается, что одно перерастает в другое и оказывается его подобием. Это относится даже к классической музыке, которую так любит главный герой, подросток-убийца.
А теперь вспомним, с чего мы начали сегодня эти заметки. И слова Шоу о человеческом материале. Есть прогресс или его нет? Или все летит на страшной скорости неизвестно куда?
